Фрагмент романа «Вдова»
(предыдущая глава из романа «Вдова»
http://stihi.ru/2025/05/14/2748
«60. Чтоб каждый смог кровавым пот назвать»)
Волнениям столичным для подпитки
Достаточно курьерских новостей.
И выплюнул, как будто кляп от пытки
Моральной, изо рта сенатор стейк.
«Отказываюсь слышать я такое!
Не будет всей стране теперь покоя!
Ну надо же! Смоленск – форпост Москвы!
Где вынести способны мне мозг вы,
Там чем ещё добьёт нас император?!
Угроз первопрестольной не снести
В гордыне Александру! Он к шести
Совет весь соберёт. Я как оратор
Хотел бы успокоить тем царя,
Что ставим на Кутузова не зря.
Морально поднял все вопросы улей
Дворянский. Но отнюдь не в дубляже
Негласно император сам с июля
Кутузову стал делать протеже.
Готовилась уверенно и прочно
Так долго Александром эта почва,
Что стал Кутузов явно неспроста
Светлейшим князем, да и не устал
От значимых и новых назначений
В губерниях, в Москве он, да и здесь.
Себе я намекаю часто: взвесь
Все «за» и «против». Он – кумир для черни
И ставленник дворян. Ущербный глаз?
Зато теперь кумир – пресветлый князь, –
Сенатор окривел, как от лимона. –
По слухам, был готов идти Барклай
До Волги, где разбить Наполеона.
По мненью патриотов, это край
Безумства или дурь авантюризма.
Барклай завоевался – верный признак,
Что нужен кто-то сверху и один,
Над армиями всеми господин.
К тому же, и масонам не по нраву
Барклай-главнокомандующий. Им
Кутузов, как никто, необходим.
Возьми любое общество, ораву
Иль партию – Барклай всем надоел,
Пусть план свой Александру и напел.
Теперь главнокомандующий новый
Исправит то, чем грешен был Барклай.
Кутузов стар, но ум его проворный
Не выведет страну на смертный край.
Притом, что жребий выглядит не раем,
За опытным и хитрым генералом
Пойдут с восторгом русские войска.
Он в морду зверю, прям-таки в оскал,
Ударить должен скоро и убойно.
Французов обещал остановить,
Во все колокола начнёт звонить.
А нам пока смириться очень больно
С потерями Смоленска и шоссе,
К Москве. Со мной согласны тоже все».
* * *
Войска не получили грозно блеска?
Столица дружно ахнула, когда
Курьер сказал о взятии Смоленска
Французами. «Враг вновь неплох? Ах, да!
Когда бывал он хуже и слабее?!
Конечно, наши тоже не робели.
Их меньше раза в два иль полтора.
Но и Смоленск отнюдь ведь не дыра!
Силён злодей! Куда умнее турка!
Наполеон опасней волдыря!
Хромать России в ад до ноября»? –
Дворянство и народ Санкт-Петербурга
Гадали, легче станет ли зимой,
Когда француз запросится домой.
* * *
Экзамен на талант не сдать экстерном
Без опыта в делах. Лишь страх сыскав,
Российский император характерно
Своей натуре трясся от стремглав
Идущих от Смоленска вглубь России
Французов. Лишь отчасти подкосили
Их русские дороги и штыки.
«Врага не отвратишь, но злишь-таки
Его фантомом мирных диалогов, –
Как страус прятал голову в песок
Всё лето Александр. – В шубе срок
Беседы с Бонапартом бы неплохо
Зимой мне встретить, не боясь молвы
И вражью рать отвадив от Москвы».
Начхать на современных ли Кассандр,
Иль на кликуш – на всё есть Божий Рок!
Сраженьем генеральным Александр
Ещё не бредил, но ему в упрёк
Тень Аустерлица бросала Память.
Кутузову приказ теперь не впарить.
Управится ли с памятью старик –
Глухой вопрос, нельзя сорваться в крик.
Российский император жил в тревоге,
Как, собственно, семья и царский двор.
Добро бы, шёл спокойно разговор!
Детали донесений – просто крохи,
А битва намечается вот-вот.
Кого спросить, заглядывая в рот?
* * *
Под звуки флейт и ор военных маршей
Впадая в эйфорический озноб,
Во всей своей красе суровой вражьей
Шагали батальоны – русским в лоб!
Кто дань отдаст отдельной тут харизме?!
В лихом франко-германском героизме
Имперский воплотился общий дух.
И мало будет дня, чтобы потух
Воинственный задор в бойцах Европы.
В крови и трупах поле – по нему
Живым идти в атаку. «Подниму
Затоптанное знамя! Есть ли тропы,
Где можно провести войска вперёд?! –
Вёл роту в бой фанатик-сумасброд…
День бойни впрок отметился закланьем
Десятков тысяч жизней. Всех не взять!
Испуганная Явь, горя желаньем:
«Вернуть бы всё случившееся вспять»! –
Свою бросала память в день ушедший.
Но в прошлое вернуться – нету брешей
В пластах незримых Времени, а бой
Насытит сам себя, само собой.
В недавнем прошлом воин-император
Догнал-таки российские войска,
В мечтаниях давя их свысока.
Врага в числе превысить многократно,
Увы не удалось, но и сейчас
Он русских рад разбить – и весь тут сказ!
«Дивизии мои – не в поле веник,
Но гнать врага им – так заведено.
За день мы взяли тройку деревенек,
А к северу село Бородино
Отсутствием малейших укреплений
Само взывало взять его без лени.
Посильно срезать этот выступ мне,
Послав на штурм Эжена Богарне, –
К итогу первых боестолкновений
Устало рассуждал Наполеон,
Как если бы сейчас на пони он
Неспешно, не щадя в ночи мгновений,
Кружил по мыслям собственным, изгнав
Досаду на людской российский сплав. –
К Смоленску Понятовский гордым паном
Меня зазвал, был больше всех удал…
В Москве зазимовать – отрадным планом
Я до Смоленска вовсе не считал.
Стремясь к ней, надо русских бить повально.
Зато в глазах Парижа триумфально
Всё это будет выглядеть вполне.
В Париже дрогнет сеть врагов. По ней,
Увы, судить приходится отсюда,
Насколько мой стабилен будет тыл.
Соперников моих пыл не остыл,
А русское сегодня чудо-юдо
В лице упрямой армии пора
Сегодня обезглавить мне с утра...
Гордыня русских – это поддувало
Их гнева. Новый вспыхнет вскоре трут», –
Сомнений Бонапарту доставало
В день боя за Шевардинский редут.
Начало генерального сраженья
(с надеждами на скорость обрушенья
Российских сил в ближайшее число)
Соль разочарований нанесло
На раны Бонапарта. К чёрным краскам
Былым он откровенно тяжких ран,
Пока ещё душевных, в ряде стран
Почти не добавлял, но под Можайском,
Где взор почти достиг Москвы-реки,
Тревога, ожиданьям вопреки,
Кольнула императора: «Зазнайским
Подходом к русским их не одолеть.
Доверился я зря шпионским сказкам.
Пусть даже умертвив на четверть-треть
Кутузовские силы в генеральном
Сражении, нельзя в ключе моральном
Сломить их, как австрийцев я сломал, –
Помножится ли здесь на ноль сама
Истерзанная армия России,
Гадать не собирался Бонапарт.
Победный опыт, воинский азарт
Заведомо врага распотрошили. –
Разбитых нужно попросту пленить,
А ряд своих викторий удлинить...
Солдаты рвутся в бой. Для их же ранцев
Трофеи априори нарасхват…
Кутузову пригнали новобранцев?
Для битвы контингент сей сыроват –
На зуб один французским гренадёрам!
Сброд рекрутов моим волкам матёрым
Где встретится – там врядли устоит.
Сброд неучей в их роты густо влит –
На русских это плохо отразится
Под артобстрелом, ну а на штыки
Нарвутся – так совсем не пустяки!
Где воинская выучка разнится,
Там шансов у России в битве нет.
Жду пленных генералов в кабинет…»
* * *
Упорство русских, рост ожесточенья
С их общей оборонной стороны
Имели судьбоносное значенье
Для целей Бонапарта: «Что равны,
Что неравны по численности силы
Мои и этой сбрендившей России
Для бойни генеральной, но рискнуть
И гвардию слать, как в последний путь,
В атаку я сегодня не намерен.
Иначе с кем блистать мне по Москве?!
В бою сейчас, в ресурсном мотовстве
Кутузов – далеко не старый мерин.
Как лис матёрый он нацелит рать
На всё, чтобы меня переиграть.
Чтоб в воздухе крутилась без опор ось,
Потребно море адского огня…
Когда Багратион с Барклаем порознь
Всё лето ускользали от меня,
Хотелось всё же им объединится.
Вдвоём они – не робкая девица,
Отдаться испугавшаяся мне.
Вдвоём они не выглядят скромней,
И адский бой их армиям не страшен?
И ссорится Кутузов им не даст,
Поскольку сам командовать горазд.
Со мною не боятся бойни стражи
Манящей нас Москвы, но в этот раз
Кутузов пусть совсем лишится глаз!
При всех моих душевных перегрузках
Я чудом не сошёл с ума в момент
Объединенья главных армий русских.
В возможность битвы верил и акцент
Держал всегда на полную победу.
Не всё пока сбылось, но я к обеду
Врага в селе Семёновском дожму.
Багратиона штурмом в лоб дразню –
Вот-вот дойдёт черёд и до Барклая
С его артиллерийской высотой.
Сильна там батарея, но за той –
Для Богарне открыт простор без края.
Ну что ж, пора вступать Эжену в бой
И думать без ошибок головой…
Оглохнуть можно! Эта канонада
Сведёт и в отдалении с ума.
Гвардейской батарее конной надо
Почаще маневрировать. Чума
На голову всем русским батарейцам,
Что стойко удосужились пригреться
На флешах, на курганной высоте!
Стреляют очень метко: без затей
Бьют наши пушки, конницу, пехоту.
Ещё, поди, мечтают и меня
Вновь подстеречь на линии огня! –
Сбивая только насморком икоту,
Бесился Бонапарт за часом час,
Лишь гвардию припрятав про запас. –
В России, что в бою, что на досуге
Расслабиться нельзя. Мир этот груб.
Ходили многомесячные слухи,
Что всех нас изначально в глушь и глубь
Задумано втянуть – мне на погибель.
Унизиться в уступках и в прогибе
Не склонен царь упрямо предо мной.
Я с армией иду к нему домой…
Москва-река за этими холмами.
Сказать себе с любым исходом: «Ой,
Пора остановиться, путь земной
Ловушками изрыт, мы в угол сами
Себя загоним», – мог я, чтоб не врать.
Но… русские тут встали умирать!
И эта фанатичная решимость
Похожа ли на скифский хитрый трюк?!
Вокруг меня мор, диарея, вшивость,
Но в армии вполне хватает рук,
Чтоб русских бить, когда бок о бок свыклись
Барклай с Багратионом. Кто там витязь,
А кто министр – ясность ни к чему.
Их армии на всю величину
Стоящих корпусов Кутузов плотно
Заслоном-жертвой сделал пред Москвой.
Теперь они не скифы. Я с лихвой
Помножу их на ноль! Ударю в лоб, но
Зажму всех наконец-то между рек,
Пленю иль утоплю, чтоб царь померк»!
* * *
Успеха к десяти часам сраженья
Достичь намеривался Богарне.
В бою есть шансы для самосожженья
У жизни человеческой вполне,
Когда честь на кону и ждут приказа
Все лица вплоть до бледного окраса.
На самый защищённый тут редут
Французам нападать – смертельный труд,
Но, если цель оправдывает средство,
То с жизнями считаться смысла нет.
Французы роковой для них люнет
Назвали батареей смерти – лестно
Для русских, уцелевших в бойне дня.
От бруствера не то чтобы плетня,
Но и земли над бывшим рвом глубоким
Нисколько не осталось: вал снесли
Вниз сотни ядер. Смерть суровым оком
Одним на тех смотрела, кто пришли,
Другим – на тех, кто им оборонялся.
Широкий ров в конце концов сровнялся
С поверхностью земли: за слоем слой,
С землёй перемешавшись и с золой,
Накладывались трупы час за часом.
Французские полки в огне потерь
Сточились, на тот свет открывши дверь,
Но, воинским ведомые заказом,
Летели мотыльками на огонь.
Кишки, сгоревший порох дали вонь.
Ещё в часу девятом накануне
Чтоб было где кровям французов течь,
Враги атаковали русских втуне.
Летели пули, ядра и картечь,
Но Марс, бог-подстрекатель, всех упрямей.
В кустарнике, сразившись с егерями,
На штурм полки Морана и Брусье
Пошли, но откатились в бегстве все.
Раевский генерал за двое суток
Им встречу подготовил лучше всех
Российских генералов, и успех
Упорной обороны в промежуток
С утра и до пятнадцати часов
По факту был достоин славных слов.
Людей манила Смерть без словоблудий.
Погибнуть – дело сделалось простым.
От сотен изрыгающих орудий
Над полем выстилался низко дым:
Подняться ввысь своею массой плотной
Не мог он из-за сырости погодной.
У русских тоже вал был огневой.
В люнете первой армии всего
Десятка два орудий на кургане,
а численность побочных батарей –
Две сотни пушек. Но всего хитрей
То, что сюрпризы эти стали крайне
Ужасными для недруга с утра.
Подспорьем же картечи и ядра
Заранее ров, бруствер, волчьи ямы
Приказами Раевского в ночи
Стремглав соорудили. Пусть упрямо
Теперь на кольях враг в бою торчит!
Французы тут как тут – не в землю врыты.
Клубами дыма плотного прикрыты,
Для русских незаметны до поры,
К люнету шли, воинственно хитры,
Второй своей атакой батальоны
Из корпуса Эжена Богарне.
Смерть ушлых обрекла? Без торга с ней
Французские живые эшелоны,
Накатываясь рьяно на курган,
Прочь русских оттеснили и в капкан
Поймали ключевую батарею.
Заряды к пушкам кончились на ней,
Но враг уже мечтал вкатить скорее
Свои туда орудия. Коней
Из конной артиллерии по склону
Отправить невтерпёж Наполеону,
Чтоб главный обозначить свой акцент.
Опаснейший в баталии момент
Для русских войск задолго до полудня!
«С курганной высоты круша огнём
Российские позиции, прогнём
Кутузову хребет! Где многолюдно
Сейчас, там русских станем бить подряд»! –
Подумал, торжествуя, Бонапарт. –
Пусть действие картечи видеть мрачно
И всяк герой в колонне не вертляв,
Дивизия Морана так удачно,
Пройдя сквозь дым, на бруствер шла стремглав
И… вот уж целый полк – на батарее!
Бертье, ты обмер? Полно, брат! Скорее
К кургану вышли пушки – мы с умом
Орудьями своими холм займём.
Поставим батареи дальнобойных
И каждый русский станет уязвим.
Я каждым летом, не рисуя зим,
Победы рад одерживать в тех войнах,
Где жду ключей от вражеских столиц.
В Париж послать бы с почтой пару птиц»!
(продолжение следует)