А. Tеннисон. К Джей Эс

Борей, что бьётся так о гору,
     Нагорья мягко окаймит,
А жизнь приходит без раздора
     К тем, кто с изяществом отлит.

Я уяснил такое знанье,
     Иначе б не позволил страх
Пробиться в Ваше гореванье
     В моих словах, моих стихах.

Как странно: тех, к кому взываем,
     Кто встарь нас нянчил всякий день,
Тех первых, кто любим, желаем,
     Быстрее всех накроет тень.

Нас Бог любовью награждает,
     А личность как взаймы дана;
Взошедши, стебель упадает:
     Любовь останется одна.

Проклятье времени лихое!
     Я Смерти узнаю оскал:
Стучалась в дверь мою порою.
     Кто не вернулся, тот пропал.

Он не беседует со мною,
     Два года кресло без него;
Внушал мне чувство неземное:
     Ведь с ним – моё всё существо.

Потери Ваши реже. Эта
     Звезда вдруг с Вами поднялась
Сквозь арку в небо прямо к свету,
     Но скрылась в темноте тотчас.

Я в прошлом Вашего знал брата,
     Достоинства уважил я;
Подобной горестной утраты
     Вовек не видела Земля.

Вас не встречал вблизи два года:
     Со времени, как брат угас;
Меня мудрей его природа;
     Не попрошу не плакать Вас.

Хотя в слезах я постоянно –
     Из сердца через мозг дотоль, –
Но и советовать не стану:
     «Поплачьте: плач ослабит боль».

Пусть Скорби в болях есть раздолье;
     Боль – удовольствий всех сильней,
Она так любит эти боли;
     О плаче же решать лишь ей.

Не изреку, что повеленье
     Есть Божье: смерть везде вовек;
И всё ж нечастое явленье,
     Коль умер мудрый человек.

А памяти о нём годами
     В сердцах всех раною зиять;
То – над зашедшим солнцем пламя:
     Полночи там ему мерцать.

Но утешение напрасно!
     Потупить памяти глаза,
Глас зазвучит совсем неясно,
     На письма упадёт слеза.

Я сочинял в полусознанье.
     Как утешенье навязать,
По брату Вашему стенанье?
     Однако я хотел сказать:

Мне другом был и остаётся –
     Друзья навеки оба мне; –
Пусть сердце кровью обольётся,
     Всё ж предпочтенье – тишине.

Слова слабы для ламентаций,
     Но мне грустней. Сдержать бы пыл,
Хоть мог бы сам я оказаться
     На месте друга, что почил.

Спи, сердце трепетное, мирно,
     Спи, дух, пока растёт луна,
Созвездия горят обширно,
     Близки большие времена.

Спи, праведник, спокойно, вечно,
     Ничем нездешним не смятен;
Спи с головы до ног, беспечно,
     Покойся, прах, вне перемен.


                TO J. S.

1     The wind, that beats the mountain, blows
2         More softly round the open wold,
3     And gently comes the world to those
4         That are cast in gentle mould.

5     And me this knowledge bolder made,
6         Or else I had not dare to flow
7     In these words toward you, and invade
8         Even with a verse your holy woe.

9     'Tis strange that those we lean on most,
10       Those in whose laps our limbs are nursed,
11   Fall into shadow, soonest lost:
12       Those we love first are taken first.

13   God gives us love. Something to love
14       He lends us; but, when love is grown
15   To ripeness, that on which it throve
16       Falls off, and love is left alone.

17   This is the curse of time. Alas!
18       In grief I am not all unlearn'd;
19   Once thro' mine own doors Death did pass;
20       One went, who never hath return'd.

21   He will not smile--not speak to me
22       Once more. Two years his chair is seen
23   Empty before us. That was he
24       Without whose life I had not been.

25   Your loss is rarer; for this star
26       Rose with you thro' a little arc
27   Of heaven, nor having wander'd far
28       Shot on the sudden into dark.

29   I knew your brother: his mute dust
30       I honour and his living worth:
31   A man more pure and bold and just
32       Was never born into the earth.

33   I have not look'd upon you nigh,
34       Since that dear soul hath fall'n asleep.
35   Great nature is more wise than I:
36       I will not tell you not to weep.

37   And tho' mine own eyes fill with dew,
38       Drawn from the spirit thro' the brain,
39   I will not even preach to you,
40       "Weep, weeping dulls the inward pain."

41   Let Grief be her own mistress still.
42       She loveth her own anguish deep
43   More than much pleasure. Let her will
44       Be done--to weep or not to weep.

45   I will not say "God's ordinance
46       Of death is blown in every wind;"
47   For that is not a common chance
48       That takes away a noble mind.

49   His memory long will live alone
50       In all our hearts, as mournful light
51   That broods above the fallen sun,
52       And dwells in heaven half the night.

53   Vain solace! Memory standing near
54       Cast down her eyes, and in her throat
55   Her voice seem'd distant, and a tear
56       Dropt on the letters as I wrote.

57   I wrote I know not what. In truth,
58       How should I soothe you anyway,
59   Who miss the brother of your youth?
60       Yet something I did wish to say:

61   For he too was a friend to me:
62       Both are my friends, and my true breast
63   Bleedeth for both: yet it may be
64       That only silence suiteth best.

65   Words weaker than your grief would make
66       Grief more. 'Twere better I should cease;
67   Although myself could almost take
68       The place of him that sleeps in peace.

69   Sleep sweetly, tender heart, in peace;
70       Sleep, holy spirit, blessed soul,
71   While the stars burn, the moons increase,
72       And the great ages onward roll.

73   Sleep till the end, true soul and sweet.
74       Nothing comes to thee new or strange,
75   Sleep full of rest from head to feet:
76       Lie still, dry dust, secure of change.



                Примечание

        Это стихотворение было, по всей вероятности, впервые опубликовано в сборнике А.Теннисона “Poems” 1833 года.