3-е путешествие Синдбада-Морехода

Синдбад прожИл так год или поболе,
От злоключений прежних отдыхал.
Свободен был душой, как ветер в поле,
И ни о чём ином не помышлял.

Порой купцы багдадские сходились
Толпою всё ж по вечерам к нему,
Рассказы дивные опять послушать,
Что так приятны сердцу и уму
 
Про ту долину полную алмазов,
Куда пути для человека нет,
И где Синдбад так натерпелся страха,
В избытке мук вкусил телесных, бед.

Синдбад всё чаще, глубже и сильнее
ПережитОе в мыслях проживАл,
О зЕмлях дальних после разговоров
Душою лишь сильнее тосковал.

И вот, однажды, как-то постучался
В ворота дома пришлый человек,
Что продавал товары стран заморских,
Плоды диковинные, и изрЕк:

«Мой господин, сюда в Багдад я прИбыл
С далёких мест, им имя СерендИб.
Всю свою жизнь я плаваю по мОрю,
Отец с рожденья имя дал ХабИб.

Везде, куда меня по воле ветра
Судьба пусть лишь на время занесла
Или фортуна, или воля бога,
Иль проведения сущего  рука,

Я продавал лимон, гуАву, грушу,
Гранаты, манго, персики, каких
В Багдаде вашем сроду не бывает
И точно нет ещё в краях других.

Наш Серендиб – край дивный изобилия.
Там только путник нА берег взойдёт,
Как вмиг услышит пенье птиц прекрасных,
Чей щебет для ушей, как горный мёд,

Чьи перья так горят на жарком солнце,
Как самый драгоценнейший алмаз,
Цветы ж такими красками сияют,
Что ублажают душу, сердце, глаз.

Как люди птицы плачут и смеются,
Восход встречая или дня закат:
Восходит солнце – бога громко слАвят,
Заходит солнце – скорбно голосЯт.

Но знай, лишь только темнота наступит,
Выходят тут же из глуши лесной
На берег моря барсы, львы, медведи,
И в пасти каждый держит дорогой

Алмаз большой - бесценный чудный камень,
Который освещает зверю путь,
А море там так ласково и чИсто,
Что если в вОды глубоко нырнуть,

На дне жемчужин белых, красных, чёрных
И розовых вовек не сосчитать,
И если только вовсе не лениться,
Богатым можно в одночасье стать.

На берегу растёт цветок алоэ,
Что пахнет даже в пламени огня,
Крепчайший тик, чей ствол и сильный ветер
Не перелОмит мачту корабля,

ЭбЕн – железа крепче, чудо пальма,
Чьи кроны подпирают облака…»
И лишь торговец свой рассказ окончил,
Как вмиг Синдбада щедрая рука

Его тотчас осыпала дарАми.
Торговец вскоре, кланяясь, ушёл.
Синдбад лёг спать, но после еще долго
Ворочался. Нет, сон ему не шёл.

Рассказ о чУдном острове далёком
В нём тайну страсть опять разбередил,
Он вновь услышал плеск волнЫ и скрИпы
Мачт корабельных, чаек крик… Нет сил

Терпеть. Проснувшись, быстро встал с постели.
Вслух произнёс: «Себя не обмануть.
Мне надо видеть землю Серендибе!
Сегодня ж в дальний я отправлюсь путь».

СобрАл все деньги, множество товаров
В дороге нужных разом накупил,
Тепло простился со своей роднёю
И в Басру, где был порт речной, отбЫл.

Там очень долго выбирал корабль,
Чтоб был получше. Наконец, нашёл.
Был капитан его моряк бывалый
По имени Бузург. Корабль привёл

Он свой из стран персидских, где проплавал
Не год, не два, десятки лет подряд.
Знал океан, морЯ и в них ни разу
Крушенья не терпел. Был тоже рад

Отправиться в край дикий, неизвестный.
Попутный ветер споро подгонял
Корабль их вперёд, но очень скоро
Сгустились тучи, сильный ветра шквал

Обрушился с таким остервененьем,
Как щепку на волнАх вверх-вниз бросал.
Бузург Синдбаду с видимым волненьем
Со стоном громким в ухо прокричал:

«Сахиб, попали в сильное теченье
И выйти из него никак нельзя.
Оно несёт нас в край «зверей мохнатых».
Аллах, чем прогневИл я небеса?

Живут там люди, люди-обезьяны,
Так злобны, будто многоликий джинн.
Никто вернуться из страны проклятой
Ещё не смог. Конец для нас один!»

Хотел Бузург Аллаху помолиться,
Но не успел: удар, потом толчОк,
Корабль сел на мель и резко зАмер,
И завалился на свой правый бок.

Как по сигналу берег весь покрылся
Мохнатыми зверьками. Сколько ж их!
С минутой каждой больше становилось,
Бегут проворно на ногах кривых.

Покрытые кругом густою шерстью,
С руками словно крЮки вмиг они
ШарАми с криком скатывались в воду,
Проворней рыбы к кораблю гребли.

Подплыв к нему, карабкались по бОрту,
На мачту лезли, рвали паруса,
Канаты, как орех перегрызали,
Глазами жёлто-красными блестя.

Хватали моряков и с силой в море
Бросали зА борт, дико хохоча.
Купцы и моряки отважно бились,
Мечом рубили обезьян сплеча.

Но слишком были не равнЫ их силы
И капитан в отчаянье вскричал:
«Сахиб Синдбад, бежим скорей на остров,
Корабль захвачен, всё равно пропАл».

Синдбад и те, кто уцелел ещё с ним,
На берег выбравшись, бегут скорей,
Скорей вглубь острова и путь мечами
Себе прокладывая средь ветвей,

Кустов непроходимых и деревьев.
Вот перед ними дом. Его вратА
Железным кОваным листОм обИты,
Ещё дымятся угли у костра.

«Друзья, тут, верно, пир был, посмотрите
Висят жарОвни на костре, котлЫ,
Повсюду кости, мяса в изобилье,
Остатки чьей-то трАпезной еды.

Живут, как видно, в доме тоже люди.
Попросим их на ночь нас приютить,
Позволить братски отдохнуть с дороги,
Чем бог пошлёт попить, перекусить»

Они уселись тут же у кострища,
Пригревшись в тёплых солнечных лучах.
Сон навалился, снился дом и пища,
Домашний ужин сытный при свечах.

Синдбад проснулся первым. Страшный грохот
Вмиг пробудил его от сладких снов.
Казалось, будто бы большое стадо
На водопой к реке идёт слонОв.

Земля дрожала от шагов тяжёлых,
А было на дворе уже темно.
Синдбад привстал и моментальный ужас
Сковал всё тело. Прямо на него

Шёл великан, причём такого роста,
Что пальмы были по плечо ему,
Как смоль весь чёрный и глаза сверкали,
Как головешки, прорезая тьму.

Рот так огромен, будто бы отверстие
Колодца, зубы – кабана клыки,
И ногти на руках, ногах так Остры,
Как будто рыболовные крюкИ.

Шёл он слегка согнувшись, было видно,
Что своё тело тяжело нести.
От его вздоха даже под ногами
Трава сгибалась прямо до земли.

Дерев высоких кроны шевелились,
Их будто шквальный ветер раскачал.
В руках он нёс из целой пальмы факел,
Им путь-дорогу к дому освещал.

Синдбада тоже спутники проснулись
И страх сковал их, ноги подкосил,
А великан сумел схватить Бузурга,
Ко рту поднёс и мигом проглотил.

Затем разжег большой костёр, улёгся
Чуть пОодаль и громко захрапел.
«Уж лучше бы мы в море утонули», -
Синдбад одно лишь вымолвить сумел.

«Такая смерть страшна для морехода,
НегОжа, право. Неужели мы
Ему позволим нас живьём зажарить,
Как будто тушу жертвенной овцы?

Уйдём отсюда, где-нибудь поищем
Себе убежище, чтоб пережить
Ночь эту страшную, но дОлжно прежде
За смерть Бузурга крепко отомстить.

Потом построим плот, на нём по морю
По звёздам поплывём в обратный путь.
Аллах велик, быть может в синем море
Нас подберёт корабль где-нибудь».

«Прекрасный план», - ему купцы сказали
И тут же брёвна нА берег морской
Снесли, верёвкой накрепко связали
Из лыка пальмы чёрной. Над собой,

Подняв два вЕртела с костра железных,
Их раскалили в Углях до краснА
И людоеду спящему воткнули
Поглубже в веки. Он тотчас со снА

Взревел от боли, по земле катался,
Круша вокруг всё вдоль и поперёк,
И лишь на ощупь моряков пытался
Схватить рукой. Они же наутёк

Бегом пустились к морю, где качался
На вОлнах моря рукотворный плот:
Их цель, надежда, вера в избавленье,
Единственный спасительный оплот.

Услышав вёсел плеск о воду тут же
От злобы дикой людоед вскричал.
К нему сбежались братья-великаны
И начали обломки горных скал

Кидать вслед беглецам. Но всё напрасно.
Плот отплывал поднявшейся волной
Лишь дальше в море, ветром уносило
Его навстречу с новою бедой.

Теченье долго пО морю кружило,
По водной глади плот, но вскоре всё ж
На гОре, видно, к берегу прибило,
Что был на прежний берег не похож.

Синдбад с Ахмедом и Хасаном вышли
На сушу. Из команды трое их
По милости всевышнего осталось:
Хоть и голодных, всё-таки живых.

Пошли вперед тайком, слегка крадУчись.
Хотелось им ужасно есть и пить.
Плоды, коренья тут же поедали,
Чтоб как-то голод, жажду утолить.

На берегу ручья росли деревья,
К себе прохладой ласковой манЯ,
Трава шелкОвая, как мех густая,
Периной нежной стлАлась. И себя,

Не помня от невзгод уже прожИтых
Они, обнявшись, тут же прилегли.
Вмиг провалились в сон, чтобы проснуться
От звука. Шёл он будто из земли.

Казалось, будто катит кто-то жЕрнов
Или зерно в муку перетирал.
Из-под земли вмиг выползли два змея,
Зловонной, хищной челюсти оскал

Сомкнулся тут же над Ахмедом бедным.
И вот из пасти ноги лишь торчат.
Змея вторая кольцами обвИла
Хасана тело. Слышно, как хрустят

Страдальца кости. Вот уж в брюхе змЕя
Исчез он полностью. Тогда Синдбад
Скорее в лес от них, бежать подальше,
Метнулся опрометью, наугад.

Хоть рад, что уцелел, но что же делать?
Один он в свете целом. «Разум мой
Мне говорит, достойней в море встретить
Смерть, а не в брюхе твари. Как герой,

Как мореход, штормами часто битый,
Что солнцем жарким опалён дотлА,
Просоленный ветрами, но пред смертью
Не преклонИвший своего челА».

Синдбад решил опять себе построить
Из брёвен, дОсок новый, прочный плот.
Вернулся к берегу... и тут увидел
На горизонте белый парус. Вот,

Вот провидЕнье, промысел Аллаха,
Вот божья воля. Мигом он костёр
На берегу из брёвен, пальмы веток
Разжёг большой и к небесам простёр

Свои бедой натруженные руки.
СалЯт пророку громко зачитал,
Пав на колени, и благоговейно,
Раскачиваясь громко прокричал:

«О Всемогущий, господин Всевышний,
Меня услышь, прошу, благослови
Ты Мухаммада и его семейство.
Лишь ты один достоин похвалЫ.

Пошли, прошу ему благословенье,
Как Ибрахиму ранее послал,
Его семейству. О, Аллах Всевышний,
Молю, чтобы меня ты услыхал!»

Сорвав с себя рубашку ею начал
Махать над головою и кричать,
И, в воду бросившись, поплыл скорее
Навстречу кораблю. Его встречать

Спустили лодку и через мгновенье
Он был уже на палубе родной.
Арабский был корабль и матросы
Синдбада тесной дружеской толпой

Вмиг обступив, в объятьях крепко сжали.
Про остров этот, где живёт злой змей,
Наслышаны, но сроду не слыхали,
Чтобы живым кто спасся из людей.

Был пОднят белый парус и корабль
Помчался дальше. Очень долго плыл
По морю он и, наконец, однажды,
До милой Басры гавани доплыл.

Когда-нибудь конец всему приходит,
Всему на свете. Так вот и в свой срок
Синдбад к себе на родину вернулся,
В родной Багдад. Торжественно зарОк

Себе дал: «Впредь и до скончАнья вЕка,
Когда его наступит смертный час,
Он не покинет стен Багдада!» СлАбо
Я в это верю. Будет новый сказ!

_________________________________


Серендиб - «обиталище львов» - старое название о-ва Шри-Ланка.
Хабиб – любимый.
Сахиб – господин.
СалЯт - ритуальная молитва со строгим порядком поясных и земных поклонов.