Сонеты 36, 83, 114 Уильям Шекспир, Свами Ранинанда

*********************

Poster 2024 © Swami Runinanda: «William Shakespeare Sonnets 36, 83, 114»
William Shakespeare Sonnet 36 «Let me confess that we two must be twain»
William Shakespeare Sonnet 83 «I never saw that you did painting need»
William Shakespeare Sonnet 114 «Or whether doth my mind being crown'd with you»
Poster 2024 © The Kelvingrove Museum Greenwich armor for Robert Radclyffe, 5th Earl of Sussex
_____________________



«It may be reckoned one of the rarest pieces of good-luck that ever fell to the share of a race, that (as was true of Shakespeare) its most rhythmic genius, its acutest intellect, its profoundest imagination, and its healthiest understanding should have been combined in one man, and that he should have arrived at the full development of his powers at the moment when the material in which he was to work — that wonderful composite called English, the best result of the confusion of tongues — was in its freshest perfection».

«Это может быть причислено, как единственная из драгоценных частиц удачи, которая когда-либо выпадала на долю человечества, что (как, это совершенно верно по отношению к Шекспиру), где его громадный поэтический гений, его острейший интеллект, его глубочайшее воображение и его здравомыслящее понимание соединились в одном человеке. И, где он обязан был достичь полноценного возрастания своих способностей в тот самый момент, когда материал, с которым ему ещё предстояло поработать — этот замечательный композит под названием «английский», будучи великолепным результатом смешения языков, — достиг своего обновлённого совершенства».

Джеймс Рассел Лоуэлл (James Russell Lowell 1819—1891) — American Romantic poet, critic and diplomat, «Literary Essays», Vol. 3, 1890




  Вне зависимости от сложившихся обстоятельств, чтобы сменить изжившую себя устаревшую научную парадигму для перехода к следующей, более углублённой новой, мне было необходимо освободится от шелухи предшествующих ошибок и заблуждений, создаваемых и передаваемых старых поколений исследователей новым. Которые, как не сможет показаться странным на первый взгляд, как заворожённые повторяли старые ошибки и просчёты предыдущих исследователей. Об этом парадоксе академической науки было написано мной в более ранних эссе. Независимо от этого, по-видимому, придётся повториться, но парадокс академической науки не является исключением из правил, а заключается в проблеме преемственности научного «наследия» от руководителей научных работ их последователей, аспирантов, получивших от них «добро» на написание очередной диссертации на соискание учёной степени для повторения старых ошибок своих научных руководителей, очередной раз муссируя в интерпретациях заблуждения, не заслуживающие столь пристального внимания.

Как может показаться, консерватизм современной науки непоколебим из-за главенствующей проблемы преемственности научного «наследия», включающего в себя ошибки и заблуждения предшественников. По-видимому, академической науке в работе над творческим наследием Шекспира критически не хватает свежей струи новых, поддающих здравому смыслу и элементарной логике идей, незасорённых застарелыми «покрытых нафталином» заблуждениями, повторяемыми из года в год в их «заурядных научных» трудах.

— Однако, всё ли так безысходно в нескончаемой рутине воинствующего догматизма, опирающегося на подтасовках и передёргивании фактов?!

Известно, что фундаментальные ошибки состоят из последовательности множеств малых. Этот факт подталкивает здравомыслящего исследователя на мысль о том, что начитать исправлять научные заблуждения необходимо с «дьявола, скрывающегося в деталях». А если быть точнее с неверных и ошибочных формулировок и названий, которые по цепочке тянут за собой следующие ещё более грубейшие, которые в своей основе по истечению времени влекут за собой серьёзные проблемы дестабилизации положения, выгодные группам правящих элит с единственной целью удержания власти и получения сверхприбылей. Тогда, как идеи мультикультуры оказались недееспособными, а преднамеренная имплантация релятивистских моделей морали привела к плачевным результатам, приведшим к страданиям и преждевременным смертям многих людей.

К примеру, если взять слово «палестинцы», которым назвали арабских экстремистов боевиков из Хамаса или помогающее им в борьбе за «гражданские права» цивильное население, включая детей и женщин Газы. Но не стоит забывать, что Газа никогда ранее им не принадлежала и была передана экс-премьером Израиля Ариэлем Шароном  в 2006 году, возлагая надежды на окончательное установление мира в регионе, основанной на провальной и недееспособной концепции «Соглашений Осло», направленных на реализацию бездумной формулы — «мир за территории». В то время как, подобная «мирная инициатива» изначально заключала в себе множество фатальных ошибок, которые привели к трагедии 7-го октября 2022 года!

Впрочем, так исторически сложилось, что на Ближнем Востоке «Палестиной» называлась земля, как географическое местонахождение, где проживало население различных национальностей и вероисповеданий. Невзирая, на многократные несущие ложь утверждения, однако, государства, именуемого «Палестина», в действительности не существовало на этих землях — никогда, ни в кои времена! А главное, для установления мира на Ближнем Востоке, идея преднамеренно имплантируемого государства «Палестина», по своей сути оказалась провальной, и как следствие привела к новым виткам эскалации насилия, в итоге приведшим к глобальным события, перекроившим Ближний Восток.

Примерно, также сложились дела с лицемерно надуманной версией биографии гения драматургии Уильяма Шекспира, на которого наиболее смелые и наглые «исследователи» от академической науки 20-21-го веков беззастенчиво повесили ярлык неудержанного квира, использовавшего в своих целях юношу, адресата сонетов, как в прямом смысле слова, так и в переносном. Между тем, существует народная мудрость, которая гласит: «Дьявол кроется в деталях».

 Краткая справка. 

«Дьявол кроется в деталях» — это широко распространённое выражение речи, означающее, что в любом явлении и событии имеют место малозаметные, почти неуловимые детали, которые тем не менее, коренным образом влияют на его осознанное понимание и последующие трактования. Выражение происходит от другой фразы «Le bon Dieu est dans le detail», «Бог в деталях», выражающий идею о том, что всё, что делается, должно быть сделано тщательно, с вниманием к деталям, так как они важны. Выражение «Le bon Dieu est dans le detail», «Бог в деталях», своим более ранним датированием приписывается классику мировой литературы Гюставу Флоберу (1821—1880), французскому писателю XIX века. Своим содержанием это идиома и крылатая фраза подчёркивает важность внимания к деталям и точности в творчестве и политике. Флобер, известный своим скрупулёзным подходом к писательской деятельности, по-видимому, использовал эту фразу в личной переписке, дабы подчеркнуть значимость каждой мелочи в процессе создания литературного произведения.
 
 Дело в том, что редактор раздела статьи на английском Википедии, когда, предоставляя ссылку на научную публикацию к сонетам Шекспира, при этом, совершил грубейшую ошибку, когда озаглавил его тезисы словом «Exegesis», «Экзегеза», что не соответствует действительности, так как сонеты Шекспира никогда не являлись религиозными стихами, именно, по этой причине это слово мной было заменено на слово «интерпретация».
На самом деле, слово «экзегеза» (от греч. «exegesis» — «истолкование») — это истолкование неясных мест в древних, преимущественно религиозных текстах. Экзегеза по сути является частью экзегетики — важнейшего раздела богословия, в котором истолковываются библейские и другие религиозные тексты. Аллегорическая экзегеза была принята христианской школой Александрии — Климентом и Оригеном (II—III вв.), но позже получила продолжение в текстах Священного Писания, являясь словом Божьим, выраженным, посредством человеческой диалектики в интерпретации, только «священных текстов». Из вышеизложенного следует непреложное правило, что термин «экзегеза» вполне возможно, следует соотнести исключительно к книгам, трудам или историческим источникам, имеющим прямое отношение своим содержанием к определённой религиозной конфессии.

Возвращаясь к рассмотрению группы сонетов 33—36, где образ «sensual fault», «чувственной вины» вскрыл, словно «кровоточащую рану» персональной дилеммы поэта и драматурга. По всей вероятности, имевшего кровную связь с юношей по началу, о которой даже не догадывался, но лишь позднее поэту, узнавшему тайну своей внебрачной связи, был строго ограничен допуск во встречах с юношей, этот факт мог послужить причиной для написания остальных сонетов 19—154. В данном контексте образ «loathsome canker», «мерзкой червоточины» строки 4 сонета 35 оказался ключевым, раскрывающим причину возникновения «чувственной вины» в треугольнике взаимоотношений 3-х знаковых персон, это, сам автор сонетов, юный Саутгемптон, адресат сонетов и королева Елизавета.

«Возвращая фокус внимания на неординарный стиль написания группы сонетов 33—35, который вызвал у меня нескрываемый интерес не только присутствующим литературным образом «sensual fault», «чувственной вины». Впрочем, образ «loathsome canker», «мерзкой червоточины» в строке 4 сонета 35 оказался ключевых в этой группе сонетов наряду с образом «sensual fault», «чувственной вины». Именно благодаря, этому образу слова-символы с заглавной буквы «Moon and Sunny» строки 3 сонета 35 текста оригинала Quarto 1609 года служили в качестве идентификационных маркеров. Таким образом, предоставили мне идентификацию обеих конкретных близких для барда персон из его окружения, скрытыми им под образами «Moon and Sunny». Исходя, из образа «sensual fault», «чувственной вины», где столь очевидным фактом была отображена тщательно скрытая связь с автором сонетов, но лишь при расшифровке подстрочника интуиция указала мне на бросающуюся в глаза кровную связь «связь трёх персон», зашифрованную с помощью слов символов «шекспировского» языка иносказания» 2024 © Свами Ранинанда.

 В то время, но пара сонетов 35-36, согласно замыслу автора не случайно вошли в «the diptych», «диптих», дело в том, что именно сонет 36 в строке 9 раскрыл основную причину возникшей «sensual fault», «чувственной вины», которая достигла кульминационной точки в контексте последовательности сонетов «Прекрасная молодёжь», «Fair Youth» в паре сонетов 113—114, также вошедших в «the diptych», «диптих». Тогда как, пара сонетов 113—114, входящих в группу 108-114, в полной мере раскрывали знаковый этап утверждения Шекспира в глазах литературного бомонда, в качестве вполне сформировавшегося драматурга после написания первых двух пьес Шекспира «Венера и Адонис» и «Изнасилование Лукреции».
 
Краткая справка.

Генри Ризли, 3-й граф Саутгемптон английский аристократ и участник заговора графа Эссекса, один из предполагаемых экспертов-литературоведов, активно помогавших Уильяму Шекспиру в написании первых двух пьес. по факту, граф Саутгемптон являлся «молодым человеком», адресатом сонетов Шекспира из серии «Прекрасная молодёжь» («Fair Youth). Не стоит забывать, что Саутгемптон был на 17-ть лет моложе Эдуарда де Вер, который писал пьесы под псевдонимом Шекспир. Помимо этого их связывала многолетняя дружба, так как оба провели своё детство в доме опекуна Сесил-хаусе на Стрэнде. Саутгемптон, будучи ребёнком восьми лет был привезён в Сесил-хаус на Стрэнде зимой, в декабре.
Генри Ризли, 3-й граф Саутгемптон в 1596 году подал прошение королеве об предоставлении разрешения королевы на участие в экспедиции в Кадис, на которое он получил отказ. Однако, в следующем 1597 году, заручившись поддержкой Государственного секретаря сэра Роберта Сесила (сына Уильяма Сесила), добился разрешения на участие в экспедиции на Азорские острова. В 1598 году после неоднократного ходатайства он получил разрешение королевы в течение двух лет путешествовать по Европе и отправился в Париж вместе со свитой сэра Роберта Сесила, который был отправлен в качестве уполномоченного посла английского посольства к Генриху IV во Францию.

При сравнении риторических моделей написания группы сонетов 33—36 с сонетами группы 108—114, затрагивающих в деталях тему «сферы влияния» персонализированной Музы из древнегреческого мифа, где как оказалось дилемма «sensual fault», «чувственной вины» пронизывала обе группы сонетов. Очевидным фактом, предоставившим намёки на время, когда Шекспир, в лице Эдуарда де Вер узнал, что юный Саутгемптон является его внебрачным сыном.
По истечению некоторого времени оказалось, что поэту стал ограничен прямой доступ к прямому контакту для общения с юношей, что подтверждали строки 9-12 сонета 33.

Причина, ограничения доступа Шекспира к юному Саутгемптону скрывалась в треугольнике «sensual fault», «чувственной вины» 3-х персон. Тогда как, сама инициатива признания Шекспира, как драматурга исходила изначально от Елизаветы. Помимо того, прямые доходы от постановок пьес на подмостках театра «Глобус» никоим образом не могли поступать непосредственно в его распоряжение, причина была одна поэт и драматург, сочинял гениальные пьесы под псевдонимом «Уильям Шекспир», осмеивающие и обличавшие предыдущие династии правления Англии с необычайной силой и сарказмом. Наглядным примером могла послужить постановка пьесы «Ричард», приведшая к событиям «Мятежа Эссекса» («Essex's Rebellion») в 1601 году. Событиям повлёкшие за собой «Мятеж Эссекс», как следствие, привели к незамедлительной ответной реакции власти, в виде слежки, а также «погружению в забвение» имени автора великолепных пьес, подтасовки со временем написания пьес с единственной целью, скрыть имя действительного автора гениальных произведений драматургии, скрывавшегося под псевдонимом «Уильям Шекспир». 

Краткая справка.

После того как придворный фаворит Роберт Деверо, 2-й граф Эссекс (Robert Devereux, 2nd Earl of Essex) окончательно потерял преференции королевы   лондонская резиденция графа Эссекса, Эссекс-Хаус, стала центром притяжения людей, недовольных правлением Елизаветы. Именно тогда, 3-го февраля 1601 года пятеро лидеров заговора встретились в резиденции Друри-Хаус (Drury House) графа Саутгемптона. Надеясь избежать подозрений, сам граф Эссекс не присутствовал лидерами и организаторами планируемого мятежа. Группа обсуждала предложения Эссекса о захвате суда, Тауэра и города, конечной целью было заставить королеву сменить руководство в своем правительстве, в частности сэра Роберта Сесила, невзирая на то, что эта попытка могла повлечь причинение вреда королеве.
И тогда, 7-го февраля несколько сторонников Эссекса отправились в театр «Глобус», чтобы попросить людей лорда-камергера поставить специально устроенную премьеру пьесы Шекспира «Ричард II» со сценой низложения, провоцирующей зрителей из числа простолюдинов, чтобы затем направить толпу к Тауэру. Компания театральной труппы не решалась ставить столь противоречивую пьесу, но в конце концов согласилась, как только им пообещали выплату в размере 40 шиллингов, что было по эквиваленту равна сумме 558 фунтов стерлингов в 2023 году, которая оказалась «more than their ordinary», «намного больше, чем обычно».
В тот же день Тайный Совет (Privy Council) вызвал Эссекса, чтобы он предстал перед ними, но он наотрез отказался. Таким образом, он упустил свой шанс на успешную реализацию мятежа, дабы мог застать двор врасплох. Для того, чтобы возвратиться к плану бунта в создании настроений у простого люда м ремесленников Лондонского Сити в свою пользу, склоняя к мятежу по свержению власти. Там на публичных сборищах Эссекс с сообщниками заявили, что Тайный Совет, возглавляемый Елизаветой, намеривается его убить, а Англию продать Испании.

Впрочем, основным инструментом для создания гения драматургии являлся сам юноша, что подтверждали первые две строки риторического вопроса, обращённые к адресату сонета 114: «Or whether doth my mind being crown'd with you drink up the monarch's plague, this flattery?», «Иль будь то, мой разум, будучи увенчан с помощью — вас, сполна испивший монаршей чумой — такую лесть (тотчас)?».
 
— Confer!
________________
© Swami Runinanda
© Свами Ранинанда
________________

Original text by William Shakespeare Sonnet 33, 9—12

This text is distributed for nonprofit and educational use only.

«Even so my Sunne one early morn did shine
With all-triumphant splendor on my brow,
But out, alack! he was but one hour mine,
The region cloud hath mask'd him from me now» (33, 9-12).

    William Shakespeare Sonnet 33, 9—12.

«Ровно также, как мой Солнечный одним ранним утром засиял
С всепобеждающим блеском на моём челе (одухотворял);
Но прочь, увы! Он был моим, только на один час (оставался),
Омрачающая округа от меня припрятала теперь его» (33, 9-12).

    Уильям Шекспир сонет 33, 9—12.   
    (Литературный перевод Свами Ранинанда 15.05.2023).

По всей вероятности, это неким образом было связано с закрытым решением суда, тогда как будто намёком вполне могло подсказывать на наличие очевидной кровной связи между Шекспиром, в лице Эдуарда де Вер и юным Саутгемптоном, адресатом сонетов. В строках одной из первых пьес Шекспира «Изнасилование Лукреции», созданной при непосредственном участии и поддержки талантливого юноши эти ощущения кровной связи поэта с ним, слишком хорошо прочитываются в подстрочнике предложенного фрагмента пьесы.

— Confer!
________________
© Swami Runinanda
© Свами Ранинанда
________________

Original text by William Shakespeare «The Rape of Lucrece» line 1758—1759

This text is distributed for nonprofit and educational use only.

«Poor broken glass, I often did behold
In thy sweet semblance my old age new born».

   William Shakespeare «The Rape of Lucrece» line 1758—1759.

«Бедное разбитое зеркало, Я действительно, часто лицезрел
В твоём милом подобии моему преклонному возрасту, заново рождённому».

   Уильям Шекспир «Изнасилование Лукреции», 1758—1759.   
   (Литературный перевод Свами Ранинанда 25.10.2023).
 
Но главное — это то, что беспрецедентные ограничения в доступе к «молодому человеку», вполне могли сыграть решающую роль в качестве коммуникаций барда с юношей, как мотивации для написания последовательности сонетов. Таким образом сборник сонетов Шекспира, будучи поэтическим произведением, раскрывающим детали личной жизни, а также его окружение, стали неотъемлемой частью частной переписки двух высокородных придворных аристократов. В то же время представляя собой цельное поэтическое произведение, в котором по определению поэта Уильяма Вордсворта (William Wordsworth 1770—1850), что в сонетах «Shakespeare unlocked his heart», «Шекспир открыл своё сердце».

Однако, поэтому содержание сонета 112 отражало непритязательность Шекспира, как автора, искренне выраженную чувством глубочайшей благодарности юному графу Саутгемптону за помощь при написании и продвижении постановки на королевских подмостках его первых двух пьес: «Венера и Адонис» и «Изнасилование Лукреции».
Впрочем, эта поддержка и помощь юного Саутгемптона в написании первых двух пьес барда была совершенно неверно интерпретирована в публичном пространстве фаворитами при дворе королевы. И тогда, повествующий бард в сонете 112 написал, следующее: «vulgar scandal stamp'd upon my brow», «вульгарный скандал штамповался на моём челе». Вполне вероятно, что поэт и драматург имел ввиду получивший широкую огласку «публичный скандал», связанный с обвинениями в плагиате, оглашёнными Фулком Гревиллом.

 Ошеломляющий успех начинающего драматурга, лишь вызвал приступы чёрной зависти и нескончаемую чреду сплетен со стороны завистников и недоброжелателей из числа придворных аристократов, включая завсегдатаев литературного бомонда Лондона. Следуя хронологии событий жизни Эдуарда де Вер, его преследовала чреда нескончаемы дуэлей с требованием получения сатисфакции у тех, кто посягнулся на честь и достоинство добропорядочного христианина и придворного аристократа.

— Confer!
________________
© Swami Runinanda
© Свами Ранинанда
________________

Original text by William Shakespeare Sonnet 112, 1—4, 12—14

This text is distributed for nonprofit and educational use only.

«Your love and pity doth the impression fill
Which vulgar scandal stamp'd upon my brow;
For what care I who calls me well or ill,
So you o'er-green my bad, my good allow?» (112,1-4).

    William Shakespeare Sonnet 112, 1—4.

«Ваша любовь и жалость создали чувств впечатленье,
Которыми штамповался вульгарный скандал на моём челе;
За такую заботу Я тот, каким меня называют: добром иль злом,
Итак, вы сверхзелёный мой худший, добрый позволитель мой?» (112,1-4).

    Уильям Шекспир сонет 112, 1—4.   
    (Литературный перевод Свами Ранинанда 02.04.2024).

«In so profound Abysm I throw all care
Of others' voices, that my adder's sense
To critic and to flatterer stopped are.
Mark how with my neglect I do dispense:
You are so strongly in my purpose bred
That all the world besides methinks are dead» (112, 9-14).

    William Shakespeare Sonnet 112, 9—14.

«В такой глубокой Пучине, что Я отбросил все советы (их)
Чужих голосов, что из-за моего гадючьего ощущенья (наверно)
К критике и угодничеству перестало быть — таковым.
Заметьте, насколько Я распорядился с пренебрежением своим:
Вы так настоятельны в моём предназначении порождённом,
Что весь мир, кроме того, мне кажется омертвелым (Содомом)» (112, 9-14).

     Уильям Шекспир сонет 112, 9—14.   
     (Литературный перевод Свами Ранинанда 02.04.2024).

Содержание строки 13 сонета 112 служит подтверждением: «You are so strongly in my purpose bred», «Вы так настоятельны в моём предназначении порождённом», что Шекспир окончательно утвердился в кругах литературного бомонда, как сформировавшийся драматург.
 
Сонет 114 имеет очевидную связь с сонетом 113, так как в обоих нашли место образы из Святого Писания. Например, образы «cherubins», «херувимов» сонета 114.  В данном случае, образ «cherubins», «херувимов», являясь «аллюзией» со ссылкой на библейские темы был применён в качестве иносказательной аллегории, что определённо подтверждает аутентичность автора, как православного христианина.
 
Тогда как, в строках 6-7 сонета 114 уже поэт, говоря об способностях юном Генри Райотсли в драматургии, поведал о деталях творческого процесса: «Such cherubins as your sweet self resemble, creating every bad a perfect best», «Подобных херувимов, так напоминающих ваше сладкое Я, сотворившее из любого плохого — безупречно лучшее». Именно, этими строками поэт и драматург подтвердил наличие у юноши безупречного литературного чутья, особенно при написании исторической драмы, а также пьес, наполненных фантастическими персонажами, взятыми из древнегреческой мифологии.

— Confer!
________________
© Swami Runinanda
© Свами Ранинанда
________________

Original text by William Shakespeare Sonnet 114, 1—8, 13—14

This text is distributed for nonprofit and educational use only.

«Or whether doth my mind, being crown'd with you,
Drink up the monarch's plague, this flattery?
Or whether shall I say, mine eye saith true,
And that your love taught it this Alchemy?
To make of monsters and things indigest
Such cherubins as your sweet self resemble,
Creating every bad a perfect best,
As fast as objects to his beams assemble» (114, 1-8).

    William Shakespeare Sonnet 114, 1—8.

«Или невзирая, что мой разум, будучи увенчанным с вами,
Испивший сполна монаршей чумы — этакой лести?
Либо был обязан сказать Я, что мой взгляд говорил — правду,
И, что ваша любовь научила ей, такой Алхимии? (по праву)
Составлять из монстров и вещей неудобоваримых (спустя)
Подобных херувимов, так напоминающих ваше сладкое Я,
Сотворяя из любого плохого, безупречно — лучшее,
Так скоро, как объекты собрали бы его лучи пучком (извне)» (114, 1-8).

     Уильям Шекспир сонет 114, 1—8.   
     (Литературный перевод Свами Ранинанда 11.12.2024).

«If it be poison'd, 'tis the lesser sin
That mine eye loves it and doth first begin» (114, 13-14).

    William Shakespeare Sonnet 114, 13—14.

«Если, был тем ядом отравлен то, это наименьший из грехов,
Что моему взору понравился это, и как начиналось — впервые» (114, 13-14).

     Уильям Шекспир сонет 114, 13—14.   
     (Литературный перевод Свами Ранинанда 14.12.2024).

Следуя тексту сонета 114, поэт подтвердил фразой, что его: «my mind, being crown'd with you…», «мой разум будучи увенчан с помощью вас», то есть юным Саутгемптоном, но «Drink up the monarch's plague», «Испивший, монаршей чумой» эту лесть, что намекает на «публичную похвалу» самой королевы, присутствовавшей при анонсировании последней из 2-х пьес. При этом, поэт завершил сонет 114, так: «If it be poison'd, 'tis the lesser sin», «Если, тем ядом был отравлен, это наименьший из грехов» и «взору понравилось такое, будучи впервые».

Итак, поэт и драматург назвал публичную похвалу королевы «монаршей чумой», и «ядом, что вполне объясняло последовавшие после постановки первых двух пьес, сплетни и доносы со стороны соглядатаев и провокаторов-завистников, стали основательно отравлять общественную жизнь поэта и драматурга. Конечно, этот факт давал прямое объяснение, почему об периоде жизни Шекспира, когда им была написана большая часть пьес полностью отсутствовала исторически достоверная информация.

Философские воззрения Платона из труда «Идея Красоты» отчасти предлагали методы «борьбы с тиранией Времени, где согласно теории, «претендент на самореализацию обязан был осуществлять многочисленные акты самопожертвования самого себя, ради этой идеи; и тогда совокупность второстепенных объектов суммировалась Музой в главном субъекте, продолжая жить в нём новой, — второй жизнью». 
В  сонете 115, автор читатель раскрывает образ «Time's tyranny», «тирании Времени», которая смещена в  совершенно другом направлении, но подтверждает искренность строки 11, написанной Шекспиром: «When I was certain o'er incertainty», «Когда был Я некоторым из тех, кто был в неопределённости», где поэт и драматург, ни коим образом, до того времени не мог предположить, что стал признанным драматургом, который продолжил писать великолепные пьесы под псевдонимом «Уильям Шекспир».

— Confer!
________________
© Swami Runinanda
© Свами Ранинанда
________________

Original text by William Shakespeare Sonnet 115, 1—6, 9—14

This text is distributed for nonprofit and educational use only.

«Those lines that I before have writ do lie,
Even those that said I could not love you dearer:
Yet then my judgment knew no reason why
My most full flame should afterwards burn clearer.
But reckoning Time, whose million'd accidents
Creep in 'twixt vows, and change decrees of kings» (115, 1-6).

    William Shakespeare Sonnet 115, 1—6.

«Эти строки, что ранее Я написал были, на самом деле — лживы,
Даже те, чтобы заверить, что не мог Я полюбить вас, дорогой:
И всё же, затем осуждение моё подсказывало, не ведая причины,
Наиболее полное моё пламя позднее, куда ярче воспылать должно.
Но учитывая Время, чьего миллионные случайности (поскорей)
Прокрались между клятвами и поменяли указы — королей» (115, 1-6).

    Уильям Шекспир сонет 115, 9—14.   
    (Литературный перевод Свами Ранинанда 14.12.2024).

«Alas, why, fearing of Time's tyranny,
Might I not then say 'Now I love you best,'
When I was certain o'er incertainty,
Crowning the present, doubting of the rest?
Love is a babe; then might I not say so,
To give full growth to that which still doth grow?» (115, 9-14).

    William Shakespeare Sonnet 115, 9—14.

«Увы, из-за чего, опасавшийся — Времени тирании,
Не в силах чтоб сказать: «Теперь, Я люблю вас больше всего»,
Тогда Я был излишне уверен в неопределённости,
Венчающей нынешнее время, сомневающийся в остальном?
Любовь — это младенец; тогда могу ли Я, не утверждать так,
Чтобы дать полное вырастание, тому, что всё ещё — растёт?» (115, 9-14).

    Уильям Шекспир сонет 115, 9—14.   
    (Литературный перевод Свами Ранинанда 14.12.2024).

Но, согласно содержанию сонетов 114—115, «шекспировская» драматургия родилась и начала делать свои «первые шаги», благодаря алхимии» литературного чутья и таланта юного Саутгемптона, его любви к драматургии. Помимо этого, поэтом были взяты за основу философские воззрения трактата «Идея Красоты» Платона в качестве философского фундамента. Где последовательность сонеты «Прекрасная молодёжь», «Fair Youth», а также наброски на полях «Маргинальной Женевской Библии» стали служить Шекспиру-драматургу, не только черновиками для написания пьес, но и в качестве частной переписки для общения с юношей.

Рассуждения поэта в сонете 116 резко отличаются от содержания предыдущих сонетов и начинается со строки: «Позвольте, мне не жениться на истинных умах», что может отражать временной промежуток их написанием, схожестью образов с пьесой «Укрощение Строптивой», «The Taming of the Shrew». Характерно, но риторическая форма сонета 117 была куда более похожа на извинения барда перед юношей, при этом не имея тематической связи с предыдущим по нумерации сонетом 116.

К примеру, литературный критик, писатель и журналист Генри Рид (Henry Reed), объяснил основное назначение сонета 116, охарактеризовав его девизом для создания романтических женских образов в «шекспировской» драматургии, так: «If this sonnet was written before Shakespeare's dramas, then it was the pregnant thought from which were destined to spring those creations of  female  character that have been loved, as if they were living beings, by thousands. If, as is most probable, it was written afterwards, it is Shakespeare's own comment, and might be prefixed as a most apposite motto to those dramas in which he has given life and motion to the conception»; «Если этот сонет был бы написан до шекспировских драм, то это была достаточно зрелая мысль, из которой суждено было родиться тем, созданным им неподражаемым женским образам, которые полюбили тысячи (людей), как (некогда) живших созданий. Если же это было написано после того, что наиболее вероятно, тогда мог стать собственным комментарием Шекспира, и его вполне можно было бы использовать в качестве предисловия, наиболее лучше подошедшим девизом к тем драмам, каким он давал жизнь и мотивациям в (основной) концепции». (Henry Reed. «Lectures on English History and Tragic Poetry, as Illustrated by Shakespeare», Philadelphia: Parry & Mc. Miller, 1855, Lectures, 2: 254).

Такая характеристика сонета 116 полностью соответствует моим более ранним утверждениям об одним из предназначении сонетов Шекспира, в качестве черновых набросков для воплощения их в образах своих пьес. В то время, как сонеты Шекспира при их написании, на самом деле являлись частной перепиской двух придворных аристократов, за которой охотились «соглядатаи», из числа прислуги Уильяма Сесила, хозяина Сесил-хауса на Стрэнде и отца его жены. Поэт, описывая тот эпизод, развернувшихся событий в строке 7 сонета 121 написал, следующее: «Or on my frailties why are frailer spies» «Или на мои слабости от того хилые шпионы (уповали)».

Показателен характерный эпизод, когда Эдуард де Вер, граф Оксфорд, (сочинявший под псевдонимом «Уильям Шекспир») написал письмо опекуну, а впоследствии, тестю Уильяму Сесилу лорду Берли, датированное 30 октября 1584 года. Где граф Оксфорд, после написания подписал это послание собственноручной подписью. Однако, следом добавил постскриптум, в котором с горечью выражал протест против попыток использования, его зятем Уильямом Сесилом собственной прислуги для слежки за его частной перепиской. В содержании, того послании графом Оксфордом было выражено нескрываемое возмущение из-за произвола властолюбивого зятя, акцентируя внимание на ключевые пункты:
«Но Я молю Вас милорд, оставьте этот курс, поскольку Я не собираюсь быть ни вашим подопечным, ни вашим ребёнком. Я служу её Величеству, и Я тот, кто Я есть, и благодаря союзу (с вашей дочерью) близок к вашей светлости, но Я свободен, и презираю, когда мне причиняют такой вред, думая, что Я настолько слаб в управлении, чтобы мной управляли слуги, или же не способен управлять сам собой.
Если же ваша светлость возьмёт и последует этому курсу, вы обманете себя и заставите меня пойти другим путём, о котором Я ещё не думал. А потому, Я буду желать, чтобы ваша светлость, если Я смогу оправдать вашу дружбу, чтобы вы оставили этот курс, как вредный для нас обоих».
Там же граф Оксфорд предупредил в приписке к письму: «Если ваша светлость возьмёт и последует такому же курсу, Вы ... заставите меня выбрать другой курс, о котором Я ещё не даже не посмел подумать».

Несомненно, парадокс рождения гения Шекспира зиждился на трёх столпах: любовной лирике Спенсера, поэзии Филипа Сидни и мотивирующих импульсах, инициируемых юным графом Саутгемптон.  Более широкое переосмысление Шекспиром идеала красоты женщины коренным образом отличалось от поэтического видения Эдмунда Спенсера, тем более после сравнительного анализа поэтической традиции Петрарки.


Сонеты Уильяма Шекспира, как традиция преемственности поэтической лирики Эдмунда Спенсера.

Честь и достоинство для аристократа 16-го века имели чрезвычайное значения с обязательными соблюдениями строжайших правил в рамках приличия по сравнению с 21-м веком. Например, привожу строки из поэтического сборника «Королева фей» Эдмунда Спенсера: «All wrongs have mends, but no amends of shame / Now, therefore, lady, rise out of your pain / And see the salving of your blotted name», «Все ошибки знают исправленье, но нет правок от позора / Теперь, поэтому миледи, воспряньте от вашей боли / И смотрите, как спасается ваше запятнанное имя». (Edmund Spenser «The Faerie Queene»: Book II, 20). Впрочем, Спенсер написавший «no amends of shame», «нет правок от позора», именно, так поэт имел ввиду своё понимание «публичного позора». 

Но, чтобы не вырывать из основного контекста произведения любезно прилагаю ниже перевод стихотворения в полном объёме для ознакомительных целей и сравнения читателем.

— Confer!
________________
© Swami Runinanda
© Свами Ранинанда
________________

Original text by Edmund Spenser «The Faerie Queene»: Book II, 20

This text is distributed for nonprofit and educational use only.

(The Faerie Queene was prepared from The Complete Works in Verse and Prose of Edmund Spenser
Grosart, London, 1882 by Risa Bear at the University of Oregon. The text is in the public domain.
Unique content is copyright © 1995 University of Oregon).
 
Nathlesse he shortly shall againe be tryde,
And fairly quite him of th'imputed blame,
Else be ye sure he dearely shall abyde,
Or make you good amendment for the same:
All wrongs haue mends, but no amends of shame.
Now therefore Ladie, rise out of your paine,
And see the saluing of your blotted name.
Full loth she seemd thereto, but yet did faine;
For she was inly glad her purpose so to gaine.

    Edmund Spenser «The Faerie Queene»: Book II, 20.

Не меньше того, он вскоре вновь будет пробовать,
И вполне справедливо снял с него эту вменяемую вину,
Иначе будьте уверены, что он искренне откажется,
Или внесёт вам добрую поправку за то же самое:
Все ошибки знают исправленье, но нет правок от позора.
Теперь, поэтому миледи, воспряньте от вашей боли,
И смотрите, как спасается ваше запятнанное имя.
Несклонной цельной к тому она казалась, но ещё ослабела;
Ибо она была внутри рада, что своей цели так достигла.

     Эдмунд Спенсер «Королева фей»: Книга II, 20.
     (Литературный перевод Свами Ранинанда 23.06.2023).

Впрочем, помимо использования философских идей «Идеи Красоты» Платона в «шекспировских» сонетах, к примеру, можно встретить в строках сонета 88 сборника «Аморетти и Эпиталамион» Эдмунда Спенсера, которые отличались тем, что сонеты были обращены к прекрасной и юной особе, будущей жене.
Принятые ранее традиции сонетов по-Петрарке требовали неуклонного следования правилам при их написании, когда поэт в своих поэтических строках тоскует по своей возлюбленной, но она ему чисто физически и сексуально недоступна ему. По этой причине в столь сложной ситуации, детерминировано возникал конфликт между духовной и физической любовью, так как объект любви молодая женщина, будучи влюблённой в поэта, но ещё к тому же, замужем за другим.

Однако Эдмунд Спенсер окончательно развенчал такие противоречия, каким оказался подвергнут влюблённый поэт в сонетах Петрарки, подойдя к написанию поэтического сборника «Аморетти и Эпиталамиона», по тем временам в новаторском стиле. Таким образом, он посвятил проникновенные строки своих сонетов юной невесте, незамужней — Элизабет Бойл.

По мнению критика Энн Лейк Прескотт, которая в ходе исследования написала следующее: «Spenser's innovation was to dedicate an entire sequence to a woman he could honorably win...as a result, he married the woman he loved and praised in his poems», «Новаторство Спенсера состояло в том, что он посвятил целую последовательность (сонетов) женщине, которую он смог с честью завоевать и назвать своей ...так как в результате чего, он женился на женщине, которую полюбил (всей душой) и превозносил в своих стихах». (Prescott, Anne Lake. «Spenser's Shorter Poems». The Cambridge Companion to Spenser. Ed. Andrew Hadfield. New York: Cambridge University Press, 2000; pp.153—155).

Вопреки, излишне нежной поэтической лирики Эдмунда Спенсера, своего старшего друга и учителя, Шекспир «боролся с персонализированным Временем», чтобы увековечить имя и красоту юноши, следуя путём практического воплощения «платоновских» воззрений труда «Идея Красоты». А в сонете 83, повествующий бард описывал двух поэтов-соперников, где одним из них был Эдмунд Спенсер, а другой — Кристофер Марло. Именно, поэтому прилагаю для ознакомительных целей и сопоставления читателем в изначальном написании текст оригинала с переводом сонета 88 из сборника «Аморетти и Эпиталамион» Эдмунда Спенсера.

— Confer!
________________
© Swami Runinanda
© Свами Ранинанда
________________

Original text by Edmund Spenser «Amoretti and Epithalamion» Sonnet LXXXVIII

(This text of «Amoretti and Epithalamion» was prepared from Alexander Grosart's
«The Complete Works in Prose and Verse of Edmund Spenser» 1882.
Unique content is copyright © The University of Oregon, August 1996).

This text is distributed for nonprofit and educational use only.

Ne ought I see, though in the clearest day,
  when others gaze vpon theyr shadowes vayne:
  but th' onely image of that heauenly ray,
  whereof some glance doth in mine eie remayne
Of which beholding the Idea playne,
  throgh contemplation of my purest part:
  with light thereof I doe my selfe sustayne,
  and thereon feed my loue-affamisht hart.
But with such brightnesse whylest I fill my mind,
  I starue my body and mine eyes doe blynd.

   Edmund Spenser «Amoretti and Epithalamion» Sonnet LXXXVIII.

Не должен Я видеть, пусть даже в самый ясный день,
Когда другие смотрят изумлённо на её тени понапрасну:
Но этот облик, лишь от того божественного луча,
Почему-то некий быстрый взгляд оставил след в моих глазах
Из которой, созерцающему понятна Идея (красоты),
Через рассмотрение моей самой чистой стороны:
При помощи света из неё Я сам себя укрепляю,
И там же, питаю моё сердце, соединённое любовью.
Зато с помощью такой яркости от него Я свой разум не наполнил,
Я своё тело голодом изнурял, и взгляд мой был — ослепшим.

    Эдмунд Спенсер «Аморетти и Эпиталамион» сонет 88.
    (Литературный перевод Свами Ранинанда 17.04.2024).

(Примечание от автора эссе: следуя принципу «от обратного», умозрительно обратившись к образцам более ранней итальянской любовной лирики эпохи Ренессанса, опирающейся на воззрения неоплатонизма «Идеи Красоты», а также сонеты таких французских поэтов, как Дю Белле, Депорта, Понтюса де Тьяра, Клода де Понту (Du Bellay, Desportes, Pontus de Tyard, Claude de Pontoux). К примеру, Эдмунд Спенсер (Edmund Spenser) в сонете LXXVII сборника любовной лирики «Amoretti and Epithalamion» окончательно отказался от любого объекта простого мирского обожания в экстазе откровенного признания и преклонения перед превосходящей притягательностью символа «божественной любви», неуклонно следуя основополагающим принципам «Идеи Красоты» Платона).

Говоря об метафорических описаниях женских достоинств возлюбленной Эдмунда Спенсера в сонете 64, хочется отметить, что поэтические метафоры в отображении поэта являлись образцами вычурного украшательства, характерного для стиля написания поэтами «елизаветинской» эпохи.
Впрочем, столь пышные и вычурные аллегории при описании возлюбленных поэтами «елизаветинской» эпохи в поэзии, Уильямом Шекспиром были подвергнуты критике, к примеру, если рассмотреть содержание сонета 130.
Как бы там не было, Шекспир, по-видимому, изначально равнялся на поэзию Эдмунда Спенсера, особенно в самом начале своей литературной карьеры, перенимая приёмы из его поэтической лирики, но при этом создавая свой поэтический язык аллегории, отличающийся яркой неповторимостью и искромётным юмором. 

В связи с чем, любезно предлагаю читателю в ознакомительных целях и сопоставления с сонетом 130 Уильяма Шекспира, фрагмент перевода сонета 64 Эдмунда Спенсера ниже.
 
— Confer!
________________
© Swami Runinanda
© Свами Ранинанда
________________

Original text by Edmund Spenser «Amoretti and Epithalamion» Sonnet LXIV

(This text of «Amoretti and Epithalamion» was prepared from Alexander Grosart's
«The Complete Works in Prose and Verse of Edmund Spenser» 1882).

This text is distributed for nonprofit and educational use only.

Her lips did smell like unto gillyflowers;
Her ruddy cheeks like unto roses red;
Her snowy brows like budded bellamoures;
Her lovely eyes like pinks but newly spread;
Her goodly bosom like a strawberry bed;
Her neck like to a bunch of columbines;
Her breast like lilies ere their leaves be shed;
Her nipples, like young blossomed jessamine.

    Edmund Spenser «Amoretti and Epithalamion» Sonnet LXIV.
 
Её губы источали ароматы, словно от левкоев;
Её румяные щеки, как будто розы красные (узришь);
Её белоснежные брови, подобны цветущей белладонне;
Её любимые глаза, словно гвоздики, но только распустились;
Её красивые груди, подобно клубничной грядке (носит);
Её шейка, словно для букета колумбин;
Её бюст, как будто лилии, прежде чем свои листья сбросят;
Её соски, словно юный расцветающий жасмин.

   Эдмунд Спенсер «Аморетти и Эпиталамион» сонет 64.
   (Литературный перевод Свами Ранинанда 19.12.2022).

Не случайно, что для сравнения мной прилагаются фрагменты одинаковых по нумерации переводы сонетов, но с разной датой перевода. Таким образом, мной предлагается наглядная последовательность вариантов для того, чтобы продемонстрировать читателю «мутабельность» перевода сонетов в динамике процесса изменения. 

— Confer!
________________
© Swami Runinanda
© Свами Ранинанда
________________

Original text by William Shakespeare Sonnet 83, 1—4, 9—14

This text is distributed for nonprofit and educational use only.

«I never saw that you did painting need
And therefore to your fair no painting set;
I found, or thought I found, you did exceed
The barren tender of a Poet's debt» (83, 1-4).

    William Shakespeare Sonnet 83, 1—4.

«Я никогда не видел, чтобы в приукрашивании нуждались вы,
И потому беспристрастность ваша не настроена украшаться;
Я обнаружил, либо подумал Я, найдя, что вы превзошли (себя)
Бесплодной нежностью, относительно Поэтов долга, (увы)» (83, 1-4).

     Уильям Шекспир, Сонет 83, 1—4.
     (Литературный перевод Свами Ранинанда 14.10.2024).

«This silence for my sin you did impute,
Which shall be most my glory, being dumb;
For I impair not beauty, being mute,
When others would give life, and bring a tomb.
There lives more life in one of your fair eyes
Than both your Poets can in praise devise» (83, 9-14).

    William Shakespeare Sonnet 83, 9—14.

«Нынешнее молчание за мой грех вы — вменили (потому),
Которое будет наибольшей моей славой, являясь безмолвной
Когда другие отдавали жизнь и унеслись — в могилу.
Где в одном из ваших прекрасных глаз вместилось больше жизни,
Нежели оба ваших Поэта в похвале навыдумывать смогли» (83, 9-14).

     Уильям Шекспир, Сонет 83, 9—14.
     (Литературный перевод Свами Ранинанда 14.10.2024).

(Примечание от автора эссе: критик Герман Исаак (Hermann Isaac), предположил, так: «Относительно своего поэтического протеже Саутгемптона, Барнабе Барнс с чувством искренней благодарности упомянул в переписке, так: «прекрасные глаза самого благородного покровителя», выразив восхищение в эпитетах». 
В связи с чем, хочу предложить фрагмент сонета, посвящённого Саутгемптону (dedicatory to «Parthenophil and Parthenophe», 1593): «Gracious eyes, those heavenly lamps which give the Muses light», «Милостивые глаза, эти небесные светильники, которые подарили Музам свет», etc.
 Расшифровка фразы «both your Poets», «оба ваших Поэта» строки 14 сонета 83 критиком Германом Исаак была расценена, как подтверждение артефакта, подтверждающего наличие описания с указанием двух поэтов-соперников в тексте сонета Шекспира.
Дело в том, что речь шла об двух поэтах-соперниках, противостоящих Шекспиру-драматургу, где Герман Исаак выразил свою мысль так: «cannot be understood to be one of them, for in this same sonnet he tells that he has been a long while silent, and in another that his ability is inadequate», «нельзя считать одним из них, так как в этом же сонете он говорил, что долгое время молчал, а в другом случае, что эти его способности — недостаточны». По мнению, критика Германа Исаак на тоже самое указывал характерное обстоятельство, что в некоторых сонетах, когда критик исследовал сонеты 79—86, возможно, мог ошибаться, перепутав их с сонетами 80 и 86, где Шекспир, по-видимому, говорил об поэте-сопернике, который (по мастерству) стоял выше его, но в 82—84-м, — писалось о том, на кого он (поэт-соперник) смотрел свысока. Первым из них, по предположению критика Германа Исаак, был Эдмунд Спенсер, вторым — Кристофер Марлоу. (Jahrb., 19: 236, 241).
Фраза строки 11 сонета 83: «I impair not beauty, being mute», «Я ослабил не красоту, оставаясь немым (впервой)», что подтверждает использование Шекспиром методологий теургии, указывая на влияние философских взглядов космизма «Закона Герметизма» и «Идеи Красоты» Платона.
Примечательно, но при рассмотрении в ходе анализа сонета 31 Шекспира критик Джордж Уиндхэм (George Wyndham) оказался единственным из дискуссирующих экспертов, кто отметил архиважную особенность при написании «шекспировских» сонетов: «The mystical confusion with and in the friend of all that is beautiful or lovable in the poet and others, is a development from the Platonic theory of the Idea of Beauty: the eternal type of which all beautiful things on earth are but shadows», «Мистическое смешение в юном друге всего прекрасного или привлекательного, что было в поэте и других людях является развитием платоновской теории «Идеи Красоты» в отражении её бессмертного образа, по сравнению с которым всё прекрасное на земле — это всего лишь тени»). (Intro., p. CXVII). («Shakespeare, William. Sonnets, from the quarto of 1609, with variorum readings and commentary». Ed. Raymond MacDonald Alden. Boston: Houghton Mifflin, 1916).


Шекспировский образ «sensual fault», «чувственной вины» в сонетах 33—36.

Мысленно возвратившись к символу «неразделённости любви»  группы «непонятых до конца» сонетов 33—36. Дело в том, что первая строка сонета 36 Шекспира прямо подсказывала, что он по смыслу был неразрывно связан, входя в «the diptych», «диптих» со предыдущим сонетом 35.
Вне всякого сомнения, без полноценного понимания подстрочника сонета 36 который предоставлял внятное объяснение возникновения дилеммы «неразделённости любви» поэта, а также оставшегося «до конца непонятым» содержания сонета 35 для современных критиков.
 
Секрет расшифровки подстрочника сонета 35 заключался в нежелании критиков принять сменившуюся парадигму, учитывающую слова-символы, начинающиеся с заглавной буквы и прописанных курсором оригинального текста Quarto 1609 года.
Без предварительного составления психологического портрета Уильяма Шекспира современным критикам не хватало научного чутья и возможно везения, чтобы вырваться из оков ложных версий и своих предрассудков и комплексов, которыми по не вполне понятной причине они безрассудно наделяли поэта и драматурга в своих «незабвенных» научных трудах, заполонивших ссылками «об сонетах Шекспира» электронную Энциклопедию Википедию.

Тогда, как подстрочник сонета 36 прямо указывал на первопричину, послужившую для возникновения персональных проблем в течении, буквально всех жизни у барда, выраженной через образ «sensual fault», «чувственной вины» в группе сонетов 33—36. Очевидная близкая связь и любовь поэта, ещё в юношестве с юной Елизаветой до её коронации имела свои плоды, в лице юного Саутгемптона. Именно, это объясняет строжайшее засекречивание после коронации 15 января 1559 года, деталей её личной жизни для стабильного сохранения престола Елизаветы, как Королевы-Девственницы.

— Но была ли персона, скрывавшая в глубочайшей тайне внебрачные связи, в действительности — девственницей?!

Прямым доказательством вышеизложенному могут послужить строки поэмы «Феникс и Черепаха» 31—32 («The Phoenix and Turtle», line 31—32): «'Twixt 'this turtle and his queen; but in them it were a wonder'», «Между той черепахой и его королевой; но в них этом оказалась — диковинкой». В размере выделенных автором строк 31—32 поэмы «Феникс и Черепаха», влюблённый юный поэт в иносказательную аллегорию рабочего пространства произведения заложил ряд ключевых слов-символов, одно из них: «wonder», переводящееся как «диковинка», по эквиваленту равно английскому обороту «bird of wonder» который переводится, как — «феникс». Слова-символы «Wonder», «Диковинка» и «Phoenix», «Феникс» непосредственно в контексте поэмы «The Phoenix and Turtle» представляли собой идентификационные маркеры, под которым автор скрыл конкретную личность, её была королева Елизавета, которую он самозабвенно любил до конца своей жизни. Тогда как, под словом-символом «Turtle», «Черепаха» подразумевался начинающий автор поэмы «Феникс и Черепаха», им являлся юный Эдуард де Вер, несколько позднее, взявший литературный псевдоним «Уильям Шекспир», чтобы скрыть себя как автора, обличавшего в своих пьесах косноязычность и жестокость правящих династий Англии на протяжении нескольких веков.

— Confer!
________________
© Swami Runinanda
© Свами Ранинанда 
________________

Original text by William Shakespeare «The Phoenix and Turtle», line 25—36

This text is distributed for nonprofit and educational use only.

So they loved, as love in twain
Had the essence but in one,
Two distincts, division none;
Number there in love was slain.

Hearts remote yet not asunder,
Distance and no space was seen
'Twixt 'this turtle and his queen;
But in them it were a wonder'.

So between them love did shine
That the turtle saw his right
Flaming in the phoenix' sight;
Either was the other's mine.

   William Shakespeare «The Phoenix and Turtle», line 25—36.

Так как полюбили, как в любви двойной,
Имеющую сущность, но зато — единственную;
Двумя отличиями, где нет никакого разделенья;
Числом влюблённых, там оказавшихся убитых.
 
Сердца оказались разделёнными, и всё же не унывали;
Дистанцируясь и за пространством не рассмотреть
«Между той черепахой и его королевой;
Но в них этим оказавшись — диковинкой».
 
Итак, между ними любовь, действительно, сияла
Чтобы черепаха увидела своё (чувство) истинно
Пламенеющим во взгляде — феникса;
Любым из двух других, либо что был моим.

    Уильям Шекспир «Феникс и черепаха», 25—36.
    (Литературный перевод Свами Ранинанда 02.02.2025).

* bird of wonder — (сущест.) феникс, (мн. ч.)  birds of wonder.

(Примечание от автора эссе: поэма Уильяма Шекспира, известная, как «Феникс и Черепаха» («The Phoenix and Turtle»), вероятно является его единственным эпизодическим стихотворением. Впервые она была напечатана без названия, в составе одного из нескольких дополнительных стихотворений других авторов в сборнике «Loves Martyr» («Влюблённая Мученица»), или «Жалоба Розалин» («Rosalins Complaint») Роберта Честера (Robert Chester), вышедшем в печать в 1601 год. Аллегорически скрывая правду о Любви в неизменной судьбе Феникса и Черепахи. В конце продолжительной поэмы Честера мы находим скромный вклад Шекспира, указанный над его именем: «Уильям Шейк-Спир» («William Shake-speare»); в ней, помимо некоторых анонимных произведений, включены стихи трёх других драматургов-современников, таких поэтов, как: Джон Марстон (John Marston), Джордж Чапмен (George Chapman) и Бен Джонсон (Ben Jonson). Их стихотворения были собраны после титульного листа, на котором были написаны слова, наполненные чувством приверженности: «Hereafter Follow Diverse Poeticall Essaies on the former Subiect; viz: the Turtle and Phoenix. Done by the best and chiefest of our moderne writers, with their names subscribed to their particular workes: never before extant. And (now first) consecrated by them all generally, to the loue and merite of the true-noble Knight, Sir Iohn Salisburie». «В дальнейшем следуют различные поэтические эссе на предшествующую тему, а именно, поэме «Черепаха и Феникс». Произведения, написанные лучшими и отличающимися от наших современных писателей, с их именами, подписанными под конкретными произведениями, никогда ранее не сохранёнными. И (теперь впервые) посвящённые ими всеми в основном, с любовью и достоинством для истинно благородного рыцаря, сэра Джона Солсбери»).


Поэма Уильяма Шекспира «Феникс и Черепаха», «The Phoenix and Turtle» была впервые опубликована в 1601 году в сборнике поэтической лирики под названием «Loves Martyr» («Влюблённая Мученица»), что вероятно определяет приблизительное время её написания. Однако стиль написания поэмы «Феникс и Черепаха», в ходе морфо лингвистического анализа прямо указывал на более ранний период времени творчества Эдуарда де Вер, писавшего под псевдонимом, «Уильям Шекспир».
Помимо этого, в поэме «Феникс и Черепаха», «The Phoenix and Turtle» упоминалась королева Елизавета I, а не какая-либо другая королева. Уильям Шекспир и другие поэты, чьи произведения были включены в сборник «Loves Martyr» («Влюблённая Мученица»), посвятили свои стихотворения памяти королевы Елизаветы I, которая умерла в 1603 году.   

Роберт Честер включил в сборник ««Loves Martyr» («Влюблённая Мученица») свою поэму, посвящённую предстоящему браку сэра Джона Солсбери из Уэльса с Урсулой Стэнли. Таким образом, Роберт Честер, как интересант, являясь инициатором создания сборника «Loves Martyr» («Влюблённая Мученица»), пожелал ознаменовать брак сэра Джона Солсбери из Уэльса с Урсулой Стэнли. Стоит напомнить, что сэр Джон Солсбери был важной фигурой в Уэльсе, а его брак с Урсулой, дочерью четвёртого графа Дерби, был по тем временам значимым событием. В своей поэме вошедшей в сборник лирики Честер использовал миф об «Фениксе и Турецком Голубе», в качестве аллегории на брачный союз и верности друг другу. Примечательно, что в этот сборник вошли стихотворения не только поэма Роберт Честера, но и лирические стихи других известных поэтов того времени, таких как: Уильям Шекспир, Бен Джонсон, Джордж Чапмен и Джон Марстон.

Мысленно возвращаясь к сонетам 153 и 154, следующим классическим канонам анакреонтической поэзии, где Елизавета скрыта при помощи иносказательной аллегорией сонета 153 в образе Дианы, у других поэтов современников в стихах, она была Афродитой, что подчёркивало приватность в вопросе личной жизни королевы Англии, это — во-первых.
Во-вторых, при внимательном прочтении сонета 154 обнаруживается, что Шекспир в своей трактовке мифологии из греческого текста, божка любви Эроса, заменил на Купидона, а вместо Афродиты литературным героиней сонета стала Диана. Боги греческой мифологии в сонетах 154 и 153 были заменены аналогичными божествами пантеона богов из мифов, значительно поздней романской культуры. Для гениального автора пьес, анакреонтические сонеты 153—154, всего лишь являлись «аллюзией» не только на греческую мифологию, но и на римскую.

Следуя замыслу автора, указанная аллюзия при написании сонетов 153—154 никоим образом не переадресовывала на эпиграмму Мариана Схоластика. Несколько лет назад она была в ходе исследования переведена на русский в связи с чем мной был сделан вывод, что «аллюзия» анакреонтических сонетов 153—154 не была связана с эпиграммой Мариана Схоластика, а являлась плодом воображения автора. Вопреки утверждениям ряда критиков, указавшим в своих научных трудах на прямое заимствование Шекспиром текстов, упомянутой эпиграммы Мариана Схоластика.
 
«До конца непонятый» современными критиками сонет 35 с первых строк вёл повествование об близких для автора двух персонах, обозначенных в оригинальном тексте Quarto 1609 года с помощью слов-символов «Sunny», «Солнечный» и «Moone», «Луна».
«Sunny», «Солнечный» — это псевдоним, закрепившийся за молодым Генри Райотсли, 3-м графом Саутгемптоном в литературных кругах Лондона.
«Moone», «Луна», так называли Елизавету I, королеву Англии поэты «елизаветинской» эпохи. Хорошо известно, что за Елизаветой I закрепился литературный псевдоним «Луна» или «Селена»; «Диана» или «Артемида».

Не вызывало сомнений, что содержание сонета 35 указывало на наличие трёх действующих лиц во возникшем «конфликте интересов», в котором автор описал противоречия вызвавшие его ощущения «sensual fault», «чувственной вины». Невзирая на это, поэт назвал себя «Aduocate», «Адвокатом» для успешного решении «sensual fault», «чувственной вины» юного Саутгемптона, какая возникла по причине сближения «Sunny», «Солнечного» и «Moone», «Луны». Где поэт, стал выступать в качестве «Aduocate, «Адвоката», фактически соучастника «конфликта интересов», тогда как «должен был потребовать (погодя) у того милого вора», который закадычно ограбил (то есть лишил законного права на внебрачного сына) автора сонета 35.

Интрига состояла в том, что, следуя замыслу автора, зашифрованному при помощи языка иносказательной аллегории, «закадычным милым вором» оказалась «Moone», «Луна», которая украла у повествующего барда, не только расположение юного Саутгемптона, и давшая преференции придворного фаворита, который транжирил время на адюльтер с замужними и незамужними дамами.

Бард с накалом эмоций сетовал в содержании сонета 120, по-видимому, об неоднократных расторжениях уз многолетней дружбы с юным Саутгемптоном, а через некоторое время его возвращениях к восстановлению дружбы, описывая их так:

— Confer!
________________
© Swami Runinanda
© Свами Ранинанда 
________________

Original text by William Shakespeare Sonnet 120, 4—8

This text is distributed for nonprofit and educational use only

«Unless my Nerves were brass or hammer'd steel?
For if you were by my unkindness shaken,
As I by yours, you've pass'd a hell of Тime;
And I, a tyrant, have no leisure taken
To weigh how once I suffer'd in your crime» (120, 4-8).

    William Shakespeare Sonnet 120, 4—8.
 
«Пока не были мои Нервы бронзой, либо закалённой сталью,
Ибо если бы вы были из-за моей жестокости потрясены,
Пока Я рядом с вами, вы, владея пройдённой гиеной Времени;
А Я, тираном, не имеющим никогда проведённого досуга
Взвешивал, насколько когда-то Я пострадал от вашего злодеянья» (120, 4-8).

    Уильям Шекспир, Сонет 120, 4—8.
    (Литературный перевод Свами Ранинанда 07.02.2025).

Слова символы «Nerves», «Нервы» и «Тime», «Время», написанные с заглавной в тексте оригинала Quarto 1609 года, предоставляли очевидные ссылки на мифологию и античные источники, причём под словом «Время» автор подразумевал персонифицированного «бога Времени», получившего олицетворение одновременно в старом седовласом Хроносе и юном Кайросе, согласно содержанию сонета 126.
Для человека глубоко верующего, каким являлся поэт и драматург образы «pass'd a hell», «пройдённой гиены» представляли собой все «непотребности», на которые было наложено религиозное табу, дающим ссылку на заповеди Ветхого Завета. И как видно из содержания сонета 120 автор сокрушался на юношу, что «suffer'd in your crime», «пострадал от вашего злодеянья», когда транжирил впустую время рядом с юношей во время его утех адюльтера.

Стоит выделить важнейшую деталь сонета 35, это слова-символы выделенные с заглавной и курсивом: «Sunny», «Солнечный» и «Moone», «Луна» и «Aduocate», «Адвокат» в тексте оригинала Quarto 1609 года.

— Confer!
________________
© Swami Runinanda
© Свами Ранинанда
________________
 
Original text by William Shakespeare Sonnet 35, 1—4, 9—14

This text is distributed for nonprofit and educational use only.

«No more bee greeu'd at that which thou hast done,
Roses have thorns, and silver fountains mud,
Clouds and eclipses stain both 'Moon and Sunny,
And loathsome canker Hues in sweetest bud» (35, 1-4).

    William Shakespeare Sonnet 35, 1—4.

«Не буду более скорбеть от того, что ты стал (такой),
Розы имеют шипы, и серебряные фонтаны — в грязи,
Облака и затмения испачкали обоих: Луну, и Солнечного (оной),
И мерзкой червоточины оттенками на сладчайшей завязи» (35, 1-4).

   Уильям Шекспир сонет 35, 1—4.   
   (Литературный перевод Свами Ранинанда 27.05.2023).

For to thy sensual fault I bring in sense
Thy adverse party is thy Aduocate,
And 'gainst myself a lawful plea commence:
Such civil war is in my love and hate,
That I an accessary needs must be
To that sweet thief which sourly robs from me» (35, 9-14).

  William Shakespeare Sonnet 35, 9—14.

Из-за твоей чувственной вины, по смыслу Я привёл
Твоего неблагоприятного участника — это твой Адвокат,
И против самого себя возбудил иск правомерный (без преград):
К такой цивильной войне в моей любви и ненависти (пришёл),
Что Я, как соучастник должен был потребовать (погодя)
У того милого вора, который закадычно ограбил меня» (35, 9-14).

   Уильям Шекспир сонет 35, 9—14.   
   (Литературный перевод Свами Ранинанда 27.05.2023).

(Примечание от автора эссе: исследователям творчества великого драматурга не следует путать характерные для «елизаветинской» эпохи особенности авторского почерка при написании Шекспиром сокращений слов, например, глагол «greeu'd», как более ранняя версия написания современного глагола «grieve», переводящегося, как «скорбеть» или «горевать». Например: «No more bee (greeu'd = grieve) at that which thou hast done» (35, 1). Quarto 1609). (Shakespeare, William (1609). «Shake-speares Sonnets»: Never Before Imprinted. London: Thomas Thorpe).

* greev'd —
(глаг. форма) скорбеть, горевать, печалиться;
greeu'd = grieve — глагол в сопряжениях: grieve / grieved / grieving.
Примеры:

When a loved one dies, they grieve for a long time.
Когда умирает любимый, они горюют долгое время.

Оксфордский Большой словарь в 12-ти томах изд. 1928 (Oxford English Dictionary, OED).

— Confer!
________________
© Swami Runinanda
© Свами Ранинанда
________________

Original text by William Shakespeare Sonnet 36, 1—8, 11—14

This text is distributed for nonprofit and educational use only.

«Let me confess that we two must be twain,
Although our undivided loves are one:
So shall those blots that do with me remain,
Without thy help, by me be borne alone.
In our two loves there is but one respect,
Though in our lives a separable spite,
Which though it alter not love's sole effect,
Yet doth it steal sweet hours from love's delight» (36, 1-8).

   William Shakespeare Sonnet 36, 1—8.

«Позволь мне признаться, мы двое обязаны быть — вдвоём,
Несмотря на то, что наши неразделённые любви являются единой:
Так как, был окружён теми пятнами, что пребывали со мной (при том),
Без твоей помощи, судя по мне, нести придётся одному (с лихвой).
В наших двух любовях здесь, лишь единственное уважение осталось,
Даже, если в наших жизнях пребывала разделяющая злость,
Какая несмотря на это, не изменяла исключительный эффект любви,
И всё же, этим обкрадывала милые часы любовного упоенья. (36, 1-8).

    Уильям Шекспир, Сонет 36, 1—8.
    (Литературный перевод Свами Ранинанда 12.12.2024).

«I may not evermore acknowledge thee,
Lest my bewailed guilt should do thee shame,
Nor thou with public kindness honour me,
Unless thou take that honour from thy name:
But do not so, I love thee in such sort,
As thou being mine, mine is thy good report» (36, 9-14).

    William Shakespeare Sonnet 36, 11—14.

«Я не смогу во веки веков признать — тебя,
Чтобы не моя недоумевающая вина была должна тебя опозорить,
Не ты ли, с публичной добротой оказывал мне знаки уваженья,
Разве только ты не отберёшь у твоего имени — эту честь:
Но только не делай так, Я люблю тебя таким, какой — ты есть,
Поскольку ты, будучи моим, добытый из твоего доброго посланья» (36, 9-14).

    Уильям Шекспир, Сонет 36, 11—14.
    (Литературный перевод Свами Ранинанда 12.12.2024).

(Примечание от автора эссе: в строке 6 сонета 36 относительно часто употребляемого в «елизаветинскую» эпоху оборота речи в образе «separable spite», который переводится как, «разделяющая злость» в смысловом контексте шекспировской строки, говоря об взаимоотношениях юного Саутгемптона с Шекспиром, который без его ведома в 1609 году опубликовал, раскрыв для общественности детали содержавшиеся в сонетах, в виде приватной частной переписки двух придворных аристократов. Сравнивая с современной идиомой: «cut off nose to spite face» — «причинять вред себе, желая досадить другому»). (Oxford English Dictionary, OED).

Автор сонета 35 замыкает «треугольник», в который вошли: «Sunny», «Солнечный» и «Moone», «Луна», и он сам в качестве «accessary», «соучастника»  и «Aduocate», «Адвоката», следуя тексту оригинала Quarto 1609 года, где слова-символы  «Sunny», «Moone» и «Aduocate» представляют собой  идентификационными маркерами для обозначения персон из окружения Уильяма Шекспира, с которыми был на «короткой ноге», поскольку знал их давным-давно и очень близко, каждую персону, но зато в разное время.
Литературным образом «a decrepit father», «дряхлого отца» первой строки сонета 37, повествующий поэт довольно-таки, прямо намекает адресату сонета кем он является ему — на самом деле. Таким образом, объясняя своё профетической признание строки 9 сонета 36: «I may not evermore acknowledge thee», «Я не смогу во веки веков признать — тебя», в качестве сына. 

— Confer!
________________
© Swami Runinanda
© Свами Ранинанда
________________
 
Original text by William Shakespeare Sonnet 37, 1—4, 10—14

This text is distributed for nonprofit and educational use only.

«As a decrepit father takes delight
To see his active child do deeds of youth,
So I, made lame by Fortune's dearest spite,
Take all my comfort of thy worth and truth» (37, 1-4).

   William Shakespeare Sonnet 37, 1—4.

«Как дряхлому отцу доставляет удовольствие
Узреть своё энергичное дитя, совершающее деяния юности,
Итак, Я стал хромым по злобной прихоти Фортуны,
Прими всякое моё утешенье в твоей ценности и искренности» (37, 1-4).

    Уильям Шекспир, Сонет 37, 1—4.
    (Литературный перевод Свами Ранинанда 05. 01.2025).

«Whilst that this shadow doth such substance give
That I in thy abundance am suffic'd
And by a part of all thy glory live.
Look, what is best, that best I wish in thee:
This wish I have; then ten times happy me!» (37, 10-14).

  William Shakespeare Sonnet 37, 10—14.

«В то время как эта тень даёт такую субстанцию,
Чтоб мне было достаточно твоего изобилия,
И чтоб посредством части всякой твоей славы жил.
Взглянь, что есть лучшего, чего лучшего Я желаю тебе:
Такое пожелание имею Я; затем десять раз обрадуй меня!» (37, 10-14).

    Уильям Шекспир, Сонет 37, 10—14.
    (Литературный перевод Свами Ранинанда 05. 01.2025).

Поэт, по-видимому, сильно переживал, что «стал хромым» после очередной дуэли, в которой получил ранение в бедро ноги, о чём неоднократно упоминал в сонетах автор. Именно, поводом для сатисфакции на дуэли послужила сплетня об его интимных связях с «молодым человеком», адресатом сонетов.

— Confer!
________________
© Swami Runinanda
© Свами Ранинанда
________________
 
Original text by William Shakespeare Sonnet 38, 5—8, 9—12

This text is distributed for nonprofit and educational use only.

«O, give thyself the thanks, if aught in me
Worthy perusal stand against thy sight;
For who's so dumb that cannot write to thee,
When thou thyself dost give invention light?» (38, 5-8).

   William Shakespeare Sonnet 38, 5—8.

«О, поблагодари себя, если что-нибудь есть во мне
Достойное прочтения стоящее напротив твоего взгляда;
Ибо кого-то настоль безмолвное, что не может написать тебе,
Когда ты сам предоставляешь изобретательству свет?» (38, 5-8).

    Уильям Шекспир, Сонет 38, 5—8.
    (Литературный перевод Свами Ранинанда 08. 01.2025).

«Be thou the tenth Muse, ten times more in worth
Than those old nine which rhymers invocate;
And he that calls on thee, let him bring forth
Eternal numbers to outlive long date,
If my slight Muse do please these curious days» (38, 9-13).

   William Shakespeare Sonnet 38, 9—13.

«Будь ты десятой Музой, в десять раз более ценной,
Чем те старые девять, к каким взывают рифмоплёты;
И он, кто взывает к тебе, пусть он породит на свет
Извечные числа, которые переживут столь долгий срок,
Если моя лёгкая Муза доставит радость курьёзным этим дням» (38, 9-13).

     Уильям Шекспир, Сонет 38, 9—13.
     (Литературный перевод Свами Ранинанда 08. 01.2025).

Хочу напомнить читателю, следуя утверждениям критика Хелен Вендлер (Helen Vendler), автора книги «Искусство сонетов Шекспира» («The Art of Shakespeare's Sonnets») в том, что «...сонет 36 стилистикой  написания связан с сонетом 96 в том смысле, так как рифмующееся двустишие сонета 36 идентично ему: «But do not so, I love thee in such sort, As thou being mine, mine is thy good report», «Но только не делай так, Я люблю тебя таким, какой — ты есть, поскольку ты, будучи моим, добытый из твоего доброго посланья». Тема лишения чести ради другого также прослеживается в обоих произведениях. Эти расхождения в тематических связях и общем словоупотреблении придали законность утверждению о том, что сонеты, возможно, расположены не в окончательном порядке». (Vendler, Helen, ed. (1997). «The Art of Shakespeare's Sonnets». Cambridge, Massachusetts: The Belknap Press of Harvard University Press. ISBN 0-674-63712-7. OCLC 36806589).

Характерно, но поэт и драматург в сонете 96 скрупулёзно указывал юноше на его недостатки и погрешности, имея почти неограниченные возможности для протекции при дворе. По причине очевидных случаев, использования этой протекции недостойными персонами с низменными помыслами.  По вполне очевидной причине подобное отношение к юноше, поэт и драматург воспринимал близко к сердцу. Дело в том, что автор сонета 96, в его контексте широко использовал авраамические тексты Святого Писания, описывая в сонете 96 черты характера юного Саутгемптона.

Таким образом, поэт охарактеризовал юношу, показав внутренние и срытые для глаз непосвящённых черты характера «молодого человека». Известно, что Саутгемптон входил в число главных фаворитов королевы после графа Эссекса, и порой дело доходило до абсурда, когда он одаривал милостями с помощью протекции при дворе персон с низменными и коварными помыслами, недостойных благосклонностей фаворита королевы. Вполне вероятно, что поэтому в сонете 96 в строках 9-10, повествующий поэт применил литературный приём «аллюзию» с ссылкой на библейскую притчу «об Волках и Агнецах» из текста оригинала первого сборника сонетов Quarto 1609 года. Что было выражено и отражено через аллегорические образы слов-символов «Lambs», «Wolfe» и «Queene», что сближает строки сонета 96 с авраамической притчей и предоставляет подсказку об укладе жизни Шекспира, как верующего христианина, хорошо знавшего Святое Писание.

— Но был он образом жизни сына ремесленника перчаточника Джона Шекспира из Стратфорда? Конечно же, ни коим образом!

В то же время, в содержании сонета 95, особенно заключительном двустишии автор, касался не только юноши, адресата сонета, но и «дорогого сердца» его возлюбленной — леди Элизабет Вернон, любимой придворной дамы королевы Елизаветы.

— Confer!
________________
© Swami Runinanda
© Свами Ранинанда
________________

Original text by William Shakespeare Sonnet 96, 1—10

This text is distributed for nonprofit and educational use only.

«Some say thy fault is youth, some wantoness,
Some say thy grace is youth and gentle sport,
Both grace and faults are lov'd of more and less:
Thou makst faults graces, that to thee resort:
As on the finger of a throned Queene,
The basest jewel will be well esteem'd:
So are those errors that in thee are seen,
To truths translated, and for true things deem'd.
How many Lambs might the stern Wolfe betray,
If like a Lambe he could his lookes translate» (96, 1-10).

   William Shakespeare Sonnet 96, 1—10.
 
«Какие-то вменяли твоей виною молодость, иные — распутство,
Иные говорили об твоём изяществе юных и ласковых утех,
В обоих случаях грация и пороки любимы более иль менее (того):
Ты делаешь ошибки милостями, чтоб обращались к тебе:
Как на пальце, восседающей на троне Королевы,
Где низменные драгоценности бывают высоко оценены:
Как, все те же заблуждения, которые в тебе видны,
К истинам перевёрнутым и принятым за правдивые вещи
Скольких Агнецев мог бы суровый Волк предать (рядом),
Дабы, подобно Агнецу, он охватить мог своим взглядом» (96, 1-10).

   Уильям Шекспир сонет 96, 1—8.   
   (Литературный перевод Свами Ранинанда 31.01.2024).

По моему мнению, когда повествующий бард описывал в сонете 96 черты характера юного Саутгемптона, то он таким образом охарактеризовал его, показав основные черты характера юноши, включительно скрытые от посторонних глаз мотивации. Тогда, как в содержании сонета 20 читатель может увидеть поверхностное описание адресата последовательности сонетов «Прекрасная молодёжь», его внешние «светлые» стороны.
Общеизвестно, что Саутгемптон входил в число главных фаворитов королевы после графа Эссекса, и порой дело доходило до абсурда, когда он одаривал милостями при помощи своей протекции при дворе персон, недостойных благосклонностей с низменными и коварными помыслами. Именно, поэтому в сонете 96 в строках 9-10 поэт применил в качестве литературного приёма «аллюзию» на библейскую притчу «об волках и агнецах».

Впрочем, семантический анализ сонета 95, судя по содержанию заключительного двустишия, касался не только адресата сонета, но и «дорогого сердца» его возлюбленной — леди Элизабет Вернон.
 
Характерной особенностью сонета является то, что первое четверостишие сонета 95 состоит из двух предложений. Первое предложение является риторическим вопросом размером в три строки, но судя по восклицательному знаку четвёртой строки, бард применил риторической приём.
Таким образом, повествующий выразил своё вполне справедливое возмущение действиями «молодого человека». Поэтому строки 1-3 следует рассматривать вместе, в качестве составных частей основного риторического вопроса, сформировавшего сюжетную линию сонета 95.

«How sweet and lovely dost thou make the shame,
Which like a canker in the fragrant Rose,
Doth spot the beauties of thy budding name?
Oh, in what sweets dost thou thy sinnes inclose!» (95, 1-4).

«Насколько милым и прекрасным будучи, позор ты навлёк,
Который, словно червоточину на благоухающую Розу (нарёк),
Пятно cделавшей красоте твоего расцветающего имени?
Ах, в какой сладости ты, окружённый своими грехами!» (95, 1-4).

Сам факт применение автором сонета 95 определителя «the», в совокупности со словом-символом «Rose», «Роза» в данном контексте дополнительно указывал, слово-символ «Rose» — является идентификационным маркером леди Элизабет Вернон, в качестве  образа «благоухающей розы», «the fragrant Rose» строки 3 сонета 95, следуя тексту оригинала Quarto 1609 года.

Краткая справка.

«The» — определитель, используемый перед существительными для обозначения конкретных вещей или людей, о которых уже говорили или которые уже известны, или которые находятся в ситуации, когда ясно, что происходит. (Cambridge Academic Content Dictionary).
 
Переместив фокус внимания к авторской ремарке, примечанию в скобках оборота речи строки 13 текста Quarto 1609 года: «Take heed (deare heart…», «Приняв во внимание (дорогое сердце) …», мы обнаруживаем упоминание сердца возлюбленной юного Саутгемптона.

Не вызывал сомнений тот факт, что заключительные строки 13-14 сонета 95, обращённые непосредственно к юноше содержат в ремарке упоминание по касательной «дорогого или дражайшего сердца» леди Элизабет Вернон. Дальнейшая хронология документированных событий указывала на тайное венчание юного Саутгемптона с любимой придворной дамой королевы в связи с её беременностью. Ритуал тайного венчании влюблённых, был совершён без разрешения королевы. Вследствие чего, по приказу королевы оба влюблённых были взяты под стражу и перемешены в тюрьму Флит, как придворные незаконно (то есть без согласия королевы), заключившие в тайне венчание в церкви.

Примечательно, но когда 4 августа 1598 года, когда скончается, по всей вероятности от рака Уильям Сесил, государственный секретарь и лорд главного казначейства, тогда Джону Герберту, заместителю госсекретаря, метившему на «место его капитана» («his captain's place»), уже исполнилось семьдесят девять лет. Следуя хронологии событий, упомянутый Джон Герберт начал свою несменную службу секретарём у Уильяма Сесила, вплоть до 4 августа 1598 года. Именно тогда Уильяма Сесила после его смерти на столь важной государственной службе сменил Роберт Сесил, его сын.
Однако, фрагмент записи переписки Джона Герберта «his captain's place», даёт полное разъяснение строки 12 сонета 66: «And captive good attending Captain ill», «И узника доброго посещает Капитан больной», что предоставлял намёк на приблизительную дату написания сонета 66, и не только.
Под словом символом «Captain» написанным с заглавной буквы курсивом, согласно тексту оригинала Quarto 1609 года, являющимся идентификационным маркером был обозначен Роберт Сесил, посетивший юного Генри Райотсли, заключённого королевой в тюрьму Флит. На самом деле, Генри Райотсли, был таким образом наказан за то, что, без разрешения королевы Елизаветы тайно женился на Элизабет Вернон, любимой придворной фрейлине королевы.

________________
© Swami Runinanda
© Свами Ранинанда
________________


Let me confess that we two must be twain,
Although our undivided loves are one:
So shall those blots that do with me remain,
Without thy help, by me be borne alone.
In our two loves there is but one respect,
Though in our lives a separable spite,
Which though it alter not love's sole effect,
Yet doth it steal sweet hours from love's delight.
I may not evermore acknowledge thee,
Lest my bewailed guilt should do thee shame,
Nor thou with public kindness honour me,
Unless thou take that honour from thy name:
But do not so, I love thee in such sort,
As thou being mine, mine is thy good report.


— William Shakespeare Sonnet 36
_____________________________

2024 © Литературный перевод Свами Ранинанда, Уильям Шекспир Сонет 36

*                *                *

Позволь мне признаться, мы двое должны быть — вдвоём,
Несмотря на то, что наши неразделённые любви являются единой:
Так как, был окружён теми пятнами, что пребывали со мной (при том),
Без твоей помощи, судя по мне, нести придётся одному (с лихвой).
В наших двух любовях здесь, лишь единственное уважение осталось,
Даже, если в наших жизнях пребывала разделяющая злость,
Какая несмотря на это, не заменила исключительный эффект любви,
И всё же, этим обкрадывала милые часы любовного упоения.
Я не смогу во веки веков признать — тебя (что вздор),
Чтоб сожаление моей вины не могло причинить тебе — позор, 
Не ты ли, с публичной добротой оказывал мне знаки уваженья,
Разве только ты не отберёшь у твоего имени — эту честь:
Но только не делай так, Я люблю тебя таким, какой — ты есть,
Поскольку ты, будучи моим, добытый из твоего доброго посланья.


*                *                *

Copyright © 2024 Komarov A. S. All rights reserved
Swami Runinanda Jerusalem 12.12.2024
__________________________________


(Примечание от автора эссе: относительно часто употребляемого в «елизаветинскую» эпоху оборота речи образа «separable spite», «разделяющей злости» в смысловом контексте «шекспировской» строки 6 сонета 36, говоря об отношениях юного Саутгемптона с Шекспиром. Который без ведома автора в 1609 году передал в печать рукописи сборника сонетов, раскрыв для общественности детали приватной частной переписки двух придворных аристократов. Сравнивая с современной идиомой: «cut off nose to spite face» — «причинять вред себе, желая досадить другому». (Oxford English Dictionary, OED).
Подстрочник ключевой строки 9 сонета 36, следуя авторскому замыслу,  полностью раскрывает причину возникновения дилеммы «sensual fault», «чувственной вины», затронутой в группе сонетов 33—36: «I may not evermore acknowledge thee», «Я не смогу во веки веков признать — тебя» (36, 9). Дилемма «трёх персон», включая поэта и драматурга прямо подсказывала, что вышестоящая персона, инициировавшая перекрытие Шекспиру доступа к «молодому человеку», позднее послужит триггером для окончательного разрыва отношений юного Саутгемптона с Шекспиром.   
Хочу выделить распространённый в «елизаветинскую» эпоху оборот речи строки 9 сонета 36: «evermore acknowledge», «во веки веков признать», где он играет ключевое значение для объяснения слов-символов литературного образа «sensual fault», «чувственной вины» предыдущего сонета 35). (Oxford English Dictionary, OED). (Shakespeare, William (1609). «Shake-speares Sonnets»: Never Before Imprinted. London: Thomas Thorpe).


* alter —
(глаг. форма) 
изменять, изменяться, перекраивать.
Спряжение: altered / altered / altering / alters
Примеры:
   
Mutations can alter that range.
Мутации этого диапазона могут изменяться.

The third challenge is to alter citizens' transport habits.
Третья задача заключается в изменении транспортных привычек граждан.

Оксфордский Большой словарь в 12-ти томах изд. 1928 (Oxford English Dictionary, OED).


** bewail —
(глаг. форма)
сожалеть, недоумевать
Спряжение: bewailed / bewailed / bewailing / bewails
Примеры:

Mr. Klain, who had held the office until his recent resignation from the Committee, had frequently bewailed the lack of specific criteria.
Мистер Клейн, который занимал эту должность до своей недавней отставки из Комитета, часто недоумевал по поводу отсутствия конкретных критериев.

Оксфордский Большой словарь в 12-ти томах изд. 1928 (Oxford English Dictionary, OED).


*** mine —
мой (possessive) 
(местоим. притягательное)
 мой, моя, моё.
(мн. число) мои
Примеры:

(British English, informal) my home

Let's go back to mine after the show.
Давай вернёмся ко мне после шоу.

mine —
(глаг. форма) добывать
Спряжение: mined / mined / mining / mines
 (транзитивно, непереходно) копать ямы в земле, чтобы найти и получить уголь, алмазы и т.д.
Примеры:

mine A (for B) The area has been mined for slate for centuries.
Область добывалась для сланца в течение веков.

mine B Uranium is mined from deep underground.
Уран добывается из глубоких подземных рудников.

mine (for B) They were mining for gold.
Они добывали золото.

Оксфордский Большой словарь в 12-ти томах изд. 1928 (Oxford English Dictionary, OED).




 Сонет 36 — один из 154-х сонетов Шекспира, написанных английским драматургом и поэтом Уильямом Шекспиром. Сонет 36 является неотъемлемой частью последовательности сонетов «Прекрасная молодёжь», «Fair Youth» (1—126). Сонет 36 был написан автором для выражения незабвенного образа «неразделённости любви», исходя из возникшей дилеммы «трёх придворных персон» одним из которых являлся бард, описанной при помощи иносказательной аллегории в предыдущем сонете 35.


Структура построения сонета 36.

Сонет 36 — это чисто английский или «шекспировский» сонет, состоящий из трёх четверостиший, за которыми следует заключительное рифмованное двустишие. Сонет полностью соответствует типичной схеме рифмовки формы ABAB CDCD EFEF GG, и был написан пятистопным ямбом, длиной пять футов в строке, с двумя слогами в каждой стопе со слабым / сильным ударением. Вторая строка представляет собой правильный пятистопный ямб:

#  /  #  /  #  /  #  /  #  /

«Несмотря на то, что наши неразделённые любви являются единой» (36, 2).

/ = ictus, метрически сильная слоговая позиция. # = nonictus.


Интерпретации представителей академической науки «об отношениях между поэтом и адресатом сонета».

Шекспир, скорее всего, писал сонеты, которые предназначались молодому человеку, в течение четырех или пятилетнего периода. (Hubler, Edwin (1952). «The Sense of Shakespeare's Sonnets». Princeton University Press, Princeton; p. 78).

Есть предположение, что молодого человека, к которому обращался Шекспир, могли называть Уильям Хьюз, или Хьюс. В то время как Батлер (Butler) поднимал вопрос об гомосексуальности Шекспира, другие критики, такие как Уайльд (Wilde), опровергали это утверждение и предположили, что у Шекспира были невинные отношения с юношей. Однако никаких достоверных доказательств этой теории найдено не было также, как и первоначальной версии. На протяжении всех своих сонетов Шекспир обращается к физической красоте молодого человека, а также к его внутренней красоте. (Douglas, Alfred (1933). «The True History of Shakespeare's Sonnets». Kennikat Press, New York; pp. 16—17, 19).

 В этом конкретном сонете Шекспир признается в своей любви к молодому человеку, но заявляет, что не может публично признаться в своей любви из-за возможного позора. По словам лорда Альфреда Дугласа (Alfred Douglas,), между 35-м и 36-м сонетами, по-видимому, существует противоречие, поскольку, хотя в первом сонете он упрекает молодого человека, во втором признает свою вину. (Douglas, Alfred (1933). «The True History of Shakespeare's Sonnets». Kennikat Press, New York; pp. 90—91).

 Критик Батлер (Butler) предположил, что «молодой человек» в этом стихотворении был виновен в каком-то общественном преступлении. Однако Альфред Дуглас считает, что 10-я строка стихотворения полностью оправдывает молодого человека в подобном проступке, поскольку Шекспир признает свою вину. (Douglas, Alfred (1933). «The True History of Shakespeare's Sonnets». Kennikat Press, New York; pp. 90—91).


Критический анализ сонета 36 представителями от академической науки.

Сонет 36 представляет собой признание повествующим того факта, что он и его возлюбленный больше не смогут быть вместе. Кажется, что они оба любят друг друга, но из-за какого-то неизвестного инцидента (скорее всего, по вине повествующего) они не могут быть вместе. Из-за этого инцидента оба (особенно любовник) были бы поставлены в неловкое положение, если бы их увидели вместе на публике. Смысл сонета лучше всего выражен словами говорящего: «Я, возможно, никогда больше не узнаю тебя / Чтобы моя оплакиваемая вина не опозорила тебя», «I may not ever-more acknowledge thee / Lest my bewailed guilt should do thee shame» (lines 9-10), подразумевая, что «молодой человек», вполне мог быть опозорен виной ошибок молодости самого поэта.

По мнению критика Хелен Вендлер (Helen Vendler), автора книги «Искусство сонетов Шекспира» («The Art of Shakespeare's Sonnets»), в одних и тех же строках есть параллель между фразами, которые представляют единство и разделение соответственно.
«For example, the phrase, «we two» is followed by, «must be twain», meaning must be separate. Also, «Our two loves» is followed by «separable spite». Например, за фразой «мы двое» следует фраза «должны быть вместе», что означает обратное «должны быть разделены». Кроме того, за «Our two loves» следует «separable spite». (Vendler, Helen, ed. (1997). «The Art of Shakespeare's Sonnets». Cambridge, Massachusetts: The Belknap Press of Harvard University Press. ISBN 0-674-63712-7. OCLC 36806589).


Непосредственная связь между связующим сонетом 36 и другими сонетами Шекспира.

Широко обсуждался вопрос о том, где именно сонет 36 вписывается в последовательность сонетов Шекспира. Клаас Шаар (Claes Schaar) группирует сонеты в соответствии с тем, насколько они похожи. Сонет 36 сгруппирован с сонетом 33 по сонет 35. Хотя, между 36-м и 37-м сонетами нет очевидной связи, существует очевидная связь между темой 35-го и первой строкой 36-го. (Schaar, Cales (1962). «Elizabethan Sonnet Themes and the Dating of Shakespeare's Sonnets». Hakan Ohlssons Boktryckeri, Lund.)

Критик Хелен Вендлер согласилась с Шааром (Claes Schaar), утверждающим, что сонеты 37 и 38, по-видимому, не вписываются в сонеты 36 и 39. Он утверждает, что сонеты 36 и 39 часто связаны, потому что в них есть три общих набора рифм: «me / thee, one / alone, and twain / remain», «мне / ты, один / одинокий и двое / остаются». Сонеты 36 и 39 содержат слово «undivided», «неразделённый» и имеют общую тематику, связанную с разлукой. Сонеты 37 и 38 связаны с сонетом 6 как по материалу, так и по использованию фразы «ten times», «десять раз», что иллюстрирует разрыв между сонетами. Сонет 36 стилистикой  написания связан с сонетом 96 в том смысле, что рифмующееся двустишие идентично: «But do not so, I love thee in such sort, As thou being mine, mine is thy good report», «Но только не делай так, Я люблю тебя таким, какой — ты есть, поскольку ты, будучи моим, добытый из твоего доброго посланья». Тема лишения чести ради другого также прослеживается в обоих произведениях. Эти расхождения в тематических связях и общем словоупотреблении придали законность утверждению о том, что сонеты, возможно, расположены не в окончательном порядке. Утверждается, что Шекспир предоставил место среди своих чётко написанных сонетов для некоторых из своих более ранних и менее утончённых сонетов. Следовательно, порядок следования сонетов может отличаться от того, на который рассчитывал Шекспир. (Vendler, Helen, ed. (1997). «The Art of Shakespeare's Sonnets». Cambridge, Massachusetts: The Belknap Press of Harvard University Press. ISBN 0-674-63712-7. OCLC 36806589).


Очевидная связь сонета 36 и сюжетов библейских текстов Святого Писания.

Критик Блэкмор Эванс (Blackmore Evans ) предположил, что на 36-й сонет повлияло послание к Ефесянам 5:25-33 (Ephesians 5:25-33): «Husbands, love your wives, just as Christ loved the church and gave himself up for her to make her holy, cleansing her by the washing with water through the word, and to present her to himself as a radiant church, without stain or wrinkle or any other blemish, but holy and blameless. In this same way, husbands ought to love their wives as their own bodies. He who loves his wife loves himself. After all, no one ever hated his own body, but he feeds and cares for it, just as Christ does the church — for we are members of his body. 'For this reason a man will leave his father and mother and be united to his wife, and the two will become one flesh.' This is a profound mystery — but I am talking about Christ and the church. However, each one of you also must love his wife as he loves himself, and the wife must respect her husband», «Мужья, любите своих жен, как Христос возлюбил церковь и отдал себя за неё, чтобы сделать её святой, очистив её омовением водой через слово, и представить её себе как сияющую церковь, без пятна, или морщины, или какого-либо другого изъяна, но святая и непорочная. Точно так же мужья должны любить своих жен, как своё собственное тело. Тот, кто любит свою жену, любит самого себя. В конце концов, никто никогда не ненавидел своё собственное тело, но он питает его и заботится о нем точно так же, как Христос заботится о церкви, ибо мы члены его тела. «По этой причине мужчина оставит своих отца и мать и соединится со своей женой, и они станут «одной плотью». Это глубокая тайна, но я говорю о Христе и церкви. Однако каждый из вас также должен любить свою жену, как самого себя, а жена должна уважать своего мужа». В частности, стихи 31 и 32, в которых говорится о таинстве того, как двое, муж и жена, становятся «одной плотью» в браке. Эта связь наиболее ярко выражена в первых двух строках 36-го сонета: «Let me confess that we two must be twain, Although our undivided loves are one», «Позволь мне признаться, мы двое должны быть вдвоём несмотря на то, что наши неразделённые любви являются единой». (Evans, G. Blakemore, ed. (1996). «The Sonnets». The New Cambridge Shakespeare». Cambridge: Cambridge University Press. ISBN 978-0521294034. OCLC 32272082).

(Примечание от автора эссе: определения и аргументы критика Блэкмора Эванса для сонета 36 Шекспира абсолютно неприемлемы, так как он приводил ссылки на экзегезу из Святого Писания, где говорилось об отношениях мужа и его жены. Однако, Шекспир при написании сонетов, опирался на воззрения и методологии платоновской теории «Идеи Красоты» для «отражения с помощью её техник бессмертного образа», в лице юного Саутгемптона. В частности, сонет 36 был написан для отражения образа «неразделённости любви», исходя из возникшей дилеммы «трёх придворных персон», одним из которых был сам бард, описавший при помощи иносказательной аллегории в сонете 35.
К примеру, критик Джордж Уиндхэм (George Wyndham) в дискуссиях при рассмотрении сонета 31 отметил важнейшую особенность при написании сонетов Шекспиром: «The mystical confusion with and in the friend of all that is beautiful or lovable in the poet and others, is a development from the Platonic theory of the Idea of Beauty: the eternal type of which all beautiful things on earth are but shadows», «Мистическое смешение в юном друге всего прекрасного или привлекательного, что было в поэте и других людях является развитием платоновской теории «Идеи Красоты» в отражении её бессмертного образа, по сравнению с которым всё прекрасное на земле — это всего лишь тени»). (Intro., p. CXVII). («Shakespeare, William. Sonnets, from the quarto of 1609, with variorum readings and commentary». Ed. Raymond MacDonald Alden. Boston: Houghton Mifflin, 1916). 

Критик Стивен Бут (Stephen Booth) дополнил предыдущее, что 5-я глава Послания к Ефесянам была постоянным источником вдохновения для Шекспира. Есть также свидетельства о послании к Ефесянам 5 в книге Шекспира «Генрих IV», часть 1.
Стивен Бут предположил, что оборот речи «those blots», «теми пятнами» в строке 3 сонета 36 мог быть намёком на Еф. 5:27 (Eph. 5:27): «...without stain or wrinkle or any other blemish...», «...безо всякого пятна, морщины или любого другого дефекта...». Также существует параллель в мотивации между самопожертвованием повествующего, принявшего разлуку с юношей, ради веры в Христа, и верности церкви. (Booth, Stephen, ed. 2000 (1st ed. 1977). «Shakespeare's Sonnets» (Rev. ed.). New Haven: Yale Nota Bene. ISBN 0-300-01959-9. OCLC 2968040).


Доводы по поводу параллелей с другими ссылками.

Строка 12 сонета 36 позволяет предположить, что Шекспир, возможно, обращался к знатному человеку. Правильным обращением к такому человеку было бы, написать так: «Right honourable», «Достопочтенный». Подобные параллели можно найти в посвящениях к первым двум пьесам «Венера и Адонис» («Venus and Adonis») и «Похищение Лукреции» («The Rape of Lucrece). (Duncan-Jones, Katherine, ed. 2010 (1st ed. 1997). «Shakespeare's Sonnets». Arden Shakespeare, third series (Rev. ed.). London: Bloomsbury. ISBN 978-1-4080-1797-5. OCLC 755065951. — 1st edition at the Internet Archive). (Evans, G. Blakemore, ed. (1996). «The Sonnets. The New Cambridge Shakespeare». Cambridge: Cambridge University Press. ISBN 978-0521294034. OCLC 32272082).


Морфосемантический и лингвистический анализ сонета 36.

Прежде, чем приступить к семантическому анализу 36 попытаемся найти общую сюжетную линию, обобщающие образы и связи со смежными сонетами, согласно нумерации оригинального текста Quarto 1609 года.
При исследовании тестов «шекспировских» сонетов обнаруживается, что правила пунктуации и интеграция слов-символов с заглавной и курсивом, а также примечаний и ремарок в скобках Quarto 1609 значительно отличают от современных текстов, к примеру из Википедии. Поэтому у исследователей обязательным должно быть неизменное правило, это следование оригинальному тексту Quarto 1609 года, что позволяет избежать многочисленных ошибок редакторов и издателей нескольких предыдущих изданий.

В предыдущем сонете 35 автор при помощи слов-символов раскрыл нравы при дворе и причины возникновения литературного образа «sensual fault», «чувственной вины» группы сонетов 33—36. Во вступительной части эссе мной детально были описаны аспекты возникшей дилеммы, как следствие «sensual fault», «чувственной вины» поэта, связанные с его просчётами и ошибками молодости. Психологический портрет поэта и драматурга подсказывал из-за чего возникла дилемма «sensual fault», «чувственной вины», затронутая в группе сонетов 33—36: «I may not evermore acknowledge thee», «Я не смогу во веки веков признать тебя» (36, 9). Эти слова строки 9 сонета 36, отражали положение автора в сложившейся жизненной ситуации, когда прошлые просчёты молодости по истечению времени, обязательно должны были вызвать в душе поэта чувство — безысходной «неразделённости любви».
 
В то же время создав предпосылки, чтобы стать точкой отсчёта, приближающей к неизбежному разрыву многолетних, буквально с отрочества отношений юного Саутгемптона с Шекспиром. Этот разрыв инициировала высокопоставленная персона, ей являлась Елизавета.
Эту кровную связь «трёх персон», зашифрованную с помощью слов символов «шекспировского» языка иносказания в подстрочнике сонетов 33—36, вполне можно прочитать, если исключить версию «великого драматурга Уильяма Шекспира», в лице сына ремесленника Джона Шекспира, не дождавшись до окончания обучения в захудалой церковно-приходской школе.

Именно, по этой причине современные критики беспрестанно твердили об «не вполне понятных сонетах», в число которых ими были включены сонеты 33—36. Не кто из тех, кого грела и кормила академическая степень, не хотел потерять блага жизни и «заслуженные» почести, ради смены научной парадигмы. Ибо все эти блага были получены, после защиты учёной степени, опиравшейся на изжившую себя недееспособную, лишь только общепринятую версию «Уильяма Шекспира», сына ремесленника Джона Шекспира, ростовщика и продавца солода из Стратфорда на Эйвоне.

— Confer!
________________
© Swami Runinanda
© Свами Ранинанда
________________
 
Original text by William Shakespeare Sonnet 35, 1—4, 9—14

This text is distributed for nonprofit and educational use only.

«No more bee greeu'd at that which thou hast done,
Roses have thorns, and silver fountains mud,
Clouds and eclipses stain both 'Moon and Sunny,
And loathsome canker Hues in sweetest bud» (35, 1-4).

    William Shakespeare Sonnet 35, 1—4.

«Не буду более скорбеть от того, что ты стал (такой),
Розы имеют шипы, и серебряные фонтаны — в грязи,
Облака и затмения испачкали обоих: Луну, и Солнечного (оной),
И мерзкой червоточины Оттенками на сладчайшей завязи» (35, 1-4).

   Уильям Шекспир сонет 35, 1—4.   
   (Литературный перевод Свами Ранинанда 27.05.2023).

For to thy sensual fault I bring in sense
Thy adverse party is thy Aduocate,
And 'gainst myself a lawful plea commence:
Such civil war is in my love and hate,
That I an accessary needs must be
To that sweet thief which sourly robs from me» (35, 9-14).

   William Shakespeare Sonnet 35, 9—14.

Из-за твоей чувственной вины, по смыслу Я привёл
Твоего неблагоприятного участника — это твой Адвокат,
И против самого себя возбудил иск правомерный (без преград):
К такой цивильной войне в моей любви и ненависти (пришёл),
Что Я, как соучастник должен был потребовать (погодя)
У того милого вора, который закадычно ограбил меня» (35, 9-14).

   Уильям Шекспир сонет 35, 9—14.   
   (Литературный перевод Свами Ранинанда 27.05.2023).

(Примечание от автора эссе: исследователям творчества великого драматурга не следует путать характерные для «елизаветинской» эпохи особенности авторского почерка при написании Шекспиром сокращений слов, например, глагол «greeu'd», как более ранняя версия написания современного глагола «grieve», переводящегося, как «скорбеть» или «горевать». Например: «No more bee (greeu'd = grieve) at that which thou hast done» (35, 1). Quarto 1609). (Shakespeare, William (1609). «Shake-speares Sonnets»: Never Before Imprinted. London: Thomas Thorpe).

* greev'd —
(глаг. форма) скорбеть, горевать, печалиться;
greeu'd = grieve — глагол в сопряжениях: grieve / grieved / grieving.
Примеры:

When a loved one dies, they grieve for a long time.
Когда умирает любимый, они горюют долгое время.

Оксфордский Большой словарь в 12-ти томах изд. 1928 (Oxford English Dictionary, OED).

Образ «неразделённости любви» пронизывает сонет 36, но это любовь отца к внебрачному сыну, имеющая очевидную «аллюзию» на фрагменты Святого Писания, именно, к такому выводу пришло подавляющее большинство современных критиков.
Невзирая на это, нашлись некоторые критики усмотревшие мотивированную гомоэротическую связь между поэтом и юношей, с чем не могу согласиться. Поскольку авторы подобных утверждений не удосужились для себя составить психологический портрет Шекспира, проблема заключалась в том, что их умозаключения отталкивались от версии «Уильяма Шекспира», сына ремесленника Джона Шекспира из Стратфорда на Эйвоне.

Стереотипное мышление создало для них и многих других, сопрягающий Уильяма Шекспира с образом «Лебедя Эйвона», как по месту проживания. Дело в том, что в стихах одного из поэтов, восхваляющих литературный салон графини Пембрук, есть слова «об водах Эйвона с видом из окна райского места графини Пембрук». Из чего следует, что придворного аристократа, писавшего пьесы под псевдонимом «Уильям Шекспир» было бы вернее, назвать олицетворением «Лебедя Эйвона», имея ввиду, излюбленное место поэтов «елизаветинской» эпохи для сочинительства, поиска новых поэтических форм, а также апробации только что написанных стихов, фрагментов пьес в среде критиков и опытных экспертов, любящих и посвятивших свою жизнь поэзии и драматургии.
В то время, таким местом был литературный салон Мэри Херберт графини Пембрук (имевшая девичью, фамилию Мэри Сидни) в Уилтон-хаусе (Wilton House), расположенного на её владениях загородного поместья в Уилтоне близ Солсбери в графстве Уилтшир.

* Эйвон (англ. River Avon) — река в Великобритании, левый приток реки Северн, который впадает в неё у Тьюксбери в графстве Глостершир). Внутри страны также имеет названия Верхний Эйвон, Уорикшир Эйвон и Шекспир Эйвон. Длина реки — 154 км (11-я по длине река Великобритании). 

— Confer!
________________
© Swami Runinanda
© Свами Ранинанда
________________

Original text by William Shakespeare Sonnet 36, 1—8, 11—14

This text is distributed for nonprofit and educational use only.

«Let me confess that we two must be twain,
Although our undivided loves are one:
So shall those blots that do with me remain,
Without thy help, by me be borne alone.
In our two loves there is but one respect,
Though in our lives a separable spite,
Which though it alter not love's sole effect,
Yet doth it steal sweet hours from love's delight» (36, 1-8).

   William Shakespeare Sonnet 36, 1—8.

«Позволь мне признаться, мы двое обязаны быть — вдвоём,
Несмотря на то, что наши неразделённые любви являются единой:
Так как, был окружён теми пятнами, что пребывали со мной (при том),
Без твоей помощи, судя по мне, нести придётся одному (с лихвой).
В наших двух любовях здесь, лишь единственное уважение осталось,
Даже, если в наших жизнях пребывала разделяющая злость,
Какая несмотря на это, не изменяла исключительный эффект любви,
И всё же, этим обкрадывала милые часы любовного упоенья. (36, 1-8).

    Уильям Шекспир, Сонет 36, 1—8.
    (Литературный перевод Свами Ранинанда 12.12.2024).

В сонете 36 повествующий бард продолжил сюжетную линию предыдущего сонета, лишь только обращение поэта к юноше на «ты» от «первого лица» указывает, что «не всё так хорошо, как хотелось — чтоб было». Впрочем, подстрочник предыдущего сонета 35, давал намёки на зримые признаки возникновения конфликта интересов «трех придворных персон», включая самого поэта.
Первое четверостишие сонета 36 представляет собой многосложно предложение, состоящее из нескольких односложных. Поэтому для семантического анализа целесообразней рассматривать, применяя «шекспировское» правило «двух строк».

«Let me confess that we two must be twain,
Although our undivided loves are one:
So shall those blots that do with me remain,
Without thy help, by me be borne alone» (36, 1-4).

«Позволь мне признаться, мы двое должны быть — вдвоём,
Несмотря на то, что наши неразделённые любви являются единой:
Так как, был окружён теми пятнами, что пребывали со мной (при том),
Без твоей помощи, судя по мне, нести придётся одному (с лихвой)» (36, 1-4).
 
В строках 1-2, повествующий пытается убедить юношу, обратившись к нему от первого лица: «Let me confess that we two must be twain, although our undivided loves are one», «Позволь мне признаться, мы двое должны быть — вдвоём несмотря на то, что наши неразделённые любви являются единой».

Строка 2 сонета 36 с достаточной степенью лаконичности указывала на «третью персону» из предыдущего сонета 35, кроме поэта и юноши, адресата сонета. У меня не вызывал никакого сомнения тот факт, что сонет 36 был связан с сонетом 35, и согласно замыслу автора, предназначался для отражения образа «неразделённости любви», исходя из возникшей дилеммы «трёх придворных персон», одним из которых был поэт и драматург, описавший при помощи иносказательной аллегории в сонете 35. Именно, этот нюанс в конце мая 2023 года, когда мной был исследован и переведён на русский язык сонет 35, вызвал во мне бурю возмущения при ознакомлении с неутешительным заключением современных критиков, причисливших сонет 35, в числе ряда других сонетов Шекспира, как, «не вполне понятным и не поддающимся пониманию сонетам»; «...are classified as sonnets that are not completely understandable and incomprehensible».

В строках 3-4, повествующий бард продолжил и расширил на основании контрдовода тему: «So shall those blots that do with me remain, without thy help, by me be borne alone», «Так как, был окружён теми пятнами, что пребывали со мной (при том), без твоей помощи, судя по мне, нести придётся одному (с лихвой)».

Конечная цезура строки 3 была мной заполнена словосочетанием в скобках «при том», установившим рифму строки. Конечная цезура строки 4 была заполнена словосочетанием в скобках «с лихвой», означающее «с избытком», которое разрешило проблему рифмы строки.

Характерной особенностью сонета 36 является то, что без осмысленного понимания предыдущего сонета 35, совершенно невозможно понять. Дело в том, что «третья придворная персона» сонета 35 фигурирует в подстрочнике сонета 36, что получило отражение особенно в строках всего второго четверостишия, где связка строк 5-6 через созвучные словосочетания начала обеих строк «In our two loves» и «in our lives», создают на контрасте «антитезу» при  помощи  словосочетания  в конце строки 6: «a separable spite».

Краткая справка.

Антитеза — риторическое противопоставление, стилистическая фигура контраста в художественной или ораторской речи, заключающаяся в резком противопоставлении понятий, положений, образов, состояний, связанных между собой общей конструкцией или внутренним смыслом.

«In our two loves there is but one respect,
Though in our lives a separable spite,
Which though it alter not love's sole effect,
Yet doth it steal sweet hours from love's delight» (36, 5-8).

«В наших двух любовях здесь, лишь единственное уважение осталось,
Даже, если в наших жизнях пребывала разделяющая злость,
Какая несмотря на это, не заменила исключительный эффект любви,
И всё же, этим обкрадывала милые часы любовного упоения» (36, 5-8).

В строках 5-6, повествующий продолжил: «In our two loves there is but one respect, though in our lives a separable spite», «В наших двух любовях здесь, лишь единственное уважение осталось, «В наших двух любовях здесь, лишь единственное уважение осталось, даже, если в наших жизнях пребывала разделяющая злость».
Примечательно, что словосочетания начала обеих строк «In our two loves» и «in our lives» строк 5-6 удерживают в «антитезе» всю конструкцию сонета при помощи литературного приёма «консонанс», создают созвучия начала строк. Строки необычайно выразительные, в то же время, раскрывают интимные детали жизни «трёх придворных персон», одним из которых являлся автор сонетов.

Краткая справка.

Консонанс — особый вид рифмы, характеризующийся тем, что в нем не совпадают ударные гласные при более или менее полном совпадении окружающих согласных.

«Which though it alter not love's sole effect,
Yet doth it steal sweet hours from love's delight» (36, 7-8).

«Какая несмотря на это, не заменила исключительный эффект любви,
И всё же, этим обкрадывала милые часы любовного упоения» (36, 7-8).

В строках 7-8, повествующий продолжил рассуждения об эффекте любви, то есть послевкусии давнишней любви к персоне женского пола, обозначенной словом-символом с заглавной в Quarto 1609 сонета 35, возвратился к теме кражи: «Which though it alter not love's sole effect, yet doth it steal sweet hours from love's delight», «Какая несмотря на это, не заменила исключительный эффект любви, и всё же, этим обкрадывала милые часы любовного упоения».

Чтобы понять фразу строки 8 сонета 36: «…этим обкрадывала милые часы любовного упоения», следует обратиться к содержанию заключительного двустишья сонета 35, и тогда «всё встаёт на свои места».

«That I an accessary needs must be
To that sweet thief which sourly robs from me» (35, 13-14).

«Что Я, как соучастник должен был потребовать (погодя)
У того милого вора, который закадычно ограбил меня» (35, 13-14).

Фраза строки 7: «love's sole effect», исключительный эффект любви, судя по семантическому изложению могла означать, что «указанная любовь была значительно раннее между поэтом и персоной женского пола». Но если обратиться к хронологии событий, то такой расклад вполне сходится описанным в ранней поэме «Феникс и Черепаха», «The Phoenix and Turtle», в которой совсем ещё юный поэт при помощи иносказательной аллегории поведал свою трогательную историю «исключительной» любви в период беспечной молодости.

Третье четверостишие представляет собой риторическую модель, вместившуюся в многосложное предложение, состоящего из нескольких односложных, поддающихся осмысленному пониманию.

«I may not evermore acknowledge thee,
Lest my bewailed guilt should do thee shame,
Nor thou with public kindness honour me,
Unless thou take that honour from thy name» (36, 9-12).

«Я не смогу во веки веков признать — тебя (что вздор),
Чтоб сожаление моей вины не могло причинить тебе — позор, 
Не ты ли, с публичной добротой оказывал мне знаки уваженья,
Разве только ты не отберёшь у твоего имени — эту честь» (36, 9-12).

В строках 9-10, повествующий поэт открыто констатирует факт в сложившейся жизненной ситуации: «I may not evermore acknowledge thee, lest my bewailed guilt should do thee shame», «Я не смогу во веки веков признать — тебя (что вздор), чтоб сожаление моей вины не могло причинить тебе — позор».

Широко распространённый оборот речи «елизаветинской» эпохи в строке 9 сонета 36: «evermore acknowledge», «во веки веков признать», несомненно раскрывает ключевое значение слов-символов с заглавной для  осознанного понимания, согласно Quarto 1609 в контексте, где присутствовал литературный образ «sensual fault», «чувственной вины», а именно сонета 35.

Формулировку строки 10 сонета 36: «Чтоб сожаление моей вины не могло причинить тебе — позор», чтобы понять её назначение стоит сопоставить со строками 9-10 сонета 35. — Confer! 

«For to thy sensual fault I bring in sense
Thy adverse party is thy Aduocate» (35, 9-10).

«Из-за твоей чувственной вины, по смыслу Я привёл
Твоего неблагоприятного участника — это твой Адвокат» (35, 9-10).

Из чего следует, что поэт в сонете 35 детально расследовал и знал, в качестве «Адвоката» дело об «sensual fault», «чувственной вины» юноши, адресата сонета. Но в сонете 36, точно всё до наоборот, тогда как повествующий не захотел, чтоб сожаления его вины не причинили юноше вред, и как следствие позор. Поэтому, повествующий поэт на строках сонета 36 приступил к обсуждению своей «sensual fault», «чувственной вины» из-за ошибок молодости, «так как был окружён теми пятнами, что пребывали», а вернее — остались с ним.

«Nor thou with public kindness honour me,
Unless thou take that honour from thy name» (36, 11-12).

«Не ты ли, с публичной добротой оказывал мне знаки уваженья,
Разве только ты не отберёшь у твоего имени — эту честь» (36, 11-12).

В строках 11-12, повествующий от первого лица обратился к юноше затронув тему знаков уважения и преданности: «Nor thou with public kindness honour me, unless thou take that honour from thy name», «Не ты ли, с публичной добротой оказывал мне знаки уваженья, разве только ты не отберёшь у твоего имени — эту честь».

Заключительное двустишие представляет собой одно предложение в две строки написанный пятистопным ямбом — разновидностью поэтического размера. 

«But do not so, I love thee in such sort,
As thou being mine, mine is thy good report» (36, 13-14).

«Но только не делай так, Я люблю тебя таким, какой — ты есть,
Поскольку ты, будучи моим, добытый из твоего доброго посланья» (36, 13-14).

В заключительных строках 13-14, повествующий поэт признаётся юноше в приверженности верности: «But do not so, I love thee in such sort, as thou being mine, mine is thy good report», «Но только не делай так, Я люблю тебя таким, какой — ты есть, поскольку ты, будучи моим, добытый из твоего доброго посланья».


(Примечание: для ознакомления читателем прилагаю критические дискуссии и заметки, имеющие прямое отношения к сонету 36, которые могут заинтересовать исследователей, занимающихся углублённым изучением наследия гения драматургии. По этическим соображениям, текст предоставленного материала в ходе перевода максимально сохранен, поэтому автор эссе не несёт ответственности за грамматические сокращения, стилистику и пунктуацию ниже предоставленного ознакомительного архивного материала).


Критические дискуссии и заметки к сонету 36.

Критик Эдвард Дауден (Edward Dowden) предложил свою версию: «Согласно объявлению, сделанному в S. 35, Sh. продолжил выставлять себя виновным».
Бичинг (Beeching): «Поэт не делал такого объявления. Он назвал себя «accessory», «соучастником», более виновным, чем исполнитель, потому что он защищал свои интересы и действия... Но это ещё далеко от того, чтобы «making himself out the guilty party», «выставить себя виноватым». Сонеты с 36 по 39, должно быть, относятся к другой тематике».

 Критик Уолш (Walsh): («...сгруппировал сонеты с S. 39-ть по S. 62-й), посвящённые теме идентичности влюблённого с объектом любви». Cf.! also S. 22 (and notes above), S. 40—42, 88, 112, 133—134; and (The Phoenix and Turtle) «Феникс и Черепаха»:

— Confer!
________________
© Swami Runinanda
© Свами Ранинанда 
________________

Original text by William Shakespeare «The Phoenix and Turtle», line 25—36

This text is distributed for nonprofit and educational use only.

So they loved, as love in twain
Had the essence but in one,
Two distincts, division none;
Number there in love was slain.

Hearts remote yet not asunder,
Distance and no space was seen
'Twixt 'this turtle and his queen;
But in them it were a wonder'.

So between them love did shine
That the turtle saw his right
Flaming in the phoenix' sight;
Either was the other's mine.

   William Shakespeare «The Phoenix and Turtle», line 25—36.

Так как полюбили, как в любви двойной,
Имеющую сущность, но зато — единственную;
Двумя отличиями, где нет никакого разделенья;
Числом влюблённых, там оказавшихся убитых.
 
Сердца оказались разделёнными, и всё же не унывали;
Дистанцируясь и за пространством не рассмотреть
«Между той черепахой и его королевой;
Но в них этим оказавшись — диковинкой».
 
Итак, между ними любовь, действительно, сияла
Чтобы черепаха увидела своё (чувство) истинно
Пламенеющим во взгляде — феникса;
Любым из двух других, либо что был моим.

    Уильям Шекспир «Феникс и черепаха», 25—36.
    (Литературный перевод Свами Ранинанда 02.02.2025).

* bird of wonder — (сущест.) феникс, (мн. ч.)  birds of wonder.

(Примечание от автора эссе: поэма Уильяма Шекспира, известная, как «Феникс и Черепаха» («The Phoenix and Turtle»), вероятно является его единственным эпизодическим стихотворением. Впервые она была напечатана без названия, в составе одного из нескольких дополнительных стихотворений других авторов в сборнике «Loves Martyr» («Влюблённая Мученица»), или «Жалоба Розалин» («Rosalins Complaint») Роберта Честера (Robert Chester), вышедшем в печать в 1601 год. Аллегорически скрывая правду о Любви в неизменной судьбе Феникса и Черепахи. В конце продолжительной поэмы Честера мы находим скромный вклад Шекспира, указанный над его именем: «Уильям Шейк-Спир» («William Shake-speare»); в ней, помимо некоторых анонимных произведений, включены стихи трёх других драматургов-современников, таких поэтов, как: Джон Марстон (John Marston), Джордж Чапмен (George Chapman) и Бен Джонсон (Ben Jonson). Их стихотворения были собраны после титульного листа, на котором были написаны слова, наполненные чувством приверженности: «Hereafter Follow Diverse Poeticall Essaies on the former Subiect; viz: the Turtle and Phoenix. Done by the best and chiefest of our moderne writers, with their names subscribed to their particular workes: never before extant. And (now first) consecrated by them all generally, to the loue and merite of the true-noble Knight, Sir Iohn Salisburie». «В дальнейшем следуют различные поэтические эссе на предшествующую тему, а именно, поэме «Черепаха и Феникс». Произведения, написанные лучшими и отличающимися от наших современных писателей, с их именами, подписанными под конкретными произведениями, никогда ранее не сохранёнными. И (теперь впервые) посвящённые ими всеми в основном, с любовью и достоинством для истинно благородного рыцаря, сэра Джона Солсбери»).

(Мистер Гораций Дэвис отметил некоторое родство этого сонета с S. 89).

В строке 3 относительно оборота речи «those blots», «теми пятнами» критик Тайлер (Tyler) акцентируя, предположил следующее: «Вероятно, нам следует понимать это выражение, так же как «bewailed guilt», «оплакиваемую вину» в строке 10, не как проявление моральной испорченности, а как профессиональное занятие или низкое социальное положение поэта». (See notes on lines 6 and 10).

 В строке 5 относительно слова «respect». «уважение» критик Шмидт (Schmidt) предложил слово синоним: «Мысль». Критик Эдвард Дауден (Edward Dowden) дополнил: «Уважаю». Cf.! Cor., III, III, 112: «I do love my country's good with a respect more tender», «Я действительно люблю благо моей страны с более нежным уважением». (So Rolfe and Beeching).

Критик Тайлер (Tyler) по поводу оборота речи строки 5: «but one respect», «только одно уважение» = «полное сходство». (Уиндхэм был склонен рассматривать этот оборот речи, как имеющее своё первоначальное значение «regard», «уважение» в смысле «looking towards», «поглядывая в сторону» единственного объекта обожания; это он связывает с интерпретацией Дауденом строки 10. Я склоняюсь к тому, что, как мне кажется, являлось точкой зрения критика Тайлер, а именно, что это слово имеет своё бесцветное значение, иногда трактуемое, как «relation, as point of view», «отношений, как точки зрения». С другой стороны, для более общепринятого толкования можно было бы сослаться на S. 26, 12. — Ed.).

 В строке 6, говоря об обороте «a separable spite, «разделяющая злость» критик Эдмонд Малоун (Edmond Malone) предложил версию своего истолкования: «separating», «разделяющий». Критик Эббот (Abbott) предложил существенное примечание: прилагательные...заканчивающиеся на «-fid, -less, -ble», и «-tie» имеют как активное, так и пассивное значение». (§ 3).

Критик Уолкер (Walker) (обсуждал тот же вопрос, цитируя Сидни, «Аркадия» (Sidney, Arcadia, Bk. 2), «In the deceivable style of affection», «В обманчивом стиле привязанности». (Crit. Exam., 1: 185).

Критик Шмидт (Schmidt) предложил сопоставление оборотов: «Separable spite» = «spiteful separation», «Разделяемая злоба» = «злобное разделение». (See note on S. 9, 14).
Критик Ачесон (Acheson): «В этой строке, а также в строках 11-12, Sh. оплакивал своё социальное положение, и мы можем понять его прошение об предоставлении оружия в 1596 году». (See note on S. 26). (Sh. c V. the R. P., p. 119).

 Мисс Портер (Miss Porter) (возражала против мнения, что речь шла об неравенстве в званиях): «Их разделение по «social standing», «социальному положению» не было чем-то новым. И в S. 35 достаточно ясно было сказано, что именно влияние несовершенства на их внутренние отношения заставили поэта стать «accessory», «соучастником, благодаря своей великой любви и снисходительности, понять, что они должны быть вместе, как бы сильно они ни любили друг друга. Именно высокие моральные устои поэта, его более глубокий ум и более великодушное сердце повлекут за собой разлуку с юношей».
 
 В строке 8 касаемо оборота речи «it steal sweet hours», «этим обкрадывала милые часы» критик Эббот (Abbott) предложил пояснение: «Дополнительное местоимение обычно используется в тех случаях, когда относительное слово отделено от глагола придаточным предложением, именно тогда, когда в связи с чем требуется ясность (при его повторении). (§ 249.)
 Относительно содержания строки 10 критик Эдвард Дауден (Edward Dowden) предположил следующее: «Возможно, этот отрывок мог означать, примерно такое, «I may not claim you as a friend, lest my relation to the dark woman — now a matter of grief — should convict you of faithlessness in friendship», «Я не могу называть вас своим другом, чтобы мои отношения с темноволосой женщиной, которые сейчас являются предметом скорби, дабы не уличили вашу неверность (многолетней) дружбе».

Критик Джордж Уиндхэм (George Wyndham) пояснил: «В этом пояснении есть большая вероятность». Критик мисс Потер (Miss Porter) высказала свою точку зрения: «Это вина, о которой говорится в S. 35, — соучастие в высшей сфере нравственного чувства с низшей сферой чувственной испорченности».

 По поводу содержания строк 13—14 критик Тайлер (Tyler), так выразил свою мысль: «Поэт отговаривал мистера «Mr. W. H.» от публичного признания своей знакомой из сонета 35, чтобы тем самым не подвергнуть сомнению её общественное положение». (Эти строки повторяются в заключительном двустишии S. 96. See notes there. — Ed.). (По общему тону этот сонет следует сравнить с S. 109—111. — Ed.).

 (Смит Трэверс (S. Smith Travers) рассматривал этот сонет как доказательство того, что последовательность была адресована незаконнорождённому сыну of Sh. Cf.! also 39, 62, 72). («Shakespeare, William. Sonnets, from the quarto of 1609, with variorum readings and commentary». Ed. Raymond MacDonald Alden. Boston: Houghton Mifflin, 1916).

________________
© Swami Runinanda
© Свами Ранинанда
________________


I never saw that you did painting need
And therefore to your fair no painting set,
I found (or thought I found) you did exceed,
The barren tender of a Poet's debt:
And therefore have I slept in your report,
That you yourself being extant well might show
How far a modern quill doth come too short,
Speaking of worth, what worth in you doth grow.
This silence for my sin you did impute,
Which shall be most my glory being dumb,
For I impair not beauty being mute,
When others would give life, and bring a tomb.
There lives more life in one of your fair eyes,
Than both your Poets can in praise devise.


— William Shakespeare Sonnet 83
_____________________________

2024 © Литературный перевод Свами Ранинанда, Уильям Шекспир Сонет 83

*                *                *

Я никогда не видел, чтобы в приукрашивании нуждались — вы
И потому ваша беспристрастность не была настроена приукрашивать;
Я обнаружил (либо Я подумал, найдя), что вы превзошли (опять)
Бесплодной нежностью в отношении Поэтов торгов. (Увы)
И поэтому Я задремал во время прочтения вашего посланья,
Чтобы вы сами, будучи сохранившимся успешно показать смогли, 
Насколько современное перо излишне стало кратким (до изумленья),
Говоря об значимости, какой ценой должна была — в вас взрасти.
Это молчание за мой грех вы, действительно — вменили (потому),
Которое будет наибольшей моей славой, будучи безмолвной,
Из-за чего Я ослабил не красоту, оставаясь немым (впервой),
Когда другие отдавали жизнь и унесли — в могилу.
Там в одном из ваших прекрасных глаз вместилось больше жизни,
Нежели оба ваших Поэта в похвале навыдумывать — смогли.


*                *                *

Copyright © 2024 Komarov A. S. All rights reserved
Swami Runinanda Jerusalem 21.12.2024
__________________________________


(Примечание от автора эссе: убедительно формулированный намёк Уильяма Шекспира в строках 4 и 14 сонета 83 при помощи слов-символов: «of a Poet's debt», «по отношению Поэтов долга» строки 4; и «both your Poets», «оба ваших Поэта» строки 14 предоставил критику Герман Исаак полное право утверждать в ходе дискуссий по поводу описания автором сонета — «двух поэтов-соперников». Но, эти слова слова-символы сонета 83, в то же время являлись идентификационными маркерами для обозначения персон из окружения Уильяма Шекспира, которых он знал лично.
Там же, критик Герман Исаак (Hermann Isaac) предложил, следующее: «Относительно своего поэтического протеже Саутгемптона, Барнабе Барнс с чувством искренней благодарности упомянул в переписке, так: «прекрасные глаза самого благородного покровителя», выразив восхищение в эпитетах». 
В связи с чем, хочу предложить фрагмент сонета, посвящённого Саутгемптону из сборника Барнабе Барнса «Партенофил и Партенофа» (dedicatory to «Parthenophil and Parthenophe», 1593): «Gracious eyes, those heavenly lamps which give the Muses light», «Милостивые глаза, эти небесные светильники, которые подарили Музам свет», etc.
 Расшифровка фразы «both your Poets», «оба ваших Поэта» строки 14 сонета 83 критиком Германом Исаак была расценена, как веское подтверждение очевидного артефакта, подтверждающего наличие описания с указанием двух поэтов-соперников в тексте сонета Шекспира.
Дело в том, что речь шла об двух поэтах-соперниках, противостоящих Шекспиру в качестве драматурга, где Герман Исаак выразил свою мысль так: «cannot be understood to be one of them, for in this same sonnet he tells that he has been a long while silent, and in another that his ability is inadequate», «нельзя считать одним из них, так как в этом же сонете он говорил, что долгое время молчал, а в другом случае, что эти его способности — недостаточны».
Следуя провидческому наитию, в логике изложения критика Германа Исаак, указывающему на тоже самое характеризующее стечение обстоятельств, что в некоторых сонетах, когда критик Герман Исаак исследовал сонеты 79—86, возможно, мог ошибаться, перепутав их с сонетами 80 и 86, где Шекспир, по-видимому, утверждал, говоря об поэте-сопернике фактически, преставшему (в своём поэтическом мастерстве) значительно выше  Шекспира, но в 82—84-м, — только тут же, было написано что, поэтому на кого он (поэт-соперник) смотрел свысока. Первым из них, по предположению критика Германа Исаак, был Эдмунд Спенсер, вторым — Кристофер Марлоу. (Jahrb., 19: 236, 241).
По мнению критика Джорджа Уиндхэм (George Wyndham), ему представилась возможность понять исследуемый оборот речи «both your Poets», «обоих ваших Поэтов», развивая в том же направлении, что и Герман Исаак. Уиндхэм полагал, что если следовать элементарно логике, тогда: «Among these others who still sing, while the poet is himself silent, two are conspicuous», «Посреди тех, кто всё ещё пел, тогда как сам бард молчал, то двое оказались очевидными (персонами)». (Intro., p. CXVII).  Примечательно, сонете 85 упоминался образ «golden quill», «золотого пера», судя по описанию, это было гусиное перо, обрамлённое в золочённую оправу, которое могло принадлежать, лишь одному из поэтов-соперников, предположительно —Эдмунду Спенсеру.   
Впрочем, принадлежность сонета 83 к подгруппе сонетов 78—83 продемонстрировала синтез «шекспировского» языка паттерна с поэтическими образами Овидия. Помимо этого, последовательностью слов-символов в скобках, входящих в сонеты подгруппы являлась литературным приёмом «паттерн» со ссылкой на античную поэзию Овидия.
Характерно, но не вполне ординарная фраза строки 11 сонета 83: «For I impair not beauty being mute», «Из-за чего Я ослабил не красоту, оставаясь немым (впервой)», по-видимому, окончательно завела современных исследователей и критиков в тупик. Так как содержание строки 11 сонета 83 подтверждало версию об практическом применении Уильямом Шекспиром методологий «платоновской» теургии, предоставляя подсказку об влиянии философских взглядов космизма «Закона Герметизма» и «Идеи Красоты» Платона, основоположника философского течения — «стоицизм»). («Shakespeare, William. Sonnets, from the quarto of 1609, with variorum readings and commentary». Ed. Raymond MacDonald Alden. Boston: Houghton Mifflin, 1916). (Shakespeare, William (1609). «Shake-speares Sonnets»: Never Before Imprinted. London: Thomas Thorpe).




  Сонет 83 — один из 154-х сонетов, написанных Уильямом Шекспиром и опубликованных в Quarto 1609 года без ведома и разрешения на то автора, которые были озаглавлены на титуле, как «Сонеты Шейк-спира». Сонет 83 входит в группу сонетов «Поэт Соперник», «The Rival Poet» сонеты (77—86), в то же время являясь неразрывной частью последовательности сонетов «Прекрасная молодёжь», «Fair Youth» (1—126). 


Структура построения сонета 83.

Сонет 83 — это чисто английский или «шекспировский» сонет, состоящий из трёх четверостиший, за которыми следует заключительное рифмованное двустишие. Он соответствует типичной схеме рифмовки формы ABAB CDCD EFEF GG и был написан пятистопным ямбом, длиной пять футов в строке, с двумя слогами в каждой стопе со слабым / сильным ударением. Подавляющее большинство строк сонета представляют собой примерами правильного пятистопного ямба, включая 7-ю строку:

 #  /  #  /  #  /  #   /  #  /

«Насколько современное перо излишне стало кратким (до изумленья)» (83, 7).

  /  #  #  /  #  /  #  /  #  /

«Говоря об достоинстве, какой ценой обязано было в вас взрастать» (83, 8).

/ = ictus, метрически сильная слоговая позиция. # = nonictus.

За ней (в строке 8) следует начальная инверсия, обычная метрическая вариация. Размер строки требовал, чтобы английский переходный глагол «being», «будучи» в строке начал функционировать, как единый слог.


Идентификации придворного аристократа, сочинившего около 38-ми пьес под псевдонимом «Уильям Шекспир».

Эдуард де Вер граф Оксфорда так и не был назначен на какую-либо значительную государственную должность или командования армией, хотя входил в состав комиссий по некоторым известным судебным процессам пэров, в том числе по делу Марии, королевы Шотландии, но как говорили, был назначен тайным советником в правлении Якова I. Поэтому было высказано предположение, что рента в 1000 фунтов, пожизненная назначенная ему ранее при жизни Елизаветы, вполне возможно, была выплачена ему за услуги по содержанию актёрской труппы («Oxford's Men», from 1580), а недостаточность информации его дальнейшей личной жизни объяснялась погружением в литературные занятия, а именно драматургию. Эдуард де Вер граф Оксфорда, действительно, был известным покровителем писателей и поэтов, и ему было посвящено множество книг, в том числе Роберта Грина и Энтони Мэнди. Он также на протяжении многих лет нанимал начинающего поэта Джона Лили, автора романа «Euphues», в качестве личного секретаря, и затем передал ему в аренду театр «Блэкфрайарз» («Blackfriars Theatre»). Несмотря на то, что в середине 1800-х годов широко продвигалась теория группового авторства пьес Шекспира, упоминаемая, как часть главной теории о том, что граф Оксфорд мог быть единственным основным автором пьес драматурга, писавшего под псевдонимом «Уильям Шекспир». Именно, тогда впервые были представлены для широкой публики многолетние исследования Дж. Томаса Луни (J. Thomas Looney) «Shakespeare», на которого он указал после идентификации на «Эдуарда де Вер, 17-го графа Оксфорда» («Edward de Vere, the 17th Earl of Oxford») (1920).
Томас Луни, на основе достоверных сведений утверждал, что существует биографическое сходство между обоими Оксфордом и Бертрамом героем пьесы «Всё хорошо, что хорошо кончается» («All's Well That Ends Well») и Гамлетом и что стихи графа Оксфорд сильно напоминают по стилю написания ранние произведения Шекспира. Известно тот факт, что 23 признанных стихотворения графа Оксфорд были написаны в юности, а поскольку Томас Луни родился в 1550 году, он предположил, что эти стихи вполне могли быть прелюдией к его зрелому творчеству, которое началось в 1593 году при написании пьесы «Венера и Адонис» («Venus and Adonis»). Эта теория подтверждается тем совпадением, что стихи Оксфорда, как мы можем увидеть, прекратились писаться как раз перед тем, когда начали появляться крупные драматургические произведения Шекспира. Ещё одна гипотеза состоит в том, что Оксфорд взял псевдоним из-за боязни политического преследования из-а характера сюжетов пьес и для того, чтобы защитить свою семью от социального позора, связанного со сценой; его экстравагантность и дерзость в написании пьес, изобличающих правление предшествующих престолов, также могла принести и в конце концов принесла ему дурную славу при дворе. Независимо от этого, главной трудностью идентификации в «оксфордской версии» была дата его смерти (1604 год); хотя были не исключены варианты написания пьес значительно раньше, лишь с единственной целью ввести в заблуждение. Включавшие его пьесы, которые могли быть датированы более поздними датами, но по факту помеченные «задним числом», даты написанных пьес могли были умышленно перенесены в года, когда поэта уже не было в живых. С единственной целью, чтобы завести в заблуждение исследователей, поставив под сомнение вопрос подтверждения авторских прав дворянина, работавшего под псевдонимом «Уильям Шекспир».   
Следуя стандартной, возможно не вполне достоверной хронологии, более десятка пьес, полностью или частично приписываемых Шекспиру, были написаны после того, как он был погребён, включая многие из наиболее важных. Однако скептики оспаривали эту хронологию, и споры не утихают даже в 21 веке. (This article was most recently revised and updated by Encyclopedia Britannica).

* Идентификация (от лат. «identifico», «отождествлять») — это психологический процесс, посредством которого индивид усваивает аспект, свойство или атрибут другого и полностью или частично трансформируется в соответствии с моделью, которую предоставляет другой. Именно посредством серии идентификаций конституируется и конкретизируется личность. Корни этой концепции можно найти в трудах Фрейда. Тремя наиболее известными концепциями идентификации, описанными Фрейдом, являются: первичная идентификация, нарциссическая (вторичная) идентификация и частичная идентификация.


Язык паттерна сонетов 78—83, построенный на «аллюзии», переадресующей к стилю Овидия в «Скорбных элегиях».

«Мало кто из современных критиков Шекспира серьёзно задумывался об основном назначении «рабочего текста» сонетов, заключённого в скобки в «шекспировской» строке оригинального текста Quarto 1609 года. К примеру, если взять строки 5, 7, 11 сонета 80. Очевидным является тот факт, что поэт и драматург при помощи ссылок на античных авторов, а также используя «аллюзию» на мифологию, либо философские воззрения и теософские практики стоиков, буквально «с колена» писал свои сонеты.
Такие литературные приёмы служили автору сонетов для углубления образов иносказательной аллегории, скрывая сокровенные мысли в смыслы, заложенные в сонеты, которые по своему прямому назначению являлись частью частной переписки двух придворных аристократов. Тем не менее, исследователям была предоставлена невероятно интересная возможность расшифровать содержание текста, заключённого в скобки автором сонетов. Детерминировано, следующий шаг заключался в том, чтобы текст в скобках, был интегрирован в рабочее пространство сонетов, буквально построчно, что давало направление алгоритмам рабочей функции, а также назначению искомых фрагментов текста, заключённого в скобки, следуя оригинальному авторскому тексту Quarto 1609 года». 2025 © Свами Ранинанда.
 
В то же время неискушённому читателю, абсолютно был непонятен, столь неординарный приём выделения части рабочего текста в скобки, тем более поэтического произведения, каковым являлся чисто английский сонет.

— Confer!
________________
© Swami Runinanda
© Свами Ранинанда
________________

Original text by William Shakespeare Sonnet 80, 5—8, 9—14

This text is distributed for nonprofit and educational use only.

«But since your worth, (wide as the Оcean is)
The humble as the proudest sail doth bear,
My saucy bark, (inferior far to his)
On your broad main doth wilfully appear» (80, 5-8).

    William Shakespeare Sonnet 80, 5—8.

«Но, потому что вы значимый (широкий как Океан есть),
Скромно, подобно самому гордому парусу несущийся,
Мой дерзкий баркас, (намного уступает ему) (здесь),
На вашем основном курсе намеренно появившийся» (80, 5-8).

    Уильям Шекспир, Сонет 80, 9—14.
    (Литературный перевод Свами Ранинанда 19.11.2024).

«Your shallowest help will hold me up afloat,
Whilst he upon your soundless deep doth ride;
Or (being wracked) I am a worthless boat,
He of tall building, and of goodly pride.
Then if he thrive and I be cast away,
The worst was this: my love was my decay» (80, 9-14).

    William Shakespeare Sonnet 80, 9—14.

«Мельчайшая ваша помощь удержит на плаву меня,
Пока он разъезжает по вашей глубине безмолвной,
Или (потерпевший) крушение, баркас никчёмный — Я,
Он высокого строения, и с гордостью приличной.
Тогда, если он преуспеет, а Я буду отброшенный прочь,
Хуже всего было бы такое: моя любовь была моим упадком» (80, 9-14).

     Уильям Шекспир, Сонет 80, 9—14.
     (Литературный перевод Свами Ранинанда 19.11.2024).

(Примечание от автора эссе: для более полного понимания слов символов, начинающихся с заглавной и курсивом мной были использованы знаки препинания и скобки, предназначенные для выделения из оригинального текста Quarto 1609 года, чтобы как можно глубже исследовать изначальный замысел Шекспира.
А именно, при исследовании оборота речи в скобках «wide as the Оcean is», «широкий как Океан есть», который является «аллюзией» и даёт ссылку на аллегорический образ «Океана» с ключевым смыслом фразы «Не по этой ли причине он должен был подумать, что находится в море, тогда как он осмелился поиграть в маленьком пруду» из мифологического сюжета «Скорбные элегии» Овидия). (Shakespeare, William (1609). «Shake-speares Sonnets»: Never Before Imprinted. London: Thomas Thorpe). 


 В 1593 году Уильям Шекспир сделал посвящение юному Саутгемптону на титульной странице, вышедшей в печать пьесы «Венера и Адонис» («Venus and Adonis»), за которой в 1594 году последовала пьеса «Похищение Лукреции». Впрочем, посвящение Шекспира, написанное к «Венера и Адонис» было более сдержанное по содержанию, чем посвящение к пьесе «Изнасилование Лукреции» («The Rape of Lucrece»), которое выделялось экстравагантными оборотами речи, навеянными чувствами благодарности и признательности за оказанную помощь. Благодарственная надпись на титуле тиража пьесы «Венера и Адонис», написанная Шекспиром выглядела, так: «The love I dedicate to your lordship is without end ... What I have done is yours; what I have to do is yours; being part in all I have, devoted yours».«Любовь, Я посвящаю вашей светлости, какая безгранична... То, что Я сделал принадлежит вам; которое мне нужно сделать вашим; будучи частью всего, что Я имею — посвящено вам».

Характерно, но подобный стиль эпитафии не являлся исключением в «елизаветинскую» эпоху. В действительности, посвящения многих авторов-современников Шекспира, которым оказывал поддержку граф Саутгемптон, как ни странно, но были написаны необычайно напыщенным стилем. В то время, Саутгемптон заслуженно получил известность и репутацию, как известного мецената, так как спонсировал публикации сборников стихов начинающих авторов, не имеющих на то материальных возможностей.
Всем было известно, что он имел широчайшие связи, а также был желанным гостем при дворе и одним из фаворитов королевы Англии.
У него были возможности, чтобы без всякого промедления сборник стихов любого начинающего автора был отправлен на вёрстку в типографский тираж. Впрочем, и здесь Саутгемптон преследовал свой интерес, чтобы всегда «to be always at the center of attention», «быть всегда на слуху», чтобы стимулировало налоговые послабления, связанные с преференциями королевы Елизаветы.

Рассматривая подгруппу сонетов 78—83, где слова-символы играли ключевое значение, читателю необходимо акцентировать внимание на необычном обороте речи в скобках «wide as the Оcean is», «широкий как Океан есть» сонета 80, который по факту являлся авторской ремаркой или примечанием, переадресовывающим читателя к образцу канона античной поэзии, унаследованного от Овидия со ссылкой на «Скорбные элегии» (Ovid «Tristia», II, line 322—330).
Где поэт и драматург в сонете 80 подчеркнул истинную ценность юноши в творческом процессе совместной работы не только с Шекспиром, но и другими поэтами елизаветинской эпохи. Что значимость молодого человека настоль обширна и глубока, как океан, и может вместить оба судна — смиренное огромное и дерзкий баркас, намного уступающий ему, это говоря об себе.

Бард не случайно отобразил себя маленьким баркасом, который «wilfully appear», «намеренно появившийся» и «full of will», «наполненный воли, намерений», тогда как один из поэтов-соперников, более напоминал большой испанский галеон (sonnet 80, line 12, original text Quarto 1609) своим творческим потенциалом. В сонете 80 был мастерски использован такой литературный приём, как «аллюзия», который очередной раз, напомнивший об важнейшем историческом событии Англии, отразившем успех англичан, применивших в морском сражении у берегов Англии небольшие и более быстроходные английские фрегаты против неповоротливых галеонов Испанской Армады.

Шекспир возложил полную ответственность на юношу за период «молчания» в писательской деятельности, это был продолжительный и тяжёлый для поэта «творческий кризис». Согласно хронологии событий, кризис был выражен в полнейшем бездействии поэта и драматурга, о чём он, сокрушаясь написал строку 9 проникновенного сонета 83: «This silence for my sin you did impute», «Это молчание за мой грех вы, действительно — вменили».
В период сотрудничества юноши с одним из поэтов-соперников, повествующий бард в сонете 82 строке 10 поведал об секретах практической работы с поэтической риторикой: «What strained touches Rhetoric can lend», «Какие напряженные прикосновения Риторика могла бы одолжить».
Тогда, как в сонете 79, Шекспир в порыве скромности объяснял своё «творческое молчание», недостатком собственного поэтического таланта, именно тогда, он с нескрываемым чувством сожаления написал следующее: «But now my gracious numbers are decayed», «Только, ныне пришли в упадок мои милостивые числа». (Shakespeare, William. Duncan-Jones, Katherine. «Shakespeare's Sonnets». Bloomsbury Arden 2010, p. 270 ISBN 9781408017975). (Hammond, Gerald. «The Reader and the Young Man Sonnets». Barnes & Noble. 1981. ISBN 978-1-349-05443-5; pp. 100—102).


Морфосемантический и лингвистический анализ сонета 83.

Вызывает чувство крайнего недоумения от  того факта, что современные критики крайне скупо оценили литературно художественные достоинства сонета 83, который становится более понятным при рассмотрении в совокупности с сонетами 78—83 в составе подгруппы, которая непосредственно входила в группу сонетов «Поэт Соперник», «The Rival Poet» сонеты (77—86), согласно замыслу автора.  По факту, сонет 83 является звеном, связывающим предыдущие сонеты 77—82 с последующими 84—86, тогда как сонеты 83—86 раскрывают завесу об поэтах-соперниках.
Где повествование сонет 84 является отображает обобщающие черты претендовавших на поэта-соперника, которым помогал юноша, адресат сонетов, тогда как сонет 85 посвящён поэту-сопернику в лице Эдмунда Спенсера, а сонет 86 посвящён другому поэту сопернику — Джорджу Чапмену.

— Confer!
________________
© Swami Runinanda
© Свами Ранинанда
________________

Original text by William Shakespeare Sonnet 83, 1—4, 9—14

This text is distributed for nonprofit and educational use only.

«I never saw that you did painting need,
And therefore to your fair no painting set;
I found, or thought I found, you did exceed
The barren tender of a Poet's debt» (83, 1-4).

    William Shakespeare Sonnet 83, 1—4.

«Я никогда не видел, чтоб в приукрашивании нуждались — вы
И потому ваша беспристрастность не была настроена приукрашивать;
Я обнаружил (либо Я подумал, найдя), что вы превзошли (опять)
Бесплодной нежностью в отношении Поэтов торгов. (Увы)» (83, 1-4).

     Уильям Шекспир, Сонет 83, 1—4.
     (Литературный перевод Свами Ранинанда 21.12.2024).

«This silence for my sin you did impute,
Which shall be most my glory, being dumb;
For I impair not beauty, being mute,
When others would give life, and bring a tomb.
There lives more life in one of your fair eyes
Than both your Poets can in praise devise» (83, 9-14).

    William Shakespeare Sonnet 83, 9—14.

«Это молчание за мой грех вы, действительно — вменили (потому),
Которое будет наибольшей моей славой, будучи безмолвной,
Из-за чего Я ослабил не красоту, оставаясь немым (впервой),
Когда другие отдавали жизнь и унесли — в могилу.
Там в одном из ваших прекрасных глаз вместилось больше жизни,
Нежели оба ваших Поэта в похвале навыдумывать — смогли» (83, 9-14).

     Уильям Шекспир, Сонет 83, 9—14.
     (Литературный перевод Свами Ранинанда 21.12.2024).

(Примечание от автора эссе: критик Герман Исаак (Hermann Isaac), предположил, так: «Относительно своего поэтического протеже Саутгемптона, Барнабе Барнс с чувством искренней благодарности упомянул в переписке, так: «прекрасные глаза самого благородного покровителя», выразив восхищение в эпитетах». 
В связи с чем, хочу предложить фрагмент сонета, посвящённого Саутгемптону из сборника Барнабе Барнса «Партенофил и Партенофа» (dedicatory to «Parthenophil and Parthenophe», 1593): «Gracious eyes, those heavenly lamps which give the Muses light», «Милостивые глаза, эти небесные светильники, которые подарили Музам свет», etc.
Примечательно, но при рассмотрении в ходе анализа сонета 31 Шекспира критик Джордж Уиндхэм (George Wyndham) оказался единственным из дискутирующих экспертов, кто отметил архиважную особенность при написании «шекспировских» сонетов: «The mystical confusion with and in the friend of all that is beautiful or lovable in the poet and others, is a development from the Platonic theory of the Idea of Beauty: the eternal type of which all beautiful things on earth are but shadows», «Мистическое смешение в юном друге всего прекрасного или привлекательного, что было в поэте и других людях является развитием платоновской теории «Идеи Красоты» в отражении её бессмертного образа, по сравнению с которым всё прекрасное на земле — это всего лишь тени»). (Intro., p. CXVII). («Shakespeare, William. Sonnets, from the quarto of 1609, with variorum readings and commentary». Ed. Raymond MacDonald Alden. Boston: Houghton Mifflin, 1916). 


 Стоит отметить, что современные редакторы и критики в своих исследованиях опрометчиво пренебрегли пунктуацией, авторскими примечаниями в скобках, вошедшие в рабочий текст сонетов Quarto 1609 года, включая слова-символы, являющиеся одновременно идентификационными маркерами для обозначения персон из окружения Уильяма Шекспира, которых он знал лично и даже дружил.
Вследствие подобное высокомерно обращение с текстом оригинала сборника Quarto 1609 года, был окончательно выхолощен, изначально заложенный замысел автора, а также безвозвратно утеряны ключевые литературные образы и аллегории древнегреческой мифологии, а также философские идеи стоиков, служившие философским базисом, заложенным Шекспиром при написании, буквально всех 154-х сонетов.

Конечно же, философские идеи Платона из трактатов «Идея Красоты» и «Закон Герметизма», а также воззрения Лукреция Кара из трактата «О природе вещей» (лат. «De rerum natura») аргументированно отвергали боязнь смерти, и предоставили возможность Уильяму Шекспиру выставит себя и юношу в позиционную точку «вне времени», что предусматривалось автором изначально ещё при написании, если обратиться к подстрочнику сонетов.

При внимательном прочтении сонет 83 имеет сюжетную связь с предыдущими, входящими в подгруппу, несмотря на то, что подгруппа сонетов 78—83, при написании была объединена единой тематико-сюжетной линией, которая гармонично вписалась в группу сонетов «Поэт Соперник», «The Rival Poet» сонеты (77—86). Примечательно, что группа сонетов «Поэт Соперник», «The Rival Poet» с одной стороны приоткрыла в деталях драматические события в противостоянии Уильяма Шекспира в конкуренции за достойное место, как драматурга, с другой стороны юноша неожиданно инициирует творческую поддержку двум поэтами-соперниками. Что, как следствие приводит к разрыву многолетней дружбы между Шекспиром в лице Эдуарда де Вер и юным графом графа Саутгемптоном, что приводит к длительному «творческому» молчанию поэта и драматурга.
Стилистика изложения предыдущих сонетов 80—82, прямо указывала, что поэт в сослагательном наклонении поэтапно описал каким будет результат при совокупном использовании практик «платоновской теургии» из «Закона Герметизма» и «Идеи Красоты» Платона. Наглядным подтверждением служат строки 3-4 сонета 81. — Confer!

«Or I shall live, your Epitaph to make;
Or you survive, when I in earth am rotten;
From hence your memory death cannot take,
Although in me each part will be forgotten» (81, 1-4).

«Или Я буду жить, чтоб вашу Эпитафию создать,
Либо вы выживете, когда (моё) «Я» окажется гнилым в земле;
Отныне, смерть из вашей памяти не сможет забрать,
Невзирая на то, что будет позабыта каждой частицей во мне» (81, 1-4).

Сохраняя принцип «поэтапного подхода», автор в риторической форме артикулировано обусловил следующую аргументацию при помощи оборота речи в скобках строки 6 сонета 81 «once gone», следуя написанию оригинального текста Quarto 1609 года. Оборот «once gone» стал «инструментарием» для перемещения барда в позицию «вне времени».
В следствии чего, строка 2 сонета 81 неожиданно обрела абсолютно новое трактование, «когда (моё) «Я» окажется гнилым в земле» необходимо понимать, как красивую иносказательную аллегорию с выражением личных персоналий: «когда моё «Я» (моя самость или персональное Эго) окажется гнилым в земле». Идея «атараксии» Лукреция Кара из трактата «О природе вещей» (лат. «De rerum natura») подсказывала барду, что его физическое тело всего лишь оболочка или облачение, которое рано или поздно будут утеряно и погребено, лишь его рождённый гений, кропотливыми трудами уже погребённого бренного тела, оставшись бессмертным на века.

«Дело в том, что оборот речи строки 6 сонета 81 в скобках «once gone», «однажды ушедший», согласно тексту оригинала Quarto 1609 года, устанавливает поэта и драматурга во «вневременную» позицию, таким образом автор сонета увековечил не только юношу, адресата сонета, и самого себя.
Соединение высочайшего интеллекта и профетической интуиции поэта и драматурга в совокупности дали невероятный результат реализации в его поэтической лирике мифологической составляющей и философских идей, основоположника теософии и «герметической медицины» Платона, буквально во всех 154-х сонетах». 2024 © Свами Ранинанда.

Первое четверостишие сонета 83, повествующим бардом написано, как многосложное предложение, состоящее из нескольких односложных. Традиционно «шекспировский» стиль предусматривал отрытую, как называемую «королевскую» строку по Джефри Чосеру, написанную пятистопным ямбом. Характерной особенностью «шекспировской» строки, являлось то, что заложенная мысль поэта могла беспрепятственно в следующую строку, подобно протону в закономерностях квантовой физики.
Таким образом, проявлялся главный принцип прикладной квантовой физики — «закон неопределённости» Гейзенберга. Восемь лет назад в подстрочнике стихотворения, написанного мной, также упоминался закон неопределённости: «Шекспира сонеты Я читал, строкой считал восхода кванты...» 2017 © Свами Ранинанда, но отнюдь, не от переполняющего выражения «the form of intellectual showing off», «формы интеллектуального выпендрежа».

  Примечательно, но двоеточие в конце четверостишия оригинального текста Quarto 1609 года, вполне можно считать точкой, следуя современным правилам орфографии, это, — во-первых. В датированных 15-16 веками стихах, в конце четверостишия на английском можно встретить не только «двоеточие», но и «точку с запятой» в конце предложения, и этом нет ничего странного, так как такими были правила правописания.
Во-вторых, широко применяемый термин «quatrain», «катрен» при описании четверостишия, при рассмотрении сонета Шекспира считаю неверным, ввиду того что это слово применимо, но только к четверостишию, написанному классическим четырёхстопным ямбом. В противовес этому, чисто шекспировская «королевская» строка является эксклюзивной и «открытой», а также аутентичной неизменно написанная пятистопным ямбом. Именно, открытая «шекспировская» строка предоставляла мне возможность путём заполнения конечной цезуры устанавливать рифму строки при переводе на русский.

Переводя фокус внимания к сонету 83, могу лишь отметить, что повествующий бард подверг критике саму идею инициативы юноши, направленную на содействии двум поэтам-соперникам. Характерной особенностью является то, что Шекспир в содержании сонетов 85 и 86 нарушил традицию посвящения сонетов «молодому человеку», юному графу Саутгемптону. Дело в том, что сонет 85 посвящён одному поэту-сопернику, а сонет 96 — второму.

Однако, сонет 84 был не только посвящён автором адресату, но и содержал обращение к юноше от первого лица. Именно, в нём на полотне пространных риторических рассуждений, были соединены контрасты в «антитезе», где поэт противопоставил интеллектуальную мощь и обширные познания юного Саутгемптона внутренней нищете духовного мира ряда начинающих авторов, которые в благодарность писали пышные посвящения в сборниках стихов, но в них содержании можно было обнаружить аутентичность стиля юного верификатора и мецената. (См. об сонетах 84, 85 и 86 в выводах, ниже).

Принимая в расчёт примечание в скобках текста оригинала Quarto 1609 года текст первого четверостишия необходимо рассматривать в полном объёме. Но, последующий семантический анализ для удобства исследования будет проводиться с использованием «шекспировского» правила «двух строк».

«I never saw that you did painting need
And therefore to your fair no painting set,
I found (or thought I found) you did exceed,
The barren tender of a Poet's debt» (83, 1-4).

«Я никогда не видел, чтобы в приукрашивании нуждались — вы
И потому ваша беспристрастность не была настроена приукрашивать;
Я обнаружил (либо Я подумал, найдя), что вы превзошли (опять)
Бесплодной нежностью в отношении Поэтов торгов. (Увы)» (83, 1-4).

В строках 1-2, повествующий поэт от первого лица обратился к юноше: «I never saw that you did painting need, and therefore to your fair no painting set», «Я никогда не видел, чтобы в приукрашивании нуждались — вы и потому ваша беспристрастность не была настроена приукрашивать».
Стоит обратить внимание на фразу строки 2, «therefore to your fair no painting set», «потому ваша беспристрастность не была настроена приукрашивать», так как она демонстрирует характерный речевой оборот, присущий придворным аристократам «елизаветинской» эпохи.

Рассматривая строки 1-2, бросается в глаза риторические аргументы при помощи слова «painting», «приукрашивать» которое повторяется в обеих строках, что указывает на применение двух литературных приёмов «метонимия» и «ассонанс», в то же время при помощи языка иносказания поэт сделал комплимент «молодому человеку», по поводу, его бросающейся в глаза яркой внешности.

Краткая справка.

Ассонанс (фр. «assonance», от лат. «assono» — «звучу в лад») — приём звуковой организации текста, особенно стихотворного: повторение гласных звуков — в отличие от аллитерации (повтора согласных).

В строках 3-4, повествующий, используя ремарку в скобках изложил своё соображение относительно двух (см. строку 14) поэтов-соперников: «I found (or thought I found) you did exceed, the barren tender of a Poet's debt», «Я обнаружил (либо Я подумал, найдя), что вы превзошли (опять) бесплодной нежностью в отношении Поэтов торгов. (Увы)».

Характерно, что применение повторяющегося дважды оборота речи «I found» в строке 3, указывает на применение литературного приёма «ассонанс». Таким путём, а именно применением литературных приёмов автор усилил и выделил строки 1-4 первого четверостишия, акцентировав на них внимание читающего, в первую очередь юноши, как адресата сонета.

Конечная цезура строки 4, несмотря на окончание предложения, была мной заполнена словом восклицанием в скобках «увы», установившим рифму строки.
В то же время, восклицание в скобках «увы», выражает сожаление или огорчение по поводу чего-либо. Оно соотносится к следующей строке 5, так как непосредственно входит в предложение 5-й строки.

Краткая справка.

Цезура (лат. «caesura», «рубка, срубание»; «рассечение, отсечение, отрубание»):
1. Ритмическая пауза в стихе, разделяющая стих на некоторое количество частей.
2. Граница смысловых частей картины, обозначенная композицией или контрастом цветов, светотеней.
В классической греческой и латинской поэзии цезура — это место, где одно слово заканчивается, а следующее начинается в пределах фута. Напротив, соединение слов на конце ступни называется диэрезисом. Некоторые цезуры являются ожидаемыми и представляют собой точку артикуляции между двумя фразами или предложениями. Цезура, также описывается её положением в стихотворной строке: цезура, расположенная рядом с началом строки, называется начальной цезурой, одна в середине строки — медиальной, а одна в конце строки — конечной. Начальная и конечная цезуры редко встречаются в формальном, романтическом и неоклассическом стихах, которые предпочитают медиальные цезуры.

Само словосочетание «thought I found», «Я подумал, найдя» представляет собой риторическую ремарку рабочего пространства сонета, в которой главное действие «подумал», непосредственно связано с дополнительным действием «найдя». Как правило, подобное выражение используется для описания ситуации, в которой человек последовательно приходит к какой-либо мысли, основываясь на личных наблюдениях, приведших к умозаключению, а затем к выводам при помощи — развитой интуиции.

 Оборот речи «of a Poet's debt», «в отношении Поэтов торгов» содержит слово-символ с заглавной лице, согласно тексту оригинала Quarto 1609, которое, на самом деле, являлось идентификационным маркером «both Poets», «обоих Поэтов» соперников.

«The barren tender of a Poet's debt:
And therefore have I slept in your report,
That you yourself being extant well might show
How far a modern quill doth come too short,
Speaking of worth, what worth in you doth grow» (83, 4-8).

«Бесплодной нежностью в отношении Поэтов торгов. (Увы)
И поэтому Я задремал во время прочтения вашего посланья,
Чтобы вы сами, будучи сохранившимся успешно показать смогли, 
Насколько современное перо излишне стало кратким (до изумленья),
Говоря об значимости, какой ценой должна была — в вас взрасти» (83, 4-8).

В строках 4-5, повествующий бард раскрыл условия сделки юного графа Саутгемптона с поэтами-соперниками: «The barren tender of a Poet's debt: And therefore have I slept in your report», «Бесплодной нежностью в отношении Поэтов торгов. (Увы) и поэтому Я задремал во время прочтения вашего посланья».
В напускной фразе строки 4: «…therefore have I slept in your report», «…поэтому Я задремал во время прочтения вашего посланья», поэт подчёркнуто демонстрировал юному Саутгемптон своё безразличие, намекая на упомянутую сделку юноши, адресата сонета с поэтами-соперниками. Рассматривая образ «торгов» строки 4 сонета 83 то, можно обнаружить подобный образ можно найти в трагедии «Гамлет». — Confer! «Hamlet» act I, scena III, line 106: «You have ta'en his tenders for true pay», «Вы же выслушали его торги, ради реальной платы».

С другой стороны, когда повествующий бард написал «Poet's debt», что дословно переводится, как «Поэтов дебит», то наверно имел в виду, если отталкиваться от бухгалтерской терминологии о том, «чем владели на тот момент Поэты, то есть, что имели за душой». В данном случае в обороте «Poet's debt» рассматривались не материальные средства, а способности Поэтов, по факту, а именно, «их возможность написать великое поэтическое произведение».
Дело в том, что оборот речи «Poet's debt» в тексте оригинала Quarto 1609 года начинался с заглавной буквы, являясь словом-символом, в то же время является «идентификационным маркером». Таким образом, указывающим на то, что речь шла об реально существовавших персонах из окружения Шекспира. Ко всему прочему, автор сонета используя оборот «Poet's debt», «Поэтов торгов» применил литературный приём «метонимия», то есть «переименование». Так как, это не был не торговый ряд на городской площади, а апартаменты литературного салона.

Краткая справка.
 
Метонимия (др.-греч. metomia «переименование», от meta — «над» + otoma / otvma «имя») — вид тропа, словосочетание, в котором одно слово заменяется другим, обозначающим предмет (явление), находящийся в той или иной (пространственной, временной и т. п.) связи с предметом, который обозначается заменяемым словом. Замещающее слово, при этом употребляется в переносном значении. Для того, чтобы скрыть подстрочник в тексте произведения автору требуются литературные приёмы в качестве инструментов, скрывающих основной авторский замысел, чтобы автор мог зашифровать многоуровневый смысл написанного. Наглядным примером такой методологии служит литературный приём «метонимия», который лежит в основе иносказаний и «эзопова языка» в поэзии и драматургии. Метонимию следует отличать от метафоры, с которой её нередко путают: метонимия основана на замене слов «по смежности» (часть вместо целого или наоборот, представитель класса вместо всего класса или наоборот, вместилище вместо содержимого или наоборот и т. п.), а метафора — «по сходству». Частным случаем метонимии является синекдоха.

Стоит обратить внимание на сочетание слов «modern quill», которое имело ввиду «quill» «гусиное перо», которого нет ни в одном сонете, кроме как в строке 3 сонета 85 «golden quill», «золотое перо». Образы «пера» нашли своё место в других сонетах с написанием «pen».
К примеру, в сонетах 32, 79, 85 и 100 есть образ «pen», «пера», написанный не с заглавной, но зато в сонетах 16 и 81, мы можем увидеть образ «Pen», «Пера» слов-символов, написанный с заглавной, согласно текста оригинала Quarto 1609 года.

«That you yourself being extant well might show
How far a modern quill doth come too short,
Speaking of worth, what worth in you doth grow» (83, 6-8).

«Чтобы вы сами, будучи сохранившимся успешно показать смогли, 
Насколько современное перо излишне стало кратким (до изумленья),
Говоря об значимости, какой ценой должна была — в вас взрасти» (83, 6-8).

В строках 6-8, повествующий подверг критике юношу, намекая на «золотое перо» (85, 3) одного из поэтов соперников: «That you yourself being extant well might show how far a modern quill doth come too short, speaking of worth, what worth in you doth grow», «Чтобы вы сами, будучи сохранившимся успешно показать смогли, насколько современное перо излишне стало кратким (до изумленья), говоря об значимости, какой ценой должна была — в вас взрасти».

Конечная цезура строки 7 была мной заполнена оборотом в скобках «до изумленья», который органически вписывался в открытую «шекспировскую» строку, одновременно решив проблему рифмы строки. Строка 8 была написана в сослагательном наклонении, а поскольку не является вопросом, то содержит нотки почти неуловимой иронии, подтверждающей аутентичность манеры написания присущей, лишь только — Уильяму Шекспиру.

Впрочем, рассматривая образ «modern quill» сонета 83, «современного пера», можно обнаружить схожий образ «golden quill», «золотого пера» в строке 3 сонета 85, где повествующий обращался к одному из двух поэтов-соперников. Главный намёк был скрыт, в имеющем аналогичное обозначение слове «quill», которое переводится, — «гусиное перо». Сравнивая описания биографов поэтов «елизаветинской» эпохи, исследовавших поэтическое наследие английского поэта Эдмунда Спенсера, то есть упоминание, бывшего тогда на слуху гусиного пера «обрамлённого в золочённую оправу», которое принадлежало одному из поэтов-соперников — Эдмунду Спенсеру.   
 
В ходе исследования строк с 9-й по 14-ть резонно рассматривать по три строки в целях удобочитаемости подстрочника, из которого мы можем более или менее получить в деталях какую-нибудь информация, расшифровывая авторские намёки из текста сонетов об окружающих событиях и личной жизни поэта и драматурга.
 
«This silence for my sin you did impute,
Which shall be most my glory being dumb,
For I impair not beauty being mute» (83, 9-11).

«Это молчание за мой грех вы, действительно — вменили (поэтому),
Что будет наибольшей моей славой, будучи безмолвной,
Из-за чего Я ослабил не красоту, оставаясь немым (впервой)» (83, 9-11).

В строках 9-11, повествующий комментировал в переписке причину его «творческого молчания», перекладывая вину на адресата: «This silence for my sin you did impute, which shall be most my glory being dumb, for I impair not beauty being mute», «Это молчание за мой грех вы, действительно — вменили (поэтому), что будет наибольшей моей славой, будучи безмолвной, из-за чего Я ослабил не красоту, оставаясь немым (впервой)».
Конечная цезура в строке 9 была мной заполнена словом в скобках «поэтому», которое разрешило проблему рифмы строки. Конечная цезура в строке 11 была мной заполнена словом в скобках «впервой», установившим рифму строки.
Написанием в строках 9 и 10 английского глагола «being» дважды, автор применил литературный приём «ассонанс», таким образом он связал эти строки в «контейнер», выделив содержание строк, как особо важные.

Краткая справка.

Ассонанс (фр. «assonance», от лат. «assono» — «звучу в лад») — приём звуковой организации текста, особенно стихотворного: повторение гласных звуков — в отличие от аллитерации (повтора согласных). «У наших ушки на макушке! Чуть утро осветило пушки, и леса синие верхушки — французы тут как тут». Как отметил Я. Зунделович, ассонанс, как и аллитерация, не только служит целям самоценной выразительности поэтического текста, но и «выдвигает и объединяет отдельные слова или их группы». Разновидностью ассонанса в некоторых источниках считают ассонансную рифму, в которой созвучны только гласные, но не согласные. Именно как разновидность рифмы определялся ассонанс, в частности Энциклопедическим словарём Брокгауза и Ефрона, отмечавшим по состоянию на конец XIX века, что «...особенно часто прибегают к ассонансу испанские и португальские поэты. Немецкие — лишь при переводах и подражаниях этим поэтам, и лишь немногие в оригинальных произведениях, например Шлегель в своем «Аларкосе». В народной поэзии славян с появления рифмы ассонанс часто встречается, но обыкновенно уже рядом с созвучием согласных в двух соседних строках стиха, таким образом является полная более или менее выработанная рифма, то есть созвучие гласных и согласных».

После строк 11-12 заканчивается третье четверостишие, где конечными оборотами «being mute» и «bring a tomb», повествующий применил приём сравнительной аллегории, сопоставив обороты «оставаясь немым» строки 11 с «унесли в могилу» строки 12. Таким образом завершив основную повествовательную часть сонета 83.

«For I impair not beauty being mute,
When others would give life, and bring a tomb» (83, 11-12).

Из-за чего Я ослабил не красоту, оставаясь немым (впервой)
Когда другие отдавали жизнь и унесли — в могилу» (83, 11-12).

В заключительном двустишии, которое представляет собой одно предложение автор традиционно обращается от первого лица к юноше, адресату сонета. Характерной особенность заключительного двустишия является, тот факт, что оно даёт «аллюзию» со ссылкой на фрагмент, посвящённый юному Саутгемптону из сборника Барнабе Барнса «Партенофил и Партенофа».
Как известно, граф Саутгемптон непосредственно оказывал поддержку Барнабе Барнсу в написании сборника, а также содействовал успешной подаче на вёрстку и печать сборника «Партенофил и Партенофа», опубликованный в 1593-м году. 

«There lives more life in one of your fair eyes,
Than both your Poets can in praise devise» (83, 13-14).

«Там в одном из ваших прекрасных глаз вместилось больше жизни,
Нежели оба ваших Поэта в похвале навыдумывать — смогли» (83, 13-14).

В строках 13-14, повествующий обратился к адресату от первого лица: «There lives more life in one of your fair eyes, than both your Poets can in praise devise», «Там в одном из ваших прекрасных глаз вместилось больше жизни, нежели оба ваших Поэта в похвале навыдумывать — смогли». Где автор прямо предоставляет намёк на два поэта-соперника.
Рассуждая, об упоминании Барнабе Барнса с очевидной «аллюзии» к заключительным строках сонета 83, критик Герман Исаак (Hermann Isaac) предложил ссылку на: «Относительно своего поэтического протеже Саутгемптона, Барнабе Барнс с чувством искренней благодарности упомянул в переписке, так: «прекрасные глаза самого благородного покровителя», выразив восхищение в эпитетах». 
Строка 13 демонстрирует «аллюзию» со ссылкой на фрагмент, посвящённый юному Саутгемптону из сборника Барнабе Барнса «Партенофил и Партенофа» (dedicatory to «Parthenophil and Parthenophe») с благодарственной надписью, посвящённой юному Саутгемптону: «Gracious eyes, those heavenly lamps which give the Muses light», «Милостивые глаза, эти небесные светильники, которые подарили Музам свет».

Впрочем, версия первой кандидатуры поэта-соперника в лице Эдмунда Спенсера у меня не вызывала никакого сомнения, по причине маркера, переданного образом «golden quill», «золотого пера» строки 3 сонета 85, который для любого, что-либо стоящего исследователя даёт подсказку при рассмотрении сонетов 83 и 85 рядом, с учётом сюжетной линии сонетов 80—86.
 
Относительно второго поэта-соперника Кристофера Марло, предложенного критиком Герман Исаак, когда он исследовал сонеты 79—86, то при скрупулёзном анализе сонета 86 сделал заключение, что на роль второго поэта-соперника идеально подходит Джордж Чапмен.
Фактом исключительной сопричастности к смерти коллеги по перу, характеризующим Джорджа Чапмена, как человека являлось то, что после смерти Кристофера Марло в 1593 году, он взял на себя роль его душеприказчика, что развязывало ему руки, чтобы дописать оставшуюся неоконченной поэму Кристофера Марло «Герой и Леандр», которая была опубликована в 1598 году.


Выводы: содержание сонета 83, предоставило ценную информацию, указывающую на двух поэтов соперников, это — во-первых. Во-вторых, в архивных дискуссиях 1916 года обнаружилось, что в рассматриваемой версии критиком Герман Исаак, Кристофера Марло, в качестве поэта-соперника не подходил по ряду причин.
Основная причина, это ранняя смерть Марло в 1593 году. Поэтому Кристофера Марло не мог претендовать на роль поэта-соперника. Содержание сонета 86, действительно строка за строкой подсказывало, что вторым поэтом-соперником по всем признакам и значимости мог быть, только Джордж Чапмен.

Дело в том, что события, предшествующие скоропостижной смерти Кристофера Марло в мае 1593 года, обнажили давнишний конфликт между поэтом Томасом Кидом и Кристофером Марло. В следствие, возникшего скандала между Марло и Кидом, где он, заявив в полицию обвинил Томаса Кида в краже рукописей.  На Томаса Кида был незамедлительно наложен арест, он под конвоем помещён в тюрьму, где под пытками он признал вину и дал показания, что бумаги принадлежащие Марло что остались от совместной работы над пьесой два года ранее, он забрал без его ведома. Примерно через неделю Кристофер Маро был убит в таверне во время инсценированной драки с неизвестными в мае 1593 года.

Через годы упорного труда, прошедшие в процессе исследований, а также сопоставления событий и артефактов в хронологическом порядке, можно констатировать, ответ на вопрос: «Кем были те двое поэта-соперника, о которых писал Шекспир, а также им посвятил сонеты 85-86»? — наконец найден в этом эссе.

Краткая справка.

Джордж Чапмен, George Chapman (Hitchin, Hertfordshire, ок. 1559 — Лондон, 12 мая 1634) — английский драматург, переводчик и поэт. Он был классическим учёным, в чьих работах прослеживается влияние стоицизма. Его переводы Гомера («Илиада», 1598—1611; «Одиссея», 1616; «Батрахомиомахия») вошли в историю англоязычной поэзии как канонические (изд. Гупера, 1857—1858).
Джордж Чапмен находился в дружественных отношениях с Шекспиром, Беном Джонсоном, Спенсером и другими поэтами современниками и был известен литературных кругах Лондона. Ему принадлежат 18 трагедий и комедий. После смерти Кристофера Марло, Чапмен выступил в роли его душеприказчика, а также дописал оставшуюся неоконченной поэму Марло «Герой и Леандр» (1598). Наиболее значимыми являлись переводы Чапменом гомеровской «Илиады», где он перевёл на английский гомеровские гимны и «Георгику» Вергилия. Далее следовали переводы произведений: Гесиода» (1618, посвящённое Фрэнсису Бэкону), «Героя и Леандра» Мусея («Hero and Leander» of Musaeus) и «Пятую сатиру» Ювенала («Fifth Satire of Juvenal») (1624). По мнению некоторых критиков, поэзия Чапмена оказала значительное влияние на творчество Т. С. Элиота. Прочие стихотворения Чапмена включали: «Де Гвиана, Кармен Эпикум» («De Guiana, Carmen Epicum») (1596), о подвигах сэра Уолтера Роли (Walter Raleigh); продолжение незаконченного «Героя и Леандра» («Hero and Leander») (1598) в соавторстве с Кристофером Марло (Christopher Marlow), «Евтимия Раптус» («Euthymiae Raptus»), и «Слезы Мира» («Tears of Peace») (1609).

Возможно, что меня некоторые не поймут, но многолетние исследования предоставили возможность назвать второго поэта-соперника, это Джордж Чапмен. Дело в том, что фрагменты некоторых пьес Джорджа Чапмена имели сходство с произведениями Уильяма Шекспира, о чём в ряде сонетов, их автор искренне сокрушался. Причина была проста, юный Саутгемптон после разрыва творческого сотрудничества с Шекспиром оказывая посильную помощь Чапмену, передал некоторые части мизансцен пьес, взятых у Шекспира второму поэту-сопернику, в лице Джорджа Чапмена.
Сонет 86 был посвящён непосредственно Джорджу Чапмену (судя по описаниям в сонете), однако, заключительное двустишие сонета 86 традиционно посвящалось «молодому человеку». Из чего, можно сделать заключение, что сонет был написан в то время, когда юный Саутгемптон непосредственно оказывал поддержку Чапмену.

— Confer!
________________
© Swami Runinanda
© Свами Ранинанда 
________________

Original text by William Shakespeare Sonnet 86, 1—4, 7—14

This text is distributed for nonprofit and educational use only.

«Was it the proud full sail of his great verse,
Bound for the prize of all-too-precious you,
That did my ripe thoughts in my brain in-hearse,
Making their tomb the womb wherein they grew?» (86, 1-4).

     William Shakespeare Sonnet 86, 1—4.

«Тем гордым полным парусом был — его великий стих,
Связанный с призом, в виде слишком драгоценного Вас,
Чтобы созрели мои мысли в моём мозгу — катафалке моём вмиг,
Создав могилу им из чрева, которого они выросли тотчас?» (86, 1-4).

    Уильям Шекспир, Сонет 86, 1—4.
    (Литературный перевод Свами Ранинанда 21.09.2021).

«No, neither he, nor his compeers by night,
Giving him aid, my verse astonished.
He, nor that affable familiar ghost
Which nightly gulls him with intelligence,
As victors, of my silence cannot boast;
I was not sick of any fear from thence.
But when your countenance filled up his line,
Then lacked I matter, that enfeebled mine» (86, 7-14).

    William Shakespeare Sonnet 85, 7—14.

«Нет, не он, не его ночные компаньоны,
Оказывающие ему помощь, потрясены стихом моим.
Он, не тот, любезный призрак и знакомый,
Что по ночам обманывает интеллектом и незрим.
Как победители, не мог моим молчанием похвастаться я;
Я не был одержим любым страхом, следуя за ним.
Но, когда ваше одобрение дополнило его строку,
Тогда случившегося мне не хватило, что ослабило меня» (86, 7-14).

    Уильям Шекспир, Сонет 86, 7—14.
    (Литературный перевод Свами Ранинанда 21.09.2021).

Возвращая фокус внимания читателя к содержанию строк 9-10 сонета 86, повествующий бард упоминал призрак античного поэта Гомера, известного своим эпическими поэмами «Одиссея» и «Илиада». — Confer!

«He, nor that affable familiar ghost
Which nightly gulls him with intelligence» (86, 9-10).

«Он, не тот, любезный призрак и знакомый,
Что по ночам обманывает интеллектом и незрим» (86, 9-10).

По данному поводу, критик Кэтрин Данкан-Джонс (Katherine Duncan-Jones) написала, выделив существенное значение: «The phrase seems to carry an allusion to some well-known relationship between a poet and his Muse or inspiring genius, such as Chapman's with the spirit of Homer». «Эта фраза, представляется мне, как несущая приём «аллюзия» переадресующую к общеизвестной связи между поэтом и его Музой или же вдохновляющим гением, таким как дух великого Гомера (при переводе «Одиссеи» и «Илиады») Чапменом». (Duncan-Jones, Katherine (2010). «Shakespeare's Sonnets» (Revised ed.). London: Arden Shakespeare; p. 283. ISBN 978-1-4080-1797-5).
 
В строках 13-14 сонета 86 Уильяма Шекспира содержится обращение поэта от первого лица к юноше, где повествующий поэт, упомянул основную функцию юного Саутгемптона в качестве литературно эксперта и верификатора поэмы одного из поэтов соперников Джорджа Чапмена, опубликовавшего в 1594 году поэму «Ночная Тень».

«But when your countenance filled up his line,
Then lacked I matter, that enfeebled mine» (86, 13-14).

«Но, когда ваше одобрение дополнило его строку,
Тогда случившегося мне не хватило, что ослабило меня» (86, 13-14).

(Примечание от автора эссе: Дело в том, что Кристофер Марло, никоим образом не смог бы претендовать на роль поэта-соперника, так как ушёл из жизни в 1593 году, оставив единственное крупное произведение, пьесу «Тамерлан Великий» («Tamburlaine the Great»), которая была написана в 1587 или 1588 году, среди других не столь значимых).

* countenance —
(глагол. форма) одобрять.
Спряжение: countenanced / countenanced / countenancing / countenances
Примеры:
 
Pope Benedict XVI, a strict conservative in doctrinal matters, is highly unlikely to countenance such an idea.
Папа Бенедикт XVI, жёсткий консерватор в том, что касается доктрин церкви, скорее всего, не одобрит эту идею.

Оксфордский Большой словарь в 12-ти томах изд. 1928 (Oxford English Dictionary, OED).

* countenance —
(существ.)  лицо ср.р. (face), выражение лица;
мн. countenances.
Идиомы:
change countenance — изменяться в лице;
impassive countenance — бесстрастное лицо.
Примеры:

I thought that ragged countenance bore a resemblance.
Правильно мне показалось, что у этого оборванца знакомое лицо.

Оксфордский Большой словарь в 12-ти томах изд. 1928 (Oxford English Dictionary, OED).

 Рассуждая касательно личности поэта-соперника, критик Эрик Сэмс посчитал строку 13, первую строку заключительного двустишия как возможную отсылку к произведению Барнса 1593 года «Партенофил и Партенофа». Строка 13 сонета 83 Шекспира перекликается со строкой Барнабе Барнса сонета 86 из сборника «Партенофил и Партенофа» («Parthenophil and Parthenophe»), а именно «when your countenance filled up his line», «когда ваше выражение лица заполнило его строку». В сонете Барнса, посвящённом Саутгемптону, имеется искомый оборот речи «your countenance», «ваше выражение лица». Таким образом, Саутгемптон добивался благосклонности в принятии читательской публикой сборника любовной лирики «Партенофил и Партенофа», как «that with your countenance graced they may withstand», «чтоб ваше выражение лица могло противостоять им», если быть точнее их зависти и критике. Оборот речи «countenance», «выражение лица», действительно, провёл «наполнение» поэтической строки Барнабе Барнса — до предела, потому что добавлял дополнительный слог. (Sams, Eric (1998). «Who was the Rival Poet of Shakespeare's Sonnet 86». Connotations. 8 (1): 128).

По мнению, ряда критиков строки сонет 86, имеют непосредственное отношение к Джорджу Чапмену (George Chapman), как одному из поэтов-соперников. Подобная точка зрения сформировалась на основании того факта, что Джордж Чапмен в 1596 году, анонсировал крупную поэму «Тень Ночи» («The Shadow of Night»), вызвавшую фурор в среде литературного бомонда Лондона. Повествующий бард в строках 5-6 сонета 86 описал прямую связь Чапмена с духом античного поэта Гомера, намекая на его значимые труды по переводу на английский поэтических эпосов «Одиссеи» и «Илиады». — Confer!

«Was it his spirit, by spirits taught to write
Above a mortal pitch, that struck me dead?» (86, 5-6).

«Был ли это, его дух, от духов обученных писать, придя
Сверху, смертельной высоты, что насмерть поразил меня?»  (86, 5-6).

«Ночная Тень» («The Shadow of Night») — крупная поэма, написанная Джорджем Чапменом; впервые она было опубликована в 1594 году в издании, напечатанном Ричардом Филдом для Уильяма Понсонби, престижного издателя Эдмунда Спенсера и сэра Филипа Сидни.
Поэма стала первым значительным литературным произведением Чэпмена; она включала в себя многочисленные примечания и ссылки на античную поэзию классических греческих и римских авторов (всего 41, взятых из «Мифологии» Никколо Конти). На титульном листе первого издания было написано название, как на английском языке, так и на греческом («Ския никтос»).
Позитивное приятие общественным мнением поэмы «Ночная Тень», как выдающегося произведения английской поэзии закрепило за Джорджем Чапменом благоприятную литературную репутацию, которую он позднее расширил и углубил своими переводами стихов, а таже драматургических произведений.
По окончанию написания поэмы «Ночная Тень», Чапмен пренебрежительно её назвал «poor and strange trifle», «жалкой и странной мелочью», упоминая в переписке со своим коллегой, поэтом Мэтью Ройдоном (Matthew Roydon). В посвящении к поэме «Ночная Тень» автор противопоставлял чрезмерно поверхностных читателей, которые обычно читают стихи, дабы хоть как-то «curtail a tedious hour», «скоротать утомительные часы» тем немногим интеллектуалам, которые «entertained learning in themselves, to the vital warmth of freezing science...», «подпитывались заучиванием в себе жизнеспособной теплоты от замерзающей науки...».
Примечательно, что в строках посвящения были названы имена трёх выдающихся аристократов того времени: «изобретательного Дарби, глубоко ищущего Нортумберленда и Скилла, овладевшего навыками, преемника барона Хансдона...». Ими являлись Фердинандо Стэнли, 5-й граф Дерби, хорошо известный как покровитель театральной труппы «Lord Strange's Men», «Люди лорда Стрейнджа»; Генри Перси, 9-й граф Нортумберленд, так называемый «Wizard Earl», «Граф-Волшебник»; и Джордж Кэри, который сменил на посту своего отца лорда Хансдона в 1596 году и лорда-камергера Англии в 1597 году. Тогда Генри и Джордж Кэри стали покровителями лондонской профессиональной театральной труппы, известной как «Lord Chamberlain's Men», «Люди лорда Чемберлена». Среди авторов и исполнителей труппы были такие таланты, как Уильям Шекспир (актёр-однофамилец, не имевший никакого отношения к поэту и драматургу) и Ричард Бербедж. В 1597 году Джордж был назначен Рыцарем Подвязки, и предполагается, что состоялось в ознаменование этого события премьера комедии «The Merry Wives of Windsor», «Весёлые жены Виндзора» Уильяма Шекспира. 

Сонет 84, являясь сонетом, обобщающим черты многих авторов «елизаветинской» эпохи, которые мечтали стать знаменитыми поэтами, только им помешала нехватка знаний, поэтических навыков и «внутренняя нищета», которую по-иному называют бесталанностью.

— Confer!
________________
© Swami Runinanda
© Свами Ранинанда 
________________

Original text by William Shakespeare Sonnet 84, 1—6, 8—14

This text is distributed for nonprofit and educational use only

«Who is it that says most? Which can say more,
Than this rich praise: that you alone are you,
In whose confine immured is the store
Which should example where your equal grew?
Lean penury within that pen doth dwell
That to his subject lends not some small glory» (84, 1-6).

   William Shakespeare Sonnet 84, 1—6.

«Кто говорит больше всех? Чем более, того сказать мог,
Чем богатая похвала эта: что вы один — есть Вы сам,
В каком ограничении был замурован сохранённого итог,
Который должен стать образцом, где вырос равный вам?
Опираясь нищетой внутри, где творит перо, обитая там по праву,
Чтобы вашему творенью дать взаймы немалую славу» (84, 1-6).

    Уильям Шекспир, Сонет 84, 1—6.
    (Литературный перевод Свами Ранинанда 11.04.2024).

«That you are you, so dignifies his story.
Let him but copy what in you is writ,
Not making worse what nature made so clear,
And such a counterpart shall fame his wit,
Making his style admired everywhere.
You to your beauteous blessings add a curse,
Being fond on praise, which makes your praises worse» (84, 8-14).

   William Shakespeare Sonnet 84, 8—14.

«Что вы — есть вы, свою историю, облагораживая так, тотчас
Позволите ему, лишь только повторить, что написано у вас,
Не стоило ухудшать то, что уже природа сделала — так ясно,
И такой коллега своё остроумие прославит, (кстати)
Чтобы повсюду его стилем сочли все восхищаться (нужным).
Вы к вашим прекрасным благословеньям добавили проклятье,
Увлечённый, будучи похвалой, что сделает вашу похвалу — хуже» (84, 8-14).

    Уильям Шекспир, Сонет 84, 8—14.
    (Литературный перевод Свами Ранинанда 11.04.2024).

Сонет 85 посвящён Эдмунду Спенсеру, диалоги Шекспира с ним достоверны. Строки 11-21 сонета обращены непосредственно к Спенсеру содержат ремарку в скобках: «But that is in my thought, whose love to you (Though words come hindmost) holds his rank before», «Но, что в моих мыслях, которые любили — вы (Хотя, числом задним пришли слова), заняв свой ранг до меня». Спенсер старший друг и учитель Шекспира, их связывала многолетняя дружба.
 В строках 13-14 сонета 85, повествующий бард отходит от традиции посвящения последних двух строк юному Саутгемптону.
Здесь их место заняли очень трогательные строки, автора о себе, несущие профетический характер, которые при осмысления волнуют до глубины души: «Me for my dumb thoughts, speaking in effect», «Меня за мои немые мысли, по сути сказанные обронят». На сам деле, имя придворного аристократа, написавшего порядка 38-ми пьес и 154-х сонетов под псевдонимом «Уильям Шекспир» человечество утеряло, небрежно обронивши на несколько столетий, а авторство его величайших пьес незаслуженно присвоено малограмотному, не научившемуся писать ростовщику и продавцу солода.   

— Confer!
________________
© Swami Runinanda
© Свами Ранинанда 
________________

Original text by William Shakespeare Sonnet 85, 1—4, 9—14

This text is distributed for nonprofit and educational use only.

«My tongue-tied Muse in manners holds her still,
While comments of your praise, richly compiled
Reserve their character with golden quill,
And precious phrase by all the Muses filed» (85, 1-4).

   William Shakespeare Sonnet 85, 1—4.

«Моя косноязычная Муза, в своих манерах держится ещё пока,
В то время как, ваши похвалы составлены богато по азам
Сохранив характер их с помощью золотого вашего пера,
И фраза драгоценная всех Муз уже представлена к ним» (85, 1-4).

   Уильям Шекспир, Сонет 85, 1—4.
   (Литературный перевод Свами Ранинанда 22.09.2024).

«Hearing you praised, I say 'Tis so, 'tis true',
And to the most of praise add something more;
But that is in my thought, whose love to you
(Though words come hindmost) holds his rank before;
Then others for the breath of words respect,
Me for my dumb thoughts, speaking in effect» (85, 9-14).

    William Shakespeare Sonnet 85, 9—14.

«Услышав хвальбу вашу, Я говорю: «Это правда, это так»,
И к самой похвале добавив что-то большее, итак;
Но, что в моих мыслях, которые любили — вы
(Хотя, числом задним пришли слова), заняв свой ранг до меня;
Когда иные взахлёб словами почтения будут упомянуты,
Меня же за мои немые мысли, отзываясь — обронят» (85, 9-14).

    Уильям Шекспир, Сонет 85, 9—14.
    (Литературный перевод Свами Ранинанда 22.09.2024).

(Примечание от автора эссе: исследуя архивные дискуссии об сонете 83, где критик Джордж Уиндхэм (George Wyndham) выразил свою точку зрения, рассуждая об обороте речи «both your Poets», «обоих ваших Поэтов», который продолжил версию в том же направлении, что и критик Герман Исаак.
Уиндхэм предположил, что если следовать элементарной логике, то: «Among these others who still sing, while the poet is himself silent, two are conspicuous», «Посреди тех, кто всё ещё пел, тогда как сам бард молчал, где двое оказались очевидными (персонами)». (Intro., p. CXVII). 
Характерно, что в сонете 85 автор описал образ «golden quill», «золотого пера», судя по описанию библиографов, это было гусиное перо, обрамлённое в золочённую оправу, которое принадлежало одному из поэтов-соперников, предположительно —Эдмунду Спенсеру.
В строках 13-14, повествующий поэт использовал сравнительную аллегорию в сослагательном наклонении, говоря об упоминаниях в умозрительном будущем, сопоставив Эдмунда  Спенсер с собой: «Then others for the breath of words respect, me for my dumb thoughts, speaking in effect»,  «Когда иные взахлёб словами уважения будут упомянуты, меня за мои немые мысли, отзываясь — обронят», где автор сонета поставил своего учителя и коллегу по перу, значительно выше самого себя). (Shakespeare, William (1609). «Shake-speares Sonnets»: Never Before Imprinted. London: Thomas Thorpe). («Shakespeare, William. Sonnets, from the quarto of 1609, with variorum readings and commentary». Ed. Raymond MacDonald Alden. Boston: Houghton Mifflin, 1916).


* ОБРОНИТЬ —
 -роню, -ронишь; оброненный; -нен, -а, -о и обронённый; -нён, -нена, -нено; обронить что-то.
обронить; обронят — глагол, буд. вр., 3-е лицо, мн. ч.
1. Разг. Уронив, потерять. Случайно где-то обронил ключ от дома. Где ты обронила своё кольцо? Смотри, не оброни пакет по дороге! // Уронить; выронить. Поднять с полу оброненную книгу. Это перо обронила какая-то птица. Розы обронили свои последние лепестки.
2. Сбросить (листву). Деревья обронили листву. Лиственница ещё не обронила свою хвою. Дуб стоит во всём великолепии, не обронив ни единого листа.
3. также без дополн. Сказать что-л. вскользь, небрежно, мимоходом. Запомнил слова, небрежно оброненные на днях приятелем. Простофиля! — обронил в мой адрес брат. В ответ не обронил ни слова. Не помню, кто обронил эту странную фразу. Энциклопедический словарь. 2009.


 Сопоставляя образ «немых мыслей» сонета 85 с образом «tongue-tied Muse», «косноязычной Музы» в первой строке сонета 85, повествующий поэт вероятно связал к периодом своего «творческого молчания», выразительно описанного в сонете 83 из чего следует, что он являясь ключевым, согласно авторскому, должен был служить для связки одной подгруппы сонетов с другой, при том, что эти подгруппы принадлежали группе сонетов «Поэт Соперник», «The Rival Poet» сонеты (77—86).    
Схожий образ «немых мыслей» можно встретить в трагедии Уильяма Шекспира «Король Лир» Акт 1 Сцена 1 («King Lear» Act I Scene I). Когда Кент сравнивал лживые и лицемерные слова доводов придворных со словами речей Корделии, где за простотой слов скрывалась правдивая чистота немой мысли. — Confer!

«Nore are those empty-hearted whose low sound
Reverbs no hollowness».   

«Ни тех, пустосердечных, чей низкий звук,
Без реверберации — сплошная пустотность».   

   Уильям Шекспир «Король Лир» Акт 1 Сцена 1.
   (Литературный перевод Свами Ранинанда 17.09.2021).


(Примечание: для ознакомления читателем прилагаю критические дискуссии и заметки, имеющие прямое отношения к сонету 83, которые могут заинтересовать исследователей, занимающихся углублённым изучением наследия гения драматургии. По этическим соображениям, текст предоставленного материала в ходе перевода максимально сохранен, поэтому автор эссе не несёт ответственности за грамматические сокращения, стилистику и пунктуацию ниже предоставленного ознакомительного архивного материала).


Критические дискуссии и заметки к сонету 83.

В строках 1-2 относительно слова глагола «painting», «приукрашивать» критик Джордж Уиндхэм (George Wyndham) дал ему определение и ссылку на сонет: «Возвышенная поэтическая похвала». Cf.! S. 85. 3-4.
Гораций Дэвис (Horace Davis), дополняя дал ссылку на другой: Cf.! S. 101, 6—7. Говоря об строке 2, редактор в ходе дискуссии выделил слово «faire», «честный, справедливый». (See note on S. 16, 11).

В строке 4 по поводу оборота речи «Poet's debt», «Поэтов торгов» критик Шмидт (Schmidt) комментировал и предоставил ссылку на фрагмент пьесы: «Предполагаемая вещь торгов». Cf.! Haml., I, III, 106: «You have ta'en his tenders for true pay», «Вы же выслушали его торги, ради реальной оплаты».

Дискутируя об строке 5 критик Эдмонд Малоун (Edmond Malone) истолковал её смысл, таким образом: «Я не слышал ваших похвал».
В строке 7 по поводу оборота речи «modern quill», «современное перо» критик Эдмонд Малоун (Edmond Malone) пояснил его следующим образом: «Общепринятый или банальный, тривиальный». (Итак, Шмидт, Дауден, Бичинг, Сидни Ли, и мисс Портер и т.д.). 

Критик Тайлер (Tyler) предоставил более расширенное пояснение: «Гусиное перо скорее всего, это стиль поэтов-современников, то есть «fresher stamp», «обновлённый (литературный) штамп» ... Cf.! S. 82, 8 когда, взял его оборот «modern», «современный» в смысле «trivial», «тривиальный», т. е. «банальный», то мне показалось, как (современный стиль) крайне неудовлетворительный».   

Критик Джордж Уиндхэм (George Wyndham) отметил характерные черты написания сонетов, включительно с обсуждаемым: «Подразумевается обычный смысл. В своих сонетах поэт постоянно противопоставляет современность античности». Cf.! S. 59, 7; S.  68, 9; S. 106, 7—8; S. 108, 12. (Распространённое толкование этого слова основано на общем шекспировском употреблении и, вероятно, является правильным.
Приводя аналогичную мысль об S. 106 (исключительно вывод), однако, эта мысль привлекательна для интерпретации Уиндхэма, которая, конечно, не противоречит использованию приёмов поэтами «елизаветинской» эпохи. Cf.! Jonson, Volpone, III, IV: «He has so modern and facile a vein, fitting the time», «У него такая современная и непринуждённая манера говорить, соответствующая времени». (N. E. D.) — Ed.).

 В строке 8 относительно оборота «what worth», «какой ценой». (При помощи такой (замысловатой) эллиптической конструкции. Cf.! Haml, I, I, 31—33:

«Let us once again assail your ears,
That are so fortified against our story,
What we two nights have seen».

«Позвольте нам однажды покритиковать ваш слух,
Который так обогащён, что нашей истории противоречит,
В том, что мы приметили две ночи назад».

В этом отрывке критик Эббот (Abbott) отметил (§ 252), что «what», «который» зависит от глагола речи подразумеваемого, или в «assail your ears», «критиковать ваш слух», либо в «story», «истории». Таким образом, можно сказать, что глагол в изложенном подразумевал «come too short», «вышло слишком коротко»; или что глагол «speaking», «говоря» используется для того, чтобы перенести его значение в последующее предложение. Но критик Тайлер избегал (смысловых) недоразумений, сложность которых заключалась в том, что после слова «worth» «ценность» вместо запятой ставилось тире, а после слова «grow», «вырастает» — восклицательный знак. — Ed.). 
В строке 8 по поводу глагола «doth grow», «вырастает» критик Шмидт (Schmidt): ... (такое уже) есть в... (Cf.! S. 84, 4; S. 93, 13).
 
Критик Тайлер (Tyler): «Это слово, возможно, означало «doth grow as a poet contemplates and attempts to describe your worth», «растёт по мере того, как поэт размышляет и пытается описать вашу значимость», или же оно может указывать на все ещё незрелую молодость «Mr. W. H.'s».
В строке 10 относительно слова «being», «будучи». (Об использовании причастия без формально подлежащего (смысла), см. Abbott, § 378).
Дискутируя об строках 11-12 критик Фон Маунц предложил ссылку на «Скорбные Элегии» Овидия (Von Mauntz: Cf.! Ovid, Tristia, II, 337—338):

«Et tamen ausus eram: sed detrectare videbar,
Quodque nefas, damno viribus esse tuis».

«И там, где мы находимся, мы обнаруживаем,
Что происходит, где-то внутри, где-то внутри нас».

Рассуждая об строке 12 критик Эдмонд Малоун (Edmond Malone): «Когда другие пытаются прославить ваш характер, в то время как на самом деле они позорят его низостью своих сочинений».

Критик Эдвард Дауден (Edward Dowden) предложил сравнить дал ссылку на сонет: Cf.! S. 17, 3-4. Говоря об строках 13—14 критик Сидни Ли (Sydney Lee): «Из поэтических протеже Саутгемптона Барнс наиболее ярко выражено упоминал «прекрасные глаза», «fair eyes» благородного покровителя; см. его сонет посвящение Партенофилу из сборника Барнабе Барнс «Партенофил и Партенофа», (dedicatory to Parthenophil, 1593): «Gracious eyes, those heavenly lamps which give the Muses light», «Милостивые очи, эти небесные светильники, дающие свет Музам», и т.д.

В строке 14 относительно фразы «both your Poets», «обоих ваших Поэтов» критик Герман Исаак (Hermann Isaac) (нашёл здесь подтверждение тому, что речь шла о двух соперниках): Sh. нельзя считать одним из них, поскольку в этом сонете он является повествующим, рассуждающим что долгое время молчал, а в другом случае — что его способности были недостаточны. (На то же самое, по его мнению, указывает тот факт, что в некоторых сонетах (Исаак называет 79-86, возможно, ошибка в 80 и 86-м), где Sh., как будто говорил об  поэте-сопернике, который стоит выше его, но в 82-84-м — о том, на кого он смотрит свысока. Первым из них, по предположению критика Исаак, был Спенсер, вторым — Марлоу). (Jahrb., 19: 236, 241). (Критик Уиндхэм продолжил, что уразумел (оборот речи) «both your Poets», «обоих ваших Поэтов» в том же направлении в каком изложил Герман Исаак): «Among these others who still sing, while the poet is himself silent, two are conspicuous», «Посреди тех, кто всё ещё пел, тогда как сам бард молчит, двое из них являются очевидными (персонами)». (Intro., p. CXVII). (Наверняка большинство читателей понимают под «both your poets». «обоими вашими поэтами» как повествующего, так и его соперника. Тот факт, что он молчит, совершенно не имеет отношения к делу: речь бесполезна, говорит он, потому что ваша ценность такова, что, если бы мы оба посвятили себя чему-то одному, мы бы сочли это недостижимым. — Ed.).

Критик Стоупс (Stopes) (поэт сопоставил этот сонет, вдохновившись фрагментом из книги Уильяма Ханниса «Рай Изящных Устройств» (William Hunnis, in the Paradise of Dainty Devices):

«With painted speache I list not prove my cunning for to trie,
Nor yet will use to fill my penne with gileful flatterie;
With pen in hand, and hart in brest, shall faithful promise make
To love you best, and serve you most, by your great vertues sake».

«С украшенными речами Я не стану доказывать мою хитрость сортировки,
И все же не буду ей пользоваться, наполнив моим последним пенсом позорную лесть;
С пером в руке и символом оленя на берете обязан дать обещанье верности
Любить вас больше всех и служить вам далее, ради ваших великих заслуг».
 
Критик Самуэль Нил (Samuel Neil) (Life of Sh., p.107) в своих очерках предположил, что этот и следующие три сонета были адресованы непосредственно королеве Елизавете. («Shakespeare, William. Sonnets, from the quarto of 1609, with variorum readings and commentary». Ed. Raymond MacDonald Alden. Boston: Houghton Mifflin, 1916).

________________
© Swami Runinanda
© Свами Ранинанда
________________


Or whether doth my mind being crown'd with you
Drink up the monarch's plague, this flattery?
Or whether shall I say, mine eye saith true,
And that your love taught it this Alchemy?
To make of monsters and things indigest,
Such cherubins as your sweet self resemble,
Creating every bad a perfect best
As fast as objects to his beams assemble:
Oh 'tis the first, 'tis flattery in my seeing,
And my great mind most kingly drinks it up,
Mine eye well knows what with his gust is greeing,
And to his palate doth prepare the cup.
If it be poison'd, 'tis the lesser sin,
That mine eye loves it and doth first begin.


— William Shakespeare Sonnet 114
_____________________________

2024 © Литературный перевод Свами Ранинанда, Уильям Шекспир Сонет 114

*                *                *

Иль будь то, мой разум, будучи увенчан с помощью — вас,
Сполна испивший монаршей чумой — такую лесть (тотчас)?
Либо Я должен был сказать, что мои глаза молвили правду,
И то, что ваша любовь научила ей, этой Алхимии? (по праву)
Составлять из монстров и вещей неудобоваримых (спустя),
Подобных херувимов, так напоминающих ваше сладкое Я,
Сотворивши из любого плохого безупречно лучшее (во всём),
Так скоро, как объекты собрали бы их лучи — пучком.
О, такое было впервые, в моём видении такая льстивость,
И моим прекрасным умом наиболее царственно выпита сполна,
Мой взор вполне понимал, что в его порыве жадности (власть)
И для её предвкушения готов был чашу приготовить (снова).
Если ей был отравлен, то это наименьший из грехов (на напасть),
Что моему взору понравилось это, и как впервые — начиналось.


*                *                *

Copyright © 2024 Komarov A. S. All rights reserved
Swami Runinanda Jerusalem 27.12.2024
__________________________________


(Примечание от автора эссе: относительно широко употребляемого в «елизаветинскую» эпоху оборота речи строки 3 сонета 114: «mine eye saith true» — «мои глаза говорили правду», отсылающего к распространённому жаргонному выражению речи придворных аристократов: «be true of...», «быть верным...» принципам чести и престолу королевы.
Стоит отметить, что символизм Барнабе Барнса (Barnabe Barnes), взятый из его поэтического сборника «Партенофил и Партенофа», «Parthenophil and Parthenophe», фактически являлся ключом к расшифровке «до конца непонятых» современными критиками сонетов Шекспира. В то же время символизм Барнса предопределил и обозначил новую эпоху, предоставившую предпосылки к созданию чисто «шекспировского» символизма в пьесах, уже утвердившегося на подмостках театров, когда Эдуард де Вер стал признанным драматургом в среде литературного бомонда Лондона «елизаветинской» эпохи, но только писавшим под псевдонимом — «Уильям Шекспир».
С написания пьесы «Два Благородных Родича», «The Two Noble Kinsmen», вплоть до последней пьесы, трагикомедии «Цимбелин, король Британии» («Cymbeline, King of Britain»). «В которой Шекспир при помощи аллегорических образов раскрыл раболепную природу человека не только через передачу зрителю пьесы чувств и мотиваций главных героев, но и через возникающих по ходу пьесы, «подсознательных» импульсов управляющих человеческой толпой в проявлениях атавистических животных рефлексов. Тех людей из толпы, находящихся в собственной «клети» своих предрассудков и заблуждений». 2024 © Свами Ранинанда).
(Shakespeare, William (1609). «Shake-speares Sonnets»: Never Before Imprinted. London: Thomas Thorpe). (William Shakespeare «Cymbeline, King of Britain». The text is in the public domain to «Renascence Editions». Content unique to this presentation is copyright © 1999 The University of Oregon. For nonprofit and educational uses only).


* НЕУДОБОВАРИМЫЙ, —
(книжн.) неудобоваримая, неудобоваримое; неудобоварим, неудобоварима, неудобоваримо.
1. Плохо усваиваемый органами пищеварения. Неудобоваримая пища.
2. перен. Невразумительный, трудно понимаемый (ирон.). Неудобоваримый доклад. Неудобоваримая лекция.
Синонимы: невразумительный, непонятный, плохо усваиваемый органами пищеварения, сложный для понимания простого человека.

Толковый словарь Ушакова. Д.Н. Ушаков. 1935—1940.


*** НАПАСТЬ, -и, (им. сущест., неодуш., жен. род). Беда, неприятность. Беды и напасти. Что за н. такая! (возглас, выражающий недовольство, досаду);
(разг.) беда, несчастье, неприятный случай. И за что такая напасть мне? Ну, хоть бы я украл что! Ф. М. Решетников, «Где лучше?», 1868 г.
Синонимы: беда, несчастье.

Толковый словарь Ожегова. С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. 1949—1992.




  Сонет 114 — один из 154-х сонетов, написанных английским драматургом и поэтом Уильямом Шекспиром. Он является частью цикла «Прекрасная молодёжь» («Fair Youth»), в котором поэт выражает свои чувства после написания и постановки на королевских подмостках одной из первых двух пьес Шекспира «Венера и Адонис» или «Изнасилование Лукреции» при непосредственной поддержке юного графа Саутгемптона.


Структура построения сонета 114.

Сонет 114 — это чисто английский или шекспировский сонет. Английский сонет состоит из трёх четверостиший, за которыми следует заключительное рифмованное двустишие. Она соответствует типичной схеме рифмовки в форме ABAB CDCD EFEF GG в написании пятистопным ямбом — разновидностью поэтического размера, основанного на пяти парах метрически слабых / сильных слоговых позиций. Седьмая строка иллюстрирует правильный пятистопный ямб:

  #  /  #   /  #  /  #  /  #  /

«Сотворивши из любого плохого безупречно лучшее (во всём)» (114, 7).

В строках 6, 8, 9 и 11 последний слог имеет ударение женского рода:

 #   /   #   /  #  #  /  /   #   / ( # )

«Подобных херувимов, так напоминающих ваше сладкое Я» (114, 6).

/ = ictus, метрически сильная слоговая позиция. # = nonictus (#) — внеметрический слог.

В строке 6 представлена ещё одна метрическая вариация — это смещение третьего иктуса вправо (в результате получается четырёхпозиционная цифра # # / /, иногда называемая малой ионической). Возможно, малые ионические знаки можно найти в строках 5 и 10. Ещё одно метрическое изменение, имея такой же разворот средней линии встречается в строке 4:

#  /  #  /  /  #  #  /  #  /

«И то, что ваша любовь научила ей, этой Алхимии? (по праву)» (114, 4).

В строке 2 потенциально присутствует первоначальная инверсия. Размер требует нескольких вариантов произношения слова: «being», «будучи» в строке 1 состоит из одного слога, однако, слово «flattery», «лесть» строки 9 состоит из двух слогов. (Booth, Stephen, ed. 2000 (1st ed. 1977). «Shakespeare's Sonnets» (Rev. ed.). New Haven: Yale Nota Bene. ISBN 0-300-01959-9. OCLC 2968040; pp. 375—399).


Морфосемантический и лингвистический анализ сонета 114.

Прежде, чем приступить к семантическому анализу сонета 114, есть резон рассмотреть и сравнить с близрасположенными сонетами, согласно нумерации, установленной в сборнике оригинала.

________________
© Swami Runinanda
© Свами Ранинанда
________________

Original text by William Shakespeare Sonnet 113, 1—6, 9—14

This text is distributed for nonprofit and educational use only.

«Since I felt you mine eye is in my mind,
And that which governs me to go about,
Doth part his function and is partly blind,
Seems seeing, but effectually is out:
For it no form delivers to the heart
Of birds, of flowers, or shape, which it doth latch» (113, 1-6).

   William Shakespeare Sonnet 113, 1—6.

«С тех пор, как Я ощутил вас, мой взор в разуме моём,
И тем, что заставляет меня ходить вокруг (причём),
Наделённой частью его функции и частично ослепшей,
Показавшейся видящей, но эффективно отключённой (ей):
От того, нет формы доставляемого сердцу (объясненья)
Об птицах, цветках или обличии, которое ему запирать» (113, 1-6).

    Уильям Шекспир сонет 113, 1—6.   
     (Литературный перевод Свами Ранинанда 30.03.2024).   

«For if it see the rud'st or gentlest sight,
The most sweet favour or deformed'st creature,
The mountain or the sea, the day or night:
The Crow or Dove, it shapes them to your feature,
Incapable of more, replete with you,
My most true mind thus maketh m' eye untrue» (113, 9-14).

   William Shakespeare Sonnet 113, 9—14.

«Поскольку, если он увидит грубое, или самое милое виденье,
Самое сладкое благоволеньем, либо обезображенное творенье,
Гору или море; днём (солнце), либо ночью (звёзды):
Ворона иль голубя, им придавая — ваши характерные черты,
Неспособный на большее, наполненный с помощью вас, (напопят)
Мой самый верный разум, тем самым создаёт мне ложный взгляд» (113, 9-14).

     Уильям Шекспир сонет 113, 9—14.   
     (Литературный перевод Свами Ранинанда 30.03.2024).

(Примечание от автора эссе: дело в том, что следуя изначальному замыслу при написании строки 1 сонета 113, Уильямом Шекспиром был принят за основу философский труд Платона «Идея Красоты», поэтому мной было возвращено распространённое в «елизаветинскую» эпоху слово «felt» — «ощутил» из текста оригинала Quarto 1609 года, которое позднее было заменено критиком Годвином (Godwin) на слово «left» — «покинул».
Также, оставлен первоначально написанный авторский оборот речи в конечной части строки 6 сонета: «doth latch» — «запирать», «запереть», «защёлкивать» так как написанные слова «doth lach» в тексте сонета 113 оригинала Quarto 1609 года, по-видимому, были опечаткой или редакционной ошибкой. Оборот речи в конце строки 8: «it doth catch» — «их отыщет», мной был заменён на оборот «it doth take» — «им взять», согласно тексту оригинала Quarto 1609 года.
При рассмотрении образности слов-символов «Crow or Dove», написанных с заглавной в тексте оригинала Quarto 1609, которые являются аллюзией с прямой ссылкой на притчу Ветхого Завета. Где можно проследить ярко выраженную связь библейской темы Иосифа и Марии с младенцем строки 11 сонета 8: «Resembling sire and child and happy mother», «Напоминая родителя, младенца и счастливую мать» с образом «crow or dove», «ворона и голубя» притчи об «Великом Потопе» и Ное Ветхого Завета, в качестве приёмов «аллюзия» и «антитеза» строки 12 сонета 113.  Невзирая на то, что тексты Святого Писания при написании несли хиастический характер). (Shakespeare, William (1609). «Shake-speares Sonnets»: Never Before Imprinted. London: Thomas Thorpe).

Поэт и драматург в содержании сонета 114 подтвердил, что его: «mind, being crown'd with…», «разум увенчан с помощью…» юного Саутгемптона, но «Drink up the monarch's plague», «Испивший, монаршей чумой» эту лесть, подстрочник которой предоставляет читателю намёк на «публичную похвалу» от самой королевы, присутствовавшей при анонсировании последней из 2-х пьес «Венера и Адонис» или «Изнасилование Лукреции». При этом, поэт завершил сонет 114, строками 13-14: «If it be poison'd, 'tis the lesser sin», «Если ей был отравлен, то это наименьший из грехов» и «That mine eye loves it and doth first begin», «Что моему взору понравился он, и как впервые — начиналось».

Итак, поэт и драматург назвал публичную похвалу королевы «монаршей чумой», и «ядом», что вполне объясняло последовавшие после постановки первых двух пьес, сплетни и доносы со стороны завистников, которые преумножили невероятные сплетни об поэте, продолжая отравлять его жизнь. Что в полной мере проясняет, почему об периоде жизни Шекспира, когда им была написана большая часть гениальных пьес, хронологически отсутствовала какая-либо исторически достоверная информация.

И диаметрально наоборот, в содержании сонета 115, читатель увидит тему «Time's tyranny», «тирании Времени», которая смещена в другом направлении, но подтверждает искренность строки 11, написанной Шекспиром: «When I was certain o'er incertainty», «Когда был Я некоторым из тех, кто был в неопределённости», где он, действительно, до того времени никоим образом не мог предположить, что станет признанным драматургом, которому ещё предстоит написать великолепные пьесы под псевдонимом «Уильям Шекспир».

— Confer! 
________________
© Swami Runinanda
© Свами Ранинанда
________________

Original text by William Shakespeare Sonnet 115, 9—14

This text is distributed for nonprofit and educational use only.

«Alas, why, fearing of Time's tyranny,
Might I not then say 'Now I love you best,'
When I was certain o'er incertainty,
Crowning the present, doubting of the rest?
Love is a babe; then might I not say so,
To give full growth to that which still doth grow?» (115, 9-14).

    William Shakespeare Sonnet 115, 9—14.

«Увы, из-за чего, опасавшийся — Времени тирании,
Не в силах затем сказать: «Теперь, люблю Я вас больше всего»,
Когда был Я некоторым из тех, кто был в неопределённости,
Венчающим нынешнее время, сомневающийся в остальном?
Любовь — это младенец; тогда смогу ли Я не утверждать так,
Чтобы дать полное вырастание тому, что всё ещё растёт?» (115, 9-14).

    Уильям Шекспир сонет 115, 9—14.   
    (Литературный перевод Свами Ранинанда 01.04.2024).

Следуя содержанию сонета 114, «шекспировская» драматургия встала на ноги и начала делать «первые шаги» на подмостках, благодаря «алхимии» юного Райотсли и его любви к драматургии. Сонеты писались частями по мере необходимости для общения с юношей, в них были взяты за философскую основу воззрения «Идеи Красоты» Платона, как фундамент, на котором была возведена последовательность сонетов «Прекрасная молодёжь», «Fair Youth».
Хочу подчеркнуть, что прямые контакты барда к юноше были закрыты, согласно судебному решению, о чём поэт неоднократно упоминал в сонетах.

— Confer!
________________
© Swami Runinanda
© Свами Ранинанда
________________
 
Original text by William Shakespeare Sonnet 116, 1—8

This text is distributed for nonprofit and educational use only.

«Let me not to the marriage of true minds
Admit impediments, love is not love
Which alters when it alteration finds,
Or bends with the remover to remove.
O, no! it is an ever fix'd mark
That looks on tempests and is never shaken;
It is the star to every wandering bark,
Whose worth's unknown, although his height be taken» (116, 1-8).

    William Shakespeare Sonnet 116, 1—8.

«Позвольте, мне не жениться на истинных умах
Признать препятствие. Любовь — не любовь, всё не так
Что изменяется она, когда находим в ней измененья,
Или изгибами с удаляющими для удаленья.
О, нет! Всё это, отныне зафиксированный знак, (итак)
С волнующим взором: не всколыхнёт ничто её никак;
Звезда — эта, словно каждому блуждающий баркас,
Чья ценность неизвестна: большой ценой, хоть будет взята».

    Уильям Шекспир сонет 116, 1—8.   
    (Литературный перевод Свами Ранинанда 18.06.2018).

* Sonnet 116 in the 1609 Quarto (where it is mis-numbered as 119). Сонет 116-ть в тексте оригинала Quarto 1609 года (там, где при наборе в печать ошибочно пронумерован, как 119-й). (Shakespeare, William (1609). «Shake-speares Sonnets»: Never Before Imprinted. London: Thomas Thorpe).

(Примечание от автора эссе: по мнению, критика Дугласа Тревора (Douglas Trevor): «The constancy of love in sonnet 116, the «it» of line five of the poem, is also — for the poet — the poetry, the object of love itself», «Постоянство в любви сонета 116, именно, «оно» из пятой строки стихотворения являлось, также — для поэта — лирикой, будучи само по себе выражением, характеризующим любовь». (Trevor, Douglas (2007). «Shakespeare's Love Objects». In Schoenfeldt, Michael (ed.). A Companion to Shakespeare's Sonnets. Grand Rapids: Blackwell Limited. ISBN 9781405121552).
По моему разумению, содержание сонета 116 выглядит, как вызов установившейся традиции в среде поэтов «елизаветинской» эпохи. Так как автор сонета осознанно противопоставил индивидуальное видение «чувства любви» к своей возлюбленной, отличающееся от отображения в стихах подавляющего большинства поэтов «елизаветинской» эпохи. Где поэт и драматург отобразил образ своей возлюбленной намеренно упрощённым, таким образом, противопоставил его отображениям вычурного приукрашивания другими поэтами своих возлюбленных, распространённого в поэзии «елизаветинской» эпохи.
Очевидным является то факт, что обращение барда в сонете 116 было направлено не столько, как на раскрытие самой «темы любви», как в других сонетах, следовавших философским воззрениям «Идеи Красоты» Платона. Как сколько к риторическому стилю для выражения точки зрения Уильяма Шекспира, как просто человека, наделённого жизненным опытом. Тогда как, глубина персональных размышлений автора выдвинута на первый план, а содержание сонета 116 по мере изложения обретало более прямолинейный характер изложенного, которое поэт и драматург приправил неповторимо яркими образами и искромётной юмором.
Тогда,  как критик Лукас Эрн выразил свою точку зрения, следующим образом: «Lines five to eight stand in contrast to their adjacent quatrains, and they have their special importance by saying what love is rather than what it is not», «Строки с пятой по восьмую поддерживают контраст, создавая «антитезу» со смежными четверостишиями, и поэтому  строки 5—8 в общем контексте имеют чрезвычайно важное значение, где (повествующий) предложил свои рассуждения не о том, что такое любовь, а чем она — не является».
Столь откровенно реалистичное видение служило образцом, отражающим коренные изменения во взглядах Шекспира на любовь, что чувство любви является абсолютно «неопределяемым», это — во-первых.
Во-вторых, авторская концепция контекста сонета 116, на протяжении всего сюжета неуклонно подсказывает читателю об неменяющемся, то есть «постоянном» характере в «непредсказуемости» любви, как чувства.
Риторическая модель построения сонета 116, изначально фокусировала внимание читателя на идее, выделяющей сонет среди остальных окружающих, посредством восклицания ключевой строки 5: «(love) is an ever-fixed mark», «(любовь) — это отныне зафиксированный знак». Такой оборот речи, следует понимать, исходя из широко применяемых слов морской терминологии «елизаветинской» эпохи, как «знак на бакене» или маяк. (Erne, Lukas (2000). «Shakespeare's 'Ever-Fixed Mark': Theological Implications in Sonnet 116». English Studies. 81 (4). Routledge; pp. 293—304. ISSN 1744-4217. S2CID 162250320).


Критик Джордж Уиндхэм (George Wyndham) в ходе дискуссии объяснил основное назначение серии сонетов 100—125, затрагивающих тему Музы, следующим образом: «Группа сонетов 100—125 открывается после долгого (творческого) молчания, ...и поэт развивает в ней единственную продолжительную атаку на Закон Перемен (Law of Change)», далее он продолжил: «In its survey it goes over the old themes with a soft and silvery touch: Beauty and Decay, Love, Constancy, the immortalizing of the friend's beauty conceived as an incarnation of Ideal Beauty», «В своём исследовании он (автор) обратился к слишком древним темам с  помощью мягкого и серебристого прикосновения (к категориям): Красоты и её Увядания, Любви и Постоянства, для увековечивания Красоты (юного) друга, задуманной в виде перевоплощения, как (неземной) Идеал Красоты». (Intro., pp. CXIII—CXIV). («Shakespeare, William. Sonnets, from the quarto of 1609, with variorum readings and commentary». Ed. Raymond MacDonald Alden. Boston: Houghton Mifflin, 1916).

При сравнении сонета 117, можно предположить, что он был задуман, как отступление, которое отличалось от основной темы сонета 116. Тогда, как тема сонета 116 своими выразительными образами напоминала рабочие наброски к пьесе «Укрощение строптивой» или черновики мизансцен пьесы «Венецианский купец». В сонете 116, повествующий бард осознанно противопоставил своё понимания «чувства любви» при отсутствии литературных украшательств в метафорах довольно-таки упрощённо изображённый образ возлюбленной барда, был противопоставлен вычурно красочным метафорам поэтов-современников, приукрашивающих в своих стихах возлюбленных дам. 

— Confer!
________________
© Swami Runinanda
© Свами Ранинанда
________________

Original text by William Shakespeare Sonnet 117, 1—4, 9—14

This text is distributed for nonprofit and educational use only.

«Accuse me thus, that I have scanted all
Wherein I should your great deserts repay.
Forgot upon your dearest love to call,
Whereto all bonds do tie me day by day» (117, 1-4).

    William Shakespeare Sonnet 117, 1—4.

«Так обвиняйте меня потому, что Я пренебрёг всем
В чём Я должен был великим пустыням воздать. (совсем)
Позабыл на вашу дражайшую любовь отозваться,
Покуда все обязательства меня связывали день ото дня» (117, 1-4).

    Уильям Шекспир сонет 117, 1—4.   
    (Литературный перевод Свами Ранинанда 04.04.2024).

«Book both my wilfulness and errors down,
And on just proof surmise accumulate;
Bring me within the level of your frown,
But shoot not at me in your waken'd hate;
Since my appeal says I did strive to prove
The constancy and virtue of your love» (117, 9-14).

    William Shakespeare Sonnet 117, 9—14.

«Впишите оба: моё своенравие и устранение ошибок (тогда),
В чём просто предположений накапливал доказательства;
Приведите меня в пределы уровня вашего хмурого взгляда
Но не бросайте меня в вашей пробуждающейся ненависти
Ибо моя апелляция гласит, что Я стремился доказывать (всегда)
Постоянство и добродетельность вашей любви» (117, 9-14).

    Уильям Шекспир сонет 117, 9—14.   
    (Литературный перевод Свами Ранинанда 04.04.2024).

 Характерной особенностью сонета 114 является применение в первом четверостишии двух риторических вопросов. Но можно ли эти риторические вопросы воспринимать, как некую ультимативную форму? Конечно же ни в коем случае, нет. Бард смиренно вопрошал по причине премьеры после написания одной из первых двух пьес «Венера и Адонис» или «Изнасилование Лукреции». Премьера пьесы прошла на аншлаг на подмостках, возведённых при дворе, где по окончанию спектакля королева Елизавета в короткой речи выразила своё восхищение. Именно, тогда поэт и драматург утвердился в литературных среде искушённых знатоков драматургии, как многообещающий и вполне созревший драматург.

«Or whether doth my mind being crown'd with you
Drink up the monarch's plague, this flattery?
Or whether shall I say, mine eye saith true,
And that your love taught it this Alchemy?» (114, 1-4).

«Иль будь то, мой разум, будучи увенчан с помощью — вас,
Сполна испивший монаршей чумой — такую лесть (тотчас)?
Либо Я должен был сказать, что мои глаза молвили правду,
И то, что ваша любовь научила ей, этой Алхимии? (по праву)» (114, 1-4).

В строках 1-2, повествующий задал юноше первый риторический вопрос: «Or whether doth my mind being crown'd with you drink up the monarch's plague, this flattery?», «Иль будь то, мой разум, будучи увенчан с помощью — вас, сполна испивший монаршей чумой — такую лесть (тотчас)?»
Конечная цезура строки 2 была мной заполнена наречием в скобках «тотчас», установившим рифму строки, органически вписавшимся в «шекспировскую» свободную строку.

Хочу выделить характерную образную схожесть строки 2 сонета 114 с литературными образами исторической пьесы Уильяма Шекспира «Троил и Крессида», Акт II. Сцена III, 1424—1425 (William Shakespeare «Troilus and Cressida», Act II. Scena III, line 1424—1425): «And how his silence drinks up this applause!», «И насколько его молчание упивалось этими аплодисментами!».

Однако, подобная образная похожесть вполне может служить подсказкой, указывающей на приблизительное время написания сонета 114. Вполне возможно также сонета 113, который вошёл с сонетом 114 в «the diptych», «диптих». Так как сонет 114 с первой строки начинается, так «Or whether...», «Иль будь то...», что указывает на продолжение, незаконченной мысли автора до конца, не изложенной в предыдущем сонете 113. 

— Confer!
________________
© Swami Runinanda
© Свами Ранинанда
________________

Original text by William Shakespeare «Troilus and Cressida» Act II. Scena III, line 1381—1430

This text is distributed for nonprofit and educational use only.

ACT II. SCENE III. The Grecian camp. Before Achilles' tent.
Enter AGAMEMNON, ULYSSES, NESTOR, DIOMEDES, and AJAX

Aside
Re-enter ULYSSES

ULYSSES

Achilles will not to the field to-morrow.

AGAMEMNON

What's his excuse?

ULYSSES

He doth rely on none,
But carries on the stream of his dispose
Without observance or respect of any,
In will peculiar and in self-admission.

AGAMEMNON

Why will he not upon our fair request
Untent his person and share the air with us?

ULYSSES

Things small as nothing, for request's sake only,
He makes important: possess'd he is with greatness,
And speaks not to himself but with a pride
That quarrels at self-breath: imagined worth
Holds in his blood such swoln and hot discourse
That 'twixt his mental and his active parts
Kingdom'd Achilles in commotion rages
And batters down himself: what should I say?
He is so plaguy proud that the death-tokens of it
Cry 'No recovery.'

AGAMEMNON

Let Ajax go to him.
Dear lord, go you and greet him in his tent:
'Tis said he holds you well, and will be led
At your request a little from himself.

ULYSSES

O Agamemnon, let it not be so!
We'll consecrate the steps that Ajax makes
When they go from Achilles: shall the proud lord
That bastes his arrogance with his own seam
And never suffers matter of the world
Enter his thoughts, save such as do revolve
And ruminate himself, shall he be worshipp'd
Of that we hold an idol more than he?
No, this thrice worthy and right valiant lord
Must not so stale his palm, nobly acquired;
Nor, by my will, assubjugate his merit,
As amply titled as Achilles is,
By going to Achilles:
That were to enlard his fat already pride
And add more coals to Cancer when he burns
With entertaining great Hyperion.
This lord go to him! Jupiter forbid,
And say in thunder 'Achilles go to him.'

NESTOR

(Aside to DIOMEDES) O, this is well; he rubs the
vein of him.

DIOMEDES

(Aside to NESTOR) And how his silence drinks up
this applause!

AJAX

If I go to him, with my armed fist I'll pash him o'er the face.

AGAMEMNON

O, no, you shall not go.

AJAX

An a' be proud with me, I'll pheeze his pride:
Let me go to him.

ULYSSES

Not for the worth that hangs upon our quarrel.

   William Shakespeare «Troilus and Cressida» Act II. Scena III,  line 1381—1430.

Акт 2. СЦЕНА 3. Греческий лагерь. Перед самым Ахилла шатром.
Входят АГАМЕМНОН, УЛИСС, НЕСТОР, ДИОМЕД и АЯКС

Со стороны
Возвратился УЛИСС

 УЛИСС

Ахилл не выйдет на поле боя завтра.

АГАМЕМНОН

Какие у него будут оправдания?

УЛИСС

Он не может положиться ни на кого,
Только несётся на потоке своего распоряжения
Лишённый соблюдения или без уваженья ко всякому,
В своеобразном пребывании и на самонадеянности.

АГАМЕМНОН

Почему он не сделал этого по нашей справедливой просьбе
Помазанием его персоны и вдоволь на воздухе, проветрившись с нами?

УЛИСС

Вещи ничтожные, как пустое место, ради просьбы всего лишь,
Он делает важное: его одержимостью вместе с величием
И молвит не сам с собой, кроме как с гордостью
Что ссорится при самостоятельном вдохе воображаемой значимостью
Удерживая в своей крови такой раздутый и горячий дискурс
Что общего между его психикой и активными частями с
Королевством Ахилла, что в суматохе куда неистовее.
И само себя с ног сбивает: так, что же Я должен был сказать?
Он, как-чумный настоль надменен, что символы смерти из-за всего этого
Вопят: «Не поправляйся!».

АГАМЕМНОН

Пусть Аякс отправится к нему.
Дражайший милорд, пойдите вы и поприветствуйте его в собственном шатре:
Этим сказал, что он хорошо относится к вам и будет ведомым
По вашей просьбе, чуточку от самого себя.

УЛИСС

О Агамемнон, пусть оно не будет — так!
Мы освятим шаги, что совершает Аякс
Когда они уйти от Ахилла: должны гордый лорд
Что подорвёт его самонадеянность с помощью его собственного стыка
И не пострадает никогда материя этого мира
Проникни в его мысли, сохраняя такие, какие действительно вращаются
И размышляют сами по себе, вряд ли ему станут поклоняться
Ибо, что мы удерживаемся за идола больше, чем он за нас?
Нет, не этим трижды достойный и праведный доблестный милорд
Не должна быть настолько черствеющей его десница, благородно приобретённая;
Ни, по моей воле, были признаны его заслуги,
Настолько щедро титулованные, как у Ахилла,
Перейдя к Ахиллу:
Чтобы приумножить его и без того жирную гордыню
И добавить ещё углей в Червоточину, когда он запылает
Вместе с помощью развлечений великого Гипериона.
Этот милорд прийдёт к нему! Юпитер не воспрепятствует,
И воскликнет в раскатах грома: — «Ахилл, пойди к нему».

НЕСТОР

(В сторону ДИОМЕДА) О, как это хорошо; он потирает ему вену.

ДИОМЕД

(Обращаясь к НЕСТОРУ) И насколько его молчание упивалось этими аплодисментами!

АЯКС

Или Я подойду к нему в доспехах прежде, чем Я разобью ему лицо своим кулаком.

АГАМЕМНОН

О, нет, ты не пойдёшь.

АЯКС

И будь гордым вместе со мной, Я обязан задеть его гордость: Позволь мне подойти к нему

УЛИСС

Нет, не из-за его значимости, а всего зависящего от нашей ссоры.

   Уильям Шекспир «Троил и Крессида», Акт II. Сцена III, 1381—1430.
   (Литературный перевод Свами Ранинанда 22.01.2025).


(Примечание от автора эссе: исследователям творчества великого драматурга не следует путать характерные для «елизаветинской» эпохи особенности авторского почерка при написании Шекспиром таких сокращений слов, как «o'er», которое является сокращением слова «over», «слишком» «излишне»; также часто применяемым в пьесах словом «ere» — «прежде», «прежде чем». Например: «And sable curls or silver'd (o'er = over) o'er with white», «И собольи локоны или серебристым излишне с белого (в опал)» (12, 4) текста оригинала первого издания Quarto 1609. (Shakespeare, William (1609). (Shake-speares Sonnets: Never Before Imprinted. London: Thomas Thorpe).
Или же, при использовании жаргонных выражений пьесы Уильяма Шекспира «Троил и Крессида», Акт 2. Сцена 3: «If I go to him, with my armed fist I'll pash him o'er (o'er = over) the face», «Или Я подойду к нему в доспехах прежде, чем Я разобью ему лицо своим кулаком».
Относительно строки, предоставляющей «аллюзию» со ссылкой на средневековый религиозный ритуал в христианстве: «Untent his person and share the air with us?», «Помазанием его персоны и вдоволь на воздухе проветрившись с нами?»
* «Помазание на царство — в православии, католицизме и англиканстве обряд, в котором вступающий на трон монарх (император, царь, король) помазывается мирой или елеем с целью преподнести ему дары Святого Духа, так необходимые для успешного правления королевством). (William Shakespeare «Troilus and Cressida», Act II. Scena III).
 

Давайте возвратимся к семантическому анализу сонета 114, в поиске новых открытий и находок во вселенной поэта и драматурга.

«Or whether shall I say, mine eye saith true,
And that your love taught it this Alchemy?» (114, 3-4).

«Либо Я должен был сказать, что мои глаза молвили правду,
И то, что ваша любовь научила ей, этой Алхимии? (по праву)» (114, 3-4).

В строках 3-4, повествующий поэт задал юноше второй риторический вопрос: «Or whether shall I say, mine eye saith true, and that your love taught it this Alchemy?», «Либо Я должен был сказать, что мои глаза молвили правду, и то, что ваша любовь научила ей, этой Алхимии? (по праву)».

Конечная цезура строки 4 была мной заполнена словосочетанием в скобках «по праву», установившим рифму строки.
Дело в том, что словосочетание, заполнившее конечную цезуру строки 4 по смыслу, соотносится к строке 5 и поэтому не входит в состав предложения строк 3-4 со вторым риторическим вопросом.

Фраза конца строки 4: «taught it this Alchemy?», «научила ей, этой Алхимии?» означает, что бард уже получил первые навыки написания пьес, но терзаемый сомнениями недоумённо вопрошает, обращаясь к юноше, адресату сонета.
Следуя логике вещей, во время публичной похвалы королевы, глаза барда, на сам деле, говорили правду, но эта правда, были сказаны немыми мыслями «во взгляде его глаз», что «не будь помощи и поддержки юноши при написании пьесы, то не было бы столь великолепной пьесы», это — во-первых.
Во-вторых, когда по завершению действа пьесы, бурных оваций королева взяла слово для похвалы, то эти похвалы прежде всего предназначались юному графу Саутгемптону за его посильную помощь в написании пьесы, а также поддержку в постановке её на королевских подмостках.

«And that your love taught it this Alchemy?
To make of monsters and things indigest,
Such cherubins as your sweet self resemble,
Creating every bad a perfect best
As fast as objects to his beams assemble» (114, 4-8).

«И то, что ваша любовь научила ей, этой Алхимии? (по праву)
Составлять из монстров и вещей неудобоваримых (спустя),
Подобных херувимов, так напоминающих ваше сладкое Я,
Сотворивши из любого плохого безупречно лучшее (во всём),
Так скоро, как объекты собрали бы их лучи — пучком» (114, 4-8).

В строках 5-6, повествующий бард, продолжая сюжетную линию сонета описал черты творческой «алхимии» юноши: «To make of monsters and things indigest, such cherubins as your sweet self resemble», «… (по праву) Составлять из монстров и вещей неудобоваримых (спустя), подобных херувимов, так напоминающих ваше сладкое Я». Конечная цезура строки 5 была мной заполнена предлогом в скобках «спустя», который разрешил проблему рифмы строки.

Но в одной из пьесе Шекспира можно встретить образ «cherubins», «херувимов» строки 6 сонета 114, если обратиться к мизансцене «обращения Просперо к Миранде» пьесы Шекспира «Буря», Акт I. Сцена II, 182—183 (William Shakespeare «The Tempest» Act I, Scene II, line 182—183): «O, a cherubin thou wast that did preserve me», «О, херувимчиком ты была дабы, действительно, уберечь меня».

Чтобы указанную фразу не вырывать из контекста пьесы, любезно предлагаю для сопоставления и сравнения фрагмент диалогов пьесы Шекспира «Буря», Акт I. Сцена II, 180—200. 

— Confer!
________________
© Swami Runinanda
© Свами Ранинанда
________________

Original text by William Shakespeare «The Tempest» Act I, Scena II, line 180—200

This text is distributed for nonprofit and educational use only.

ACT I. SCENE II. The Island. Before PROSPERO'S cell.
Enter PROSPERO and MIRANDA

MIRANDA
 
Alack, what trouble
Was I then to you!

PROSPERO
 
O, a cherubin
Thou wast that did preserve me. Thou didst smile,
Infused with a fortitude from heaven,
When I have deck'd the sea with drops full salt,
Under my burden groan'd; which raised in me
An undergoing stomach to bear up
Against what should ensue.

MIRANDA 

How come we ashore?

PROSPERO 

By Providence divine.
Some food we had, and some fresh water that
A noble Neapolitan, Gonzalo,
Out of his charity, being then appointed
Master of this design, did give us, with
Rich garments, linens, stuffs and necessaries,
Which since have steaded much; so, of his gentleness,
Knowing I loved my books, he furnish'd me
From mine own library with volumes that
I prize above my dukedom.

   William Shakespeare «The Tempest» Act I, Scena II, line 180—200.

Акт I. Сцена II. Остров. Перед кельей ПРОСПЕРО.
Входят ПРОСПЕРО и МИРАНДА

МИРАНДА 

Увы, какой неприятностью
Была Я тогда для вас!

ПРОСПЕРО 

О, херувимчиком
Ты была, дабы, действительно, уберечь меня. Ты улыбалась,
Настоянная при помощи стойкости небес,
Когда Я украсил море вместе с каплями полноценной соли,
Под моей ношей оно застонало, чтоб пробудиться во мне
Перетерпев, чтобы смогло выдержать чрево
Вопреки тому, что должно было последовать.

МИРАНДА 

Как мы оказались на берегу?

ПРОСПЕРО 

По божественному провидению.
У нас было немного еды и пресной воды малость, что
Благородный неаполитанец Гонсало,
Из своего милосердия, будучи затем назначенным
Мастером этого замысла, подарил нам, вместе с
Дорогой одеждой, бельём, материалами и предметами жизнеобеспечения,
Которые с тех пор претерпели много изменений; итак, об его мягкости,
Зная, что Я трепетно обожал свои книги, так он снабдил меня
Из моей собственной библиотеки вместе с томами, что
Я ценю куда превыше моего герцогства.

    Уильям Шекспир «Буря», Акт I. Сцена II, 180—200.
    (Литературный перевод Свами Ранинанда 05.02.2025).

Возвращаясь к семантическому анализу сонета 114, где читатель может обратить внимание на обороты речи с применение религиозных слов и терминов. Но этот и есть живая самобытная речь людей, живших со средневековым укладом жизни «елизаветинской» эпохи. Хочу обратить внимание читателя на лингвистику строк 5-8, в которых представлены образцы речевого жаргона «живой речи» той, давно прошедшей эпохи.

«Creating every bad a perfect best
As fast as objects to his beams assemble» (114, 7-8).

«Сотворивши из любого плохого безупречно лучшее (во всём),
Так скоро, как объекты собрали бы их лучи — пучком» (114, 7-8).

В строках 7-8, повествующий при описании творческой «алхимии» юноши обогатил строки сравнительной метафорой: «Creating every bad a perfect best as fast as objects to his beams assemble», «Сотворивши из любого плохого безупречно лучшее (во всём), так скоро, как объекты собрали бы их лучи — пучком». 
Конечная цезура строки 7 была мной заполнена словосочетанием в скобках «во всём», разрешившим проблему рифмы строки.

В третьем четверостишии, повествующий поэт, используя литературный приём «инверсия» возвращает сюжет повествование связав их рассуждения с риторическим вопросом начальных двух строк сонета.

Краткая справка.

Инверсия в литературе (от лат. «inversio», «переворачивание»; «перестановка») — нарушение обычного порядка слов в предложении и законов логики. В аналитических языках (например, английский, французский), где порядок слов фиксирован строго, стилистическая инверсия распространена относительно мало; во флективных, в том числе русском, с достаточно свободным порядком слов — весьма значительно. Инверсия смысловая риторическая, умозрительное возвращение во времени в сюжете повествования.

Третье четверостишие представляет собой многосложное предложение, состоящее из нескольких односложных, которые непосредственно связаны по смыслу.
 
«Oh 'tis the first, 'tis flattery in my seeing,
And my great mind most kingly drinks it up,
Mine eye well knows what with his gust is greeing,
And to his palate doth prepare the cup» (114, 9-12).

«О, такое было впервые, в моём видении такая льстивость,
И моим прекрасным умом наиболее царственно выпита сполна,
Мой взор вполне понимал, что в его порыве жадности (власть)
И для её предвкушения готов был чашу приготовить (снова)» (114, 9-12).

В строках 9-10, повествующий бард снова затрагивает и продолжает тему первых двух строк: «Oh 'tis the first, 'tis flattery in my seeing, and my great mind most kingly drinks it up», «О, такое было впервые, в моём видении такая льстивость, и моим прекрасным умом наиболее царственно выпита сполна».
Словосочетания строки 9: «'tis the first», «такое впервые» и «'tis flattery», «такая льстивость» прямо указывают на применение литературного приёма «ассонанс», в то же время подчёркивают иронический характер строки, выделяя её в контексте сонета.

Краткая справка.

Ирония (от др.-греч. «притворство») — сатирический приём, в котором истинный смысл скрыт или противоречит (противопоставляется) явному смыслу; вид тропа: выражающее насмешку лукавое иносказание, когда в контексте речи слова употребляются в смысле, противоположном их буквальному значению. Которое обозначается при помощи иронии, где некий объект или субъект высмеиваются, ставятся под сомнение, сатирически разоблачаются и отрицается его значимость под маской похвалы и напускного одобрения.

Словосочетания начала строки 2: «Drink up», «Сполна испивший», а также строки «drinks it up», «выпита сполна» строки 10 указывают на «инверсию» в структуре построения поэтической строки сонета.
Впрочем, строки третьего четверостишия раскрывают читателю поэтапный процесс вовлечения человеческой психики в «абстиненцию», то есть «зависимость». Тогда, как происходит процесс вовлечения в «абстиненцию», окончательно формулирую, так: «реализация потребности в систематическом получении льстивых комментариев и восхвалений».

«Mine eye well knows what with his gust is greeing,
And to his palate doth prepare the cup» (114, 11-12).

«Мой взор вполне понимал, что в его порыве жадности (власть)
И для её предвкушения готов был чашу приготовить (снова)» (114, 11-12).
 
В строках 11-12, повествующий поэт искренно описал свои ощущения после первоначально выпитой «монаршей лести», так: «Mine eye well knows what with his gust is greeing, and to his palate doth prepare the cup», «Мой взор вполне понимал, что в его порыве жадности (власть) и для её предвкушения готов был чашу приготовить (снова)».   
Конечная цезура строки 11 была мной заполнена словом в скобках «власть», которое успешно установило рифму строки. Конечная цезура строки 12 была мной заполнена наречием в скобках «снова», установившим рифму строки.

В заключительном двустишии нет прямого обращения к юноше, адресату сонета от первого лица, что разрушает каноническое построение чисто английского сонета. Заключительные две строки, вошедшие в единое предложение, служат продолжением предыдущих строк третьего четверостишия.

«If it be poison'd, 'tis the lesser sin,
That mine eye loves it and doth first begin» (114, 13-14).

«Если ей был отравлен, то это наименьший из грехов (на напасть),
Что моему взору понравилось это, и как впервые — начиналось» (114, 13-14).

В строках 13-14 автор сонета продолжил повествовательную линию предыдущих строк: «If it be poison'd, 'tis the lesser sin, that mine eye loves it and doth first begin», «Если ей был отравлен, то это наименьший из грехов (на напасть), что моему взору понравилось это, и как впервые — начиналось».
Конечная цезура строки 13 была мной заполнена широко применяемым оборотом речи в скобках «на напасть», который установил рифму строки.

Начальную фраза строки 13: «If it be poison'd…», «Если ей был отравлен…» можно интерпретировать, как «если ей (монаршей лестью) был отравлен…», так как позволяет применённый автором литературный приём «инверсия».

* Интерпретация (лат. «interpretatio» — «толкование, объяснение») — истолкование текста с целью понимания его смысла в полном объёме.

Выводы:

«По моему мнению, дух написания и стиль сонета 114 сильно напоминали риторические аргументы пьесы «Два Благородных Родича», «The Two Noble Kinsmen», что отражало тенденцию к преобладанию Шекспира философа, мастера психологического портрета во временном промежутке, знаменующем начальный этап процесса рождения и первых шагов мастера поэзии, как гения драматургии — «на все времена».
Помимо всего этого, излишнюю схожесть литературных образов сонета 114 строки 2, невозможно было бы спутать с образами исторической пьесы Шекспира «Троил и Крессида» акт 2, сцена 3, 1424—1425 (William Shakespeare «Troilus and Cressida», Act II. Scena III, line 1424—1425): «And how his silence drinks up this applause!», «И насколько его молчание упивалось этими аплодисментами!», по их глубочайшему выражению гениальной мысли». 2025 © Свами Ранинанда.



(Примечание: для ознакомления читателем прилагаю критические дискуссии и заметки, имеющие прямое отношения к сонету 114, которые могут заинтересовать исследователей, занимающихся углублённым изучением наследия гения драматургии. По этическим соображениям, текст предоставленного материала в ходе перевода максимально сохранен, поэтому автор эссе не несёт ответственности за грамматические сокращения, стилистику и пунктуацию ниже предоставленного ознакомительного архивного материала).


Критические дискуссии и заметки к сонету 114.

Рассуждая об обороте речи «Or whether...», «Иль будь то...» в начале первой строки критик Эббот (Abbott) дал пояснение: «Whether», «Иль будь то» иногда используется после «или», когда мы должны опустить одно из двух. (§ 136)».
 Дискутируя об строке 2 критик Эдмонд Малоун (Edmond Malone) предоставил для сравнения ссылку на фрагмент пьесы. Cf.! T. & C, II, III, 211: «How his silence drinks up this applause», «Насколько его молчание упивалось этими аплодисментами».
 В строке 5 относительно слова «indigest», «неудобоваримый» критик Шмидт (Schmidt) комментировал, так: «Хаотичный, бесформенный».  Критик Эдвард Дауден (Edward Dowden) предоставил для сопоставления ссылку на фрагмент пьесы: Cf.! 2 H. 6, V, I, 157:

«Hence, heap of wrath, foul indigested lump,
As crooked in thy manners as thy shape».

 «Отсюда, уйма гнева, отвратительным неудобоваримым комком,
 В твоих манерах так же кривобоких, насколько — твоё обличие».

 Говоря об строке 6, в частности, автор писал аллегорическим иносказанием «cherubines», «херувимы» отметил критик Мэсси (Massey), например: «Обращение Просперо к Миранде». Cf.! Prospero to Miranda: «O, a cherubin thou wast that did preserve me», «О, херувимчиком ты была, дабы, действительно, уберечь меня»; или же, Тимон об Фрине (Timon of Phryne), «For all her cherubin look», «Для окружения её херувимчика взгляд». Характерно то, что Sh. называл в обороте «cherubin look», «херувимчика взгляд», но зато не мужчину». (p. 28).

 В строке 9, рассуждая об обороте речи «'tis flattery in my seeing», «такая льстивость на мой взгляд» критик Эдвард Дауден (Edward Dowden) дал для сопоставления ссылку на фрагмент пьесы. Cf.! T.N., I, V, 328: «Mine eye too great a flatterer for my mind», «Мой взор также, для моего разума — великий льстец».

 Относительно содержания строк 10-14 редактор выразил своё мнение в риторическом вопросе, словно мысли вслух. (Не был ли, таким образом, подсказан образ чаши и виночерпия в небрежной формулировке строки 2? Вполне возможно, конечно же, что он имелся в виду с самого начала. — Ed.).

 В строке 11, рассматривая оборот речи «with his gust is greeing», «стал жадным от его порыва» критик Эдмонд Малоун (Edmond Malone) комментировал фразой из пьесы: «The taste at my mind is the greed of my anticipation», «Проба моего разумом на вкус — есть жадность моего предвкушенья».

Критик Уильям Рольф (William Rolfe) выделил особенности оборота в написании пьес, (печатая форму без знака сокращений, таким образом, отмечал, что он (автор) применил (оборот речи), который встречается, также в прозе. Несколько похожих примеров, конечно же можно найти в N. E. D. Но, лишь только один подобный пример был у Sh., который содержится в разговорной речи Старого Гоббо, так он предоставил ссылку на колоритно выраженный драматический образ из пьесы «Венецианский купец» (Old Gobbo M. V., II, II, 108). — Ed.).

 Относительно содержания строки 13 критик Джордж Стивенс (George Steevens) дополнил предыдущее обсуждение, сославшись на пьесу, комментируя её фрагментом: «The allusion here is to the tasters to princes», «Вот тут предложена аллюзия от дегустаторов к принцам». («Shakespeare, William. Sonnets, from the quarto of 1609, with variorum readings and commentary». Ed. Raymond MacDonald Alden. Boston: Houghton Mifflin, 1916). 



         Э              П              И              Л              О              Г



Отныне, сборник сонетов Quarto 1609 года Уильяма Шекспира сопровождала изначально написанная памятная надпись. Памятная надпись на титульном листе первого издания сонетов Уильяма Шекспира, опубликованного в 1609 году издателем Томасом Тропом, гласила следующее:

ЕДИНСТВЕННОМУ. ЗАЧИНЩИКУ
ЭТИХ. ПРИВЕДЁННЫХ. СОНЕТОВ.
МИСТЕРУ W.H. ВСЯЧЕСКОГО.
СЧАСТЬЯ. И. ТОГО. БЕССМЕРТИЯ.
ЧТО. БЫЛО ОБЕЩАНО. НАШИМ.
ВСЁ ЕЩЁ-ЖИВУЩИМ. ПОЭТОМ.
(КОТОРЫЙ) ПОЖЕЛАЛ.
БЛАГОЖЕЛАТЕЛЬНОМУ
ИСКАТЕЛЮ. ПРИКЛЮЧЕНИЙ.
УСТАНОВИТЬСЯ.
ДАЛЬШЕ.

Т.Т.

Рассуждая об столь неординарной литературной форме написания посвящения на титульном листе Quarto 1609, критик Кэтрин Данкан-Джонс (Catherine Duncan-Jones) очень точно в книге «Шекспир: От Ворона Выскочки к Милому Лебедю: 1592—1623» («Shakespeare: Upstart Crow to Sweet Swan: 1592—1623) выразила свою точку зрения: «... all these capital letters and dots after each word represented what an ancient Roman inscription carved in stone was», «...все эти заглавные буквы и точки после каждого слова представляли собой древнеримскую надпись, высеченную на камне». На самом деле, именно так писали древние римляне эпитафии на могильных камнях усопших граждан, заслуживших такую надпись своими трудами в течении всей жизни. («Shakespeare: Upstart Crow to Sweet Swan: 1592—1623» by Catherine Duncan-Jones. (The Arden Shakespeare Library). Published by Bloomsbury / Publishing (UK), 2011; p. 302. ISBN 10: 1408130149. ISBN 13: 9781408130148).

Причём, профессор Кэтрин Данкан-Джонс (Catherine Duncan-Jones) в книге «Шекспир: От Ворона Выскочки к Милому Лебедю: 1592—1623» («Shakespeare: Upstart Crow to Sweet Swan: 1592—1623») акцентировала внимание на той особенности, что «...использование заглавных букв и точек после каждого слова, сильно напоминали традицию написания древнеримской эпитафии, высеченной на каменном надгробии». Что могло служить отражением прямой связи «шекспировских» сюжетов в его пьесах, включительно сонетов с использованием автором «аллюзий» со ссылками, перенаправляющими к образцам классической античной поэзии и драме, а также героям мифов.

— Но кому именно, предназначалась эта надгробная надпись-эпитафия на титульном листе сборника сонетов Quarto 1609, тогда как, в действительности упоминался «наш всё ещё живущий поэт» гений мировой драматургии?!

Возвращаясь к теме «ошибок молодости» поэта и драматурга, о которых он написал в строке 7 сонета 88, это были сокровенные слова автора об «скрытых ошибках, в отношении чего (он был) лишённый прав» на законное право отцовства юноши, которые поэту было запрещено под страхом смерти, и тем более говорить о том, что он, действительно являлся биологическим родителем юного Саутгемптона.
Следуя предписанию Тайного Совета под гифом «совершенно секретно» барду запрещалось оглашать кровную связь с адресатом под страхом смерти, таким образом поэт был лишён законных прав на отцовство внебрачного сына, с рождения воспитанного в приёмной семье, следом переданного на воспитание и получения образования отроду 11-ти лет в дом опекуна Сесил-Хаус.

— Confer! 
________________
© Swami Runinanda
© Свами Ранинанда
________________

Original text by William Shakespeare Sonnet 88, 6—9

This text is distributed for nonprofit and educational use only.

«Upon thy part I can set down a story
Of faults concealed, wherein I am attainted,
That thou, in losing me, shalt win much glory;
And I by this will be a gainer too» (88, 6-9).

    William Shakespeare Sonnet 88, 6—9.

«На твоей стороне Я написать историю могу (как аксиомой)
Об скрытых ошибках, в отношении чего Я лишённый прав,
Дабы ты, теряя меня должен будешь обрести, во многом славы,
И Я при этом, также буду — в выигрыше (от них)» (88, 6-9).

    Уильям Шекспир Сонет 88, 6—9.
    (Литературный перевод Свами Ранинанда 04.12.2022).

В строках 7-8 сонета 88 повествующий бард искренно делится с юношей сокровенным «о скрытых ошибках», в отношении которых: «Of faults concealed, wherein I am attainted, that thou, in losing me, shalt win much glory», «Дабы ты, теряя меня должен будешь обрести, во многом славы».
По-видимому, поэт и драматург намекал на прямую кровную связь, благодаря которой юному графу Саутгемптону по законному праву наследства переходили авторские права на около 38-ми драматургических произведений, а также 154 сонета. Такой поворот событий предоставлял мне полное право на существование моей версии «об передаче Саутгемптоном черновиков рукописного текста» издателю Томасу Торпу в 1609 году на вёрстку в печать Quarto, это, — во-первых.

Во-вторых, памятная эпитафия на оригинале первого сборника сонетов раскрывала дополнительные детали. После принесения в печать Саутгемптоном рукописей сонетов, бывшими частью частной переписки находились в его распоряжении, ибо он являлся получателем. Однако, кто-то из друзей Шекспира, узнавший об сдаче сонетов в печать, и понимая, что сборник сонетов будет напечатан без согласия автора, умудрился заказать памятную эпитафию, написанную заглавными буквами стилем, подобным стилю написания надписей-эпитафий на надгробных плитах в эпоху древнего Рима. Тогда, как на титульном листе содержащую «от все ещё живого поэта» пожелание, непосредственно мистеру «W.H.», а именно, предназначавшееся графу Саутгемптону.

В-третьих, относительно фрагмента эпитафии «того бессмертия, что обещал» автор сонетов, как интересант, предоставивший текст эпитафии, вполне вероятно, был хорошо осведомлённым в вопросе бессмертия адресата сонетов не только в строках сонетов, но об применении поэтом при написании сонетов воззрений и техник труда Платона «Идея Красоты». Там в заглавии был написан тезис: «Где царствует любовь, там нет надобности в законах», или «Там, где царит любовь — нет законов», который был написан Платоном, в качестве эпиграфа философского трактата «Идея Красоты».



Post scriptum. «The artist's life cannot be otherwise than full of conflicts, for two forces are at war within him; on the one hand, the common human longing for happiness, satisfaction and security in life and on the other, a ruthless passion for creation which may go so far as to override every personal desire... there are hardly any exceptions to the rule that a person must pay dearly for the divine gift of creative fire».

«Жизнь художника не может быть по-иному, нежели как наполненной конфликтами, поскольку две силы находятся внутри него в состоянии борьбы; с одной стороны, это обычное человеческое стремление к счастью, удовлетворению потребностей и безопасности жизни, а с другой — беспощадная страсть к созиданию, которая может зайти так далеко, что начинает отвергать любое личное желание...  но там вряд ли существовало, хоть какое-нибудь исключение из правил, дабы человек должен был платить дорогую цену за божественный дар созидательного огня».

— Карл Густав Юнг «Дух человека в искусстве и литературе» (C.G. Jung, «The spirit of Man in Art and Literature»).




              17.02.2025 © Свами Ранинанда «Уильям Шекспир сонеты 36, 83, 114. William Shakespeare Sonnets 36, 83, 114»