Мистика названия

1904 год. Русско-японская война. 31 марта (13 апреля, несчастливое число!) русская эскадра под командованием Степана Осиповича Макарова вышла утром в море из гавани Порт-Артура навстречу главным силам японского флота под командованием адмирала Того. Талантливый учёный, кораблестроитель и теоретик военно-морского искусства, Макаров проявил много энергии для подготовки флота к борьбе с врагом. Его любили матросы за простоту и человечность. К сожалению, он не имел какого либо реального опыта командования крупными соединениями кораблей в военное время, и в этот роковой день совершил ряд грубых ошибок, и приведших его к гибели. Макаров неоднократно выводил эскадру в море одним и тем же курсом – злополучной "восьмёркой", как бы напрашиваясь на постановку там противником мин, и этим не воспользовался бы только дурак, но Хэйхатиро Того дураком не был.* Японцы  ночью поставили на одном из участков неизменной (почему?!) восьмёрки минные заграждения. Русские дозорные миноносцы заметили их и доложили флотоводцу. Но он решил, что это возвращаются наши миноносцы, посланные им в разведку, и приказал не принимать мер предосторожности. К тому же адмирал плохо чувствовал себя в эту ночь, его мучила головная боль, что нельзя сбрасывать со счетов. При выходе навстречу Того Макаров попытался притворным отходом заманить врага под огонь береговых батарей крепости и совместным ударом нанести поражение. Но не подумал о возможных минах. Это была ещё одна грубейшая ошибка активного, преданного делу, но неопытного в боях адмирала, самая роковая. В 9.43 под флагманским броненосцем "Петропавловск" раздался взрыв мины. Все специалисты в один голос утверждают, что сама по себе эта мина ещё не обязательно нанесла бы броненосцу фатальные повреждения и потопила его. Но место её взрыва пришлось на отсек, где хранились морские мины заграждения, неизвестно зачем размещённые на неподходящем для минирования корабле. Ещё один недочёт адмирала, казалось бы, признанного теоретика военно-морского дела. Страшный взрыв переломил корабль, затонувший через две минуты, унеся с собой на дно Жёлтого моря более 600 моряков, в том числе самого Макарова. Вместе с ним погиб находившийся на корабле художник-баталист Василий Васильевич Верещагин. Через несколько минут наскочил на мину и получил пробоину броненосец "Победа", но не затонул и смог добраться до гавани, подтвердив этим, что и "Петропавловск" при менее несчастном стечении обстоятельств вполне мог бы уцелеть. Русскую эскадру охватила паника, она утратила порядок, открыла беспорядочный огонь по морю вокруг себя, вообразив, что её атакуют подводные лодки, которых враг тогда ещё не имел, и спасло её от полного разгрома лишь то, что японский адмирал, боясь нарваться на собственные мины, прекратил преследование, ограничившись наблюдением за событиями издали. Поезд истории неумолимо покатился к поражению России. Талантливый учёный, изобретатель и теоретик оказался, увы, плохим флотоводцем. И лучше всех сказал правду об этом наш писатель Викентий Викентьевич Вересаев в своей книге "На японской войне": "В конце марта погиб с "Петропавловском" слепо-храбрый Макаров, ловко пойманный на удочку адмиралом Того". Что же, не всё боги дают одному человеку, как говорили древние. Но у нас и доныне продолжают величать выдающимся флотоводцем адмирала, не только не выигравшего за свою жизнь ни одного морского сражения (ночные молодецкие торпедные атаки в лейтенантской молодости таковыми считать нельзя), но и своими необдуманными действиями лишь фактически поспособствовавшего поражению России в той злополучной войне. Может быть, у нас, как всегда, вызывает умиление происхождение адмирала из народных низов? Но этого мало, чтобы стать талантливым флотоводцем, как и аристократического происхождения. А, может быть, другого, поспособнее, в высшем флотском командовании России тогда просто не нашлось, и вышло по английской поговорке: "В стране слепых и кривой король". Были адмиралы и поталантливее в военно-морском деле, но, увы, ещё "чином не вышли", как командующий Владивостокским отрядом крейсеров Карл Петрович Иессен. И поэтому не смогли оказать решающего влияния на ход войны... Пусть читатели простят меня за это изложение исторических событий, но оно необходимо, чтобы понять смысл статьи. Прямо таки мистический... В 1914г на Балтике были введены в строй четыре новых дредноута, как сначала назывались линейные корабли нового типа. В честь погибшего корабля один из них получил название "Петропавловск". Большевики, придя к власти, с маниакальным упорством принялись уничтожать всё, что напоминало о ненавистном им царизме, меняли названия кораблей, городов. И "Петропавловск" стал "Маратом" в честь французского якобинца. Прославившегося главным образом организацией кровавого террора против политических противников. Старый корабль дожил до Великой Отечественной Войны и попал в её огненную купель. Он поддерживал огнём наземные войска, стойко отражал налёты немецкой авиации. Но день 23 сентября 1941г стал для него чёрным днём. В этот день немецкие пикировщики Юнкерс-87, знаменитые "Штуки", славившееся высокой меткостью бомбового удара с пикирования,
снова появились над рейдом Кронштадта. "Марат" и другие корабли яростно отстреливались, но один пикировщик, когда корабль отбивался от нескольких других, зашёл с противоположной стороны и всадил тонную бронебойную бомбу в палубу в носовой части корабля. Его пилотировал знаменитый ас Ганс-Ульрих Рудель, "немецкий Маресьев", воевавший и после потери одной ноги, но это было позднее.
Бомба, предназначенная для пробивания брони, содержала относительно небольшой заряд взрывчатки, и сама по себе огромный корабль едва ли потопила бы. Но палубы  старого линкора ещё не были предназначены для сопротивления тяжёлым авиабомбам, которых не знали в годы его постройки. И они были пробиты. И бомба попала в торпедный отсек линкора, вместе с которым сдетонировал и артиллерийский погреб под носовой башней. Грандиозный взрыв оторвал носовую часть корабля с башней, передней мачтой и рубкой. Погибло 326 краснофлотцев, в том числе командир корабля. Разумеется, от таких страшных повреждений "Марат" сразу пошёл ко дну. Которое, к счастью, в этом месте было неглубоко, и вода даже не залила всю верхнюю палубу лёгшего на грунт растерзанного корабля. Его не задетую взрывом большую часть удалось поднять, ввести в строй уцелевшую артиллерию, и он, лишённый носовой части, участвовал в защите Ленинграда как неподвижная плавучая батарея на якорях. Но... Он перенял от погибшего флагманского корабля адмирала Макарова имя. И, выходит, судьбу? Не в том смысле, что он тоже погиб (как полноценная боевая единица), но и его гибель была вызвана сходными причинами. Взрыв вражеского боеприпаса, который ещё сам по себе  мог и не привести к затоплению. И детонация от него боезапаса корабля, и сыгравшая роковую роль. Как хотите, прямо таки мистика какая-то! Суеверный человек сразу скажет: "Не надо было давать кораблю имя несчастливого предшественника! Даже переименование его не спасло от такой же судьбы!" Я не суеверен, уважаемые читатели. Но какие всё-таки порой удивительные и зловещие совпадения преподносит жизнь! – http://stihi.ru/2020/09/09/6975.

*Тем не менее уже вскоре после гибели Макарова Того повторил его ошибку, потеряв два броненосца на русских минах. Видимо, успехи японцев усыпили их бдительность, и они недооценили противника.

На иллюстрации – линейный корабль "Марат", ранее "Петропавловск", незадолго до Великой Отечественной Войны.