неужели

неужели все можно стереть -
это небо на белой бумаге,
неужели дано умереть,
как туман умирает в овраге
от лучей бесшабашной зари,
растворяясь росою по травам...
да, вот помню, еще соловьи
замирают в ночи по дубравам.

неужели так можно любить
эту жизнь,
от рожденья до тризны,
разрывая вселенскую нить
оставаться для всех атавизмом,
оставаться не понятым здесь
и не принятым там,
где лишь звезды,
где души отлетевшая взвесь
вновь наполнит к утру чьи-то грезы.

паранойя мешает писать,
страх остаться вживается в руки.
скрип дверей.
темный сумрак.
кровать.
метронома знакомые звуки.
неужели все можно стереть,
позабыть...
и тебя позабудут.
ныне, присно, наверное, впредь
небо будет немного кургузым -

не поместятся в нем все, кто жил,
места мало, а каждый ведь хочет
оказаться среди старожил,
там, где филин спросонья хохочет,
там где Бог в каждой клетке тебя,
ограждая желанья решеткой,
всем дарует приход сентября,
угощая промерзшею водкой.