Соловей-разбойник. Из Рильке

Когда громадных птиц таили дали
и лютый змей в урочище своём
жёг, огнедышащий, людей живьём,
тогда мужи и юноши гадали,
как устоять им перед Соловьём;

во тьме ветвистой тысячеголовый,
на девяти дубах он голосист,
застать врасплох проезжего готовый,
и сотрясает ветхие основы,
накликав ночь, его разбойный свист.

Вокруг весна, и ночь, и наважденье,
заманчивая, пагубная страсть;
враг отовсюду, но не нападенье,
одна неотвратимая напасть,
не зная ни властей, ни властелинов,
вдруг насылает звучную волну;
бушует нечто, мороком нахлынув,
и человек идёт, как чёлн, ко дну.

Лишь самые могучие в дремучем
лесу не стёрты были сверхмогучим,
чьё горло – кратер в сумрачной тени;
сумели выстоять они одни
и у апрелей переняв науки,
к трудам смиренно приложили руки,
и страх преодолев, шагнули в дни,
когда воздвиг неутомимый зодчий
и оградил оплотом город отчий,
чьи стены были знаменьями славы,

и звери выходили из дубравы,
людского избегая околотка;
и пусть в крови у некоторых глотка,
из логова шли, приминая травы,
как будто привлечённые находкой,
чтоб лечь к ногам святого старца кротко.