Таланты и талантов поклонники

 В приемной управляющего трестом, пока в кабинете его огромном идет праздничное собрание, она, присев на край стола отсутствующей сейчас секретарши, движением, проверенным, возможно, уже не раз, до самых бедер приподнимает подол своей плиссированной юбки. Тонкие черные чулки идеально облегают слегка полноватые, но все еще замечательно стройные ее ноги, а ажурная их резинка самым краем своим граничит с тем заманчивым местом, к которому так хочется тебе дотронуться рукой, ощутить его приятную нежность и потом уже, преодолевая все препятствия на пути, двинуться от него вверх, дальше.
   Видимо, этим же местом и сама она чувствует твой завороженный зрелищем взгляд, и именно им, очевидно, улавливает твое, неодолимое прикоснуться к нему, желание. Глаза ее прикрыты слегка, но внимательно следят за твоим лицом, улавливают в нем все нужные ей перемены, а чуть приоткрытый сладкий рот, где губы, темно-ало-сочные - продукт фирменной заморской помады - есть центр ее обаятельно-плутоватой улыбки, одновременно обольщающей и подтверждающей собственное ее согласие вступить с тобой в занятную, ею самой только что устроенную, игру, название которой - скрытая любовная связь.
   Вы в шаге друг от друга, но сблизиться или обняться прямо сейчас не смеете - не время еще, никак нельзя: в любой момент могут войти сюда люди. И все же - свечи - зажжены, занавес - поднят, и герои уже на сцене. Уже скоро совсем начнется ваша игра, и тогда - увлекайтесь ею, томитесь, желайте… и не забывайте наслаждаться этой игрой всегда и везде, где только вы сможете.

   В следующую вашу встречу слова ее - ни о чем, но с каким-то намеком на что-то, взгляды ее - глаза в глаза и с некоторым значением будто чего-то определенного, понятного и важного только тебе и ей. А в дни самих праздников - приятельские на первый взгляд, на глазах у всех и со всеми вместе, поцелуи, но обнимая только одного тебя и к тебе всем телом прижимаясь, чтобы ощутил ты и грудь ее, и запах духов у виска и на шее, и затем уже узнавал этот запах везде, выделял из десятков запахов других, и, даже не поднимая глаз, угадывал присутствие ее в твоем отделе или идущей впереди тебя где-то по лестнице или коридору…

   Отношения талантов и их поклонников во все времена, вероятно, не лишены некоего очаровательного гламура. Увлечение достоинствами какой-либо личности часто вызывает не только односторонний, но и обоюдный интерес, который постепенно, если не сгубить его на корню, может трансформироваться и в чувства, подобные тем, что проповедует в своих трудах талант и разделяет, непременно, его почитатель. Ведь именно что-то конкретное в творчестве таланта увлекает почитателя его, вызывает в нем сопереживание тому, что в трудах своих пытается талант выразить, и само это пересечение интересов и чувств, воображаемых и желанных, есть именно то, что сближает творца и его почитателя, а затем уже приводит их в некое взаимодействие. А дальше… мы имеем многие примеры близких отношений прежде только талантов и их поклонников, но вскоре уже - законных супругов или, по меньшей мере, любовников, знаки внимания которых и переписку вечно кому-то хочется где-то отыскать.

    Как происходит все ? Как возникают совместные чувства, идут ли участники этих отношений на них намеренно, изначально подготавливая себя к нужному результату, или воспринимают вначале происходящее за некую игру, затем ею увлекаются, да так, что уже не могут отказаться от нее совсем и уже вскоре воспринимают ее всерьез, как что-то им поистине необходимое ?
   Кто соблазняет кого и чем ? Талант, играя своим воображением, или поклонник, принимая воображаемое за действительность и желая пережить это исключительно с самим талантом, когда чувствует в нем и источник некоего соблазна и самый верный и прямой к соблазну этому путь ?
   Тебе пишут - изредка, сдержанно сперва, но все же вполне понятно, искренне и приятно, а дальше - порой и восторженно. Потом просят автограф, книгу, картину или что-то еще. Для этого надо вам встретиться, пообщаться, в компании чьей-то или наедине, разговориться… Потом продолжить общение уже по телефону, встречаться только иногда, но уже скоро - все чаще и чаще… еще и еще. Видеть друг друга, слышать друг друга голоса, ассоциировать виденное и слышанное теперь уже с тем, что было в жизни вашей раньше, искать и находить в чем-то совпадения, признаки былых, разделенных или нет, с кем-то чувств. Желать повторить все снова, быть может еще только раз, последний, но, чтобы уж точно так, как не удалось этого сделать в прошлом.

   И вот вспоминаешь ты, будто забытый совсем уже, тот день, близость весенних праздников и нарастающий во всей округе праздничный подъем. С самого утра на службе нерабочую совсем обстановку, общее народа возбуждение, сдвинутые для общей попойки письменные столы и толпу белых воротничков, спешащую на общее в тот день торжественное собрание. И вспоминаешь ее, заполнившую собой все твое внимание на пороге двери, за которой уже звучит чья-то праздничная речь.

   Позже она станет заглядывать к тебе часто, подсматривая за тобой со стороны и зная, когда пустеет твой отдел или ты сам остаёшься хоть на минуту один. Она станет, будто пользуясь правом взрослой, несколько старше тебя, женщины, для виду чуть снисходительно помыкать тобой, прилюдно поглаживать по щеке и даже иногда касаться губ твоих ради легкого, будто несущественного в глазах других, поцелуя. Но это все для других, а когда нет их рядом - ее поцелуи станут яркими и чувственными до умопомрачения, однако еще очень скорыми и осторожными, когда глаза и уши улавливают все, что происходит вокруг вас, и особенно шаги ее мужа, который над всеми вами - начальник. Также, прислушиваясь и оглядываясь по сторонам, расстегнет она однажды пуговки своей, и без того прозрачной, блузки, и ты увидишь - всего только несколько секунд - зато уж не случайно, а совершенно намеренно представленную на обозрение исключительно твое, ее высокую полную грудь в дорогом импортном лифе, а в следующий раз уже сможешь рассмотреть эту грудь чуть лучше и даже прикоснуться к ней слегка, укрываясь за дверью канцелярского шкафа. И когда уже соблазн достигнет апогея:

    - Встретимся сегодня вечером ? - спросит тебя, будто прикажет тебе невзначай, этот любовный талант. - Приходи, когда стемнеет, к соседнему с моим дому.
   
   Вы встретитесь, когда уже на улицах зажгут фонари, и она поведет тебя в глубь ее тихого района по каким-то, незнакомым тебе прежде, переулкам, пока не окажетесь вы в тени густой плотной зелени у глухой стены какой-то панельной пятиэтажки. Здесь - ни души, ни звука, ни колыхания ветра… Сюда едва проникает свет… И здесь теперь можно все.
Но недолго и не ниже груди… И что прежде было растянуто на недели, теперь занимает всего пару минут, а дальше - радость долгих сладких поцелуев… ее губ, лица и плеч… И грудь ее… грудь ее… грудь ее… которая вся сейчас перед тобой нараспашку… Целовать соски… сосать… гладить… сжимать всю ее в руках…
   Но нельзя ниже… Не в этот раз…
А в этот - час-полтора или того больше - губами к губам, кожей к коже, когда уже будто все изучено, исцеловано, облизано, изжато… Когда уже хочется вернуться скорей домой, сменить мокрые совсем трусы и дать телу, наконец, отдохнуть от этой неимоверной любовной встряски.

   Ты провожаешь ее к месту ваше встречи, где этим вечером все началось. Вы прощаетесь накоротке, оглядываясь по сторонам и как-то неловко и быстро, безо всякого намека на недавнюю вашу близость, и потом, уже отойдя от тебе всего на какой-то шаг, она тихо вскрикивает:

    - Ах, совсем я забыла… ты же не целовал еще мне коленки… - будто для завершения этой чудной вечерней премьеры лишь твоего поклона ей и не хватало.

   Все, что происходит потом - словно череда представлений, где каждое новое чем-то напоминает прежнее. Только, быть может, не всегда так ярко горят свечи, запаздывает с подъемом занавес, опаздывают с выходом и часто фальшивят герои, и сама их игра не стоит сожженных ради нее свеч.
   И все же какой истинный талант не рискнет зажечь их снова, пусть только один еще раз, в своей безусловно насыщенной неуемным творчеством жизни.