Два одиноких паруса

Дневниковая заметка 7 марта 2024. Ранее выложена в ЖЖ.


Два одиноких паруса

В знаменитой песне Остапа Бендера на слова Ю. Кима присутствует чуть измененная цитата из знаменитого стихотворения М. Лермонтова «Парус»/«Белеет парус одинокий…» И явно она там присутствует для того, чтоб ее узнали:

Пусть бесится ветер жестокий
В тумане житейских морей
Белеет мой парус такой одинокий
На фоне стальных кораблей.

Такое присутствие дает возможность для сравнения образов.

У Лермонтова на парус смотрят со стороны:

Белеет парус одинокой
В тумане моря голубом!..
Что ищет он в стране далекой?
Что кинул он в краю родном?.

Скорее всего, парус отождествят с лирическим героем, потому, что автор дальше объясняет, что происходит с парусом: “А он, мятежный, просит бури, Как будто в бурях есть покой!” Но это произойдет не сразу, а по мере продолжения стихов.
В стихах Ю. Кима парус сразу же – «мой», то есть Остапа. То есть, сразу ясно, что образ паруса – это то, как Остап себя видит и хочет представить.


Но у Лермонтова знаменитое «Белеет парус одинокой» - это первая строка, а в арии Остапа «Белеет мой парус такой одинокий» - это строка в середине припева хотя выделенная интонацией певца. Так что образ паруса возникает в середине рассказа: с его помощью, видимо, Остап желает изменит к себе отношение.


Парус Лермонтова - в спокойном море и просит бури. Парус Остапа – там, где буря уже идет, хотя в переносном смысле: не в настоящем море, а в житейских морях, но «бесится ветер жестокий» (у Лермонтова только «ветер свищет»). То есть, стремление лермонтовского паруса в стихах Ю. Кима сбылось, но желанный внутренний покой не наступил:

Я не разбойник и не апостол
И для меня, конечно, тоже всё не просто
И очень может быть, что от забот моих
Я поседею раньше остальных.

Туман упоминается в обоих стихотворениях. Но у Лермонтова он настоящий, часть морского пейзажа. В арии Остапа он в переносном смысле: туман как неясность будущего. И опять же, последовательность изменена: у Лермонтова сначала – парус, затем – туман, в арии Остапа – наоборот. Упоминание Остапом тумана не обязано предвосхищать появление лермонтовского паруса: проще говоря, когда припев звучит впервые, слушатель не обязан догадаться, что будет дальше.


И затем, одиночество героев двух стихотворений разное. Парус Лермонтова одинок в море, волны и ветер – не его товарищи. Парус имени Остапа – одинок среди стальных кораблей. Остальные живут скучно, а я художник.


То есть, понятное дело, Остап ищет себе оправдания: я – жулик, но я еще и романтик. И я предчувствую, что закончу печально; значит, меня стоит пожалеть. Играющие морские волны Лермонтова превратились в игру жизни. Остап возможен потому, что жизнь такова, а он ее еще и украшает. Удовлетворяет в ней эстетическое чувство. И тот, кто слышит песню, может согласиться. До тех пор, пока он наблюдает Остапа со стороны.


Одиночество лермонтовского паруса не прекращается, потому, что оно нужно человеку. По разным причинам. Среди них: одиночество способно вызывать сочувствие. Романтик, художник – редкое явление даже среди жуликов.