Шекспир и хризантемы. Константы Галчиньский

Когда корабль отплывал в Аравию впотьмах,
от фейерверков шумных и немых душевных мук,
долго на палубе ещё рябил в твоих глазах
лунатик с хризантемою, влюблённый в тебя друг.

Не верь ты этому цветку: тебя твой друг предаст,
"потоком равнодушных рек, гонимых к морю вдаль" -
хоть синие глаза твои и губы как миндаль,
как ты ему подвластна, так над ним другая власть.

Море - театр, где стонут волны, и на этой сцене
он играет свою пьесу под звук труб Шекспира,
ты чудесна и прекрасна, звонкая как лира -
след его не смоет даже с берега вал в пене.

Не верь ему: неистовый поклонник он Рембо,
а твоя душа блуждает на отлогом пляже;
взгляд очей его - ужасен, твой же взор - всех краше -
он, ведь, - памятник и слава, и всех народов зло.

Перестань, не плач, мрачнее ещё будут ночи -
ведь, любовь - сплошные муки, не слова пустые.
Брось рыдать, когда вкушаешь плод заморский сочный,
вспомни губы, что сочнее, чем плоды земные.



  Szekspir i chryzantemy

Kiedy noca odplywal okret do Arabii,
od fajerwerkow huczna, a od bolu niema,
dlugo jeszcze z pokladu twoje oko wabil
lunatyczny kochanek z biala chryzantema.

Nie wierz temu kwiatowi, kochanek cie zdradza,
«pradem rzek obojetnych niesion w ujscia strone» —
choc zielone twe oczy i usta czerwone,
jak nad toba jest jego, nad nim inna wladza.

Morze to teatr z wody i na tym teatrze
pojdzie grac swoja sztuke posrod trab Szekspira, —
ty jestes taka mala, ty jestes jak lira, —
jego sladow na piasku zaden wichr nie zatrze.

Nie wierz mu: on jest wscieklym kochankiem Rimbaudow,
tys jest sercem zgubionym na plazy pochylej;
jego oczy sa straszne, twoje — tylko mile, —
on to posag i duma, i kleska narodow.

Nie placz, przestan, bo przyjda jeszcze ciezsze noce, —
wszak milosc jest cierpieniem, nie fraszka jalowa.
Dosyc, kiedy, smakujac zamorskie owoce,
usta sobie przypomni, soczystsze nad owoc.


1926