Барышня-крестьянка. Парафраз повести Пушкина А. С

В одной губернии отдалённой
В своём именье скромно жил
Иван Петрович Берестов,
Что прежде в гвардии служил.

Когда в отставку вышел, сразу
Осел в деревне. Проживал
В ладу с душой своей и телом
И никуда не выезжал.

На бедной был женат дворянке,
Что вскоре в родах померла,
Пока он вёл в отъезжем поле
Свои хозяйские дела.

Погоревав о том немного,
Утешился. На свой манер
Поставил дом, заводик, чтобы
Сукно валять. От этих мер

Доходы выросли и стал он
Себя умнейшим почитать
На околотке человеком.
Все согласились так считать.

Никто ему не прекословил.
Соседи часто погостить
Со всем семейством наезжали,
Поесть иль зайцев потравить.

Ходил он в плисовой куртчонке,
По праздникам сюртук носил
Сукна домашнего и мудрость
Сенатских Ведомостей чтил.

В тетрадку заносил расходы,
Чтоб не ударить в грязь лицом.
В округе все его любили,
Хотя считали гордецом.

Не ладил с ним один сосед лишь –
Исконный барин, дворянин,
Григорий Иваныч Муромский,
(Наш англиканский гражданин).

Он, промотав часть состоянья
В Москве, (ох, эта мне Москва),
И овдовев, осел в деревне
Своей последней. И дела

Повёл, в расчёт не принимая,
Свои расходы. Знать, проказ
В нём был заряд неистребимый.
Себе и людям напоказ

Развел прекрасный сад английский,
Что все доходы пожирал,
Поля по аглицкой методе
Пахал и чем-то удобрял.

Но на чужой манер хлеб русский
Родиться в колос не желал
И, несмотря на рост расходов,
Себя он дельным почитал.

Ходили конюхи в ливреях,
Впрямь, как жокеи. Дочерей
Мадам английская растила
В манере аглицкой своей.

Он вскоре заложил именье
В Совет Опёки. Довела,
Видать, нужда кругом решили.
Совсем уж плохие дела.

Соседа Берестов не принял,
Прилюдно хаял, осуждал
Нововведенья англомана,
В любой момент критиковал.

Любил при случае воскликнуть
С усмешкой милой, хохоча:
«Да-с, это вам не у соседа
Григория Иваныча.

Куда нам на манер английский
Так разоряться! Были б мы
Хотя бы сыты и одеты.
Всё ж лучше-то, чем жить взаймы».

Сии и им подобны шутки
Вмиг долетали до ушей
Григория Иваныча стараньем
Угодливых ему друзей. 

Наш англоман в отместку тоже
«Провинциялом» величал
Соседа, а ещё «медведем».
Короче, форменный скандал.

В таких сношеньях состояли
Соседи, когда без причин
В деревню, батюшку проведать,
Приехал Берестова сын.

Он в N-ском университете
Прослушал курс, желал вступить
В военну службу, но папаша
Согласья не дал послужить

Ему. По линии же статской
Способностей он не имел
И потому решил в деревне
Пожить, как барин. Он умел

В охоте первым быть, дороги
Не разбирая вдаль скакать,
Своим столичным разговором
Уездных барышень смущать.

Короче, Алексей, так звали
Героя нашего, решил
В деревне первым быть. Усы же
На всякий случай отрастил. 

    __________________


Читателям, что не живали
В деревне, не вообразить
Всю прелесть барышень уездных,
Воспитанных, чтобы любить…

На чистом воздухе, под сенью
Садовых яблонь жизни суть
Они черпают из романов,
Желая жадно заглотнуть

Познанье света, жизни мудрость…
Уединение, тоска
В них рано развивают чувства
И страсти. Тяга велика.

Звон колокольчика, поездка
В ближайший город могут стать
Тут приключеньем о котором
Потом приятно вспоминать.

А посещенье дома гостем
Сторонним оставляет след
И, иногда, воспоминаньем
Навеки остаётся… Нет,

Не стоит вам, друзья, смеяться
Над странностями сельских дев,
Ведь самобытность по Жан-Полю -
Величества основа. Блеф,

Желанье ложным впечатленьем
Скрыть однообразие души…
Пусть с образованностью лучше
В столице, всё ж там не ищи

Чувств первородных. Навык света
Всех чешет на один пробор
И души там однообразны,
Как модный головной убор. 

Легко вообразить, какое
Мог впечатленье Алексей
Произвести в кругу домашнем
Уездных барышень своей

Разочарованностью мрачной,
Напыщенностью томных фраз.
Он первым им тогда поведал
Об юности, увядшей в нас,

О радостях, навек ушедших…
Мозги забил галиматьёй.
К тому же он носил на пальце
Колечко с мёртвой головой.

Всё это чрезвычайно внове
В губернии было, и с ума
Сходили барышни от страсти
По нём, но боле всех одна -

Дочь англомана, Лиза, Бэтси,
Как звал её отец в дому.
Ей было от роду семнадцать,
Наследница и посему

Балована. Её проказы
И резвость тешили отца.
В отчаянье лишь приводили
Мадам Жаксон. С её лица

Гримаса страха не сходила
За поднадзорное дитя:
Она лицо себе белила,
Сурмила брови не шутя,

Читать Памелу обожала
И за две тыщи платы в год,
Живя в России, не любила
Страну, обычаи, народ.

За Лизою ходила Настя.
Хоть старше барышни была,
Подругой лучшей Бэтси стала,
Все тайны знала и дела.

Хотя хозяева в раздоре,
Их слугам дела нет на то
И к Берестовым едет Настя,
(У поварихи торжество).

По возвращении хозяйка
Её расспросом теребит:
«Ты Алексея-то видала?
Ну, расскажи, каков на вид?»

«Хорош, красавец, а румянец
Во всю щеку, и строен». «Знать,
Печален был?» «Да что вы, с нами
В горелки вздумал поиграть.

Такого бешеного сроду
Я не видала. Убежать
Никто не в силах. Как поймает,
Так и давай всех целовать».

«А говорят, что в меланхолии
Был страшной или что влюблён?»
«Ага, в приказчикову Таню,
И Пашу колбинскую. Он

За девушками слишком любит
Гоняться. В общем, баловник.
Ну, ничего, остепенится,
Ведь молодой же, не старик.

Все сказывают – добрый барин».
«Как мне увидеть бы его?» -
Сказала Лизонька со вздохом.
«Да что же тут мудрёного?

Тугилово-то недалече,
Всего каких-то три версты.
Подите погулять иль верхом
Езжайте и до темноты,

Уж верно, встретитесь. Он любит
С ружьём пройтися поутру».
«Да нет, не хорошо. Он может
Подумать, что я встречи жду,

За ним гоняюсь. И к тому же
Отцы ведь в ссоре наши. Мне
Общаться будет с ним негоже.
Ну, разве что на стороне?

А, знаешь, Настя, наряжуся
Крестьянкой. Где мой сарафан,
Рубашка толстая? Умею
По-здешнему болтать. Обман,

Не заподозрит он, ручаюсь.
Как эта выдумка славна.
При встрече с ним уж постараюсь,
Чтоб он не прозевал меня».

   ___________________


И вот наутро приступила
К свершенью плана своего:
Сукна потолще накупила,
Рубашку сделать из него,

Китайку синюю и медных
Десяток пуговок взяла
На сарафан. Из них скроила
Наряд свой выходной. Дала

Наказ всё к вечеру исполнить.
Вмиг засадила за шитьё
Всю девичью свою. И что же…
Пред зеркалом уже своё

Рассматривает одеянье,
Роль повторяя на бегу,
Смеётся, рукавом скрываясь,
Как у крестьянок-то в ходу.

Головкой томно покачает,
Подобно глиняным котам,
Отвесит низкие поклоны,
И на наречье «здрасьте, вам»

Крестьянским говором ответит
Невидимому визави.
Одно лишь было затрудненье -
Босою по двору пройти.

Дёрн, камушки, песок кололи
Так больно ноги - мочи нет.
Пастух Трофим ей за полтину
Сплёл лапти. Вот весь марафет.

На день другой дом спал глубоко,
Как Лиза вышла на крыльцо,
Чрез огород скорее в поле.
Заря сияла ей в лицо

И золотые гряды облак,
Казалось, солнца так же ждут,
Как царедворцы государя
Ждут выхода. И Лизе тут

Дышалось так легко, приятно.
Роса сверкала. Ветерок
И пенье птичек наполняло
Ей сердце радостию впрок.

Она приблизилася к роще
На рубеже отца земель.
Пошла потише, осторожней.
Решила ждать его отсель.

Вошла в тенистый сумрак рощи.
Лишь перекатный шум листвы
Её приветствовал. Вдруг слышит
Собаки громкий лай. Кусты

Раздвинулись, лягавой морда
И голос: «Милая, небось.
Моя собака не укусит».
«Нет, барин, шутишь, на авось.

Вдруг кинется. Такая злая».
«Я провожу тебя, коль ты
Боишься. Ты откель такая?»
«C Прилучина мы… по грибы…

Василья-кузнеца я дочка, -
И показала кузовок. -
А ты Тугиловский что-ль барин?»
«Я камердинер». Вмиг смешок.

«Меня за дуру держишь что ли?
Не на таковскую попал.
Я ж не слепая, вижу, барин».
«С чего решила?» «А ты звал

Собаку именем не нашим,
Да и одет ты сам не так,
И баишь иначе. Не спутать
Слугу с хозяином никак».

Тут Алексей не церемонясь
Хотел селянку приобнять.
Она отпрыгнула и строго
Ему в ответ: «Не баловать!

Если хотите, чтоб мы были
Вперёд приятели, прошу
Извольте впредь не забываться».
Он рассмеялся. «Ухожу.

Кто ж научил тебя манерам?
О да, неведомы пути
Распространенья просвещенья.
Не удержать их взаперти».

Она хотела удалиться.
Он силой удержал её.
«Скажи хотя б как тебя кличут?
Скажи хоть имя мне своё?»

«Что ж, моё имя Акулина.
Но только вот зачем тебе?»
«Я непременно буду в гости».
«Ты хочешь, видно, смерти мне?

Да ежли дома-то прознают,
Что с барином наедине
Болтала в роще, то-то будет,
Такая трёпка после мне.

Отец мой, ну, кузнец Василий,
Прибьёт до смерти. Лучше ты
Меня жди тут и в это время.
Опять пойду я по грибы».

«Тогда прощай. Расцеловал бы
Тебя, да слово дал, боюсь.
Так, значит, завтра? Не обманешь?
Ну-к побожись». «Приду, не трусь»…

Из лесу вышла, через поле
Перебралась, прокралась в сад
И опрометью побежала
На ферму. Насте невпопад

На все расспросы отвечала.
В гостиной стол уж был накрыт.
Ждал завтрак. Мисс Жаксон тартинки
Нарезывала. Аппетит

Никто не мог испортить даме.
Лицо набелено, в корсет
Затянута, стройна и строга,
Как мусульманский минарет.

Отец за раннюю прогулку
Дочь похвалил. Не преминул
О пользе утренних прогулок
Сказать. Он где-то почерпнул

В журнале аглицком, что люди,
Что жили сотню лет назад,
Вставали на заре и водку
Не потребляли невпопад.

Она отца, едва ли, слышит.
В свои мечты погружена.
Все обстоятельства свиданья
Оценивает. Ей ясна

Опасность шалости невинной.
И громче разума её
В ней говорила совесть. Может,
Довольно встреч. А вдруг своё

Не сдержит слово барин пылкий,
Пойдёт к Василью - кузнецу
Искать толстуху Акулину,
Рябую девку. Молодцу

Она по вкусу не придётся.
Вот будет фортель. Что тогда?
Куда зайдёт в своих исканьях?
Такая будет чехарда!

Мысль эта ужаснула Лизу.
Она решилася идти
Наутро снова в эту рощу…
Ну, не сидеть же взаперти!

Что ж Алексей? Был в восхищении.
День целый думал о своей
Знакомке. Ночью образ девы
Преследовал его. Живей

Кровь заиграла молодая.
Заря лишь занялась, а он,
Забыв ружьё, свершал свой в поле
Нетерпеливый моцион.

Несносно было ожиданье,
Но, наконец, среди кустов
Знакомый силуэт. Навстречу
Он бросился, и кучу слов

Наговорил о том, что любит,
Не в силах свой сдержать порыв.
Она лишь только улыбалась,
Предупреждала, что разрыв

В их отношеньях неизбежен,
Напрасно чувству предалась,
Раскаивалась, легковерно
На уговоры повелась.

Он говорил языком страсти,
Что без неё прожить и дня
Не в силах. Лиза же, сказала:
«Дай слово, Алексей, меня

Ты никогда искать не будешь,
Расспрашивать всех обо мне
В деревне и просить свиданий
Со мною. И тогда тебе,

Быть может, я сама назначу
День нашей встречи». «Я клянусь
Святою пятницей! Терпенья
Я обещаю, наберусь».

Она с улыбкою сказала:
«О, не клянись, мне твоего
Довольно только обещанья.
Не надо боле ничего»…

Они расстались. Шёл в раздумье
Лесной тропинкой Алексей.
Как деревенская девчонка
Взять власть смогла над ним? Убей

Не понимал. Он - добрый малый,
И сердце чистое имел,
Способное жить наслажденьем
Невинной чувственности. Стрел

Купидоновых стал жертвой.
Et cetera… И в свой черёд
Давайте мы перенесёмся
На пару месяцев вперёд…

    __________________


Так пролетели незаметно
Два летних месяца, когда
Вдруг происшествие случилось,
Что разлучить их навсегда

Могло. В то памятное утро,
(Уж осень ранняя пришла),
Иван Петрович прогуляться
Верхом решил. И с ним пошла

Мальчишек дворовых ватага
С трещотками, да три борзых,
Да стремянной. Но в то же время
Григорий Иваныч стал своих

Объезд земель свершать. У леса
Соседа видит своего,
Сидящего верхом в чекмене,
А дворня зайца на него

Под ствол ружейный выгоняет.
Ну, что тут делать, избежать
Уж невозможно встречи. Молча
Кивнул соседу. Тот махать

В ответ с усердьем тоже начал.
Так кланится цепной медведь
По приказанию под плетью.
Ещё б чуток и стал реветь.

Григорий Иваныч уж собрался
Отъехать в сторону, как вдруг
Его кобыла, испугавшись
Трещёток, понесла на луг

Быстрей борзых, вдогонку зайцу.
И англиканский наш ездок,
Кичившийся своей осанкой,
Конечно, усидеть не смог.

Упал с седла на мёрзлу землю.
Иван Петрович подскакал,
Осведомился о здоровье
И в дом для помощи позвал.

Поговорили дружелюбно.
Иван Петрович дрожки дал,
Чтоб Муромский домой доехал.
Тот слово джентльмена взял

На день другой приехать в гости
В Прилучино. Так вот вражда
Была готова прекратиться
Из-за кобылки куцей… Да!

Никто не ведает, как случай
Судьбу способен изменить.
В нас провидение не слепо,
Его ведёт по жизни нить.

У дома Лиза расспросила
О происшествии. Ушам
Своим поверить не хотела…
Обедать, Берестовы, к нам

Приедут завтра? Как же можно?
«Я ни за что не покажусь».
«Ты что с ума сошла? Давно ли?
Я очень этим огорчусь.

Ты не застенчива, я знаю.
Или питаешь ненависть,
Как героиня из романа?
Полно дурачиться»… «Ни в жизнь!

Ни за какие блага мира,
Сокровища не появлюсь
Я перед Берестовым. Точка».
«Я, право, на тебя дивлюсь!»

Он понял, спорить бесполезно,
Характера не преломить.
Ушёл читать, а Лиза Настю
Позвала, чтобы обсудить

Стратегию свою на завтра.
Подумает что Алексей,
Если узнает Акулину
В хозяйке? Мнение о ней

Какое сложит, её нраве,
Благоразумии и вообще?
С другой же стороны хотелось
Его увидеть. Тут оне

Решили так: «Коли угодно,
Чтоб я явилась на приём,
Приду, но только с уговором,
Что вы ругать меня потом

Не станете. Не подадите
Вы даже знака своего
Неудовольствия». «Проказы?
Опять проказы? Да, легко!»

На том условились. Григорий
Иваныч дочке слово дал, -
«Mоя ты милая шалунья»,
И после в лоб поцеловал.

Часа в два въехала коляска,
Её вели шесть лошадей.
За ней верхом приехал младший
Из Берестовых – Алексей.

Они прошли в дом англиканский,
Где был накрыт уж стол давно.
Хозяин принял их радушно:
Еда обильная, питьё.

А после предложил прогулку,
Чтоб сад, зверинец посмотреть,
Повёл по чистеньким дорожкам.
Тут Алексей наш стал грустнеть.

Взирать на прихоть бесполезну,
На лоск, на чуждый сердцу стиль
Английский - скучно. Он молчанье
Из вежливости лишь хранил.

В гостиную вернувшись, сели
Втроём и стали вспоминать
О прежних временах и службе,
И анекдотом забавлять

Друг друга. Алексей же думал,
Какую роль играть ему
При дочке Муромского Лизе?
Вдруг не придётся ко двору?

Пусть буду холодно рассеян.
Надёжней так, приличней. И
Стал ждать явления хозяйки…
Открылась дверь, в неё вошли

Мисс Жаксон, (чудище из чудищ)
И Лиза, но она была
С набеленным лицом по уши,
Фальшивых локонов гряда,

(Как в парике а-ля Людовик),
Торчали фижмой Помпадур,
На пальцах, на ушах, на шее
Сплошь бриллианты. Чересчур

Стянута талия, так сильно,
Как будто это буква «ха».
Григорий Иваныч не дал виду
И, ручку дочки взяв слегка,

Губами прикоснулся, помня
Об обещании молчать,
Но еле сдерживал дыханье,
Чтобы вслух не захохотать.

В ней Алексей узнать, конечно,
Не мог пристрастие своё.
Сели за стол. Отец с усмешкой
Смотрел на дочки озорство.

Жеманно, говоря сквозь зубы
Лишь по-французски, нараспев
Она взбесила англичанку.
Иван Петрович же за всех

Поел, как дома, пил чрез меры,
Смеялся шуткам, сам шутил.
Один лишь Алексей дичился,
Как не в своей тарелке был.

Но, наконец, все дружно встали
Из-за стола и разошлись.
Григорий Иваныч, отсмеявшись,
Спросил у Лизы: «Объяснись,

Что тебе вздумалось дурачить
Гостей? Задумка в чём твоя?
Меня ты славно посмешила.
С белилами Жаксон слегка

Перебрала, а так всё чудно!»
Дочь живо обняла его.
Теперь ей только Алексея
Хотелось видеть своего…

Наутро Лиза в час свиданья
Явилась в рощу: «Ты вечор
Был, барин, у господ? Поведай,
Красива барышня?» «Да, вздор!»

«Жаль, - тут же возразила Лиза. –
А говорят я на неё
Похожа. Разве не находишь?»
«Да вздор! Она урод! Враньё!»

«Ах, барин, грех тебе такое
Мне говорить. Она бела
Лицом, стройна… и всё такое.
Куда мне с нею?» «Ерунда».

Тут Алексей божиться начал,
Что Акулины краше нет,
А госпожа страшна и хуже
Уродины не видел свет!

«И всё же я пред нею дура
Безграмотная». «Есть о чём
Нам сокрушаться! Коли хочешь,
Я выучу тебя. Начнём?»

Они присели на пенёчке.
Он из кармана карандаш
И записную книжку вынул
И, отложив свой патронташ,

Ружьё азы ей быстро начал
Грамматики преподносить.
На удивленье очень скоро
Смогла все буквы изучить

Из азбуки. Её сноровке,
Понятливости он не мог
Не подивиться. Захотела
Писать начать. И, как итог,

Чрез пару дней уж споро буквы
Писала ровно на листе.
И Алексей подумал: «Чудо!
Учение по быстроте

Ланкастера системы круче!»
Через неделю принялась
Читать по складам. Между ними
Тут переписка началась.

В дупле развесистого дуба –
Почтовый ящик. Алексей
Туда клал письма Акулине
И там же получал от ней

Послания. И ученицы
Каракули ровняли строй
И аккуратней становились…
Тем временем между собой

Отцов их дружба тоже крепла.
Они уж думали о том,
Что хорошо бы после смерти
Добро своё, поля и дом,

И всё, что нажито оставить
В руках надёжных. Поженить
Алёшу с Бэтси. Надо только
Детей лишь сблизить, подружить.

И старший Берестов, подумав
И свою трубку раскурив,
Позвал к беседе Алексея
И, к нужной теме подступив

Издалека, спросил: «Алёша,
Я вижу ты послушный сын.
Мундир гусарский не прельщает,
Не привлекает статский чин

Тебя. И что прикажешь делать?
А может мне тебя женить?»
«На ком же, батюшка?» «На Лизе».
«На Муромской? Её любить

Мне не по силам. Воля ваша,
Отец, но как же не любя?»
«Не почитаешь мою волю?
Так знай, я прокляну тебя.

Имение продам, полушкой
Не поделюсь. Даю три дня
На размышленье, а покамест
Не смей казаться на глаза!»

Знал Алексей, уж коль втемяшит
Отец что в голову потом,
Как говорил Тарас Скотинин,
Гвоздём не вышибешь.Умом

Богат он задним был. Лишит ведь
И вправду денег и добра.
Ушёл к себе, застыл в печали.
Вмиг понял - кончилась игра.

Он вдруг отчётливо увидел,
Что полюбил, готов потом
Жениться на простой крестьянке
И дале жить своим трудом.

Чем больше думал, убеждался,
Его решение верно.
В поступке этом ясно видел
Благоразумия зерно.

Он Акулине чётким слогом
О предстоящем объявил 
И, предложив ей руку, сердце
В дупло письмо определил.

Наутро в намерении твёрдом
Поехал к Муромскому, чтоб
С ним откровенно объясниться.
От страха бил его озноб.

К крыльцу прилучинского дома
Подъехал и спросил слугу:
«Григорий Иваныч нынче дома?»
«Нет, убыли-с». «Тогда могу

Хозяйку видеть, Лизавету
Григорьевну?», - и в дом вошёл,
Отдав слуге коня поводья.
Так без доклада он прошёл

С намерением объясниться…
И в тот же миг остолбенел.
Пред ним стояла Акулина,
Письмо читала. Овладел

Собой, лишь радостно воскликнув:
«О, Акулина, милый друг».
Она взглянула, закричала
И заметалась. И испуг

Её был неподдельным. Он же
Её в объятия берёт.
Тут Муромский, войдя, воскликнул:
«God damn it. Дело-то идёт!

Похоже, вы уж не в раздоре,
И всё тут слажено давно!»…
Я умолкаю, мой читатель.
Пусть будет то, что суждено!