Хидэеси Санчо-победитель

Дневниковая заметка 17 марта 2016. Ранее выложена в ЖЖ и на Вордпрессе.



Хидэеси — «Санчо-победитель»


«Хроники тайко. История Хидэёси». Режиссер: Кихати Окамото, в главной роли Сибата Кёхэй, 1987 г.
«История тайко. Хидэёси. Человек, захвативший Японию». Режиссер: Идзаки Нобуаки, в главной роли Накамура Хасиноскэ, 2006 г.
 
Тоетоми Хидэеси … а я запомню, как его зовут? Надо постараться, потому что я посмотрела два исторических фильма об этом японском политическом и военном деятеле и собираюсь о них рассказать (настолько увлеченно и грамотно, насколько неяпоновед может это сделать).
Но сперва нужно пояснить, почему меня заинтересовал данный японский мужчина, так как некоторое время я благополучно жила, не будучи с ним знакома.


Привлек он мое внимание как поклонницы сериала и книги «Сегун» Дж. Клэйвелла, где события развиваются после хидэесиной смерти. (Если «поклонница» в данном случае слишком громко сказано, то пусть я буду любопытствующее лицо). В романе он упоминается как покойный правитель Тайко (его, действительно, было и осталось принято так называть, но это не личное имя, а титул, который означает примерно «канцлер в отставке»).


Собственно, политическую сюжетную линию «Сегуна» составляет борьба за власть после смерти Тайко.


Сам Тоетоми Хидэеси (1536 или 1537 — 1598, Хидэеси — это имя) — одна из крупнейших фигур в японской истории: выдающийся полководец, а впоследствии правитель страны, второй из трех великих объединителей Японии. Японские фильмы 1987 г. и 2006 г. о нем, которые я посмотрела, рассказывают историю его прихода к власти, и, видимо, отдавая должное его долгосрочным заслугам, рассказывают с симпатией. (Интересующиеся «Сегуном» помнят, что там покойный Тайко — фигура в основном устрашающая, и нельзя сказать, что это не заслуженно). А карьера Хидэеси, действительно, впечатляет даже при самом дилетантском и поверхностном знакомстве: прибегая к допустимому обобщению и ни в коем случае не пытаясь его обидеть, можно сказать, что он — «японский Золушок», поднявшийся от крестьянина (по крайней мере деревенского жителя) до господина страны.


Итак, представьте себе сюжет. «Дон Кихот» и «Санчо» отправляются в длительный поход завоевывать остров — не для «Санчо», для «Дон Кихота». (Остров в данном случае даже больше, чем один). «Дон Кихот» в этой истории — фигура интересная и сильная, но малопривлекательная: он лишен трогательной уязвимости и запоминается больше всего жестокостью. «Санчо» — его верный помощник, выходец из низов, удачно делающий карьеру при своем господине благодаря ловкости и сообразительности. В самом начале он даже не оруженосец, а сандаленосец, носитель хозяйской обуви, но постепенно становится военачальником и получает от господина щедрые награды. Однажды к ним присоединяется еще один рыцарь (не Самсон Караско, другой), который вначале также служит «Дон Кихоту», но чем дальше, тем больше им недоволен. Этот другой рыцарь поднимает восстание, вследствие которого «Дон Кихот» погибает. «Санчо» аккуратно захватывает власть и становится преемником покойного господина, а затем успешно довершает завоевание острова. Восставший другой рыцарь погибает или куда-то пропадает. Так «Санчо» оказывается даже не губернатором острова, а настоящим герцогом, разве что титул у него другой.


История эта происходит в Японии второй половины XVI века. «Дон Кихот» в ней — это первый из трех великих объединителей Японии, князь Ода Нобунага (1534 — 1582). (Имя вроде бы не должно склоняться. В «Сегуне», где исторические лица действуют под вымышленными именами, это, соответственно, — Города). «Другой рыцарь» — это восставший против него в 1582 г. один из его военачальников Акети Дзюбэй Мицухидэ (1528 — 1582). (В «Сегуне» это генерал Акети Дзинсаи, отец героини романа, Марико). И «Санчо» — это Тайко, то есть Тоетоми Хидэеси.
 
Нужны еще два замечания. Хидэеси менял имя и фамилию несколько раз в жизни, по мере возвышения. Поэтому значительную часть действия обоих фильмов его называют его именем в молодости — Токитиро (полностью с фамилией — Киносита Токитиро). Затем, оба фильма, о которых речь — именно о приходе Хидэеси к власти, а не о политике, которую он при власти проводил (а он ввел земельный кадастр, способствовал благополучию городов, оказал некоторую поддержку развитию культуры на таком этапе, который в Японии сравнивают с европейским Ренессансом, изгнал христианских миссионеров, а также попытался завоевать Корею, что у него не вышло, и, конечно, далеко не всем нравится). Нужно сказать также — хотя об этом зрителю нетрудно догадаться — что Хидэеси в обоих фильмах, как говорится, идеализирован: это рассказ о национальном герое, и образ его с очевидностью — художественное обобщение. Зрители, для которых делались оба фильма, скорее всего осведомлены, чем отличается художественный образ от исторического и, видимо, должны сознательно получать удовольствие от вымысла. (Из невошедших ужасов: в научно-популярной биографии Хидэеси, которую я осилила, рассказывается, например, о том, что на старости лет он сперва назначил преемником своего племянника, но после того, как у самого Хидэеси появился поздний сын, он принудил к самоубийству племянника и приказал убрать всю его семью. В фильмах об этом ничего не говорится, и изображенный в них герой никогда не мог бы такого приказать).


Обобщенно каждый из фильмов повествует о том, почему судьба выбирает в герои именно этого, а не других.


В первом фильме 1987 г. Токитиро, будущий Тоетоми Хидэеси — это веселый воин-авантюрист: к какому бы князю в эпоху междоусобных войн он не поступил на службу, тот сразу проигрывает. (Прозвище Хидэеси было «сару», то есть обезьяна — то ли потому, что родился в год обезьяны, то ли потому, что умел смешить ужимками). Акети Мицухидэ — его соперник в борьбе за благосклонность удачи, человек очевидно мужественный и куда более серьезный. Им обоим покровительствует таинственная монахиня Юмэ (то есть «сон»), которая умеет предсказывать судьбу и склоняется к тому, что Токитиро все-таки неожиданно сильнее, чем Акети Мицухидэ — подобно тому, как солнце ярче луны. Очень многое зависит от восприятия третьего персонажа — их общего господина и жертвы Акети, князя Ода Нобунага. В этом фильме он несколько менее выразителен, чем два главных героя: что называется, большой барин, который может быть попеременно взбалмошным, страшным и снисходительным господином своих вассалов, а то и добродушным папашей своего семейства.


Исторические причины мятежа Акети Мицухидэ в точности неизвестны: возможных называют несколько. В этом фильме Акети пытается служить в интересах князя Ода, но неверно угадывает его намерения, и Ода унижает его. Окончательное решение Акети принимает из отвращения к жестокости князя Ода. При этом его измена не трактуется как поступок, не подлежащий оправданию: Акети Мицухидэ достоин уважения, и это признает его победивший противник Хидэеси, бывший Токитиро. Монахиня Юмэ также погибает, и это означает, что в жизни главного героя Хидэеси, превратившегося в правителя, окончилось время снов. Теперь он будет не слугой, а господином наяву.


Второй фильм, сериал 2006 г. — более сложный и идеологически более спорный рассказ о тех же событиях. Это историческая притча о трех жизненных философиях. Начавший объединение Японии и погибший князь Ода Нобунага представляет философию мечты, в данном случае — мечты об объединении страны. Акети Мицухидэ — это философия устремлений, а именно — устремлений к справедливости. Токитиро, впоследствии Тоетоми Хидэеси — это философия преданности. По сюжету мечта и устремления столкнутся, и после их взаимного истребления поле останется за преданностью памяти мечты.


Ода Нобунага здесь интересный, но страшный. Или страшный, но интересный. Он делает обжигающие глаза, долго и хорошо молчит. Он вооружает свою армию мушкетами и собственноручно рубит головы провинившимся слугам. До времени как среди соседей, так и среди слуг и вассалов у него репутация князя-дурака, который в обстановке всеобщей враждебности неизвестно о чем думает; однажды он начинает успешно осуществлять замысел по завоеванию страны. Князь Ода шокирует откровенным материализмом и атеизмом и не щадит буддийских монахов, пытающихся сопротивляться его планам. Достигнув успеха, он принимается за строительство храма, — но этот храм на самом деле должен посвящаться ему.


Казалось бы, такая личность никаких чувств, кроме ужаса, внушать не должна, и покорность ей может держаться только на страхе казни. Преимущественно так и есть, но князь Ода умеет и награждать тех приближенных, кто проходит испытание его крутым нравом. Благодаря редким и тайным, как бы стеснительным, проявлениям заботы о Токитиро и его семье он может поддерживать их искреннюю преданность — по принципу приятного сюрприза, — и, когда он погибает (оказавшись в безвыходном положении, он совершает сеппуку в горящем храме), о нем оказывается возможно жалеть. Может показаться, что жестокость Нобунага — это что-то вроде маски, которая должна заставить ему повиноваться. Так как он живет среди других воюющих князей — жадных диких зверей в человечьем обличье, он должен превосходить их, чтобы побеждать их, а в других обстоятельствах он, может статься, был бы добрее. К сожалению, неверная надежда: пережив попытку покушения, Нобунага сознательно принимает решение быть беспощадным.


Убийца Ода Нобунага, так сказать, «японский Брут» Акети Мицухидэ предстает вначале таинственным одиночкой. Как и князь Ода, он хорошо молчит и точно говорит, поэтому, когда он появляется, скоро понимаешь: это кто-то необыкновенный. Главный герой Токитиро с первой встречи восхищен Акети. Впоследствии выясняется, что такой господин как Ода Нобунага не подходит Акети Мицухидэ, так как Акети исполняется глубокого сочувствия к жертвам политики князя Ода и пытается некоторых защищать. Послушным проводником таких мер он быть не может. Если князь Ода и Токитиро-будущий Тоетоми Хидэеси представляют собой пару «планирующий господин и его верный исполнитель, неплохой организатор», то Акети Мицухидэ — это личность, противостоящая им вначале тайно, а затем и явно.


Далее возникает интригующий вопрос. Почему благородному Акети не удалось захватить власть после своей попытки переворота можно объяснить просто: как раз потому, что благородный. Побежденный князь Ода понимает это отлично и заявляет ему на прощанье: «Ты не объединишь страну!» Акети, думая, что беспощадный правитель должен возмущать не только его, ожидал в нужный момент поддержки других военачальников, а она не пришла. Но почему Акети должен понести еще и моральное поражение? В этом фильме его не жалеют и не уважают за неудачное тираноборчество: у него образ недальновидной добродетели, которая слишком сильно ошиблась. (Почему фильм и показался мне идеологически спорным). В предыдущем фильме 1987 г. Хидэеси высказывал Акети Мицухидэ уважение даже поверженному, но в этом более новом фильме 2006 г. есть запоминающаяся сцена, когда он со слезами объявляет убитому Акети (точнее, отрубленной голове Акети, которую ему доставили) о своем глубоком разочаровании: я всегда Вас почитал, но как же Вы не поняли, что наш господин — великий человек!


(Вспоминается соответствующий эпизод из «Сегуна», когда героиня Марико рассказывает герою «Анджин-сану» о предательстве своего отца и о том, почему его полагается ненавидеть, а она считается опозоренной «пока живы люди на этих островах» (С). Только потому, что предательство вассалом господина считается здесь величайшим преступлением, каким бы ни был господин. Сама-то Марико мотивы поведения своего отца прекрасно понимает: она ненавидит Городу/Ода. «Он вынудил моего отца пойти на эту измену. Вот в чем правда! Города! — Она выплюнула это имя, — но по отношению к нему мы должны были оставаться внимательными и почтительными. Я молюсь Богу, чтобы он попал в ад на вечные времена…». (С) Но Акети должен отвечать потому, что проиграл).


По-видимому, в фильме 2006 г. главная мысль такова: объединение страны под властью одного правителя, даже такого, как князь Ода Нобунага, считается меньшим злом, чем бесконечные междоусобицы, поэтому князю Ода многое прощается за намерение. Возмущение со стороны Акети обосновано и понятно, но, убив князя Ода, он поставил тенденцию объединения под угрозу, и, следовательно, отбрасывал страну назад к бедствиям. Поэтому поступок Акети Мицухидэ хотя и понятен, но по фильму не приветствуется.


По контрасту и с князем Ода, и с Акети, молчаливыми воителями, главный герой Токитиро — болтливый комик. Он очень практичен, очень изобретателен и более, чем князь Ода, добродушен. Некоторые персонажи соглашаются служить не князю Ода, который их пугает, а именно Токитиро. Понятно, почему они с князем Ода Нобунага должны были составить пару: оба — странные люди, не то, за что их принимают поначалу, и умельцы постепенно, начиная с малого, добиваться большего. Одной встречи с князем Ода для Токитиро хватило, чтобы понять, что тот вовсе не дурак, каким его считали. И пускай князь Ода отвечает колотушками на каждое новое проявление преданности Токитиро и его попытки выслужиться — слуга будет становиться только усерднее, и князь наконец решит его приблизить. А странность самого Токитиро состоит, пожалуй, в том, что его цели слишком просты. На вопрос Акети, каковы его устремления в жизни, Токитиро отвечает: сделать так, чтобы его мама ни в чем не нуждалась (и это искренне). Такие устремления, по мнению Акети, вероятно, слишком приземленные и недостаточны для самурая. Между тем Токитиро, сделавшись самураем, вступит на путь достижений и превзойдет и Акети, и князя Ода.


В отношениях Токитиро к его господину перемешиваются восхищение и страх. Свое служебное рвение он объясняет опять же просто: «Мне в жизни некуда идти, у меня есть только князь Нобунага». Когда даже ему, одному из ближайших сподвижников, становится опасно быть приближенным князя, Токитиро создает себе защиту, усыновив одного из княжеских сыновей. Жестокая политика князя Ода не по душе Токитиро, но замысел объединения страны, которое должно прекратить гражданские войны, настолько его восхищает, что он за это прощает господину все. Самому ему присуща большая политическая гибкость, которую он удачно пускает в ход, и князь, со своей стороны, прощает его за успешный результат даже тогда, когда Токитиро осмеливается его ослушаться.


Я думаю, что зритель при просмотре обоих этих фильмов, особенно второго, может выбрать, кто ему более симпатичен, и наверняка будут те, кто выберет в свои герои Акети Мицухидэ, а не Хидэеси. В Акети можно видеть незаслуженно поверженного борца или мученика благородной цели, а Хидэеси тогда покажется всего лишь хитрым приспособленцем. Историческим победителем оказался именно Хидэеси, но потребовалось внезапное противостояние Акети и князя Ода, чтобы освободить ему путь.


Еще в этой истории (в обоих фильмах) есть три важных женских персонажа, которые необходимо упомянуть в качестве примеров тяжелой судьбы женщины в изображенную эпоху, а также потому, что каждая из них — часть судьбы своего мужчины. Все они по-своему выражают идею преданности господину; в двух случаях из трех это преданность трагическая.


Князь Ода Нобунага женат на княжне Но, дочери одного из своих врагов. Она была известна умом и красотой, но все дети князя родились от многочисленных наложниц. Существуют рассказы о том, что брак Нобунага и Но был всецело политическим, что княжна была приставлена отцом шпионить за своим мужем, и князь Ода, без труда разгадав этот замысел, удачно обманывал и жену-соглядатая, и ее отца. Однако в обоих фильмах княгиня Но изображена как верная и покорная подруга своего мужа, князя Ода Нобунага, которая отлично его знает. Она первая понимает, что, хотя князь, кажется, только издевается над новым слугой Токитиро, на самом деле тот ему сильно нравится. В фильме 2006 г. княгиня Но погибает вместе с мужем в горящем храме.


У князя есть еще младшая сестра, княжна Оити. Судьба Оити предоставляет сюжет для поэтической трагедии конфликта верности женщины двум мужчинам, которые враждуют между собой; ее жизнь соединена с обоими. Оити также была известна красотой, умом и талантами, и, как и следовало ожидать, была выдана братом замуж за одного из князей ради политического союза. Муж Оити через некоторое время изменил этому союзу и напал на князя Ода; Оити предупредила брата, и тот спасся. Князь Ода, разумеется, пошел войной на мужа сестры, победил его, и тот, прежде, чем совершить сеппуку, отпустил из своего замка жену с тремя маленькими дочерьми. (А был еще сын, который погиб вместе с отцом). В обоих фильмах княжну с детьми спасает Токитиро. Но финал удалось не изменить, а лишь отдалить, так как впоследствии та же жуткая история повторилась еще раз: Оити вновь вышла замуж из политических соображений, ее второй муж оказался врагом теперь уже Хидэеси, бывшего Токитиро, и потерпел от него поражение. Оити предоставлялась возможность спасти свою жизнь, но она предпочла погибнуть, считая, что должна была умереть еще вместе с первым мужем и сыном. Чтобы избежать позора плена, она и второй муж совершили самоубийство: сгорели в осажденном замке. Ей было тогда 36 лет.


Самая благополучная из трех женщин — жена Токитиро Нэнэ. Она по крайней мере дожила до старости. Умненькая Нэнэ не побоялась выйти замуж за смешного и на первый взгляд совсем бесперспективного человека и не прогадала. Всю жизнь они с мужем оставались верными друзьями, и Нэнэ не просто оказывала поддержку, но и была дельным советчиком. Все же благополучие Нэнэ относительно: у них с мужем нет общих детей.


То, что Токитиро — большой бабник, подробно показано только в первом, более старом из двух фильмов. Там это его поведение объяснено практическими соображениями: ему нужен наследник. В дальнейшем, так как обычай позволял, у него были кроме жены наложницы, где-то 16 человек; одной из них была старшая дочь княжны Оити, которая и родила ему сына. (Она появляется в «Сегуне» как мать наследника, госпожа Отиба). Во втором фильме Токитиро, оставаясь доволен своей законной спутницей, безнадежно влюблен в княжну Оити. Жена его Нэнэ, даром что правила предписывают ей быть покорной желаниям мужа, в обоих фильмах не принимает это положение спокойно и выражает свое возмущение. А поскольку жена Токитиро дорога, он с ней считается.


Конечно, в обоих фильмах есть тот, кто примет наследие Хидэеси и погубит его наследника — будущий третий великий объединитель Японии и сегун Токугава Иэясу (Торанага из «Сегуна»). Однажды он захватит власть, а затем принудит к самоубийству сына Хидэеси с матерью. Большое искусство Токугава — ждать. Говорят, в Японии есть поговорка, объясняющая характеры трех великих объединителей: если бы соловей вдруг отказался петь, князь Ода Нобунага приказал бы казнить его немедленно, Хидэеси-Тайко постарался бы заставить его запеть опять, а Токугава Иэясу ждал бы, пока соловей запоет сам.


Из двух фильмов (именно из фильмов, а не из изображенных событий) можно заключить такую мысль — впрочем, не новую: у судьбы неожиданные, но понятные ей предпочтения. У нее есть сложное, а она возвышает простое, чтобы поручить решение важнейшей задачи именно ему. Но, значит, это простое — или хитрейшее, или на самом деле сложнейшее. Потому в который уже раз подсказан совет: не следует высокомерно пренебрегать поверхностной простотой.


Использованы материалы книги А.А. Искендерова «Тоетоми Хидэеси». Москва: Наука, 1984 г.