Алан Сигер Дон Жуан

Алан Сигер

Дон Жуан
                I
Он прибыл с Юга и принес сюда
С собою романтичный ореол
Красой и статью всех он превзошел,
В его глазах сияет доброта.
Он среди нас как брат, но у него
Осанка царственная, на лице печать
Достоинства, и можно посчитать,
Что он богов избранник, божество.

Но счастлива, перед которой он,
Удачливый властитель всех сердец,
Склонится, как послушливый вассал,
Он будет взглядом, поцелуем побежден,
И гордому презрению конец —
В плен попадет, кто раньше всех пленял.

                II
Того, кто властен, знатен и богат
Людская зависть как стрела разит,
А чистая святая Красота
Эгоистичных мыслей не родит.
Коль на Твоем прекраснейшем челе
Живет чистейшею юности печать,
Нет зависти, все тянутся к Тебе,
Чтобы восторгаться и благословлять.
Любую цену рады заплатить,
Чтоб видеть Красоту перед собой,
И Ты дороже для того из них,
Кто более всех восхищен Тобой.
Пусть он на троне, но Тебе он служит сам,
Не доверяя эту честь своим рабам.

Источник: журнал Harvard Monthly, май 1910 г.

Alan Seeger

Don Juan

Out of the South he came, and bidling here,
Girt round with some rich glamor of romance,
And beauty Of brown eyes whose melting glance
Still burned with that benigner atmosphere, —
Dark, slender, tall, —a man without a peer,
He stood within our fellowship — and stands —
Princely in carriage, and in countenance
Most like the gods, or one the gods hold dear.

Happy whose conquests shall at last attain
To lay so fair a vassalage in fee:
Wound with a gesture, vanquish with a kiss,
That fine indifference, that proud disdain;
And hold him captive in her empery
Who holds the hearts of all the world in his!

How excellent is Beauty, whose high flame
No selfish-minded worshipper attends !
For hast thou Wealth? … 'Tis common Envy's aim.
And men will grudge the Birth and Rank and Friends.
But thou art beautiful . . . round thy fair brow
Sweet Youth doth still in halcyon slumbers brood;
And every hand is raised to bless thee now,
And Envy hushed in wondering Gratitude.
For Beauty lays a debt on all who gaze —
Sweet debt our eyes so willingly incur! —
Each better satisfied the more he pays,
And who so base but gladly would prefer,
Rather than all men else beneath his throne,
To suffer pain in serving thee alone.