Дрозд в сумерках. Томас Харди

Я прислонился возле входа в парк,
Мороз седой скрывала всюду мгла,
И грустью обволок тот Зимний Мрак
Взгляд тусклый угасающего дня.
Взвились до неба стебли винограда,
Как лопнувшие струны звонких лир,
А люди все, что были где-то рядом,
Попасть стремились в свой домашний мир.

Казалось, что Жестокость в этом Мире -
Труп Века нашего, который уж гниёт,
Его склеп - тучи мрачные в эфире,
А ветер жалобную песнь Ему поёт.
Пульс вечный нашей Жизни на Планете
Резко упал и бьётся уж слегка,
И каждая Душа на Белом Свете
Казалась мне бесстрастной, как моя.

И вдруг раздался чей-то голос звонкий
Средь оголённых веток над главой
С песней душевной очень и негромкой
О радостях всех Жизни неземной;
Дрозд старый, хилый, небольшой, худой,
С взъерошенным от ветра опереньем,
Решился окунуться всей душой
В растущий мрак своим весёлым пеньем.

Не вижу повода я для весёлой песни,
Где слышится восторженный лишь звук,
Написанной о нашей Жизни поднебесной,
Вдали от нас или вблизи вокруг,
Чтоб мог бы я мечтать и весь бы трепетал
От радостной той песенки ночной
С Надеждой призрачной, о чём Дрозд твёрдо знал,
А я не ощущал Её Душой!

The Darkling Thrush

I leant upon a coppice gate
      When Frost was spectre-grey,
And Winter's dregs made desolate
      The weakening eye of day.
The tangled bine-stems scored the sky
      Like strings of broken lyres,
And all mankind that haunted nigh
      Had sought their household fires.

The land's sharp features seemed to be
      The Century's corpse outleant,
His crypt the cloudy canopy,
      The wind his death-lament.
The ancient pulse of germ and birth
      Was shrunken hard and dry,
And every spirit upon earth
      Seemed fervourless as I.

At once a voice arose among
      The bleak twigs overhead
In a full-hearted evensong
      Of joy illimited;
An aged thrush, frail, gaunt, and small,
      In blast-beruffled plume,
Had chosen thus to fling his soul
      Upon the growing gloom.

So little cause for carolings
      Of such ecstatic sound
Was written on terrestrial things
      Afar or nigh around,
That I could think there trembled through
      His happy good-night air
Some blessed Hope, whereof he knew
      And I was unaware.