Циклы 3 - Восхождение - ч3

Часть 3. Стихии небес

Глава 1. Адово пламя

И что это было за место в утробе
Вселенной? Видать, безразмерно оно.
Аксинья, Георгий — в космической робе.
А что здесь такое? Похоже на дно

Какой-то громадной и черной тарелки.
А рядом стоит, что ли, ангел с небес?
Он в роли как будто неспешной сиделки,
К которой в обоих большой интерес.

И вот было сказано кем-то раскатом
Звенящего звука: «То ключника роль!»
Но сказано все, слава Богу, не матом.
Хорошее слово — истории соль.

И стал этот ключник рассказывать байки
О том, что такое на свете есть ад.
Он говорил без малейшей утайки.
Ад — это безбожия грешного сад.

А может не сад, а громадная свалка
Любых откровенных души нечистот.
В руках говорившего — длинная палка.
И странный какой-то гуляющий рот.

И все говорилось словечками ясно.
Но если слова не доходят — ты кто?
Война шла в России — быть может напрасно?
С небес достучаться хотели лет сто

До всех, кто горнила командовал краской.
Ведь адово пламя рождалось давно.
И хоть прикрывались чудесною лаской
Им жить по любви, знать, совсем не дано.

Любой диалог здесь совсем нежеланный.
К чему диалоги с любым мертвецом?
Путь к Богу в миру оказался обманным.
Забыли того, кто считался Отцом.

Вот это и есть ад — до боли знакомый,
До рези в глазах, до в желудке икот.
Народ шел по свету грехами ведомый.
Считался чертями тот видно за скот.

Каков результат? Смерть кругом и разруха.
Не видно в округе ни капли любви.
А смерть — неприятная с виду старуха -
Глаголет всем в уши: «Умри! Не живи!»

Георгий сказал: «Здесь какой-то предбанник.
Не ад и не рай — промежуточный дом,
В котором сидит полуночный охранник,
А здесь непорядок, здесь волчий излом».

А ключник, послушав, сказал, улыбнувшись:
«Прихожее место… Пожалуй, ты прав.
А что же сказал бы, душою проснувшись?
Здесь самое важное место из глав».

Георгий однако совсем не напуган.
В Аксинье — само безразличье к судьбе.
Не надо двоим ни врага и ни друга.
Идти бы, не сбившись, вперед по тропе.

И здесь был рассказ о бесчестном окончен.
Другой ждал погибших от Бога рассказ.
И голос у ключника стал точно звонче.
И щелкнул довольно копытом Пегас.

Глава 2. Райские кущи

История наша пошла тут же в гору.
Зажегся в предбаннике солнечный свет.
Все бесы немедленно спрятались в нору.
Оценит такое не только эстет.

Про райские кущи пошли рассужденья.
Как мало их видели в солнца лучах.
Был рай результатом большого забвенья.
Исчез из души сокрушающий страх.

Но были ведь, были потуги на счастье.
Не всё ведь на свете глотала война.
Вовсю уходило большое несчастье,
Когда вдохновлялась чудесно страна

На подвиги мирные, грезы большие.
Строителем был в этом время народ.
Решения им принимались простые.
И жил без греха человеческий род.

Идиллия, сказка, феерия, чудо!
Писатель иной торопился мечтать
О том, что жить в мире нисколько не худо.
Не надо стрелять, унижать, убивать.

Казалось, все просто: исполни законы,
Которые мудро принес нам Христос.
Исчезнут тот час же любые препоны.
И к небу, и к счастью потянется нос.

На что же похоже тут райские кущи,
Которые вырастил в небе Господь?
В беседах доводят до сути, до гущи
О них размышленья. Забытая плоть

Не делает больше капризной погоды.
Устойчивы мненья, коль сказаны вслух.
И пусть пролетают, как соколы, годы.
Силен честным именем разума дух.

Те райские кущи как ясное небо
Без гроз, что бушуют ужасно во тьме.
Смотрите, смотрите, смотрите на слепок,
Который рожден в боязливом уме

Того, кто познал и большую разлуку
Со счастьем, спустившимся словно бы с гор,
И прелесть влюбленности в странствий науку -
Прекрасен всегда здесь влюбленности взор -

И вы ощутите всесилие Бога.
Тот слепок — душа, признающая рай.
Туда и ведет мирозданья дорога.
Ее для себя, друг, всегда выбирай.

Да, райские кущи — восторг и свобода
Души человеческой, в коей любовь,
Не терпящей разного штучного счета,
Что хмурит, случается, мягкую бровь.

Георгий с Аксиньей все слушали честно.
Возможно, до них то не сразу дошло.
В предбаннике рая такое уместно.
Сушите, убитые, жизни весло.

И кажется: где-то минули столетья…
Ведь время условно, отсутствует здесь.
Был отдых в предбаннике от лихолетья,
В котором рождалось со злом добра смесь.

Глава 3. Решение

Плечами пожали герои романа.
Куда их направят — решайте скорей!
Не надо ведь им от судьбы чистогана.
И чужд уж сейчас весь церковный елей.

Направят коль в ад — примут это сердечно.
А если вдруг в рай — то без всяких хлопот!
Эх, время ты, времечко, что скоротечно.
На теле героев вдруг выступил пот.

И вот огласили решенье — куда же?
Не в ад и не в рай, прямо скажем: назад.
Измазались души предбанника сажей.
Прогнал их Господь от всевидящих врат.

Не в ад — потому что любили, страдали.
И в рай не попали: стезя убивать.
За меньшее Боги, бывает, карали.
Причина прощенья — душевная стать.

В глаза посмотрели друг другу — узнали
Всю правду о жизни, а также и смерть.
Как будто поэму они прочитали.
А ждали ведь: вот здесь разверзнется твердь.

От ключника — фраза: «Свела вас здесь вера.
От Бога она вам незримо дана.
А все остальное — большая химера.
Очнитесь, очнитесь, очнитесь от сна».

«Меня с краснокожей? Позволь не поверить».
«И мне не по нраву усатый беляк.
Смогу ли я душу такому доверить?
Ведь каждый из нас для другого есть враг».

«Советую ждать я какое-то время.
Оно все расставит по полкам своим», -
Так ключник ответил. - «Единая тема:
Как стать для другого совсем не чужим».

Еще раз на Ксюшу взглянул наш Георгий:
«На разных, увы, сторонах баррикад.
Не дружба нас ждет, а унылые морги.
За теми скрывается горестный ад».

А Ксюшенька — умница! - так заявила:
«Во имя России, народа, добра
Сама нам Евтерпа здесь дружбу явила.
Искать общий признак настала пора».

«Любил я, однако, совсем уж немногих.
Христос завещал же: без страха любить
Здоровых, безумных, слепых и убогих.
Себя не любил я — и смог застрелить!»

«А я за любовь безрассудно платила
Дурманом набитой своей головой.
И вот результатом мне стала могила,
Над коей стоит мироздания вой».

«Сейчас вы вернетесь в исходные точки», -
Тут голос, наверно, Христа зазвучал. -
«Пишите истории дальше вы строчки.
Смотрите, не вляпайтесь в Воланда бал».

И вот здесь светило как будто потухло.
Предбанник исчез. И возник прежний мир.
Казалось, в нем что-то безбожно протухло.
Но новая жизнь — это клад-сувенир!