Алан Сигер Ода природной красоте

Алан Сигер

Ода природной красоте

Той вдохновенной силой мир объят.
Она собой природы ткань питает.
Незрима, как цветочный аромат
И как роса, что в воздухе витает.
Но ей благодаря пути вершат
Ритмичный пульс, и принцип, и душа.
Отжившие стремленья возвратить
Способны запахи и звуки, но
Им нужно неожиданно прийти
Из тех давно закрытых тайников,
Где спрятана о счастье память сердца,
О радостных оттенках мира детства.
Былое воскрешаю для себя,
Хочу вернуть из лет прошедших плена,
Но в то мгновенье понимаю я,
Что силою, чье имя - абсолют,
А не моим посредственным умом,
Подверженным и забытью, и тлену,
Животворится память, что идет
Из тонких сфер, с заоблачных высот,
Где красота себе находит дом
И в мир свою энергию несет.
Вот вновь брожу по лесу, погружен
В заботы Юности, которых лучше нет,
С природой сердце бьется в унисон,
На все позывы в ней найдя ответ.
И это явь, да, явь, не дивный сон.
В порыве радости хочу я мир обнять,
Со всеми вместе жить, любить, вдыхать
Весенний воздух, пахнущий сиренью.
Повсюду чудо, и в полях благословенье.


Тот добрый дух, что все животворит,
А красота – его есть проявленье, -
Лишь он невинный разум одарит
Божественного личным ощущеньем.
И Мира Свет с Предвечной Красотой
Удержат Муз приверженца в пути,
Лишь цель поставь святую пред собой,
Чтоб к ней, на зов откликнувшись, идти,
Отринув пошлости, пустое и соблазн,
Чтоб тайных чар могущество познать,
И в бесконечном Чуде пребывать
И миром восхищаться каждый раз.
Когда закат над морем отыграл,
И летний вечер, обращаясь в ночь,
За океанским горизонтом облака
На водной глади отразил точь в точь,
Что выглядит как пестрый пол вода
В игре светотеней, или когда
Осенних сумерек холодное дыханье
Окутало холмы, хоть ветер не стихает,
Особый будет виден в небе знак –
Капеллы блеск, мерцание Плеяд
Иль в золотых доспехах Орион –
И он как будто радостью объят,
Присутствием он зримым привлечен
К вселенскому святилищу. Ведь он
Несметные часы провел один
На звездных тропах и обозревал
Моря и горы, ветры и дожди.
В гармонии он с ними пребывал
И разным целям послужить бы мог,
Но для него особенный восторг,
Что в поворотный миг в любой судьбе
Тебе он служит, только лишь Тебе.


И я пошел по жизни за Тобой,
В толпе мечтателей нашедши свой удел,
Раздал наследство, ничего не взял с собой,
И пилигрима рубище надел.
Хранит воспоминанья милый дом,
Старинным садом тесно окруженный,
Где я познал Тебя на опыте своем,
Невиданным сияньем восхищенный,
Раскрашивавшим детские мечты
Цветами первозданного рассвета,
С младенчества была со мною Ты,
Я на Твой зов не мог не дать ответа.
Я образов Твоих чудесный бал
Как будто сквозь завесу наблюдал
Прозрачную. И вдруг в какой-то миг
Она исчезла, предо мной возник
Прекрасно-нестерпимый вид того,
Что невозможно чувствам воспринять
И в перспективе разумом познать.
Ведь если вдруг увидишь божество,
Замрешь же в восхищении?  Так и я
Стоял, незваным чувством одержим,
Была объята страстью плоть моя,
Я понял, что такое благодать,
И после я пошел путем своим,
И начал повсеместно замечать
В природе, в человеческих глазах,
В приветствиях, в несказанных словах -
Везде, где проливается Твой свет, -
В земных вещах – божественного след.
Я верил, что, постигнув Красоту,
О тайне Откровенье обрету
И преклоненье с рвеньем сочетал,
Чтоб получить пророческий Твой дар
И возгласить о радостях любви,
Ища пути ко всем сердцам Земли:
С Тобой в душе нести я буду свет,
А не печаль, как прошлого поэт.
Ведь никогда не мыслил я о том,
Чтоб счастье отыскать в себе самом,
Согретый посещением Твоим,
Я от Природы стал неотделим,
И тайна вдруг открытая Твоя
Счастливым смыслом стала для меня.
Мне не нужны досужие мечты,
Рожденные от внешней красоты,
Твой светлый Дух и промысел Любви -
Пусть навсегда останутся они
Со мной, ведь это им обязан я
Тем, что открылись тайны бытия.

Когда завянут юности цветы
И листья славы обратятся в тлен,
Мне устоять поможешь только Ты
Под натиском недобрых перемен.
Когда унылый дух уже не ждет,
Божественная сила снизойдет,
Ведь Ты ему нужна как никогда,
И будет в мире новая Весна,
Пришедшая как будто ниоткуда,
И с нею воплотится жизни чудо.
Мистический Твой отклик – это дар
Как после бури – солнечный пожар.
Ты есть везде – в закатных небесах,
В пейзажах дивных, чудных островах.
Леса, равнины, горные хребты –
Твой дом земной, и царствуешь в нем Ты.
И страстный дух всегда найдет Тебя
На небе звездном, в капельках дождя,
В цветке, и ветре легком – всюду есть Твоя
Благоухающая роскошь бытия.
Мои пути, желания, мечты,
К Тебе ведут, и ими правишь Ты,
И лира радостного сердца моего
Звучит лишь от дыханья Твоего.
Хочу встречать рождение луны
Там, где лужайки свежести полны.
Мечтаю пробудиться ото сна,
Когда в природе царствует Весна
И звездам угасающим вослед
Звучит заутреня, в которой солнца свет,
Туман, роса, из ранних труб дымки,
И песни, что пропели петухи
Во славу дня, который принесет
С собою много радостных забот,
Открытий на нехоженых стезях,
И мыслей, что передать в словах.
До края света проложи мне путь,
Опасностей добавить не забудь,
И дай друзей, с которыми идти
Могу до самых дальних перспектив
В долины, в горы, к голубым морям,
К сверкающим прибрежным городам,
Где полдень безмятежен, воздух – прян,
А сумерки таинственны всегда.
Служитель Твой не повернет назад,
Удержанный величием Твоим,
Ведь ощущать его всегда он рад; -
Так будь всегда прибежищем моим!
И коль случится бед круговорот
И зло, глумясь, оскал покажет свой,
То благодать Твоя не подведет
И навсегда останется со мной.
В счастливом детстве радостные дни
И юного стремления восторг -
По счастью мне дарованы они.
Я за Тобою шел, не чуя ног.
Да, было больно, падал иногда,
Но, благодаря Тебе, я вновь вставал
И счастлив был от мысли, что всегда
Любил и верил, нес Любовь как идеал.



AN ODE To NATURAL BEAUTY

THERE is a power whose inspiration fills
Nature's fair fabric, sun- and star-inwrought,
Like airy dew ere any drop distils,
Like perfume in the laden flower, like aught
Unseen which interfused throughout the whole
Becomes its quickening pulse and principle and soul.
Now when, the drift of old desire renewing,
Warm tides flow northward over valley and field,
When half-forgotten sound and scent are wooing
From their deep-chambered recesses long sealed
Such memories as breathe once more
Of childhood and the happy hues it wore,
Now, with a fervor that has never been
In years gone by, it stirs me to respond,—
Not as a force whose fountains are within
The faculties of the percipient mind,
Subject with them to darkness and decay,
But something absolute, something beyond,
Oft met like tender orbs that seem to peer
From pale horizons, luminous behind
Some fringe of tinted cloud at close of day;
And in this flood of the reviving year,
When to the loiterer by sylvan streams,
Deep in those cares that make Youth loveliest,
Nature in every common aspect seems
To comment on the burden in his breast—
The joys he covets and the dreams he dreams—-
One then with all beneath the radiant skies
That laughs with him or sighs,
It courses through the lilac-scented air,
A blessing on the fields, a wonder everywhere.

Spirit of Beauty, whose sweet impulses,
Flung like the rose of dawn across the sea,
Alone can flush the exalted consciousness
 With shafts of sensible divinity—
Light of the World, essential loveliness:
Him whom the Muse hath made thy votary
Not from her paths and gentle precepture
Shall vulgar ends engage, nor break the spell
That taught him first to feel thy secret charms
And o'er the earth, obedient to their lure,
Their sweet surprise and endless miracle,
To follow ever with insatiate arms.
On summer afternoons,
When from the. blue horizon to the shore,
Casting faint silver pathways like the moon's
Across the Ocean's glassy, mottled floor,
Far clouds uprear their gleaming battlements
Drawn to the crest of some bleak eminence,
When autumn twilight fades on the sere hill
And autumn winds are still;
To watch the East for some emerging sign,
Wintry Capella or the Pleiades
Or that great huntsman with the golden gear;
Ravished in hours like these
Before thy universal shrine
To feel the invoked presence hovering near,
He stands enthusiastic. Star-lit hours
Spent on the roads of wandering solitude
Have set their sober impress on his brow,
And he, with harmonies of wind and wood
And torrent and the tread of mountain showers,
Has mingled many a dedicative vow
That holds him, till thy last delight be known,
Bound in thy service and in thine alone.


I, too, among the visionary throng
Who choose to follow where thy pathway leads,
Have sold my patrimony for a song,
And donned the simple, lowly pilgrim's weeds.
From that first image of beloved walls,
Deep-bowered in umbrage of ancestral trees,
Where earliest thy sweet •enchantment falls,
Tingeing a child's fantastic reveries
With radiance so fair it seems to be
Of heavens just lost the lingering evidence
From that first dawn of roseate infancy,
So long beneath thy tender influence
My breast has thrilled. As oft for one brief second
The veil through which those infinite offers beckoned
Has seemed to tremble, letting through
Some swift intolerable view
Of vistas past the sense of mortal seeing,
So oft, as one whose stricken eyes might see
In ferny dells the rustic deity,
I stood, like him, possessed, and all my being,
Flooded an instant with unwonted light,
Quivered with cosmic passion; whether then
On woody pass or glistening mountain-height
I walked in fellowship with winds and clouds,
Whether in cities and the throngs of men,
A curious saunterer through friendly crowds,
Enamored of the glance in passing eyes,
Unuttered salutations, mute replies,—
In every character where light of thine
Has shed on earthly things the hue of things divine
I sought eternal Loveliness, and seeking,
If ever transport crossed my brow bespeaking
Such fire as a prophetic heart might feel
Where simple worship blends in fervent zeal,
It was the faith that only love of thee
Needed in human hearts for Earth to see
Surpassed the vision poets have held dear
Of joy diffused in most communion here;
That whomsoe'er thy visitations warmed,
Lover of thee in all thy rays informed,
Needed no diffculter discipline
To seek his right to happiness within
Than, sensible of Nature's loveliness,
To yield him to the generous impulses
By such a sentiment evoked. The thought,
Bright Spirit, whose illuminings I sought,
That thou unto thy worshipper might be
An all-suffcient law, abode with me,
Importing something more than unsubstantial dreams
To vigils by lone shores and walks by murmuring streams.


Youth's flowers like childhood's fade and are forgot.
Fame twines a tardy crown of yellowing leaves.
How swift were disillusion, were it not
That thou art steadfast where all else deceives !
Solace and Inspiration, Power divine
That by some mystic sympathy of thine,
When least it waits and most hath need of thee,
Can startle the dull spirit suddenly
With grandeur welled from unsuspected springs,—
Long as the light of fulgent evenings, 
When from warm showers the pearly shades disband
And sunset opens o'er the humid land,
Shows thy veiled immanence in orient skies,—
Long as pale mist and opalescent dyes
Hung on far isle or vanishing mountain-crest,
Fields of remote enchantment can suggest
So sweet to wander in it matters nought,
They hold no place but in impassioned thought,
Long as one draught from a clear sky may be
A scented luxury;
Be thou my worship, thou my sole desire,
Thy paths my pilgrimage, my sense a lyre
;olian for thine every breath to stir;
Oft when her full-blown periods recur,
To see the birth of day's transparent moon
Far from cramped walls may fading afternoon
Find me expectant on some rising lawn;
Often depressed in dewy grass at dawn,
Me, from sweet slumber underneath green boughs,
Ere the stars flee may forest matins rouse,
Afoot when the great sun in amber floods
Pours horizontal through the steaming woods
And windless fumes from early chimneys start
And many a cock-crow cheers the traveller's heart
Eager for aught the coming day afford
In hills untopped and valleys unexplored.
Give me the white road into the world's ends,
Lover of roadside hazard, roadside friends,
Loiterer oft by upland farms to gaze
On ample prospects, lost in glimmering haze
At noon, or where down odorous dales twilit,
Filled with low thundering of the mountain stream,
Over the plain where blue seas border it
The torrid coast-towns gleam.
I have fared too far to turn back now; my breast
Burns with the lust for splendors unrevealed,
Stars of midsummer, clouds out of the west,
Pallid horizons, winds that valley and field 
Laden with joy, be ye my refuge still !
What though distress and poverty assail !
Though other voices chide, yours never will.
The grace of a blue sky can never fail.
  Powers that my childhood with a spell so sweet,
My youth with visions of such glory nursed,
Ye have beheld, nor ever seen my feet
On any venture set, but 'twas the thirst
For Beauty willed them, yea, whatever be
The faults I wanted wings to rise above;
I am cheered yet to think how steadfastly
I have been loyal to the love of Love !