Из осуждённых стихотворений Шарля Бодлера

                Украшенья

И разделась моя госпожа догола;
Всё сняла, не сняла лишь своих украшений,
Одалиской на вид мавританской была,
И не мог избежать я таких искушений.

Заплясала звезда, как всегда, весела,
Ослепительный мир, где металл и каменья;
Звук со светом совпал, мне плясунья мила:
Для неё в темноте не бывает затменья.

Уступая любви, прилегла на диван,
Улыбается мне с высоты безмятежно;
Устремляюсь я к ней, как седой океан
Обнимает скалу исступлённо и нежно.

Насладилась игрой соблазнительных поз
И глядит на меня укрощённой тигрицей,
Так чиста в череде страстных метаморфоз,
Что за каждый мой взгляд награждён я сторицей.

Этот ласковый лоск чрева, чресел и ног,
Лебединый изгиб ненаглядного сада
Восхищали меня, но дороже залог –
Груди-гроздья, краса моего винограда;

Этих прелестей рать краше вкрадчивых грёз;
Кротче ангелов зла на меня нападала,
Угрожая разбить мой хрустальный утёс,
Где спокойно душа до сих пор восседала.

Отвести я не мог зачарованных глаз,
Дикой далью влекли меня смуглые тропы:
Безбородого стан и девический таз,
Роскошь бёдер тугих, телеса Антиопы!

Свет погас; догорал в полумраке камин,
Он светился чуть-чуть, никого не тревожа;
И казалось, бежит у ней в жилах кармин,
И при вздохах огня амброй лоснится кожа.

                Украшения
                (вариант перевода)

Любимая моя разделась догола,
Не пожелала снять лишь звонких украшений.
Так мавританского властителя влекла
Рабыня пляскою роскошных искушений.

Был музыкален свет, а музыка светла:
Мирок сияющий каменьев и металла;
Насмешливо ко мне плясунья снизошла,
Даруя мне всё то, о чём душа мечтала.

Она любви моей покорно предалась
И с удовольствием лежала на диване,
А к ней моя любовь блаженно поднялась,
Как море ластится к земле в ночном тумане.

Обворожительно меняются черты.
Она мне кажется тигрицей укрощённой,
И сладострастие под видом чистоты
Моей фантазией играет воплощённой.

В лебяжьей гибкости, вся с головы до ног
Умащена своим неповторимым лоском,
Мне драгоценнейший преподнесла залог:
Гроздь виноградную груди в соблазне броском,

Достойном ангелов, чей сонм привержен злу;
Неотразимая, она меня прельстила,
Сумев поколебать хрустальную скалу,
Где беззащитная моя душа гостила.

Был тонкой талией подчёркнут мощный таз.
Бюст безбородого при бёдрах Антиопы.
По-новому хорош для ненасытных глаз
Пейзаж, где смуглые извилистые тропы.

При лампе гаснущей чуть вспыхивал камин;
Она передо мной раскинулась Альгамброй,
И в жилах у неё заметен был кармин,
А кожа нежилась и отливала амброй.