Генрих Завоеватель как пример лидерства

Дневниковая заметка 25 октября 2020. Ранее выложена в ЖЖ и на Вордпрессе.

Генрих Завоеватель как пример лидерства

          Ричард Оливье, сын сэра Лоуренса Оливье, режиссер, ставивший шекспировскую пьесу «Генрих V» в восстановленном театре «Глобус», а также — опытный бизнес-консультант, написал книгу «Вдохновляющее лидерство. Вневременные уроки для лидеров от шекспировского Генриха V» (Inspirational Leadership. Timeless lessons for leaders from Shakespeare’s Henry V, первое издание — 2001 г., переиздание — 2013 г.) Смысл книги в том, чтобы на примере шекспировской пьесы «Генрих V» показать, каков вдохновляющий лидер: как ему следует себя вести, чтобы преуспеть, и какие сложные задачи он для этого может быть вынужден решать.


         На обложку автор по заслугам поместил фото своего папы в соответствующей кино-роли. Так как задача этого фильма Лоуренса Оливье «Генрих V» во время Второй мировой войны состояла именно в том, чтобы вдохновлять к победе. Воспоминание об одном сложном историческом моменте, когда при значительных препятствиях все же наступила победа, должно было помочь в другой.


«Вдохновляющего лидера» автор определяет как лидера, способного менять энергию людей, дабы они помогали ему осуществить его видение будущего (vision). Имеется в виду, что их не запугивать и не колотить для этого будут (во всяком случае — будут не всех их, а тех, с кем по-другому совсем не выйдет), а они добровольно станут работать, будучи настроены соответствующим образом, и будут преодолевать значительные риски.


Причем здесь Шекспир к бизнес-консультированию помимо театра? Автор рассказывает, как на основе шекспировских пьес они с коллегами устраивают для работников различных сфер ролевые игры, предлагая разыграть подобные ситуации, дабы выбрать для себя нужное поведение, которое бы пригодилось им на практике. Например. Лидер, неузнанный, беседует с сотрудниками нижнего уровня: они сомневаются в оправданности поставленной лидером задачи, а он объясняет, почему нужно делать именно это (напоминает знаменитую сцену беседы переодетого короля с солдатами перед битвой при Азинкуре из «Генриха V»).


Несколько оговорок. Автор посвящает свою книгу, кроме прочих, «гению, которого мы зовем Вильям Шекспир». Из этого следует, что Ричард Оливье — «нестратфордианец». При подготовке книги им была использована соответствующая литература, которую он и включил в список. Эта позиция автора может раздражать, если читательская — другая и читателю — не все равно. Однако читать она не мешает, так как «нестратфордианство» автора — ненавязчивое: он предупреждает, что для знакомства с его книгой предварительных знаний о пьесе и об авторе не требуется (скорее всего, так не будет). Позиция автора выражается главным образом в том, что он любит отыскивать в пьесе символы, скрытые от поверхностного взгляда; следить за его мыслью интересно, но можно задаться вопросом, действительно ли то или иное — именно такой символ и вывод автора — верен. В книге речь идет именно о пьесе «Генрих V» и двух частях «Генриха IV»; об историческом Генрихе V сведений минимум, так как автор неминуемо должен был бы быть вовлечен в сравнение «исторический-литературный», а он пишет не для этого. Больше всего об историческом Генрихе речи там, где нужно описать историческую битву при Азинкуре: в шекспировской пьесе ее описания, как известно, нет, а в экранизациях пьесы ее ставят. И сюжет пьесы использован в качестве примера для разработки других ситуаций, а не для пропаганды повторения той же самой: автор с самого начала предупреждает, что нападение на другое государство не рекомендуется.


Как строится книга: автор пересказывает вначале две части «Генриха IV» (поскольку это — предыстория героя), затем — подробно, по каждой сцене — «Генриха V». Текст он очень хорошо знает, очень внимателен, останавливается на мелких вроде бы деталях. Анализируя в каждом случае поведение героя, а также — его подчиненных и его противников, приводя большие цитаты, он в каждом случае связывает их с известными ему случаями из современной бизнес-практики — конечно, заменяя имена. Таким образом, он показывает, как шекспировский текст можно применять для рекомендаций, когда в бизнесе — вообще, в профессиональной деятельности — возникают в общих чертах схожие ситуации.


Чем полезна и интересна эта книга: именно таким установлением связи между шекспировским текстом исторической пьесы и современной повседневностью, причем речь идет не только о государственном лидерстве, но и о лидерстве экономическом, и разных уровней (например, руководство отелем). Рекомендации автора вдохновляющим лидерам можно было бы изложить на одной странице: нужно формулировать видение, то есть то, что придает более, чем материальный смысл твоей работе, нужно подчинять ему миссию, нужно знать себя, быть динамичным, не бояться менять роли, требуемые от лидера, не прекращать учиться, собирать информацию, выстраивать отношения с сотрудниками, выявлять и нейтрализовать предателей (в том числе то, что мешает в самом себе). Нужно уметь быть актером, знать, когда ты перед подчиненными играешь короля, но не позволять ему подавить в тебе человека перед тобой лично. Нужно в кризисных ситуациях не бояться принимать и переживать свои сомнения — чтобы определиться со своим поведением в дальнейшем. Нужно формировать убедительную картину возможного будущего, искать равновесия, превращать отрицательное в положительное, иногда идти на серьезные жертвы и продолжать жить и работать после этого. Нужно, чтобы сотрудники воспринимали миссию как общее дело, в которое каждый из них делает свой вклад, а когда придет успех, не присваивать его только себе, но разделять со всеми ими. Нужно уметь видеть в работе не конечное движение между двумя точками, но длительное, требующее перемен. Все это можно было бы описать кратко, но список — есть список. Он скучен и быстро забудется. С образами из шекспировской пьесы он становится живым и запоминается легче. Например, силу знаменитейшей речи о «Дне святого Криспиана» Ричард Оливье видит именно в создании королем перед солдатами образа будущего, иного, чем смерть, когда многие из них уже готовятся к смерти и ни к чему другому. А он им говорит: те, кто живым вернется после этого дня домой, будут гордиться, что участвовали в этой битве. Значит, есть возможность, что жизнь продолжится, и в потомстве тоже. Значит, возвращается желание жить. Шекспировскими примерами Ричард Оливье не ограничивается: он использует методику описания ролей лидеров, основанную на идеях Карла Юнга, и очень обильно цитирует стихи разных авторов. Шекспировская пьеса — только основа для анализа возможной бизнес-практики: небольшой эпизод наказания предателей перед отбытием во Францию Ричард Оливье использовал для создания подробного руководства «как обнаруживать несогласных с твоей миссией, какие их виды существуют и как их нейтрализовать».


Что в книге лучше всего: тон предельной искренности автора. Он не стесняется приводить примеры своих неудач или показывать, как сам решал описанные в книге задачи. Например: я три года не мог засесть за эту книгу, потому что по вечерам привык сидеть перед телевизором, попивая винцо. Я заключил с собой сделку, оставив для винца и видео только вечера выходных дней. Таким образом я смог организовать свое время, чтобы писать эту книгу. Тон авторской искренности, конечно, располагает к автору читателя и позволяет принимать даже то, что читателю неприятно.


А что нехорошо: это все-таки — тенденциозный пересказ пьесы. Исчезает многозначность. Автор везде, где это возможно, толкует происходящее в пользу для своего героя. Иногда, будучи человеком, несомненно, очень опытным, он проявляет наивность.


Секрет, я думаю, в том, с какого места в зрительном зале смотреть. «Генрих V» — это пьеса о настоящем короле, который исполняет свое предназначение. Но в зрительном зале мало кто ассоциирует себя именно с королем. Больше, вероятно, тех, кто ассоциирует себя с солдатом Вильямсом, который спорит с королем в сцене беседы с солдатами перед битвой. Или, например, с принцессой Екатериной, завоеванной невестой. И такой зритель, глядя на Генриха, не думает «я — Генрих». Он думает: хочу ли я такого короля? Согласен ли я, что это — настоящий король? Или — если речь идет о зрительнице — хотела бы я такого жениха? Хочу ли я, чтобы Екатерина полюбила его? А Ричард Оливье, он сам — режиссер, то есть лидер подготовки спектакля, и книгу пишет для лидеров, то есть тех, кто будет ассоциировать себя именно с Генрихом. А с ним ведь может ассоциировать себя и зритель, и зрительница, и если не всегда, то иногда. Поэтому в значительной мере книга написана для того, чтобы объяснить поведение Генриха, объяснить, почему он должен быть примером.


Хотя книга строится на обобщении роли лидера, она возвращает к пониманию важности конкретной детали, исключающей полную аналогию. Происходит это против воли автора. Примеры. Настоящий лидер в кризисный момент должен спросить себя: а могу ли я исполнить эту задачу? Может быть, мне отказаться? Так Генрих не может отказаться от роли короля, как не может отказаться и от своего видения — быть очень хорошим королем. Это — его жизнь, роль прекратится лишь вместе с жизнью. Он может взять выкуп, избежав сражения и плена? Но этим он дома потеряет в авторитете и может спровоцировать переворот. Генрих находит силы расстаться с бывшими друзьями, недостойными его общества? Но Генрих всегда планировал это расставание, и автор упоминает соответствующий монолог из первой части «Генриха IV» больше одного раза.


Знаменитый больной вопрос репутации Генриха в глазах зрителя: его расставание с Фальстафом. Меня саму больше привлекает Генрих, чем Фальстаф, но я с возрастом позволила убедить себя в том, что сэра Джона надо жалеть и что в том, что возникает эта жалость, проявляется мастерство драматурга. Ричард Оливье приводит пример из жизни: сотрудник компании переживает из-за того, что был вынужден уволить своего старшего товарища, бывшего начальника и наставника, за алкоголизм. Уволил его после многократных предупреждений. Уволенный покончил самоубийством. Уволивший, понятно, чувствует себя виноватым, страдает. Похоже на Генриха и Фальстафа? Оказалось возможно утешить страдающего с помощью этой аналогии, объяснив, что он не мог поступить иначе. Похоже, но не во всем. В эпизоде с Фальстафом важно, какими словами молодой король отвергает Фальстафа. То, что он делает это показательно. И Фальстаф не накладывает на себя руки — он умирает от самообмана, от неоправдавшейся надежды. Непосредственно в пьесах не говорится, что Генрих страдает из-за этого своего решения, хотя режиссеры это ставят. Зритель видит смешного человека, которого ему жалко, которому благодарны за то, что он веселил. Король же должен думать о том, что хорошо для государства (а бизнесмен — для компании).


Ричард Оливье, кстати, с самого начала своего пересказа дает читателю понять, что Генрих не мог не отставить Фальстафа; он при первом же упоминании в своей книге характеризует Фальстафа как преступника (ну да, ведь сэр Джон грабит на большой дороге). Но автор не отрицает и того, что Генрих от Фальстафа научился кое-чему, полезному для роли правителя — общению с такими подданными.


Подумала вот о чем: знаменитый комик Уилл Кемп, первый исполнитель роли Фальстафа, как известно, ушел из труппы «Слуг лорда-камергера» и затем жизнь его сложилась неудачно: он не смог наладить свое дело и умер в бедности. Значит, Кемп сыграл сэра Джона не только на сцене, но и в жизни. Шекспир же и Ричард Бербедж в данном случае сыграли воцарившегося Генриха. А в шекспировских сонетах можно услышать, как лирический герой, наоборот, говорит голосом сэра Джона. Так что Шекспиру, вероятно, не только в литературе, но и в жизни обе эти роли пришлось играть. Но читатель, наверное, сначала сонеты, может быть, с комментариями, читает, а потом уж о Кемпе узнает. Так что автора пьес о принце Генрихе, затем — Генрихе V привыкает с сэром Джоном ассоциировать.


Самое тяжелое место книги, самый больной момент роли Генриха V: приказ убить пленников. Автор понимает, что он не может оправдывать, но должен объяснить. И он прибегает к следующей аналогии: примерно тем же мотивировалось решение бросить атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки. Затраты бюджета на наземную операцию и — в случае Генриха — спасение армии. Сразу думаешь: Генриху повезло, что в его время не было атомной бомбы. Что именно такого приказа он не мог отдать, как бы тяжело ему ни пришлось. Последствия атомной бомбардировки много ужаснее приказа убить пленников, хотя и он ужасен, и ужасны известные описания его исполнения. В настоящее время убийство пленников точно запрещено, применение ядерного оружия — нет (хотя выводятся косвенные запреты и открыт для подписания договор). Автор, конечно, признает, что лучше, когда лидер избавлен от таких решений. Нападение на английский обоз и убийство охранявших его мальчиков автор рассматривает не как обстоятельство, извиняющее Генриха, но как его расплату за этот приказ.


Самая страшная фраза книги: нет правильного и неправильного, а есть только правильное или неправильное для тебя. Контекст ее, конечно, смягчает: лидер в кризисные моменты должен решить, подходит ли он на роль лидера. Знает ли он, зачем лично он поступает так? Но вне этого контекста фраза страшна.


Пример тенденциозного истолкования мифа: при первом упоминании принцессы Екатерины автор сравнивает Генриха — со святым Георгием, французское войско — с драконом, а принцессу — с царевной в пещере у дракона. Ну да, Генрих и святой Георгий — напрашивающаяся аналогия. Но дракон в истории святого Георгия угрожает царевне, она не выступает на его стороне…


Книга хороша и может быть полезна не только тем, что дает советы лидерам и вообще анализирует роль лидера, умеющего работать со своим коллективом. Она также противостоит циничному истолкованию шекспировской пьесы, направленному всецело на то, чтобы развенчать героя за то, что он признавался героем. Ну и способствует популярности самой пьесы. Доказывает ее связь с современной нам жизнью, и тот принцип, что театр и жизнь — зеркала друг друга, в ней сохраняется.