Дорога Феллини история Джульетты без Ромео

Дневниковая заметка 29 марта 2013. Ранее выложена в ЖЖ и на Вордпрессе.


«Дорога» Феллини — история «Джульетты без Ромео»

В Риме возле площади Святого Петра есть магазинчик религиозной символики. Иконы, крестики, медальоны в нем искусно сделаны и рассчитаны как на католиков, так и на православных. Там же продаются альбомы, путеводители и фильмы о Риме и Ватикане на русском языке, персонал говорит по-русски и очень любезен. Туда приводят группы туристов между обзорной и посещением музеев Ватикана, или же наоборот — между Ватиканом и прогулкой по центру Рима в сторону Колизея, чтобы гости, подусталые уже от напряженного лицезрения достопримечательностей, могли немного отдохнуть, погалдеть, присмотреть себе сувениры и посетить Камеру Необходимого Отдохновения. Глядя со стороны на это место, на поведение его торопливых посетителей и на ассортимент, в котором удачно соседствуют мирское и духовное, можно было бы поиронизировать сколько угодно, но этого не хочется делать, когда еще не вышла из настроения «о, великий город!» и намереваешься увезти с собой частичку этого города так, чтобы и тебя она радовала, и город при этом остался стоять на месте. (:-)


В этом магазине я увидела: сидит в витрине фарфоровый клоун. Круглощекий, с густыми желтыми волосами. На волосах — наискосок, как на копну сена напяленная, шляпа-котелок, коричневая, как и клоунский нос-шарик. Голубые глаза с ресницами, если присмотреться — смотрят печально. Одет в зеленые штаны, на шее — галстук-«бабочка». По умолчанию — мальчик, но ничто не мешает предположить, что девочка. Выставил босые пятки. А в руках у него — самое главное — позолоченная труба. (На самом-то деле это скорее одна из родственниц трубы в семействе духовых инструментов, не то валторна, не то туба, но меня таковые тонкости в тот момент не интересовали).


Я увидела этого клоуна и радостно завопила:


— Джельсомииина!


Видите ли, перед поездкой в Рим я как раз посмотрела «Дорогу» Феллини и была рада, что римская действительность неожиданно перекликается с миром моих домашних впечатлений: я решила, что в магазинчике возле Святого Петра мы встретили именно фигурку героини этого фильма. Джельсомина тоже похожа на клоуна, и она играет на трубе. (С тех пор, как я его впервые услышала, меня забавляло слово «клоунесса» — звучит похоже на «принцесса», но означает нечто противоположное).


«Дорога» для меня была великим старым фильмом, одним из тех, которые можно смотреть на итальянском языке. Зная о его славе, перед первым просмотром я испытывала смутное раздражение, предвидя, что я чего-то не пойму. Но мне исключительно понравилась героиня Джульетты Мазины. Удовольствие следить за каждой переменой выражения ее лица и каждым жестом было сильнее любых страхов непонимания глубокой философии фильма.


В некотором смысле Джельсомина — это «универсальный» персонаж, удачное сочетание как будто несовместимых противоположностей. Ребенок и взрослая, похожая на мальчика девочка, некрасивая, но прекрасная, смешная и трагическая. Человек и птичка.


Далее следует краткое изложение фабулы, как я ее восприняла. Напомню, что «Дорога» — это история трех клоунов, точнее — бродячих цирковых артистов, встретившихся на дороге жизни и находящихся на ней в постоянном движении. То, что они циркачи, и у них три клоунские маски, — обобщение, позволяющее более выразительно показать три разных типа характера. В истории два главных героя, но для развития отношений между ними и обострения сюжета добавляется еще третий. Джельсомина (имя производное от il gelsomino — «жасмин»), продана своей матерью в подручные бродячему силачу Дзампано (la zampa — это «лапа», у Дзампано «большие лапищи»). Личности они абсолютно контрастные. Джельсомина существо светлое и нежное, привязчивое и жаждущее любви (раньше, чем она это понимает). Дзампано человек скорее грубый, мрачный и замкнутый, который никого в свою душу слишком не допускает и бередить ее без особой надобности не позволяет. Иногда он способен и на злодеяние. Джельсомину Дзампано не воспринимает ни как ребенка, ни как женщину и обращается с ней в основном эксплуататорски, перед грубостью и даже жестокостью не останавливаясь. Кроме того, Джельсомина девочка «странная», а Дзампано — что ни на есть «нормальный», посему странности, неподчинение и некоторая оторванность от жизни в Джельсомине не могут его не раздражать. Главная фраза Джельсомины: «Вы хоть немного меня любите?» Главная фраза Дзампано: «Я хочу только спокойно работать». Таким дуэтом они путешествуют по дороге и попадают в ситуации, отмечающие развитие их отношений.


Третьим появляется Матто, то есть «сумасшедший», веселый канатоходец, любимец публики, живущий с предчувствием ранней смерти. Как и Джельсомина, Матто — скорее светлая личность, но в отличие от Джельсомины он личность искушенная (много чего знает о жизни и умеет при надобности философствовать) и непривязчивая. Образуется конфликт типа треугольник. Матто и Дзампано, оказывается, по жизни враги: легкий Матто потешается над тяжелым Дзампано, чем приводит того в настоящую ярость-озверение; кроме того, Матто и Джельсомина симпатичны друг другу, и Матто даже сделал попытку нарушить монополию Дзампано на его помощницу. Однако именно Матто объясняет Джельсомине две очень важные вещи: во-первых, все на свете, даже самые безделицы, существуют не просто так, а для чего-то, и, значит, и Джельсомина тоже для чего-то да создана, а во-вторых — наверное, Дзампано любит Джельсомину, только не признается в этом.


Как я понимаю, психологическая тонкость вот в чем: Джельсомина — пара Матто, и путешествуй они вместе — не мучились бы. Но Джельсомина не просто по случайности нерасторжимо связана с угрюмым Дзампано — она нужна именно Дзампано. И просто так, и в нравственно-философском смысле: его, «спящего», она должна «разбудить». А Матто постоянная партнерша не нужна, он сам по себе ветер. Джельсомина и Дзампано показаны зрителю «изнутри», Матто — несколько отстранен.


Но при следующей их встрече на дороге Дзампано на глазах Джельсомины убивает Матто (нечаянно). После этого страдающая Джельсомина превращается для Дзампано в напоминание о его поступке и делает еще хуже его совести. В конце концов он оставляет уснувшую Джельсомину на дороге с деньгами, в надежде, что она вернется домой или же иначе не пропадет. Но, спустя время вернувшись в те же места, Дзампано узнает, что маленькая брошенная Джельсомина не захотела никуда идти, ничего о себе рассказывать и умерла от тоски и болезни. Не находящий себе места Дзампано горько рыдает, и мы понимаем, что его покой нарушен навсегда — грубая «спящая» душа проснулась. Не удастся Дзампано избавиться от Джельсомины — она вошла в его сердце, чтобы разбудить его.


Сам Федерико Феллини первоначально отказался объяснять что-либо о «Дороге», заявив лишь, что это «его» фильм, то есть, в нем он полностью себя выразил. Но позднее, когда по поводу «Дороги» произошла большая критическая дискуссия, в ходе которой режиссера обвинили в уходе от реальности, а фильм — в дешевизне сюжета и удивились его популярности у широкого зрителя, Феллини дал несколько подсказок, в частности, он писал, что смысл «Дороги» — это преодоление проблемы одиночества.
«Наша беда, несчастье современных людей — одиночество. (…) Однако, по моему мнению, существует способ преодолеть это одиночество; он заключается в том, чтобы передать «послание» от одного изолированного в своем одиночестве человека к другому и таким образом осознать, раскрыть глубокую связь между одним человеческим индивидуумом и другим.


«Дорога» представляет собой подобную попытку, предпринятую средствами искусства. Именно за это пронизывающее фильм стремление достичь духовного сближения между Дзампано и Джельсоминой (которым по самой их природе, как это совершенно очевидно, не суждено понять друг друга) в какой-то иной, сверхъестественной сфере взаимопонимания между мужчиной и женщиной «Дорога», по-моему, и подверглась нападкам со стороны тех, кто верит в возможность сближения между людьми лишь в сфере повседневной жизни и политики.


В фильме наличествуют также и совсем простые человеческие надежды. В нем ставится вопрос о том, какова роль женщины во взаимоотношениях между двумя человеческими личностями, какую роль играет женская теплота (назовем ее женской поэтичностью) при осуществлении обращенного к людям призыва о духовном сближении и единении в любви. (…)


Моя мысль — возможно, это иллюзия — заключалась в том, что каждый в своей жизни может оказаться в подобном положении и должен будет искать из него выхода. И мой фильм, может быть, покажет, как, каким образом это можно осуществить, а главное, породит само желание к сближению между людьми. Если бы это удалось, тогда, значит, наши усилия не пропали даром». (Перевод Г. Богемского).


Не будучи феллиниведом, я не берусь самостоятельно установить, насколько искренен был режиссер, отвечая придирчивым критикам, однако впоследствии он писал, что наибольшую пользу извлекает из замечаний женщины, которая приходит к нему домой перетягивать матрацы.


Я принадлежу именно к широкой публике и думаю, что причина успеха фильма у нее — очарование образа главной героини. (Не единственная причина, но, может быть, первая). В одном интервью Джульетта Мазина рассказывала, что ее Джельсомину приняли за настоящую нищую девочку, что ей присылали разные носки-шарфы-варежки.
Увы, Дзампано, в отличие от зрителей фильма, той самой широкой публики, не может опровергнуть тот факт, что Джельсомина умерла. Но я думаю, что главное художественное волшебство фильма оказалось в следующем: с залом произошло то самое, что в фильме происходит с Дзампано, то есть люди из зрительного зала, невзирая на разницу миров, потянулись к Джельсомине. Не поверили, что она умерла, не захотели этого. Может быть, поэтому многие так легко позволили убедить себя, что перед ними — настоящая маленькая бродяжка, а не профессиональная актриса в роли.


А теперь следует непосредственная причина того, почему мне захотелось написать заметку о «Дороге», — мое не очень значительное наблюдение, прямого отношения к фильму не имеющее.


В том же интервью, на которое я уже ссылалась, Джульетта Мазина сказала: «Дорогу» не сразу удалось снять из-за того, что продюсеры сочли сюжет похожим на «Кармен» (история любви и ревности). Они с Феллини были другого мнения: правда, неужели Джельсомина может кому-то напоминать Кармен? Им, несомненно, виднее, но я, посмотрев «Дорогу», полагаю, что это, действительно, история, которую можно рассказать (или же по-своему объяснить) с помощью образов другой истории — только не «Кармен», а еще другой. Потому что эти же — или подобные — образы героев (или, если можно так сказать, «маски») мне вспоминаются также в другом месте.
Матто дразнит Дзампано, Дзампано в ярости гонится за ним, Матто убегает, но позднее Дзампано все равно настигает и убивает его. Смотрю и думаю: «Где-то я уже видела такую погоню».


И скоро я вспоминаю, где — в фильме-балете «Ромео и Джульетта» на музыку Сергея Прокофьева. Фильм этот, как и «Дорога», 1954 года. Сцена, которой, кстати, нет в пьесе (и я не удивлюсь, если она в фильм-балет как-то под влиянием «Дороги» попала): на балу в доме Капулетти, перед тем, как произойдет знакомство влюбленных, Меркуцио дразнит Тибальта, Тибальт в ярости гонится за ним, Меркуцио убегает — на этот раз, но на следующий же день, как и положено по пьесе, злобный Тибальт настигнет друга Ромео и убьет его на веронской площади. При всех отличиях и индивидуальности каждого, образы Дзампано и Матто неплохо соответствуют «типам» Тибальта и Меркуцио: озлобленный агрессор и веселый ветер, который скоро сгинет от руки агрессора. А если помните пьесу — царевна всех влюбленных Джульетта была двоюродной сестрой Тибальта и очень его любила.


Та же сцена попалась мне еще раз и в совсем неожиданном месте — на привезенных из Греции сувенирных часах, на циферблате которых изображены все олимпийские боги. Как будто каждый из них позирует или же занят своим делом, но, присмотревшись, замечаешь, что в семье олимпийцев скандал: быстроногий Гермес, как положено — в гермесовой шапке и крылатых сандалиях, убегает от Ареса, а тот гонится за ним и вот-вот выхватит меч. За что? — уж наверное Гермес вторгся в его сферу влияния и попробовал приставать к царице любви Афродите (вон она, как ни в чем не бывало, поправляет прическу, глядя в зеркало). А вверху, на числе 12, Зевс занес над головой руку с молнией — сейчас он ее бросит между сыновьями и разнимет их.
После этого я и подумала, что героиня Джульетты Мазины в «Дороге», Джельсомина — тоже маленькая Джульетта, потому что она рождена, чтобы любить и быть любимой. Только она «заколдованная Джульетта», как будто бы некрасивая и смешная, а не юная красавица, с первого взгляда внушающая великую страсть; но все же и она, как полагается Джульетте, «учит факелы светить ярко», потому что, когда Джельсомина в кадре, вы будете ловить каждое ее движеньице — не наверняка, но очень возможно. Этой Джульетте нужен был Ромео, то есть тот, кто мог бы ответить ей любовью, но судьба связала ее с Дзампано — с Тибальтом и с Аресом, чтобы научить его любить. А Матто — это Гермес, который прежде, чем улететь, бросил необходимую искру.
Я представляю себе, что если каждого из главных героев «Дороги» рассматривать с точки зрения его ответа на вопрос одиночества, которому придал такое важное значение Феллини, получится так: Джельсомине одиночество было не нужно, оно было даже губительно для нее, но Джельсомина получила одиночество и умерла. Дзампано хотел одиночества (чтобы его никто и ничто не беспокоил), но навсегда его утратил. А Матто — хотел одиночества и в нем остался.


Впрочем, можно возразить, что все еще не так печально, и на самом деле свой «Ромео» у этой «Джульетты» есть — по ту сторону камеры. Поручил Джульетте рассказывать, как он понимает любовь к людям. Или, по крайней мере, что есть художественное направление «неореализм». ;