О вещах и ассоциациях

Дневниковая заметка 28 марта 2022. Ранее выложена в ЖЖ и на Вордпрессе.


О вещах и ассоциациях

Небольшое продолжение предыдущей темы.http://stihi.ru/2023/08/19/5159

Хорошо известно, что вещи — любые вещи — могут быть дороги владельцам благодаря ассоциациям, которые у них вызывают. На этом основываются такие несоизмеримые как будто по значению явления, как с одной стороны — привязанность к любимым игрушкам и сувенирам, а с другой — опять придерусь к знаменитой цитате, раз уж она вспомнилась — возможность обидеться, если знамена называют всего лишь кусками материи на палках.

Ассоциация может основываться на точном знании какого-то факта (это я купила во Флоренции, это мне подарили на юбилей, это — знамя такой-то армии, принимавшей участие в такой-то битве…) А может — на предположении и воображении. Если, допустим, ты знаешь эту вещь, но не всю ее историю в подробностях, и что-нибудь об отдельных эпизодах ее истории предполагаешь. И интересно, что такие предположения могут воодушевлять не меньше точного знания.

Приведу два примера из коллекции очень знаменитого камерного музея — музея-квартиры С.В. Образцова. Наверное, этот музей должен быть интересен не только любителям театральных кукол, механических театров и антиквариата, но и даже просто тем, кто любит собирать сувениры.


О знаменитом музее есть несколько телепередач, которые можно посмотреть в Сети, в том числе — два «Будильника», где сам Образцов — ведущий. А также есть книга Образцова — «Моя кунсткамера» — со множеством фотоиллюстраций. (Может быть, вы эти передачи и книгу знаете).

В книге первая после предисловия глава — о произведениях золотых рук. О самых разных предметах, которые свидетельствуют о мастерстве своих создателей и чем-нибудь необычны в исполнении. (Например, картины, вырезанные из бумаги, или часы, все детали которых вырезаны или из дерева или из моржовой кости).

Среди этих предметов уделяется место одному, хотя и тщательно сделанному, но по задумке и исполнению куда более обычному по сравнению с ними. Это — пюпитр для нот, вышитый шерстью по канве, который — не окончен, и в нем оставлена воткнутая иголка. (Сам автор книги, С.В. Образцов, пишет, что заметил это не сразу. А когда заметил, захотел отметить вещь, которую ранее считал просто старинной и красивой). «Наверное, умерла та, что вышивала, или уехала» (С). Поэтому пюпитр — «память о человеке. Добрая память» (С).

Главная причина, почему упоминание пюпитра с неоконченной вышивкой попало в книгу и в эту главу — мысль, которую пюпитр вызвал у своего теперешнего хозяина, предполагаемая история этой вещи. Здесь привлекательны и недосказанность — то, что не названо имя автора вышивки, то, что неизвестна ее судьба, — и печаль. Если хотеть, можно попытаться спорить: а что, если автор вышивки бросила ее только потому, что ей разонравилось, отвлеклась на что-нибудь? Но если эта небольшая история не печальна, то не запоминается так хорошо. А ее последние слова — все равно светлые: добрая память живет. Создательница вышивки жива в деле своих рук.

Другой пример из того же музея: в этом рассказе точности больше, но все-таки есть кое-что, о чем призывают догадаться.

Передача о том же музее, но для взрослых; ведет ее известный искусствовед Борис Голдовский. Показывает одну вещицу, рассказ о которой уместнее не в детской книге, а в передаче об истории театра в XX веке. Истории театра, так сказать, в широком смысле.

Миниатюрная фигурка канатоходца с балансиром; качнешь ее — балансир качается, фигурка ногами переступает. Откуда она? — из Ирана. Чем она была дорога Образцову? Он выступал на Тегеранской конференции, тогда она и куплена. А канатоходец во время этого рассказа показывает свой фокус. Не падает.

И без всяких дополнительных комментариев очень хочется вообразить: эта фигурка куплена своим хозяином не просто на память, а как его нечаянно встреченный портрет. Это я, когда был там. От этого понимания образа трудно отказаться. И даже молчание фигурки словно означает: так и есть. То, о чем я не могу говорить, вам понятно, когда на меня смотрите.

На этот раз хозяин вещи не рассказывает подробно, что она для него означает: зритель передачи должен догадаться. Но эта догадка запомнится. И вместе с ней фигурка.

Ассоциация не обязана быть всеобщей и не обязана служить привлекающей к вещи или оживляющей ее для кого-нибудь. Но если она есть — значит, вещи не безразличны.

И о чем я еще подумала как о варианте послесловия: мог быть чей-нибудь художественный рассказ или рассказы с такими сюжетами. А предметы из коллекции знаменитого артиста его бы вдохновили. Или наоборот: сначала был бы рассказ, а потом в коллекции знаменитого артиста нашлись бы такие предметы.