О романах Дж. Коу Клуб ракалий и Круг замкнулся

О романах Дж. Коу "Клуб ракалий" и "Круг замкнулся"

(Дневниковая заметка 22 апреля 2009 г. Ранее выложена в ЖЖ.

Романы, о которых заметка, тогда были много новее, чем сейчас. Но я решила почти ничего в заметке не менять. Может быть, тем занятнее будет взгляд на читателя со стороны. Может быть, прошедшее время имеет значение. В заметке речь идет только об одном продолжении первого романа).

Как я приобщилась к компании Траккалея (-леев) 


Чтобы вы не подумали, уважаемые товарищи, что я читаю только старую литературу с устоявшейся репутацией непогрешимости, либо по науке своей, либо ЖЗЛ-ки (дань любопытству и тщеславию), либо творчество френдов, довожу я до вашего сведения, что примерно недели две назад я осилила (то есть проглотила), поддавшись искушению восторженных отзывов, дилогию ныне здравствующего и, говорят, культового британского автора Джонатана Коу «Клуб ракалий» (The rotter's club) и «Круг замкнулся» (The closed circle). Решающим для моего соблазнения стал отзыв, согласно которому именно по этим книгам будут судить потомки о нашем времени.


Полноценной рецензии не будет, но мой мозг по прочтении отяготили некоторые мысли, груз которых я и собираюсь сбросить на вас, если не возражаете.

Кто не знает, дело там вот в чем. Действие первой книги «Клуб ракалий» происходит с 1973 по 1979 гг., так что охватываются некоторые важные события британской истории ХХ века: в 1974 году ИРА взрывает в Биримингеме паб, после чего объявляется вне закона, а в мае 1979 г. миссис Маргарет Тэтчер впервые побеждает на выборах. Бирмингем, в Бирмингеме – элитная школа, в школе – группа подростков, мальчики и девочки, хорошие и плохие, у них семьи, «хорошие» герои в основном составляют редакцию школьного журнала «Доска». У каждого из героев своя сюжетная линия, пересказывать долго. Несмотря на то, что в школе много чего, как на мой взгляд, интересного – кроме журнала, например, еще театральный кружок, в котором ставят даже «Отелло» – школа эта не идеализированная, а изображенная очень критически. В жизни героев много проблем и не все они подростковые. Может быть, вы согласитесь со мной, что школьная тематика в литературе и искусстве более всего привлекательна тем, что изобразить школу – один из очень неплохих способов показать общество в миниатюре и так, что все, о чем во взрослом обществе принято то ли из вежливости, то ли по привычке говорить тихо, здесь можно прокричать, да и поплакать можно от сердца, почти не боясь обвинений в излишней сентиментальности. Кроме того, есть еще автомобильный завод, на заводе мощное профсоюзное движение (для Британии того времени характерна большая роль профсоюзов в общественной жизни). Движением руководит отец одного из героев, принципиальный в политике и не совсем принципиальный в личной жизни: он изменяет жене со старшей сестрой одной из героинь.


Главного героя зовут Бенжамен по фамилиии Траккалей (только в переводе, а в английском оригинале фамилия другая - Trotter). Это добрый, созерцательный, чувствительный, мечтательный, читающий, творческий мальчик-эстет, а творческий он сразу в двух направлениях – в литературном и музыкальном. Рыцарски-обожательно влюбленный в первую красавицу их школы. Возлюбленная сперва изображается неприступной, затем оказывается, что она живет напряженной и безрадостной внутренней жизнью, так как ее, в связи с ее очевидным для всех совершенством, одиночеством и т.д, мучают тяжелые комплексы. На этой почве они с Беном медленно, но верно сближаются к концу первой части дилогии. Но как раз тот день, когда они оказались на вершине счастья (извините, но по-другому это не называется) и твердо знают, что будут счастливы вместе долгие годы, оказывается началом их разлуки на неопределенно долгий срок. По хитро подстроенному автором совпадению, этот же день оказывается днем первой победы Маргарет Тэтчер. А впервые Бен узнал, как чужая политика врывается в жизнь человека, когда 21 ноября 1974 года при взрыве в пабе погиб жених его сестры.
Действие второй книги «Круг замкнулся» – с декабря 1999 г. по ноябрь 2003 г. Те же герои и героини – люди, достигшие сорока лет-немного за сорок. У них дети. То, что принято называть «кризис среднего возраста»: ничего не сбылось, как хотелось, а что сбылось – то не совсем так. Этого всегда следует ожидать, но все равно грустно. Автор показывает, что с кем стало и развязывает узлы, завязанные в первой части. Бен работает в фирме – все эти годы в одной – и бесконечно пишет большой роман о жизни и о вмешательстве политики в жизнь; при этом, так как он еще и композитор, Бен хочет соединить в романе текст и музыку. У него бездетный брак, он, как и прежде, любит свою утраченную возлюбленную. Пользуясь музыкальной терминологией: повествование во втором романе построено так, чтобы повторялась мелодия первого, но октавой выше. Опять движение сюжета в значительной мере обеспечивает лицемерный политик – им становится младший брат Бена Пол, ныне деятель лейбористской партии, уже в первом романе показанный как юный засранец мальчик, внушающий тревогу близким своим слишком быстрым развитием, в отличие от погруженного в осмыcление жизни и творческие искания Бена. Опять тема адюльтера: женатый человек и отец Пол закручивает роман с девушкой по имени Мальвина, при этом у них не мимолетная интрижка, а серьезное чувство, важное для них обоих. Отличие этой линии от первого романа состоит в том, что на сей раз политик лицемерен не только в личной жизни, но и в общественной. Основной мотив повествования (как мне это показалось): ничего не теряется, ничего в человеческой жизни не меняется по существу, посеянное в детстве не растает, даже если не взойдет.


Увлекательно повествуя о жизни героев ... Разматывая сюжетную нить судьбы каждого персонажа, так, чтобы читатель следил, почти не отрываясь, куда он их ведет и заведет, автор одновременно затрагивает широкий спектр социальных проблем современного мира ... перечисляет множество проблем современного общества, среди них:


- терроризм, вообще, насилие во всех формах,


- расизм и национализм, востребованность крайне «правых» идеологий,


- отношения человек – религия (что бы я назвала: проблема личного религиозного чувства),


- кризис либерализма – в масштабах Британии, а также и всего «демократического мира»: «смерть социалистической идеи», превращение британских либералов по существу в «правую» партию. Основной мотив политической линии романов: помимо того, что ряд проблем остался нерешен со Второй мировой войны, а то и со средневековья – прямые пути их решения указать затруднительно, так как политические идеологии переходят в свою противоположность. Левые – поправели, правые – полевели, круг замкнулся.


- критическое осмысление британского национального характера – «Англичане склонны к насилию» (С) - а также притязаний на главенство как Британии в прошлом, так и США в настоящем, их отношений с другими народами,


- проблема капитала и социальной защищенности: богатые стали еще богаче, судьбы остальных предоставлены на их волю, а ссылка на законы рыночной экономики позволяет быть неумолимыми,


- проблема общего самочувствия человека: почему все стали такие нервные? Это не к добру,


- так как в первом романе довольно большое место занимают ссылки на творчество профессора Толкина (Бен – поклонник «Хоббита»), можно сформулировать в романе проблему «оскврененной Хоббитании»: почему-то гибнет спокойная жизнь, азарт разрушения торжествует, люди предпочли его добровольно. Можно, наверное, сказать, что Бен смотрит на мир глазами хоббита, спутешествовавшего туда и обратно, и поражается его наступающему осквернению.


- проблема разрушения международного порядка. 09.11.2001 – до чего мы дожили? Война в Афганистане, война в Ираке. Ни одно из этих военных вмешательств автор романа, чувствуется, не поддерживает.


- очень интересная проблема, меня она тоже занимает: проблема иронии. В романе она появляется, если можно так сказать, в нескольких измерениях. Вот одно. Бену противопоставлен один из его однокашников, Шон Гардинг. В первой части дилогии это злой шутник, популярный в школе, но умеющий доводить людей до неистовства со смаком. Как-то раз он берется изображать представителя националистической партии – смеха ради, но так, что, глядя на слушавших его, вдруг становится очевидно, что идеология, осужденная в британском обществе на словах, на деле жизненна и заразительна. Во второй части он – грустный человек, отвергнувший смех как «греховный», убежденный сторонник национализма и насилия (что вызывает естественное отвращение положительных героев и автора). При этом одинокий и, чувствуется, несчастный. То есть, можно сказать, он представлен как человек, которого погубило насмешничество.


- проблема интеллектуального обнищания. Один из отличных эпизодов второго романа, я с моими взглядами готова аплодировать. Антигерой Пол приглашен на элитную вечеринку, где должны встретиться «самые интересные мужчины» Британии. Там он встречает видного ученого-генетика, притертого к стенке, в то время как жадные журналисты тут же осаждают очевидно тупых героев какого-то шоу типа «За стеклом». Не достойно ли возмущения такое пренебрежение к истинному уму перед сиюминутной знаменитостью! (С другой стороны не совсем понятно, почему ученый-генетик и герои массовой культуры оказались приглашены на одно такого рода мероприятие. По какому принципу подбирались «интересные мужчины» на потеху доброй публики?)


Извините, если забыла что. Обобщая: проблема ненависти, проблема лицемерия, проблема жестокости. И проблема несбывшихся надежд. Никакого назидания. Никакого откровенного анализа, который мог бы утомить читателя. Никаких навязываний собственных взглядов при разбомблении чужих. Достаточно просто показать все эти проблемы глазами героев, достаточно, чтобы они только назвали их и ужаснулись. Не позволяйте своему сознанию успокаиваться, граждане. Мир безумен и неистовствует.
В последних главах второй части автор относительно благодушно устраивает жизни своих положительных героев. Главный герой обретает-таки свою любимую Сисили, а девушка Мальвина, к которой его брат ушел от жены, двух детей и Тони Блэра (в смысле, он вышел из партии, успев проголосовать за участие Великобритании в иракской войне), оказывается их дочерью. (Выходит, что она сожительствует со своим дядей…по-моему, это называется «инцест». Остальные герои, впрочем, предвидят, что союз этот не будет прочным). «Мы все живем так, как будто сказка уже окончилась – долго и счастливо». Но вот с историей автор так поступить не властен. Там будет, что будет, и роман оканчивается предупреждением из уст сестры Бенжамена, что нас всех ожидает что-то ужасное.


Должна признаться, что, желая не давать прославленному автору слишком много власти над собой, я начала читать со второго романа, а потом перешла к первому. На мой взгляд, в дилогии нет или почти нет того, что называют «психологическими сюрпризами». Хотя тон автора очень ровный, он стремится быть уравновешенным, кроме тех случаев, когда нравственность требует не скрывать, что ты возмущен (совсем не одно и то же – уравновешенный и равнодушный), хотя он умело отделяет себя от своих героев, отношение его к каждому персонажу понятно. Что он сделает с ними во втором романе – довольно часто признаки этого заметны уже в первом.
…Если по моему пересказу вы решили, что это слишком длинное мелодраматическое чтиво с элементами социальной критики, постараюсь вас разубедить. Читать было увлекательно. Повествование захватывает. При достаточно сложной интриге и гармоничном построении (какое называют виртуозным), идея дилогии довольно проста и ненавязчива. Среди положительных героев должен найтись кто-то, кто понравится. Стиль фрагментов от имени Бенжамена иногда пародирует Пруста: наверное, не ошибусь, предположив, что автор со стороны посматривает на свое юношеское соперничество. Много описаний природы, изумительных по способности создавать у читателя настроение созерцателя, вбирающего в себя все, что видит, и очень остро чувствующего содержание момента. Очень рекомендую тем, кто любит подолгу смотреть на море, позволяя ему заворожить себя.


Для такого, как я, любителя жанра «человек во времени», это интересные книги с одной оговоркой. Обязана предупредить читателей столь же консервативных, как я, и данного автора открывающих впервые. Длительные описания процесса любви в извращенных не самых традиционных формах со многими физиологическими подробностями…если вы не можете с этим смириться, лучше не берите эти книги. Я -могу, но все равно …противно. Поймите правильно, я девушка взрослая и от эротики не морщусь, но к смелости некоторых описаний в этих книгах была не готова. И, простите, если я не понимаю, но я не думаю, чтобы эта смелость была необходима. Впрочем, как я подозреваю, здесь, возможно, хитрая авторская уловка: нарочно сделать так, чтобы было противно, чтобы показать свое отношение к происходящему. Если есть любовь – исчезает (или должна исчезнуть) брезгливость, если ее нет – острое наслаждение и то отвратительно.


Зато мистер Коу разработал один прием, который здорово у него получается (литературный, а вы что подумали?): параллельные описания двух или нескольких, как будто совершенно разных, действий, которые перекликаются между собой. Например, во втором романе: мама с дочками наряжают рождественскую елку, а в это время их отец (антигерой Пол) на чужой квартире воссоединяется со своей вновь обретенной возлюбленной (см. абзац выше). Если сама тема и характер описания не возмущает, можно поражаться мастерству автора. Собственно, оба романа – масштабное применение этого приема, который ярко продемонстрирован также в отдельных эпизодах. Большое зеркало, а к нему прилагается еще маленькое зеркальце.


Теперь несколько очень субъективных наблюдений. Читая эту дилогию, я поймала себя на раздвоении личности. Одна «я» сидит, погруженная в книгу, мне нравится, что меня путешествуют по странам-временам-чужим жизням, мир, который мне показывают, я не знаю, и даже многочисленные названия британских рок-групп 70-х годов, которыми отродясь не интересовалась, звучат заманчиво (Это оттого, что автор передал мне свою заинтересованность). Другая «я» стоит, и глядит на первую, сложив руки на груди и со скептической усмешкой: «Ну и что в этих книгах есть такого, чего ты не знаешь?»


Первая «я» увлеклась сюжетом, вторая думает об «общественной», проблемной стороне романов. В первом случае писательское мастерство мистера Коу сломило мою волю, но не во втором.


Дело в том, что, чтобы разочароваться, для начала нужно верить. А я, как человек, еще успевший воспитываться по бывшим советским учебникам, поклонницей британского либерализма – и вообще, того, что там называлось «буржуазный либерализм» – не была никогда. Хотя и сторонницей «правых» идеологий тоже. Я знала, что разграничение идей при их применении на практике становится относительным. Автору понадобилось долго замыкать круг, а для меня он уже сразу замкнут, и я вижу его замкнутым.


Кстати, вы помните, в «перестройку» была такая песня «Замыкая круг»? Только, в отличие от этой дилогии Коу, она преувеличенно оптимистически звучала…


Если не считать родителей главных героев, герои двух прочитанных мною романов Коу по возрасту делятся на две категории: примерно 1960 года рождения (либо немного старше) и примерно 1980 года рождения (либо немного моложе). В этих романах, на мой взгляд, очень точно отражено явление, с которым мне – и, думаю, вам – часто приходилось сталкиваться: двадцатилетние люди и подростки на рубеже наших веков по взглядам, поведению и т.п. «взрослее» сорокалетних. В том отношении, что они часто более «трезвые», чем от них ожидаешь, иногда преувеличенно и неосновательно «трезвые» и серьезные. В сорокалетних людях, напротив, больше «ребяческого» – какой-то простоты, мечтательности. Сюда не относятся попытки намеренно молодиться. Но я заметила, что, будучи сейчас (на момент первого прочтения) моложе главных героев – т.е. первой категории, «шестидесятников» – я чувствую себя не просто «наравне» с ними, но старше них. А так как в ту же категорию попадает и автор, то, как ни дерзко, старше автора.


Они еще могут удивляться и негодовать там, где у меня эта способность притупилась. Я знаю, какое тягостное, раздавливающее впечатление должны производить на них социальные и политические потрясения, которые они переживают. И все же я наблюдаю за ними с сомнительным преимуществом человека, который за жизнь более короткую, чем у них, уже два раза пережил состояние «мир рушится на наши головы». Мир, в котором ты готовилась жить, а теперь сама меняешься и приспосабливаешься к не зависящим от тебя изменениям.


Самомнение ли это? Наверное, да. Это, может быть, близорукая жестокость к ним с моей стороны. Но на материале отечественной истории за тот же или более короткий отрезок книга на тот же сюжет могла получиться куда более жесткой. Герои романов Коу, достигшие зрелости, кажутся мне детьми по сравнению с такими, как я – более молодыми, чем они, бывшими гражданами Советского Союза. В отношении «исторического опыта» эти люди невиннее меня.


«Детскость» героев иногда проявляется очень смешно. Мальчик Бен уверовал в Бога, после того, как Он послал ему плавки и спас от унижения плавать голым с одноклассниками на физре, а через много лет уже мужчина Бен обнаружил вдруг, что плавки были по случайности подброшены руками старого поэта-гомосексуалиста. Какой кошмар! Безупречная вера Бена от этого едва не рухнула. Но даже я понимаю, что Богу не обязательно подбрасывать плавки собственноручно – Он мог действовать через посредника. Любого посредника. Видимо, от читателя требуется умилиться трогательному простодушию Бена (писателя, то есть – творца, который ведь знает эти штучки, если речь идет о художественной литературе), но лично меня не умиляет. Пока.


Да, еще один момент профессиональный. В заключительных главах «Круга», когда речь заходит о войне в Ираке, автор несколько раз повторяет тезис «мы нарушили международное право». Из контекста следует, что это плохо. Я-то знаю, уважаемый мистер Коу, что это плохо и конкретно под моим углом зрения плохо, но ведь все не обязаны так думать. Всегда ли плохо то, что не по закону? Кто-то считает, что право было нужно нарушить ради свержения Хуссейна. Хорошо бы Вы, как автор, попробовали убедить еще кого-то, кроме меня, почему эти незаконные действия были нежелательны, и почему нехорошо поступило Соединенное Королевство, что в них участвовало. Но такие дебаты повредили бы концепции романа, наверное. Это же не политический и не юридический трактат.


Лишний промоушн и титану не помешает. Именно из-за того, что упомянуты Ирак и Хуссейн, я рассказала об этих романах своему научному руководителю, человеку добродушному, мудрому и почтенному. А он поддержал прогрессивную линию мистера Коу и заинтересовался. Только бы читать не вздумал… Так что прогрессивная мысль мирового человечества растет и объединяется. Что отрадно, несмотря на мой пессимизм.