О двух экранизациях пушкинского Выстрела

Дневниковая заметка 6 июня 2019 г. Ранее выложена в ЖЖ и на Вордпрессе.


О двух экранизациях пушкинского «Выстрела»

Художественный фильм. Режиссер Н. Трахтенберг, в ролях: Сильвио — М.Козаков, граф — Ю.Яковлев, Белкин — О. Табаков, 1966.

Телеспектакль из цикла «Повести Белкина». Режиссер П. Фоменко, в ролях: Сильвио — Л.Филатов, граф — О. Янковский, Повествователь — А. Эйбоженко, 1981.

Сравнение двух экранизаций. Раньше я видела первую, но нравится мне больше вторая.

В фильме Н. Трахтенберга 1966 г., сценарий которого заметно отличается от повести «Выстрел», главный конфликт — между делом и бездельем. Из-за него и возникает тема дуэлей. Полк стоит в местечке, и офицеры скучают без настоящего дела. Новоприбывший молокосос потому и швыряет подсвечником в Сильвио: он еще не привык к безделию и быстрее прочих устает от него. Ему требуется как-то проявить себя и легче сорваться. Но рисковать жизнью на дуэли по фильму — также жалкая замена войне, где можно отдать жизнь ради благородной цели — например, за свободу Греции. Поэтому возникает вставная сцена встречи Сильвио с полковником, который и убеждает его отправиться на помощь грекам. В финале этого фильма Белкин поясняет, что полковник впоследствии примкнул к декабристам.


В телефильме П. Фоменко 1981 г. главный конфликт — между шуткой и серьезностью. Главная фраза — в рассказе Сильвио о своем соперничестве с графом: «Он шутил, а я злобствовал». Хотя здесь не заметно, чтобы граф — его противник как-то особенно часто шутил, можно догадаться, что это его шутливое отношение к жизни и раздражало Сильвио более всего. Больше, чем пощечина, послужившая для их дуэли поводом.


Поскольку «Выстрел» — это повесть вечно живого Ивана Петровича Белкина, нельзя обойтись без того, чтобы для начала сравнить двух Белкиных. В фильме 1966 г. Белкин, который так и назван в титрах, — более простой парень, однако разумный и понимающий, как надо вести себя с загадочным Сильвио. Вероятно, по причине несходства темпераментов они и подружились. Одно из отличий этого фильма от пушкинской повести: в фильме после несостоявшейся дуэли в полку один только Белкин и приходит на прощальный обед к Сильвио и выслушивает его историю. Остальные офицеры возмущены, что Сильвио отказался стреляться и защитить свою честь. В повести, напротив, рассказчик-Белкин дольше других не может простить Сильвио отказа от дуэли и отдаляется от него, так что, когда Сильвио перед отъездом из местечка приглашает полк на прощальный обед, он приглашает Белкина отдельно, чтобы объяснить именно ему свое поведение.


В фильме 1981 г. персонаж, говорящий «от автора», называется «Повествователь». По нему прежде всего заметно, что он — человек пишущий. Потом, у него такой вид, словно он пишет для того, чтобы вспомнить нечто дорогое ему и утраченное. А значит — и заново пережить это.


В фильме 1966 г. Сильвио — Михаил Козаков должен вызывать больше, чем понимание — уважение и восхищение. Он — опытный воин, и он же — тот, кто серьезнее всех действующих лиц (кроме встреченного им полковника) относится к понятию чести. Это его единственное достояние, которое он готов защищать ценой жизни. Вопрос лишь в том, какое содержание вкладывать в понятие чести. Для Сильвио честь — это абсолютно: отвечать на оскорбление в ссоре нужно с такой же отвагой и готовностью рисковать жизнью, как и на войне. Наглеца в местечке он милует не из великодушия, а по известной из повести причины: он задолжал свой выстрел другому, не может не прийти на другую дуэль. Но он понимает, что такие сравнительно мелкие вызовы для чести, как ссоры из-за первенства в полку или за картами возможны именно там, где больше нет для него настоящего дела. Поэтому, получив свое удовлетворение при окончании дуэли с графом, Сильвио избирает последовать совету полковника и отправиться воевать — на помощь грекам. Война видится ему подобной дуэли (сравнение, действительно, в то время принятое. Почему, например, в одном из стихотворений Пушкина появляется вздох о том, что чести клич не разбудит мирные народы). В финале самой повести не объяснено исчерпывающе, почему именно Сильвио присоединился к грекам. Может быть, по убеждениям, а может быть, и потому, что прежний смысл его жизни — возмездие графу — был утрачен. Но в фильме «Выстрел» 1966 г. показано, что он, человек чести, присоединился как раз к тем, кого разбудил клич чести — борцам за свободу. Последняя фраза Белкина в фильме — что он завидует судьбе Сильвио — должна указывать на отношение к главному герою, предлагаемое зрителю. Белкин из полка перешел скучать в деревню. Граф счастливо женился и, вероятно, будет спокойно жить вместе с супругой. А у Сильвио была смерть с незаурядным смыслом, которую он предпочел праздной жизни.


В фильме 1981 г. Сильвио — Леонид Филатов вызывает скорее жалость. Он посвятил себя ожиданию мести, а вернее, позволил этому ожиданию себя пожирать. Хорошо известно, что в основе сюжета «Выстрела» — случай из жизни самого Пушкина и это Пушкин был на месте графа, который на дуэли ел черешни. Но П. Фоменко еще и вставил в спектакль стихотворение Пушкина «Все в жертву памяти твоей…», где упоминается


» … мщенье, бурная мечта
Ожесточенного страданья».


Вот Сильвио в этом спектакле и воплощает собой ожесточенное страданье. Такой Сильвио просится, чтобы в нем увидели подобие Сальери, хотя в нем и побеждает благородство: «Жалею…что пистолет заряжен не черешневыми косточками…пуля тяжела». Но вместе с тем образ его поучителен не только для зрителя — на что такой интересный, необыкновенный человек потратил свою жизнь? — но и для его противника-графа. Почему поучителен? — от отучил счастливца-графа быть поверхностным, заставив и его пережить настоящее страдание. «Будешь меня помнить. Предаю тебя твоей совести».


Что еще общего у Сильвио и Сальери: Сильвио смолоду добивался первенства в полку сознательно. Он ничего не говорит о своих усилиях, только о результате, но признается, что первенствовать было в нем страстью. Значит, это было целью, заставлявшей к себе стремиться. А вновь прибывшему в полк графу его популярность как будто ничего не стоила.


В фильме 1966 г. есть сцена ссоры Сильвио и графа на балу. Тут наше внимание особо обращают на то, что ссоре помогла любовь. Граф попытался отбить у Сильвио любимую женщину — тоже слишком легко, без усилий. Нам долго показывают, как Сильвио любуется своей любовницей. Можно воображать, что Сильвио был по-настоящему влюблен (потому и заревновал), тогда как граф пришел на бал искать очередных светских развлечений. Сильвио отомстил графу, когда уже тот встретил свою настоящую любовь и, значит, изменился. Сам же Сильвио другой женщины не встретил — должно быть, потому, что сосредоточился на ожидании своей мести. В фильме 1981 г. такой именно сцены ссоры нет, но есть рассказ о ней, где ударение Сильвио на то, что хозяйка была с ним «В СВЯЗИ», можно воспринимать как выражение скорее оскорбленного самолюбия, чем оскорбленной любви.


Но что объединяет эти две экранизации — интересный прием, который я назову «цитирование при помощи актера».


В «Выстреле» 1966 г. графа-противника Сильвио играет Юрий Яковлев. Когда он вступает в гусарский полк, где уже служит Сильвио, и впервые появляется в фильме, зритель должен вспомнить поручика Ржевского. («Гусарская баллада» — фильм 1962 г.) Здесь, правда, этот персонаж — менее шумный, но столь же привыкший к успеху. Его затянувшаяся дуэль с Сильвио должна напомнить зрителю дуэль Ржевского с Шурой Азаровой из-за цветка французской певицы Луизы Жермон. А в конце фильма зритель увидит того же гусара вышедшим в отставку, постаревшим, погрустневшим и женатым — хотя и на любящей его красавице, которая его защищает, но отнюдь не на Шуре Азаровой. (Шура Азарова ни в коем случае не испугалась бы на верховой прогулке, если бы ее лошадь «что-то заупрямилась», не стала бы одна возвращаться домой пешком, отпустив мужа вперед — и не произошло бы встречи графа с Сильвио один на один). В «Выстреле» 1981 г. граф — это Олег Янковский. И зритель должен вспомнить «Того самого Мюнхгаузена» (фильм 1979 г.).


Похожий персонаж появляется в других обстоятельствах и показан с другой точки зрения.


В горинском сценарии «Мюнхгаузена» есть ассоциация главного героя с пиратом Макферсоном из баллады Бернса, который шел на казнь весело и отчаянно. По преданию Макферсон перед смертью играл на скрипке. Что, если эту скрипку заменить на фуражку с черешнями? Но что, если на месте безликих служителей короля, осуществляющих приговор Макферсону, или на месте смешного герцога и коварной баронессы Якобины представить себе Сильвио, действительно оскорбленного этим бравирующим перед смертью человеком (пускай и не вовсе без повода) ? Сильвио, как известно, говорит о графе его жене, что тот «все время шутит». Когда граф из «Выстрела» заставляет зрителя вспомнить господина барона, тогда и знаменитое «Улыбайтесь, господа, улыбайтесь» выходит из своего прежнего контекста, и привлекательность этого пожелания подвергается сомнению.


(Интересно, что, когда снимался «Выстрел» 1981 г., уже были филатовские поэтические пародии, но еще не было «Федота-стрельца». А если бы был, то и Сильвио выглядел бы неожиданно. Наверное, было бы заметнее, что они с графом — враги, которые при других обстоятельствах могли бы стать и друзьями).


Напоследок о еще одном эпизоде совсем из другого фильма. Этот эпизод тоже можно считать экранизацией «Выстрела», если позволить это своему воображению.


Начало второй серии «Ромео и Джульетты» Франко Дзеффирелли, 1968 г. Дуэль Меркуцио и Тибальта: Тибальт почти сразу же выбивает у противника оружие и подносит свою шпагу к его горлу. Приятели смотрят. Меркуцио с острием у горла начинает хохотать. Тут самое время вспомнить фуражку с черешнями. И Тибальт отводит шпагу: он понимает, что в таком положении бить не может. Они как будто даже мирятся, но Тибальт так же быстро понимает, что должен считаться проигравшим, и он, опять в ярости, бросается вслед за Меркуцио. Дуэль возобновляется и продолжается до известного исхода.


Так как мне давно уже нравится ассоциация «Меркуцио-Пушкин», мне нравится так же и мысль, что повесть Белкина «Выстрел» — это «сказка о Тибальте» как о воплощении судьбы. И что своего Тибальта — Сильвио — Пушкин представил страшным, но и способным на благородство.

Иллюстрации: слева направо - «Выстрел» 1966. Сильвио — М. Козаков, граф — Ю. Яковлев; «Выстрел» 1981. (Нет, они не собираются целоваться. Сильвио предлагает вновь тянуть жребий). Граф — О. Янковский, Сильвио — Л. Филатов.