Пустая корона - 2

Дневниковая заметка 22 сентября 2016 г. о второй части сериала по историческим пьесам Шекспира. Ранее выложена в ЖЖ и на Вордпрессе со многими иллюстрациями.

«Пустая корона» — 2: а потом пришел Ричард III. И пообедал

Отзыв о втором сезоне сериала «Пустая корона»: «Войны Роз» (The Hollow Crown. The Wars of the Roses, BBC, 2016).

Насколько сильно я хотела посмотреть первую «Пустую корону» (от второго Ричарда до пятого Генриха), настолько с продолжением (от шестого Генриха до третьего Ричарда) я тянула.


Там все рушится и сплошная кровавая баня. Англия теряет завоевания во Франции и погружается в «Войны Роз». Историческая концепция этого цикла сейчас воспринимается как устаревшая еще сильнее, чем концепция предыдущих серий: показать миру Жанну д’Арк как зловещую и презренную ведьму — наверное, повод если не для международного скандала, то для ехидного хихиканья. (Я полагаю, что шекспировское восприятие истории определяется не только миром тюдоровской Англии и принятыми там взглядами, но и тем, что автор ощущал себя вроде как представителем Святого Георга, то есть, конечно, певцом английской военной славы. В глубине души я надеялась, что Жанну д’Арк и все французские события с ее участием просто «вырежут» в этом сериале и они будут где-то за сценой: видеть унижающий образ Жанны все-таки было бы неприятно). Вопрос о том, что Англия не могла бы удержать своих французских завоеваний, и что предыдущие победы могли отчасти содействовать последующим поражениям и, проще сказать, это было слишком много, а ведь был еще и отпор сторонников Карла VII — распространенные предположения исторической науки следующих веков, — в этих пьесах не стоит. Англия потеряла Францию и сама страдала только по внутренним причинам: потому, что ей «слишком многие правили».


Наконец, этот цикл о более поздних событиях (воцарение Йорков и история Ричарда III) написан и первоначально на сцене игрался раньше, чем цикл о более ранних, которым посвящается предыдущий сезон «Пустой короны» (воцарение Ланкастеров и история «принца Хала» с сэром Джоном и «фальстафовским фоном»). Придумала сложный образ для иллюстрации. Две тетралогии шекспировских пьес-хроник, взятые вместе, могли бы образовывать круг-циферблат, в котором движение стрелок идет не «с двенадцати до двенадцати», а «с шести до шести»: сначала играется более поздняя часть часового круга (6-12), потом более ранняя (1-6), и в конце ее круг замыкается, потому что Хор о дальнейших событиях говорит: мы это уже играли. Авторы сериала повели отсчет времени традиционным путем, и образовался круг «от Ричарда до Ричарда»: вначале злоупотребления и свержения Ричарда II, в конце — путь к власти и гибель Ричарда III. Но сложность здесь в том, что художественный уровень более ранней тетралогии о «Войнах Роз» признается более низким, чем у более поздней и популярной. А поскольку именно «Войны Роз» будут содержанием второй части сериала, то есть не началом, а продолжением, то трудно будет сделать, чтоб они не разочаровывали.


Такие вот у меня были сопротивляющиеся мысли. Но вторая часть настаивала на внимании к себе. Во-первых, уже посмотрена первая. А во-вторых — там же Ричард III, заслуженный злодей исторического предания. (Мы знаем, конечно, что все было не совсем точно так, и что обосновано и много более популярно другое мнение, по которому Ричард воспринимается как в значительной мере оболганный тофслами и вифслами…то есть Томасом Мором и Шекспиром, воспользовавшимся сочинением Мора. Но пренебрегать циклом хроник о «Войнах Роз» нельзя и стыдно именно из-за предания. У его авторов есть своя заслуга: ими изображен злодей, но и создан гигант).
Первое и важнейшее предупреждение о второй «Пустой короне»: это не подробная экранизация, а фильмы по мотивам, больше, чем была предыдущая часть. Над сценарием тщательно работали, многое сократили. Из четырех пьес получилось уже не четыре, а три фильма, каждый по два часа, куда уместили лишь основные образы, мотивы и события. Войну с Францией сжали в самое начало первой серии и постарались как можно скорее от нее отделаться; отсутствует восстание Джека Кэда. Всю чертовщину и явления духов также повыбросили, за исключением одной сцены, которую выбросить было нельзя: сна Ричарда III накануне битвы при Босворте, когда ему являются его жертвы. (Эту сцену немного сократили, но так часто делают. В оригинале те же духи должны были одновременно приветствовать Ричмонда, будущего Генриха VII — в фильме ограничились небольшим упоминанием). Поэтому фильмы точно не подходят для самого первого знакомства с пьесами. Скорее они для того, кто раньше читал пьесы или знает другие постановки, а теперь хотел бы видеть версию с использованием самых современных прочтений и возможностей.


Итак, в первой части цикла «пустая корона», в соответствии с монологом Ричарда II, губила тех, кто ее носил. Во второй части добавляется буквальное прочтение образа: корона без достойного хозяина. Над останками Генриха V его брат, герцог Глостер, церемониально и нерешительно приподнимает корону, которая осталась в его руках — руках не короля, а протектора. Новый король — младенец, и корона велика ему. К плачущему в руках няньки малышу Глостер обращается «Ваше Величество»: картинка, которая по существу не изменится долгое время в будущем. Корона даже у взрослого Генриха VI будет восприниматься как пустая, за нее будут бороться, и тех, кто ее захватит, переходящая корона будет губить.


Фильмам можно дать подзаголовок: «Трагедии двух Глостеров и одного Генриха». Генрих — это, понятно, новый король. Один Глостер — это упомянутый лорд-протектор Хамфри Глостер, дядя короля Генриха VI. В первом фильме он будет погублен интригами королевы Маргариты и ее любовника, и это окончательно разрушит преемственность между царствованиями. Другой Глостер — это Ричард III (большую часть главной пьесы о нем он называется именно герцог Глостер). Любители истории заметят, что современные видения образов даже не одного, а обоих этих Глостеров отличаются от того, что представлено в пьесах и, следовательно, в фильме. Хамфри Глостера могут оценивать как хотя и культурного человека, но малоодаренного в смысле государственной пользы интригана. (Я знаю несколько современных женских романов, в которых он — отрицательный персонаж и портит жизнь вдове старшего брата Екатерине де Валуа). Но в фильме он согласно традиционному видению невинная жертва и «добрый герцог Хамфри».



Насчет моего первого опасения: Жанна Девственница есть. Ее роль очень сокращена и образ менее изуродован, чем в пьесе. Она, действительно, полна сострадания к своей стране, слышит голос и видит плачущую кровью фигурку Мадонны. Но эта Жанна может не нравиться: она ударом в спину убивает знаменитого английского полководца Толбота, как раз в тот момент, когда он оплакивает своего погибшего сына. По фильму это героиня, но «не наша» героиня. Сцена казни Жанны сокращена к лучшему. На костре она объявляет своим убийцам, что девственна и происходит из рода королей. Дальше по пьесе Жанна, пытаясь избежать казни, должна была объявить, что неизвестно от кого беременна, — но этого в фильме нет. Получается также любопытная перекличка фильма с исторической концепцией, согласно которой Жанна должна быть незаконной дочерью королевы Франции Изабо и, значит, сестрой вдовствующей королевы Англии Екатерины и теткой ныне царствующего английского короля Генриха VI, с которым воюет. Так что в сериале с историческим видением потрясающего Барда полемизируют путем сокращения его текста. (И в соответствии с историческим приговором Жанну в фильме сжигают лысой).



Начало первого фильма вызывает мысль, что причина бед английского королевства — сама ситуация регентства.


Хамфри Глостер знает, что он протектор, но не король и, значит, по сравнению с королевским его авторитет ограничен. Кроме того на него, видимо, «давит» тень многочисленных заслуг его умершего брата, о себе же он знает, что уступает ему и по славе, и по способностям. Глостер старается, чтобы все было «как надо», но у него вид, что называется, хозяйственника больше, чем правителя. Задача его состоит в том, чтобы по возможности сохранять то, что уже есть, а не преумножать, но наследие рушится на глазах. Молодой король Генрих, напротив, знает, что он — король, но должен подчиняться. Дядя с племянником не равняются полноценному правителю. Для Ричарда II в первой части сериала роль короля была смыслом жизни, он черпал в ней силу, а разочарование в ней вело к отчаянию. Для Генриха VI, также короля с детства, даже с младенчества, эта роль только тяжела. Его слабость подчеркнута внешностью персонажа: вот он сидит на троне в зале совета, бледное безбородое лицо прячется в длинных волосах; кажется, он хотел бы встать и уйти, но тогда запутается в длинных одеждах. Как король он добросовестно высказывается за сохранение мира и справедливости, но с каждым его словом чувствуется, что ему неудобно и хотелось бы куда-то «выскочить» из этого образа. Вместе король Генрих и его дядя Глостер производят впечатление справедливости, которая должна опираться не на свою, а на чужую силу, и силы настойчивой, но неловкой.


Положение оказывается лучше у тех, кто виноват в дальнейшем разладе страны: герцога Йоркского и герцога Сомерсета. Те знают, чего они хотят, — власти — и знают, что будут бороться за нее. Это наступатели, а не охранители. Плюс еще у Глостера есть уязвимая пята: жена Элеонора, бывшая любовница, которая ласкается скорее как любовница, чем как жена, знает свою власть над мужем и пытается уговорить его подвинуть короля. Глостер, хотя заметно нуждается в своей женщине, отвергает эти ее внушения. Но Элеонора тайно ворожит, и, когда это будет открыто, то послужит для падения их обоих.


Устрашающая супруга Генриха VI, Маргарита Анжуйская, — во многом смыслообразующий персонаж цикла. Она меняет положения жестокого губителя и жертвы и может считаться олицетворением того, что будет со страстью, если она горит среди ненависти. Это один из злодеев цикла, «французская волчица» среди английского раздора, но начинает она свою роль как жертва чужой интриги. Властолюбивый англичанин привез ее в жены королю Генриху, чтобы самому стать ее любовником и благодаря этому — правителем. (В пьесе это Саффолк, но в фильме — Сомерсет). Своего возлюбленного Маргарита впервые встречает, скрестив с ним мечи, — она не сдается без боя. Этой девушке следовало быть женой орка, но подходящий орк выдал ее замуж за не очень удачного эльфа; в фильме Маргарита становится любовницей тогда, когда понимает, что от мужа не будет много толку. Маргарита в этой постановке темнокожая, и это создает зловещую иронию, когда ее называют «fair», то есть и «прекрасной», и «светлой»; персонажи как бы не видят, что принцесса темна.



Второй фильм, где происходит, собственно, гражданская война — самый испытующий для тех, кто не любит натуралистически показанное насилие на экране. Сцены кровопролития здесь не только к персонажам, но и к зрителю беспощадные, все — прямо на камеру. Конечно, есть страшная сцена, где Маргарита, мстя за убитого любовника, издевается над герцогом Йоркским возле тела его сына Эдмунда. Есть битвы противоборствующих сторон, на которые король в страхе смотрит, и другие не менее беспощадно показанные убийства. И все это нужно для идеи фильма: очень отчетливо передана сама атмосфера всеобщей борьбы на уничтожение — питательной среды будущего короля Ричарда. В этом мире складываются судьбы трех главных героев. Король Генрих попытался бежать от своей ненавистной королевской участи, но был к ней возвращен и наконец убит. Королева Маргарита стала мстительницей за любовника и воительницей за интересы сына, но потерпела поражение и любимый сын был убит на ее глазах. Ричард, сын герцога Йоркского, помог брату Эдуарду стать королем, но также понял свои возможности и наметил свое будущее.


(Должен быть назван еще хотя бы один важный персонаж — граф Уорик, «делатель королей», который вначале приводит к власти Эдуарда IV, а затем пытается вернуть на трон Генриха VI и сам погибает. У него крепкая фигура, наводящая на мысль о «столпе», «опоре»; исход конфликта будет зависеть от того, кого он подпирает).


После проигранного его женой сражения король Генрих бросает корону в реку и она тонет, что выглядит как цитата из «Властелина колец»: идет ко дну опасное «кольцо всевластия». Но заключенному в Тауэре Генриху корону принесут вновь, и на этот раз она приведет его к смерти.


Хотя второй фильм самый жестокий из трех и смотреть его тяжело, по окончании его у меня были восторг и чувство просветления, какие должны быть после общения с большим искусством. После всех сцен убийства и издевательства понимаешь уже не безнадежную слабость, а неожиданное величие маленькой полуголой фигурки, бродящей на полях — на время свободного короля Генриха. Одна из причин проблем исторического Генриха VI была, как известно, в том, что он унаследовал душевную болезнь своего дедушки, короля Франции Карла VI, но в шекспировских пьесах он не безумный — только очень добрый. В этом фильме и в этой сцене его манера поведения и речи — как у безумного, но смысл речей здрав. «Моя корона зовется довольство: этой короной редко наслаждаются короли». Разумные в этом мире — королева Маргарита, Йорки, их приспешники — оказались безумны; только к безумцу снизошел истинный разум. (Вот жалко, что в предыдущей части сериала не звучит монолог его папы «Все на короля»: была бы отличная параллель!)


Что, на мой взгляд, самое интересное в заключительной части: если четыре пьесы о Войнах Роз рассматривать сами по себе, то Ричард III (легендарный Ричард) должен считаться выродком: ему об этом напоминают так, чтоб не забыл. Но в сериале из двух объединенных циклов и подчиненном идее «пустой короны» оказывается, что Ричард III — это апофеоз идеи. Корона убивает и она выберет того, кто лучше всех убивает. Она должна погубить ею увенчанного и она погубит. Перед этим она всласть наиграется.


Достоинство этой экранизации пьесы «Ричард III» — быстрота действия, что было достигнуто также с помощью сокращений. Например, сильно сократили сцену убийства Кларенса в Тауэре и убрали разговоры двух его убийц о совести. Зато очень выразительны в соответствии с пьесой образы двух мальчиков, «принцев в Тауэре». Старший, король Эдуард — серьезный и еле выносит злые шутки младшего, Ричарда, герцога Йоркского, над дядей Глостером. Эти шутки еще более разогревают дядю против обоих мальчиков, напоминая о причине дядиной злобы — его уродстве; он будет хотеть не просто «убрать» препятствие к трону, а уничтожить.
Два йоркских брата Эдуард IV и Джордж Кларенс похожи между собой и на своего папу: плотные, крепенькие, у братьев бывает похожая или одинаковая одежда. Ричард отличается не только горбом и хромотой. Во всей блистательной компании он — самый откровенный перед собой злодей. Поэтому именно он и собственноручно убивает и Уорика, и наследника короля Генриха, и самого Генриха. Решив, что будет улыбаться и при том убивать, он и берет больше всего тем, что улыбается. Он распахивает на обольщаемых ясные глаза, в которых читается такая людоедская наглость, что ей не могут поверить. Верят его речам и говорят: Ричард честен.


Финал сделан как не очень уверенная пауза: не прекращение кошмара, а затишье. Неужели насытилась «пустая корона»? Звучит должное обещание счастья и благоденствия из уст бывшего Ричмонда, ныне Генриха VII. Но самое последнее слово оставлено за Маргаритой, превратившейся в фигуру исторического возмездия; это слово — молчание среди великого множества убитых. И небо видит эту красноречивую в деталях сцену.


Вывод. Вторая часть «Пустой короны» уступает первой по занимательности, но превосходит ее патетичностью в хорошем смысле. Люди, когда же мы прекратим позволять так обращаться с собой? А кому? — да нам же…

Иллюстрация: Бенедикт Камбербатч в роли Ричарда Глостера, будущего Ричарда III.

На Вордпрессе: https://valyarzhevskaya.wordpress.com/2016/09/22/hc-2/