По следу посоха

ПО СЛЕДУ ПОСОХА
            (Поэма)

           В отчем доме
Мой отчий дом… Заброшен отчий дом…
Он одинок… В нём крыша прохудилась.
Он помнит, что забыли все о нём.
Погас очаг, но детство не забылось.

Дом помнит стук взволнованных сердец,
И ночи, что бессонницы бессонней…
Вот эти стены, что сложил отец,
Еще хранят тепло его ладоней.

Мой старый дом… Пришёл к тебе и я…
У входа ждёт безногая скамейка.
Укутавшись в бездонье бытия,
Крыльцо твердит: «Забыть меня посмей-ка…»

И свет разлит на стареньком полу,
Поднимешь взгляд – струится свет по стенам.
И чудится, что кто-то есть в углу,
Где печь всё шепчет мне о незабвенном.

Родители мои… Я вижу вас,
Хоть вы давно ушли в иные дали.
Сиянье материнских нежных глаз…
Шаги отца здесь будто не смолкали…

И чудится, отец мне говорит,
Что без меня домой вернулся Посох.
А я брожу, ничем не знаменит,
В густой траве, в янтарных звонких росах.

Остановив мгновенья бытия,
Тот Посох не даёт уйти столетью.
Там всё еще двадцатый век… Хоть я,
Пройдя две трети жизни, начал третью…

Куда б я в этой жизни ни спешил,
Тот Посох всё мелькал передо мною.
Когда слабел, он силы мне дарил,
Я в гору шёл – он делался горою.

– А дальше, – продолжал твердить отец, –
К надежде путь эпоха оборвала,
Испепелила множество сердец,
Но было ей всё мало, мало, мало…

Одним доволен – ты не прятал глаз,
Хоть цели не достиг в дороге долгой.
Мне за тебя не стыдно и сейчас –
Ты помнишь нас и знаешь чувство долга…

Слова отца… Дороже этих слов
Нет ничего на этом свете белом.
Коль правда в смерти, к смерти я готов,
Ведь Посох дан отнюдь не оробелым.

И снова вдаль ведет меня сквозь ночь
Отцовский Посох… В полуночном зное
Отец и здесь стремится мне помочь –
Ведёт меня на кладбище ночное.

Всё так же охраняет холм Гунник,
Покой людей, чьи души улетели…
От старости и этот холм поник,
Хоть здесь всё так же свищут свиристели.

Когда-то в путь от этого холма
Меня седая мудрость отправляла.
Стою один… Умершие дома…
Мне поздно, Посох, всё начать сначала.

Мне видится разрытая земля,
Клубится пар… Да вот моя могила…
Эпоха чёрной шалью шевеля,
В иную жизнь мне тайну приоткрыла.

      Тропинка с холма

Но всё же оглянуться я посмел,
Раздвинул Посох меркнущие дали.
Навстречу мне, как Посох повелел,
Года веселой юности помчали.

А следом детство… Я бегу босой,
Оставив Посох, снова по аулу.
И память нитью тянется за мной –
Я не расслышал, что она шепнула.

Спешит дорога… Вижу – старики,
На солнце греясь, на холме присели.
Им скоро умирать… Как далеки
Те годы от меня на самом деле!

А детство всё резвится, завязав,
Узлом закат на дереве беспечно.
Играет босоногость среди трав,
И кажется – всё это бесконечно…    

Под вечер я сижу среди друзей,
Шуман ими1 рассказывает что-то.
И впереди так много ясных дней,
И, не спеша, кружится позолота…

Рассказчик приукрасит свой рассказ,
Мы слушаем, нам верится, конечно.
Еще  от нас далёк тот мудрый час,
Когда поймёшь, что жизнь твоя конечна.

А вечером кино… Заполнен клуб.
В картине наши снова бьют фашистов.
Я тоже бьюсь… И в уголочках губ
Сочится кровь… И мой порыв неистов.

– Вот вырастешь, а кем ты хочешь стать?
Я глаз в ответ восторженных не прячу,
И с гордостью умею отвечать:
«Конечно, капитаном, не иначе…»

В любой игре я Родину свою
От всех врагов победно защищаю.
И сам в победном праздничном строю
Всегда шагаю вдаль по Первомаю.

Моя опора – Родина и дом,
Где вкусный хлеб всегда готовит мама.
Проголодавшись, забегаю в дом,
Схвачу ломоть… И снова в бой упрямо.

… О, игры детства… Долог жизни путь.
И хоть на склоне эта жизнь большая,
О юности своей не позабудь –
Ты с ней взрослел, тревоги познавая.

Сосед играет свадьбу? Весь аул
Участвует… Мне это так знакомо…
Здесь каждый будто вновь перешагнул
С невестою порог родного дома.

Недалеко… Конечно же, пешком
Лихой жених шагает тут с невестой.
Чуток теснее станет отчий дом,
Но счастью и любви в дому не тесно.

Пока же сватьи в дворике поют,
Про длинный путь, отказ не принимая:
«Прольётся дождь… Невесту заберут…
Зовите в дом… Начнётся жизнь другая…»

Подругам тоже радостно сейчас,
Они поют, а сами ждут, что тоже
Наступит и для них счастливый час
Замужества… И лица станут строже.

Пока же: «Улыбайся, ялелер,2
Счастливой, ялелер, тебе дороги.
Чтоб, ялелер, не знать тебе потерь,
Чтоб муж был, ялелер, не очень строгий.
Была ты, ялелер, одной из нас,
С тобою, ялелер, нам страх неведом.
Но знаем, ялелер, наступит час,
И скоро, ялелер, пойдём мы следом…»

В дом жениха друзья придут гурьбой,
Два празднества в одну сольются свадьбу:
«Вчера ты парень был совсем простой…
Жених… Тут головы не потерять бы.
Примерным мужем, будь же, ялелер,
Когда с тобой возлюбленная рядом.
Теперь ты, ялелер, не кавалер,
Ни словом не обидь жену, ни взглядом!»

И пляшет, и ликует весь аул…
Мы ж, малышня, сидим на плоских крышах,
Как ласточки, в которых Бог вдохнул
Стремление взлетать и петь всё выше.

И тоже пляшем, музыке не в лад –
Не устоять под это ликованье...
И каждый – юн, и каждый – свадьбе рад,
И каждый – не познал ещё страданья…

Друг Магомед в лезгинке первый ас,
Друг Зейнутдин по крыше скачет лихо…
Папаху счастья нам Аллах припас…
Звучит зурна…Кружится аистиха.
………………………………………….

Тот танец счастья кончился давно,
Пришла пора совсем иного танца.
Промчалось детство, будто бы кино,
Настало время в зрелость окунаться.

А ну-ка, жизнь, сладка ли ты на вкус?..
Как рано ты отца меня лишила!..
Он повторял не раз: «Сынок, не трусь!..»
Мне, как маяк, отцовская могила.

Я чувствую тепло его руки,
Когда один сквозь тернии шагаю.
Он в небесах… Но чудится – близки
Его шаги… Вдвоём идём по краю.

Давно сердечко мальчика того,
Что некогда плясал на плоской крыше,
Стучит иначе, только и всего,
И новый век давно в затылок дышит.

Остались в прошлом первая любовь,
Свеченье звёзд над дремлющим аулом…
Так хочется к скале прижаться вновь –
Там каменное сердце бьётся с гулом.

Горянок юных быстрые шаги,
На головах у них платочки чуда.
О, память сердца… Выжить помоги –
Вовек душой не вырваться оттуда.

Всё слышится, как девушки поют
У родника… А парни ждут ответа.
…Среди хлопот по нескольку минут
Мне ежедневно видится всё это.

Горяночки, кувшины позабыв,
Со смехом распевают, чувств не пряча,
Частушки на такой родной мотив –
Ему всегда сопутствует удача:

«Тяжело нам расставаться,3
Как теперь домой вернусь?..
Чем постылому достаться,
Лучше в камень превращусь.
           ……………….
Ты ушёл, и всё померкло,
И понять я не могу –
То ли я попала в пекло,
То ль так холодно в снегу.
          ……………….          
Голубицу ткать стремилась,
Получился черный грач.
А запела – получилась
То ли песня, то ли плач…
         …………………
Эй вы, горы, дайте глянуть –
Где сейчас любимый мой?
Освежу ему я память
Обгоревшей кочергой.
      ………………

День не мил, а в ночь не спится –
Не глядишь ты на меня…
Разве что с тобой случится,
Если взглянешь среди дня?
        ………………
Вот идет туман с реки
И несёт в аул ненастье.
Чешут злыдни языки –
Отравляют наше счастье…   
        ……………
Много звёзд на небесах –
Только ночью светятся.
Много тайн любви в сердцах –
Лишь с любимым делятся…»

Хохочут скалы, острым шуткам в лад,
От слов любви смягчаются вершины.
Наивный горец звонкой песне рад –
Не сделали серьезнее седины.

Он знает – счастье прячется в глазах,
Которые тогда цветов нежнее.
В счастливом сердце не отыщешь страх,
Всесильное, оно любви слабее.

В него любовь стучит, как дождь в окно –
Стеснительно, немного осторожно,
Когда все мысли с сердцем заодно
И даже невозможное – возможно.

В какой-то миг и сердца моего
Пришедшая любовь коснулась больно.
Я помню боль… И больше ничего…
Припомнишь – и заплачется невольно.

Любовь несут по небу два крыла,
И счастье обещая, и печали.
И музыка в полёт меня звала,
И грусть звала в неведомые дали.

А что осталось?.. Женское лицо,
Забытая почти полуулыбка,
Всего одно от милой письмецо,
Да тень твоя, что вдаль уходит зыбко.

В отчем доме

Летела песня, горькая, как плач,
За нею сердце горца улетало.
Судьбу свою поди, переиначь,
Здесь ничего нельзя начать сначала.

Вослед за песней детские года
Куда-то вдаль неслышно упорхнули,
Мне в памяти оставив навсегда
Хромую дверь в пустеющем ауле.

Как будто голосистый ветерок
Те детские года унёс куда-то.
Мечты остались лужицей у ног,
На памяти щербины да заплаты.

Я всё пытался истину найти,
Росинки счастья душу мне питали.
Родной Гуник… В нему вели пути…
Припомнит он теперь меня едва ли…

В отцовском доме есть мои следы –
На брюках детства порваны коленки…
И мама всё глядит из немоты,
Её портрет висит на тёмной стенке.

Она с портрета блеклого сойдёт,
Возьмёт иглу, пришьёт мне все заплаты.
Я младший и любимый… Мой черёд
Запоминать события и даты.

Отцовский Посох, помоги же мне!
Хранишься ты в углу, на видном месте.
С тобою здесь, в аульской тишине,
Всё думаю о Родине и чести.

Всё повторяю: «Мамочка, прости
Меня за все невольные обиды…»
А мама тканью тихо шелестит
И грустно улыбается для вида.

Счастливым было детство у меня,
И юность, что так быстро пролетела.
«Я счастлива… Дитя своё виня,
Какая б мать обидеться посмела?..»

Так и сидим… Я грусть свою принёс
В тот дом, где в первый раз увидел солнце,
Где на стене её следы от слёз,
И мамина слезинка на оконце.

Седой отец мне молвит со стены,
Что все ошибки, все мои печали
Слезами мамы здесь орошены –
Они ей прямо в сердце западали.

 – Пусть молодость металась, как река,
И поднимаясь – выше, выше, выше,
Ты знал, сынок, – дорога далека,
Но моего ты Посоха не слышал.

Пути-дороги
            1
Да, молодость, как ранняя весна
В холодный сад врывается, тревожа.
Тебе и раньше было не до сна,
А нынче ты спешишь – мороз по коже.

А в сердце молодых страстей не счесть,
Ты любишь жизнь… И женщина любима.
И в крыльях молодая сила есть,
Что в небеса влечёт неодолимо.

И слышатся мелодии любви
В твоих строках, возвышенных и страстных.
Безумствуй… Но Аллаха не гневи,
А то расплещешь чувства понапрасну.

Здесь всё моё… И Родина моя.
И молодого ветра колыханье,
И клёкот птиц… И отчие края…
С тем ветром у меня одно дыханье.

Рука любимой эту нитку дней
Вокруг моей ладони обвязала.
И нету никого уже родней,
Она – мой свет… Мне вечно света мало.

А дни идут… Как будто опоздать
Боятся – вдруг та ниточка порвётся?..
На ней узлов уже не сосчитать,
И песенка, что пелась, не поётся.

Мотив метели в строчку я вложил,
Тропинка среди улиц заплутала…
Я возмужал… Я больше не бескрыл…
Мою тропинку боль не затоптала.

Мой голос бился, истину вдохнув,
Он истину искал, мой слабый голос…
И тут явился дядюшка Юсуф4,
На два свеченья бездна раскололась.

Да, Базутаев… Истинный поэт,
Что сердце другу дарит на ладони.
И от него такой исходит свет,
Что звон стоит… И сладко в этом звоне.

И беспричинно хочется опять
Плыть в небесах, уйдя от мелководья.
И остаётся только удержать
Строки полёт и времени поводья.

А время всё торопится, всё мчит,
И мы его, счастливые, торопим.
Хоть я ещё совсем не знаменит,
И мне еще бродить по горным тропам.

Но верится в дорогу до конца –
Я знаю, что в пути не потеряюсь:
Навстречу улыбаются сердца,
И я в ответ им сердцем улыбаюсь.

И верится, что это навсегда –
Друзья, любовь, страна моя родная…
… Крылом вороньим чёрная беда
Затмила свет в домах родного края.

                2
Но наступил печальный этот срок,
Когда страна, светла и величава,
Вдруг рухнула… И сад мой изнемог –
Сад не цветёт, коль рухнула держава.

Теперь никто не слышит голос мой,
Когда в горах умолкло даже эхо.
Грудная клетка стала мне тюрьмой,
А землякам подавно не до смеха.

Такое чувство, что, упав с горы,
Я жив, но прилетел в страну чужую.
Уже кинжалы наши не остры,
И враг, вошедший в отчий дом, ликует.

Куда идти? Дорога в никуда
Путём не станет, сколько ни бреди ты.
В реке народной высохла вода,
А вдаль плывут лишь воры да бандиты.

Напрасно я тропиночку искал,
Что в светлый путь вела меня когда-то.
Покрыта пылью, дремлет среди скал,
Грехам людским внимая виновато.

Уже и старость первые шаги
По той тропинке сделала неспешно.
Отцовский Посох… Вот он: «Помоги!»
Как будто мне отец кивнул: «Конечно!..»

И за отцовским Посохом спеша,
Я выхожу на новую дорогу.
По пепелищу Родины душа
Бредёт и остывает понемногу.

Как будто кто-то камни прицепил
К моим ногам, до крови сбиты ноги.
За Посохом бреду… Ведь я бескрыл,
Я – нищеброд, не знающий дороги.

А Посох, как игла, сшивает суть,
В которой всё страдание земное.
В крови колени… Некуда свернуть…
И прошлое рыдает за спиною.

И душу выворачивая мне,
Мелодия звучит в тиши знобящей.
Мелодия тех дней, которых нет,
Как прежнего меня нет в настоящем.

Шальная память сердцу не даёт
Забыть о том, что было так недавно:
Как собирался творческий народ
В родном «Подвале»5… Как там было славно.

Там собирались все мои друзья,
Глаза горели и звенели строки.
Среди поэтов был не первым я,
И больше слушал строк полёт высокий.

Юсуф читает «Волка монолог»,
Уже плодов известности отведав.
Вложил горячность юношеских строк
В стихи о чести Магомед Ахмедов6.

А наверху бежит двадцатый век,
От жизни оставляя степь пустую,
Где главное – совсем не человек…
Я к веку человека не ревную.

Он так счастливо начал жизнь мою,
И сам же струны оборвал на лире.
Я не молчу, я всё ещё пою,
Но холодно мне в этом грустном мире.

Сам век двадцатый, временем гоним,
Почти забытый, бродит здесь, в «Подвале».
Хоть наши строки, состязаясь с ним,
Поэтов Века потрясут едва ли.

Но лишь в «Подвале» слышит век меня,
А вне «Подвала» я совсем безвестен.
Мне века жаль – мы с ним почти родня,
И я перед двадцатым веком честен.

В глазах друзей застыл немой вопрос,
Хоть знаем все – не будет нам ответа…
Графинчик с «горькой» век в ответ принёс,
Лишь помраченье дум даря за это.

Ну а судьба?.. Молчит в ответ судьба.
Двадцатый век сломал немало судеб…

Любимая… Твой голос… Ты слаба…
Спешу к тебе… В «Подвале» не осудят.

Вот-вот, гляжу, расплачется любовь,
Что на меня так смотрит сиротливо.
Я к ней стремлюсь – она уходит вновь
Глухой тропой, спешащей вдоль обрыва.

Хотел догнать… Но небо всё темней.
На камень напоролся… Злая сила,
Не дав подняться с ранящих камней,
Судьбу мою вконец переломила.

Так и лежал с разбитою судьбой,
Но слабый голос слышу над собою:
«Я – Посох, я – отцовский Посох твой,
Бессмысленно лежать, пойдём со мною.»

Опять явился он издалека,
Чтоб у судьбы-гадюки вырвать жало.
Как будто вновь отцовская рука
Меня в пути нелёгком поддержала.

О, Посох! Сколько раз оборонял
Меня он среди бурь шальной эпохи!
Любовь я не догнал… Друзей терял,
И от добра остались только крохи.

Где Бузутаев с солнечной строкой?
Ушёл на небеса, друзей покинул…
А Зейнутдин, друг детства лучший мой?..
Всех поглотила времени пучина.

Я вижу их… Прочти, Юсуф, стихи!
Друг Зейнутдин, нырни опять в стремнину…
Друзья, простите мне мои грехи –
Я вас до самой смерти не покину!

Я знаю – где-то матери навзрыд
Рыдают… И жена у колыбели
Заплачет… И сквозь слёзы прокричит
Ту песню скорби, что и предки пели:

«Ну, как мне быть? Мир рушится на дом7.
Трясётся потолок в дому пустом…»
……………………………………….
О, сердце мамы, лёгкое, как дым,
Откуда в нём такая сила воли,
Что станет горе, как скала, крутым,
Оно скалу улыбкою расколет.

И как вы, мамы, вынести смогли,
Порой от боли сердцем каменея,
Всю эту боль истерзанной земли,
Где по своим стреляет батарея?

Где брат на брата стравлены врагом,
Где сыновей хоронят, не целуя,
Где плач стоит, где в горле горький ком...
Как вынесли действительность такую?

«Ну, как мне быть? Скажите, как мне быть?8
Как сердцем по сыночку не тужить?
Ушёл на битву милый мой сынок,
Бежала я за ним, не чуя ног.
Любимой ты колечко подарил,
Без савана зарыт среди могил.
От сердца к сердцу оборвалась нить.
Ну, как мне быть? Скажите, как мне быть?»

Посох

О, старый Посох, честь земли моей,
Тебе Аллахом велено когда-то
Вести, спасая… Помнить матерей,
И приносить отступникам расплату.

Дороги жизни по тебе прошли,
Прошли века, зарубки оставляя,
И плач, и песня раненой земли,
И эта мудрость Жизни неземная.

Торил дорогу, пламя рассекал,
Садил сады, латал в аулах крыши.
Мой край чудесный вырос в мире скал,
Ты ж вёл народ – всё выше, выше, выше…

Но не увидел счастья мой народ,
В дороге потеряв тебя из виду.
Он думал без тебя пойдёт вперед…
Прости его… Забудь свою обиду.

Он заплутал… Без Посоха идти,
Слёз не пролив на скалы, невозможно.
Завалены камнями все пути,
В остылых душах – пусто и тревожно.

Теперь пуста дорога за тобой.
Где птица счастья?.. Нету… Улетела.
Танцуют черти… Слышен дикий вой.
А рядом люди пляшут неумело.

Я тоже, Посох, потерял твой след,
А с ним и счастье, и рубаху детства.
Нет Посоха – и света в жизни нет,
Одна лишь Тьма дарована в наследство.

Остались в прошлом хлебный аромат,
Струящийся с горячего тандыра.
Те песни… То, что люди говорят,
Когда дождит на улице и сыро.

Орлицею с поломанным крылом
То время в кровь вошло с гемоглобином.
Всё лучшее пошло потом на слом…
Куда бежать? Опять к своим сединам?

Нет, я опять в свой старенький «Подвал»,
Отрава жизни в чаше предо мною.
Еще я многих бед не испытал…
Один глоток… И станет жизнь иною.

Мне приоткроет множество миров,
И Посох призовёт к долготерпенью…
Я не услышал, Посох, этот зов…
А, может быть, и не было хотенья….

В отчем доме

Последняя поездка в дом родной,
Бреду тропой, следов не оставляя.
Любимая?.. Нет, это смерть за мной
Опять бредёт, на шаг не отступая.

Нет, страха нет… В помине страха нет,
Хоть даже воздух стал наполнен страхом.
Мой взгляд сквозь полночь к Господу воздет –
Коль суждено стать прахом, стану прахом!

Уже стекает музыка небес
В ту комнату, где гула жизни нету.
Обидами я полон позарез –
Немало лет постранствовал по свету.

Иное время… Нечего сказать
Ему мне от лица былой эпохи.
Оно пришло, чтоб в пепел превращать
Всё прошлое, все возгласы и вздохи…

Осталось до рассвета полчаса,
Холодный дождь бредёт по плоской крыше.
И нас уже не слышат небеса…
Нас небеса отверстые не слышат…
………………………………………
Когда я потерял надежды след,
И слёзы сердца потом проступали,
Я понял, что и времени-то нет
Со временем своим идти в печали.

Грехи души, что в помыслах светла,
Я тайно сохранил… Мне это свято.
И пусть душа калекою была,
Но сердце-то ни в чём не виновато!

И, если бы велели вновь пройти
По жизни, все ошибки исправляя,
Я бы пошел по прежнему пути –
Там всё родное… Там страна родная…
……………………………………………….
Пусть всё слабее жизненная нить,
Мне часто вспоминается начало –
От времени не смог я отделить
Себя и всё, что в прошлое умчало.

Пусть лучше жизнь жалеет обо мне,
Чем стану я о ней твердить, жалея.
Жизнь набело прожил, а не вчерне,
Иначе я и жить-то не умею.

И день был полон музыкой любви,
Звеня в душе томительно и нежно.
И о любви мне пели соловьи,
И я в ответ смеялся безмятежно.

… Сегодня ночь, политая луной,
Она меня манит в иные дали.
И только память властна надо мной,
Да это время, полное печали.

К свету

Я слышу звук… Я прежде никогда
Такого не слыхал… Зовёт куда-то…
Мир замер… Наступают холода…
Моя постель холодная не смята…

Иду на звук… На кладбище опять
Меня ведёт он… Вот моя могила.
Она меня устала столько ждать,
– Поторопись! – давно уже просила.

В могиле – бездна… Чёрная, без дна…
Я на краю стою… Еще мгновенье
В неё нырну… А ночь черным-черна,
Ни ветерка в ночи, ни дуновенья…

А следом в ту же бездну упадёт
И память обо мне, и боль людская.
И буду я глядеть, глядеть с высот,
Своих следов нигде не узнавая.

Но только Посох вдруг, в который раз,
Мне, как отец, протягивает руку.
– Пошли со мной!.. Немедленно! Сейчас!..
Не торопи последнюю разлуку!

Над чёрною могилой встав мостом,
Он снова указал мне путь к спасенью.
Иду… Луна в сиянье золотом,
И звёзды, как крупицы очищенья.

Такой покой в душе, такой покой…
Мелодия откуда-то струится.
Не слышал я мелодии такой,
Но с Посохом и это мне простится.

Пред странным светом трепетна душа,
Его, как Высший Знак воспринимая,
Она сама чиста и хороша,
И тёплая, и всё же неземная.

Иду вперёд по новому пути,
Нет слёз в душе, лишь снова песня льётся.
С той песней дальше хочется идти,
Поверив, что тропа не оборвётся.

Я гордо выпрямляюсь в полный рост,
Я о себе теперь так много знаю…
Прими меня в объятья, Посох-мост,
Как я тебя с любовью принимаю!

                Перевел с табасаранского
                Анатолий Аврутин

Примечания автора:
1 Шуман ими – мой односельчанин. «Ими» – уважительное обращение к старшему.
2 Табасаранская народная песня. Из книги «Табасаранские народные песни». Составитель – М. Курбанов.
3 Табасаранская народная песня. Из книги «Табасаран». Составитель и переводчик на русский язык – Ш. Казиев.
4 Дядя Юсуф  – табасаранский поэт и мой друг Юсуф Базутаев.
5 Подвал – в 90-е годы кафе-забегаловка в Махачкале на ул. Буйнакского, расположенное в подвале жилого дома. Туда собирались все творческие люди в те годы. И все ласково прозвали это место «Наш подвал».
6 Ахмедов – народный поэт Дагестана Магомед Ахмедов, мой друг.
7 Табасаранская народная песня. Из книги «Заветы отцов». Составитель – М. Сефербеков.
8 Табасаранская народная песня. Из книги «Заветы отцов» Составитель – М. Сефербеков.