Въезд в Иерусалим. Рождение. Сцены вторая и третья

На заднем плане поле. Ночь. Снег и ветер. Слева тёмная стена заброшенного строения с еле различимой дверью. Справа выходят два человека, третий следом ведёт лошадь, запряжённую в сани.



Первый сын:

Чуть не пропали. Чёрт нас понёс
За сеном в такую погибель!


Отец:

Завтра свезут на ферму. Хоть воз
Перехватить, хоть какая прибыль.
 

Первый сын:

Тоже мне прибыль!


Отец:

Видал, сосед
Привёз три воза? А мы глядели…

Первый сын:

Смотри-ка, батя: тут свежий след!


Отец:

Вот ведь, заразы, и тут успели.
Так и надо. Хоть снег, хоть град –
Не зевайте, с открытыми ртами не ждите.
Люди – воры. Когда и спят?!
Вам дай волю, вы всё проспите.

(второму сыну)

Ты пока поотстань на шаг.

(первому сыну)


Отворяй! Да живей вы, черти!
Ну, открыл?


Первый сын:

Погоди… никак…


Отец:

Вам бы только годить до смерти.


Первый сын:

Кто-то заперся, не пойму,
Изнутри. Что как вдруг засада?


Отец:

В эту непогодь? Да кому…


Монах:
(приотворяя дверь)

Люди, кто вы? Чего вам надо?


Первый сын:
 
Вот так встреча! Никак монах?


Монах:

Люди добрые, как вы кстати.
Нам бы лошадь.


Отец:
(тихо сыну)

Стань на часах.
Да воз-то на случай попяти.

(Протискивается в приоткрытую дверь. Появляется Второй сын с возом)


Первый сын:

Езжай обратно!


Второй сын:

Вот тебе раз!
А батя где?


Первый сын:

Уводи Гнедка.
Да вилы дай-ка.


Второй сын:

Стой, я сейчас.
Не суйся ты без меня пока.


(Уводит лошадь. Выходят Монах и Отец)


Монах:

Ступайте с Богом.


Отец:

Чем мог, помог.
Да мог не много.


Первый сын:

Что там такое?


Отец:

Пропало дело, пошли, сынок.
Да вилы, слышь-ка, оставь в покое.


Второй сын:
(подбегая)

Чего стряслось?


Отец:
(отходя от сарая)

Монаха чёрт послал.
Ещё и с бабой.


Оба сына:

Ну?!

Отец:
Она рожает.


Второй сын:

Так, может, лошадь?..


Отец:

Тихо, я сказал.
Где надо скажем, а там как знают.


(Все трое пропадают в снежном буране. Монах слушает завывание ветра. Постепенно метель стихает. Светлеет, из-за туч выходит месяц)


Монах:
Вот и месяц рога показал,
Непроглядную мглу разогнал.
Были тучи, да мимо прошли.
Месяц в небе, а свет – от земли.
В наши души, искавшие зла,
С этим светом надежда вошла.
Он снегам и ночной синеве
Возвестил о втором Рождестве.
Для живущих в безверье племён
Новый светоч над миром зажжён.
Месяц дует в рожок золотой,
Наклоняясь к нему над землёй.
С неба звёзды в полуночный час
Сторожат его в тысячи глаз,
Ночь свивает в тугие снега
И баюкает вьюга-пурга.


Ангел:
(явившись как из-под земли)

Услышь и повинуйся!


Монах:
(собираясь креститься)

Свят, свят, свят!

Ангел:
Не смей, болван, креститься!

Монах:
Виноват.
Не помню от испуга, что творю.

Ангел:
Молчи и поступай, как говорю.
Ты слышишь гул? Сейчас сюда придёт
Машина за младенцем и Марией.
Будь рядом неотлучно и служи ей.
Представишь всеобъемлющий отчёт.
О Боге-сыне документов нет,
Поэтому его явленье спорно.
О сыне искусителя упорно
Ты должен собирать в большой пакет
Все справки, протоколы, аттестаты,
Свидетельства с печатями. И так
Да будет проштампован каждый шаг
И все удостоверено трикраты.
И Христиантом будет наречен.
И чудо даже с именем случится.
Подъехали. Ступай. И да свершится,
Что должно!

(исчезает)


Монах:

Это сон или не сон?


Вечер следующего дня. Больничная палата. Мария с младенцем одни. Входит врач Каспаров

Каспаров:

Мария! Пришел выразить восхищение.
Святая женщина: сама выжила и парня спасла.
Там к тебе очередь на посещение.
Только нянька всех разогнала.
А я, видишь, выпил немного.
За тебя пили. Там мои друзья
Просятся к тебе. Не суди их строго,
Не гони. Позову их я.

(за дверь)

Заходи давай!

(Входят пьяные Фиколов и Пероз)

Это вот Фиколов,
Главная власть на неглавном селе.


Фиколов:

Приветствую, так сказать, новосёлов.
Извиняюсь, малость навеселе.


Каспаров:

А это наш местный сократ Пероз –
Наше будущее… как это?..  воспитует!


Пероз:

Не забудь: светлое, светлое до слёз,
Как оно ни прогуливает и ни озорует!


Каспаров:
Принимай чудаков парад.
Если разрешишь, мы присядем.
А где виновник? Всё дрыхнешь, брат?
Не хочешь улыбнуться дядям.


Мария:

Христиан Иванович, уже поздно,
Спать пора.


Каспаров:
Тут ты врёшь.


Пероз:
Доктор, не дерзи, говори серьёзно.
Будь повежливей и не трожь.


Фиколов:
Мы зачем пришли?


Каспаров:
Ну? Куда вы гнёте?


Фиколов:
Шевели мозгами.


Каспаров:
Нет, постой,
Миша, не темни. Я здесь на работе.


Фиколов:
Ну, а мы?


Каспаров:
А вы… выпили со мной.


Пероз:
Посмотри, вот женщина. А теперь внимание!
Вот её младенец, вот – на счёт –
Трое нас. Дошло?


Каспаров:
Я сдаюсь заранее.


Пероз:
Кто дары младенцу принесёт?


Каспаров:
О дарах я помню. Говорил бы сразу…
Где оно, сокровище мое?..

(достаёт флакон со спиртом)

Мария, вот! От всякого сглазу
Дарго… драго… цей… ней… шее питье.
Превосходит всё и на всё годится,
Обольщает души и берёт в плен.
Чего не сделаешь ради этой водицы!
Лучшего не найти взамен!


Фиколов:
Вот еще. Символ власти – печать.
Для указов и важности пущей.


Пероз:
И плеть, чтобы в страхе держать.


Все трое:
(падая на колени)

Да здравствует царь грядущий!

(занавес)



Атанас:
(выходя)

Заканчиваем первую картину.
Спит чутко мать, прислушиваясь к сыну.
Сон мальчика беспамятен и сладок.
Ещё не потрясён ничем порядок,
Но ждать уже недолго. Скажем смело,
Что стиль в конце концов меняет дело.
Сравненью подчиняется предмет.
Событие творит его поэт.
Действительность в искусстве познается.

(заметив подходящего Писца)

А вот и наш Писец сюда плетется.

(диктует)

И в хлеву родила она,
Так родился будущий царь.
И старый хлев воссиял, как луна,
И светил сквозь снег и ночную хмарь.
И пастухи на сиянье пришли,
И увидели мать и младенца в хлеву,
Возликовали и так рекли:
«Се владыку нашего зрим наяву!»
И разнесли по свету благую весть.
И жившие близко три мудреца
Поспешили младенцу дары принесть,
Пали ниц и сказали: «Ликуйте, сердца!»
И к ногам его положили они
Оттиск, чтобы присваивать, резать и стричь,
Кровь горячащую воду, она же блаженству сродни,
И от козлищ овец отделяющий бич.
И возгласили: «Владыка, гряди!
О соль земли, придающая жизни вкус!
Читающий в душах, освободи
Людей от всяких стеснений и уз!
Истомились души по дням твоим.
Земля хочет слышать львиный твой рык
И вдыхать твоих истин сернистый дым,
И учить с тобой нетерпенья язык!
Призываем тебя в единенье сердец,
Как жнеца зовёт налитая рожь.
Зёрна вызрели. Ты ли жнец?
Серп в руках твоих, и пожнёшь!»


Хор чёрных ангелов:

Благодарим тебя, звезда!
Младенца первая тогда,
В час Рождества, из темноты
Лучом приветствовала ты.

Откровение в мир сошло,
Перепутались мрак и свет.
Будет мрак или свет,
Сущей разницы нет.
Откровение в мир сошло!

Тебе, о вьюга, похвала!
Ему ты песню начала.
Под твой напевный снежный гул
Младенец первый раз уснул.

Откровение в мир сошло,
Смешались мятеж и покой.
Что мятеж, что покой –
Розни нет никакой.
Откровение в мир сошло!

Тебя, о сено, воспоём!
Ты поделилось с ним теплом.
С тобой, душистое, пришли
К младенцу запахи земли.

Откровение в мир сошло,
Подружились пламя и лёд.
Что есть пламя, что лёд –
Кто теперь разберёт?
Откровение в мир сошло!



Конец первой картины