Вехи памяти моей продолжение служба в армии часть

Служба в армии (часть 2)    
        В части мы были своего рода элитой – «белой костью». Будучи уже «старослужащими» мы, имею в виду ребят своей группы, совсем распустились. Ходили
с расстегнутым воротником и пуговицами, ремень болтался на животе. Был у нас в роте старшина – хохол, который пытался нас призвать к порядку и наказать. Ругался, обзывал лоботрясами, грозил нарядами. Но сделать это ему не удавалось, последний год нас - слухачей становилось меньше, замена запаздывала, приходилось дежурить через «шесть по шесть». Шесть часов дежуришь, шесть отдыхаешь. Сорвать нас с дежурства без согласия нашего непосредственного начальника, фамилию не помню, знаю лишь, что он был капитаном и дослуживал свой срок. Он любил временами выпить, доверял лишь мне и Льву и посылал нас «вниз» в селенье курдов, а иногда мы спускались ниже к армянам, у которых были виноградники и где делали «чачу». Ходили, как правило, с чайником, в свободное от дежурства время, пока ещё была нам замена. По дороге мы сами понемногу прикладывались к чайнику. Принеся пойло, мы с капитаном выпивали по маленькой, один он не пил. Быстро пьянел и рассказывал нам о своей жизни. Как правило, одно и тоже, что был женат, развёлся, детей нет. Придёт на гражданку и негде притулиться. Связывать себя новыми семейными узами не хотел. Говорил, что вернётся в деревню к своим предкам и там будет вести своё хозяйство.
Старшина же наш был человеком вредным. Пытался нас держать в струне и заявлял
в назидание другим солдатам: «Посмотрите на них, разве это воины, разгильдяи. В сплятное время не сплять, в несплятное сплять, а кругом капиталистично окружение». Чем вызывал лишь усмешки в строю. Видя свою несостоятельность, пытался тет-а-тет вести с нами душеспасительные беседы, и даже просил нас держать себя в руках и не позорить его. Мы обещали, кое в чём соглашались. Человек он в общем был хоть и занудный, но не злобствовал.
Служить в горах оказалось совсем неплохо. Только поначалу было тяжеловато дышать, пока не привыкли и даже занимались спортом. Спускались с гор на лыжах, играли
в футбол, тягали штангу и гирю, даже занимались борьбой, ибо один из сослуживцев имел разряд по классической борьбе и научил паре другой приёмов. Мы раза два совершали групповое восхождение на самую вершину горы – 4175 метров. Где-то у меня был даже значок альпиниста 3 класса.
Помню к нам с инспекцией приезжал генерал весной 1961 года. Мы уже дослуживали свой срок. Генерал хвалил нас – слухачей. Даже презентовал мне и Льву именные часы. Мы
в то время открыли новые частоты, на которых общались вражеские лётчики. Мне хорошо запомнились слова генерала: «У вас здесь хорошо, чистый горный воздух, солнце яркое» –
а оно в то время слепило глаза – «девять месяцев зима, а остальное лето-лето-лето» - и он загибал пальцы на руке и был, похоже, доволен своей шуткой. На вопрос, есть ли у нас вопросы, мы со Львом сказали, что хотели бы поступить учиться в институт, и что нам наши начальники даже обещали помочь, послать на подготовительные курсы в Ереване, но нет пока нам замены. Генерал обещал, как-то посодействовать. Генерал уехал, и всё вернулось на круги своя. В начале апреля, не дождавшись замены и ни курсов, я спустился с гор на машине, которая была снята с колодок и проходила профилактический осмотр и ремонт. Мне косвенно помог капитан, дав прокатиться с водителем, чтобы опробовать машину после консервации. В дороге машина перегрелась и заглохла. Мы пытались её анимировать, но безуспешно. Подняться вверх уже не получалось. Мы с водилой ничего лучшего не нашли, как выпросить у курдов «чачи» - виноградной водки, чтобы скоротать время, в ожидании подмоги и ублажить капитана.
Мне видимо питьё шибко ударило в голову, и я решил пешком спуститься в Ереван
и обратиться к высшему начальству с просьбой о замене и желании подготовиться к поступлению в институт, сославшись на слова генерала. Одним словом, по прибытии в часть, меня взяли под белы рученьки и доставили на гауптвахту. Потом я узнал, что о моей отлучке было доложено и, короче говоря, мне пришлось отсидеть суток пять, вместо положенных десяти. Выручил Юрий Гагарин с его полётом в космос 12 апреля 1961 года. Меня амнистировали и отправили снова в горы. 
Ни о какой ранней демобилизации речи уже не шло. Меня пропесочили и предупредили, что в случае повтора чего-то подобного, отправят в дисбат*.
С тех пор, ни я, ни Лев больше не дёргались.   
Чуть не забыл сказать, что, служа на высокогорье, мы получали дополнительный продовольственный паёк и одежду. В доппаёк входили: масло, джем, сахар кусковой, даже махорка. Я, как не курящий, обменивал табак на масло с джемом. Плюс к тому у нас была своеобразная полевая форма. Зимой утеплённый тулуп, валенки, летом – гимнастёрка, панама и ботинки вместо сапог.

* В «дисбат» направляются для отбывания уголовных наказаний, осуждённые военным судом солдаты и сержанты. При этом после отбывания наказания в дисбате военнослужащие, закончившие военную службу, проходят по документам как не имеющие судимости.
P.S. На фото я в горах Армении. Весна, 1961 год.