Вехи памяти моей продолжение биография часть 4

В 1953 году мы перебрались на новое место жительства в трёхэтажный кирпичный дом 16, квартира 1, который на правах самостроя мои родители и другие нуждающиеся многосемейные возвели тем летом близ Коврового комбината. Нам казалось, что мы попали в рай. Двухкомнатная квартира 12 и 20 кв. м., газ, тёплая вода, ванная, туалет и всё это внутри квартиры. Не надо ходить за водой, запасать дрова, уголь. Даже со временем мы перестали ходить в баню, куда по привычке ходили на первых порах. В бараке было не разойтись, не разгуляться.
А здесь у нас появились гости, друзья отца и мачехи. Устраивались пьянки-гулянки, было весело, пелись песни. Заводилой была Галина Андреевна. У неё был довольно приличный голос. Она – человек компанейский и весёлый, любила, по её словам, «повеселиться и особенно вкусно пожрать». Хотя «Обжорство вредно для здоровья». «Скорей бы проваляться и больше не буду так наедаться». «Бог напитал, никто не видал, а кто видел, не обидел».
Из уст её так и сыпались шутки-прибаутки. В компании была запевалой. Голосом Бог её не обидел. 

Ой вы, гости мои,
Гости милые мои,
Что вы молча сидитё,
Хлеба-соли ни естё?

Чи мой хлебушка пушон**
Иль хозяин невесёл?
Если хлебушка пушон
Его выполаем,
А хозяин невесёл,
Правду выпатаем… 
………………………………..   
** Пушной хлеб, пополам с пушницей, мякиной.

Мачеха предпочитала называться Галиной. Отец, в зависимости от настроения, подтрунивал над ней: Агасья, Агафья, Агашка.
На таких посиделках бывали наши родные, близкие нам люди, знакомые, даже соседи. Частенько у нас бывал непосредственный начальник отца Макаров Павел Васильевич и его супруга Макарова Фаина Александровна. Помню такие их припевки - переклички, как:
Он:
У меня милашка есть,
Срам по улице провесть.
Лошади пугаются,
Кучера ругаются.

Она:
У мово милёночка,
Плохая лошадёночка.
Пока ехал до горы,
Искусали комары.


И далее, примерно в таком духе:

Она:
У мово мила стоит,
Что и где не говорит.

Он:
На столе бутылочка,
Давай выпьем, милочка.

Пели народные песни, которые были неисчислимы. К примеру такие, как: Шумел камыш. Калинка. Ой, мороз, мороз. Ой, цветёт калина! Коробейники. Очи чёрные. Тонкая рябина. Дорогой длинною и т.д., и т.п.

Павел Васильевич прекрасно пел, играл на баяне, Фаина Александровна подхватывала. Мои родители не оставались в стороне. О мачехе я уже говорил. Отец, которому медведь наступил на ухо, усердствовал не менее других и такие выдавал рулады, что даже стены трескались. Он пытался приобщить меня к музыке, ставил в пример семью Макаровых. Хотя их сын и дочь не стремились стать музыкантами. Отец также ссылался на своего отца, который играл на балалайке, пел, сочинял. В порыве души отец купил мне гармошку.
Я даже одно время ходил в музыкальный кружок в клуб при комбинате и там учился игре на гармонике. Где выучил пару-другую песен и вальсов. Играл я неважно, часто сбивался. Но отец был более чем доволен, особенно в подпитии. Так вдохновлялся, что даже у него слёзы лились из глаз, когда под мой аккомпанемент он горланил «раскинулось море широко» …
При этом разводил в стороны руками, словно сам играл на гармошке. После этого мне многое прощалось и разрешалось.
P.S. На фото наш дом 16, квартира 1 на первом этаже справа.
Два окна спереди и одно сбоку