Сергей Жадан. Шульц. Псалмы

«Из Славонии, из Семиградья, с Буковины шли какие-то только что исцелённые персонажи, полные запала свидетельствовать, пылким и трогательным словом рассказывать свои истории. Они шли, забинтованные и скрюченные, потрясая уже не нужными костылями, срывая пластыри с глаз и повязки со скрофул».

("Санаторий под клепсидрой")

1

Я тот, кто не способен ничего остановить,
как тысячи тех, кто не способен ничего остановить,
тысячи тех, кто даже во фресках смерти
до последнего хочет разглядеть логику твоего мастерства.

Что слышишь ты, когда берёшь меня в руки, словно сопилку?
Какую лёгочную боль передаёшь своим шёпотом?
Как по этому звучанию застольных песен убийц
мне выписывать партитуру прощения?

Тысячи тех, кем будет говорить немота,
кем сейчас заполняется адресная книга истории,
стоят при смерти, как при доме со врезанными заново замками.

Не все ноты этого мира берутся Господом.
Но всё, сказанное нами, может быть нашим оправданием.
Всё, сказанное нами. Всё, нами умолчанное.

2

Если ты думал, что я забыл – нет, не забыл.
Если ты думал, что я простил – нет, не простил.
Буду переспрашивать, как ребёнок – что там с моим врагом?
Что ты ныне послал ему? Какой демон теперь ломает его язык?

Не усмиряй врагов моих в городе моем.
Дай им выгореть смертельным огнём, как библиотекам.
Дай им ощутить, как их вереница обрывается, словно пение обреченных.
Как смерть снимает мерку с их плечей. 

Почему я, оставленный один на один со своим гневом,
продолжаю просить у тебя позволения ненавидеть,
почему ты отказываешь нам в нашем праве не копать себе могилы?

Засвечивается небо, будто открывается глаз животного.
Отдельно во мгле стоят очевидцы – те, кто выжил,
но до самой смерти так и не осмелился заговорить.

3

Созданный из глины твоими жёсткими пальцами,
отмеченный кровью твоей подкожной охры,
свидетельствую ныне о замысле твоём, причудливом и очевидном,
свидетельствую о том, о чём все молчат – об уязвимости созданного тобой.

Вылепленные из глины, должны ли молчать мы там,
где ты нарочно не находишь слов?
Забытые тобой, должны ли мы оправдывать
твою роковую убийственную невнимательность?

Твердеет на солнце керамика моей души, наполненная грустью.
Если ты молчишь, я скажу вместо тебя –
зло не является чем-то неназванным и безымянным,

зло имеет форму и содержание, которые ты ему дал.
То, что тебе удалось лучше всего – одними и теми же словами
говорить о любви, говорить о ненависти.   

4

Даже если это не о любви – это всё равно о любви.
Даже если тебя не существует – отсутствие твоё
дает надежду тем, у кого вообще нет ничего,
кто находит среди руин старые школьные учебники.   

Даже темнота твоя состоит из спрессованного,
завёрнутого в чёрное света – того света,
что пробивается из разорванных конвертов и карманов,
что закладывается между страниц, как листья подорожника.

Даже если это не о вере, это все равно о том,
что мы выходим за пределы своего бессилия,
ослеплённые этим непрерывным светом.

Вылепленные тяжело и страстно, сотворённые из тьмы,
вынутые из вечности, полные памяти, любви,
ими и озвученные – памятью и любовью.

14.03.2023

(Перевод с украинского)