Циклы 3 - Бег по времени - ч1

Мистическая поэма в двух частях

Часть 1. Раскол

Глава 1. Беляк

Война расколола Россию на части.
У каждой был свой вдохновляющий флаг,
Рождающий битвы ужасные страсти,
И каждый из них для другого — кулак,

Который бил сильно в упрямую точку -
Мишень то была на челе у врага.
Могу подписаться за каждую строчку.
Раскрыта та строчка душой до нага.

Но вот мой герой. Он сражался за белых.
Возможно, здесь кто-нибудь скажет: «Дурак...»
Георгием звался. Душою из смелых.
И как офицер выбрал сторону драк.

Ведь все потому, что война как геенна
России несчастной разрушила быт.
Но наша история все же нетленна.
Ее кто не знает, тому это стыд.

Однажды поймали лазутчика красных.
Георгий был должен устроить допрос.
Не видел в солдатском строю несогласных.
Никто не хотел всунуть в дело свой нос.

Лазутчик ни словом не выдал собратьев.
Но агитировал так, что держись!
Фамилия, кстати, престранная — Сватьев.
С такой, дорогой, ты совсем не дерись!

Что делать Георгию? Дан он команду.
В ней слово звучало одно — расстрелять.
Лазутчик сказал: «Разгромим вашу банду.
Спасем от нее нашу Родину-мать».

Поставили бедного к розовой стенке.
Солдаты шептались: «Накажет нас черт».
Лазутчик тот час наклонился к коленке:
«Ах, как я устал от всевластия морд!»

Но что тут поделать? Эпоха безлична.
Попробуй сказать, кто красив тут лицом.
Судьба же солдат безнадежно критична.
Век стал для души, мне поверь, подлецом.

И вспомнил мой Юрий прекрасную даму,
Что в юности страстно, как Пушкин, любил.
Водил он ее на комедию, драму.
Но вдруг к даме той Юрий словно остыл.

А что привело на дорогу убийцы?
Жестоким заставил был нынешний век…
«Для красных мы — зло, беляки-кровопийцы».
Но разве мой Юрий плохой человек?

И вот прогремел залп из хиленьких ружей.
Но все же лазутчик на землю упал.
Солдаты стреляли все хуже и хуже.
Таким не видать за стрельбу пьедестал.

А кто-то добил — или нет? - арестанта.
Еще пару раз прогремел пистолет.
В себе Юрий видел совсем не гиганта,
Который в истории сделал бы след.

Георгий спиной встал к солдатскому строю.
А что если б в спину мгновенно штыком7
Ушел от войны бы звезды высотою.
Георгий подумал сейчас о таком.

Глава 2. Мирные годы

Чудесное имечко — Анастасия.
Георгию было тогда двадцать пять.
С такими пригожа родная Россия.
Любовь же в душе — красота, благодать!

С чего началось все? С какого момента?
В усадьбе отца был устроен им бал.
Доход приносила негласная рента.
О ней бы узнали — сгремел бы скандал.

И вот на балу встретил Юрий мой счастье.
Ее звали Настей. Головка — бутон.
Не встретить такую — то было б несчастье.
Но как хорошо: все реально, не сон.

И вот стал Георгий с Настеной встречаться.
Прекрасное время любовных забот.
Хотел каждый день с дорогой обниматься.
Смотреть ей в глаза, на улыбку, на рот.

Но время капризное. Деньги в почете.
Хотели за старого Настю отдать.
Подрезали Юрию крылья в полете.
Георгий стал сердцем ужасно страдать.

Сама же Настасья играла простушку.
Куда ветер дует — туда и летит.
Георгий придумал про это частушку.
А Настя заплакала сильно, навзрыд.

Отец тут промолвил: «Какая хитрюга!
Спешишь всем на свете в любви угодить.
Так делает только, послушай, подлюга.
Но, впрочем, не стану тебя я судить».

А дальше пошла за двуличье расплата.
Георгий ценил моногамность в любви.
«Эх, как высока за любовь к Насте плата.
С такою судьбою сейчас и живи».

Георгий с рождения был однолюбом.
Хотел стать единственным в женской судьбе.
Сравню состоянье с болеющим зубом -
Георгий такое хотел ли себе?

А Настя попала в мир грозных болезней.
И стала собою она увядать.
Судьба быстро стала несчастною песней.
Куда-то пропала Настюшеньки стать.

Георгий подругу не бросил, однако…
Все делал, что мог. Бог девицу спасет?
Считал встречи с Настей Георгий мой знаком
Небесного царства. Души там оплот.

Страна же в то время была на подъеме.
Не знала еще мировую войну.
Спокойствие было в России как в доме.
Поэты слагали стихи про Луну.

Георгий мечтал стать военным державы.
С успехом прокладывал жизненный путь.
Хотя и встречались девчата-шалавы,
Но разве в таких есть какая-то суть?

Смотрел мой Георгий уверенно в небо.
Туда, где дорога с любовью Христа.
Питался до сыта и маслом, и хлебом.
И только с Настюшей была маята.

Глава 3. Исход

Из Крыма изгнали? У красных — победа.
Бегут беляки. А куда? В никуда…
Бегут очень быстро, как будто торпеда.
Над новой Россией восходит звезда.

Георгий мог тоже уплыть пароходом,
Россию с марксизмом душой не приняв.
А мог бы уйти в небеса пешеходом,
Лишившись на Родину всяческих прав.

Георгий смотрел в оружейное дуло.
Сидела в стволе окаянная смерть.
Хранила ее сатанинская пуля.
Нажмешь на курок — и разверзнется твердь

Земли, что витает в безмолвном пространстве.
О, боже, Георгий как будто оглох.
Себя видит он в поминальном убранстве.
Прошла зря вся жизнь под кочующий «ох».

Года все с рожденья минули напрасно.
Куда вы летели так лихо, года,
Без сна, передышек любых ежечасно
До высшего самого в небе суда.

А пуля уже для печали отлита.
Ждет пальца нажатия тот механизм,
Которым Фортуна мгновенно убита.
У Юрия в мыслях — один сатанизм.

Душевности в сердце больше ни капли.
Что было — забыто, засыпал песок.
«Сейчас наступлю я на бесовы грабли -
Покину навечно родной бережок!»

Трагедия жизни. Ушло благородство.
Покинули чувства. Как будто в аду,
В котором забыто любви превосходство.
«Я рассуждаю, как будто в бреду...»

В руках у Георгия — смерти хронометр.
Секунды последние в жизни идут.
А что показал бы в подмышке термометр?
К больному всегда снисходителен суд!

Здесь крышкой хронометра щелкнул Георгий.
Увидел рельефный рисунок он там.
По-прежнему взгляд у Георгия зоркий.
Хронометра вес, как всегда, девять грамм.

«Прощай же, Настюша. Теперь уж навеки.
Иду дальше к Богу дорогой другой.
Опустятся, Настя, мои скоро веки.
За жизнь проиграл я товарищам бой».

Георгий на пристани был опустевшей.
Последний корабль скрыл вдали горизонт.
До чертиков жизнь стала вмиг надоевшей.
Предтеча все это больших похорон.

Георгий окинул окрестности взглядом.
Последняя радость — от солнышка луч.
Не стал он, однако, для жизни зарядом.
На миг, на мгновенье блеснул из-за туч.

«Прощайте, российская ширь и просторы.
И пусть не тревожит меня больше Бог».
Увидев в фантазиях синие горы,
Георгий вздохнул. И нажал на курок.

P.S. Конец первой части. Окончание следует...