Джон Бёрнсайд. Блюз комнаты смерти

До песен, что я пел, звучали песни,
когда-то их родившие,
осколки Вавилона и секреты
Ниневии во мраке задних комнат.

Час за часом
сквозь ночь всё грохотали поезда
из городов столь дальних и невинных,
что знания мои казались вымыслом:

квадраты света за бумажной мельницей,
где волки из лесов искали путь
до уязвимых точек лужи памяти;

убивший мать в кровати Бога ради
обычный мальчик.

Немудрено, что я забыл страх сладости,
когда единственным известным белым
казался первый снег у края света,

и мне теперь любая скука слаще
писания, где каждая рука,
стирающая звёзды голой страсти,

похожа на утерянное так,
что я почти уверен: детства не было.

2022 (перевод)

*

John Burnside. Death Room Blues

Before the songs I sang there were the songs
they came from, patent shreds
of Babel, and the secret
Nineveh of back rooms in the dark.

Hour after hour
the night trains blundered through
from towns so far away and innocent
that everything I knew seemed fictional:

the squares of light beyond the paper mill
where wolves crept from the woods and found their way
to soft spots in the slick of memory;

the boy who killed his mother in her bed
for Jesus' sake.

Small wonder that I overcame my fear
of sweetness, when the only white I knew
was first snow at the margins of the world,

and any chore is sweeter, now,
than scripture, where the hand that smoothes away
each local asterisk of stripped desire

can seem so much like something I once lost
I'm half convinced that childhood never happened.

*