Школа для мудреца

(Исправленный вариант стихотворения «Отчизны нашей добрый свет»)

Часть 1. Друг с Кавказа

Однажды ехал поезд скорый.
В нем машиниста честный труд.
Там с Зиной ехал разный люд.
Мелькали рядом реки, горы.
В вагонах был комфорт, уют.

Хороший вид у нашей Зины:
Глядела из окошка в даль.
А на плечах у Зины шаль.
В купе с ней ехали мужчины.
Звучала голосов их сталь.

У Зины мысли словно в сказке:
Кавказцы то с высоких гор,
Среди которых дома двор
Земли подвержен часто тряске.
Кавказца храбрость – высший сорт.

Все это Зина знала точно.
У власти был второй Ильич.
Народов дружба – как кирпич.
Была держава наша прочной.
О том гласил газетный «спич».

Пришло же время остановке,
Минут что длиться будет пять.
Кавказцы стали друга ждать.
Достав из сумок по морковке
И стали овощ тот жевать.

Залезла Зина вверх, на полку.
Оттуда горцам говорит:
«Ах, как люблю Кавказа вид!
Там, говорят, в ночи подолгу
Луна большущая горит».

«Луна у нас – душа поэтов», -
Один кавказец произнес. –
«У нас к вам, дама, есть вопрос:
Стихов читали томик Фетов,
Не оторвав от книги нос?»

«Да, я, мужчины, книгочейка.
По нраву мне Есенин, Блок.
Из Фета помню много строк.
И мной написана статейка
О Маяковском. Он – мой бог».

«А мы – ценители ашугов.
Их очень любит наш народ.
Стихи читаем круглый год.
И муза лучшею подругой
В сердцах всегда у нас живет».

И тут вернулся их приятель.
С землей принес кулечек он.
«Проедем скоро мы кордон.
И как сказал мне настоятель,
Исполни древности закон:

Возьми землицу на чужбину.
Немного. Лучше с ваших гор.
Там для тебя она как форт.
Согреет памятью судьбину.
Опорой станет из опор».

А Зина тут же с полки слезла.
Джигит принес с собой цветы.
Их Зине дал: «Давай на ты?»
Стояли бы в вагоне кресла -
В них развалились б как коты...

Часть 2. Мир, где дружба

Представившись тотчас Ахмадом,
Сказал, что едет на курорт,
Который был Европы порт
С архитектурой древней градом.
Там отдых будет — высший сорт.

И вот приехали. В отеле
Их поселили. На восток
Душа смотрела как цветок.
Она была в прекрасном теле:
Зинуля, знайте, - грез исток!

Вовсю купались в океане.
Ласкал вокал французский слух.
Как дружелюбен русский дух!
Здесь все как будто бы в романе.
Ахмад сказал: «Легка как пух»,

Когда он взял на руки Зину
(В ней сорок было килограмм).
Старался делать все здесь сам.
Похож на русского мужчину:
Хотел поставить в паспорт штамп,

В любви признавшись честно, смело.
Руками Зина развела,
Обнять стараясь. Это дело:
Ахмада замуж захотела.
Он тверд в решеньи как скала.

Прошел их отпуск в стиле «диско».
Затем в Союз держали путь.
Познала Зина друга суть.
То не считалось людом риском.
Всерьез ведь замуж — не чуть-чуть!

Решила с мужем жить в деревне,
Стоявшей у подножья гор.
Ходил Ахмад в кавказский хор.
Работал поваром в харчевне.
Блюд мастерством гордился взор.

И разве кто-то был с упреком?
Кавказу ведь союз тот люб.
Ахмад совсем душой не груб:
Ведь Зина рядом — не далеко...
А у Земли здесь словно пуп.

Ходили вместе на вершины.
Благовол’ил им эдельвейс.
И мужа не было добрей -
Прекрасны те любви картины,
Что рисовались светом дней.

Родился мальчик в их домишке.
Назвали именем Иван.
Чудесен был. Скажу: «Шарман!»
Души не чаяли в сынишке.
Семье он точно Богом дан!

Так обстояло все в те годы.
Лучился дружбой добрый мир.
А в честь ее стихов Памир
Слагали умные народы.
Ведь не был мир тогда как тир

От сумасшедшего раскола...
Эх, время, время, ты — боец.
Ты помни, кто тебе Отец.
Тебе рассказ весь этот - школа.
Ее окончи всяк мудрец!