Пушкин и Пущин

Павел Панченко (1907-1994)

"Пушкин и Пущин"

Так вот они, михайловские сосны!
Здесь на дороге, уходящей в гору,
Стоял изгнанник, заносимый снегом,
И с вами разговаривал. И долго
Шуршали вы, шептались меж собою,
Когда он возвращался в тихий домик,
Дарованный ему взамен Сибири.
Опальный домик! Что за голоса
Таят так много слышавшие стены!
Шуршите, сосны милые, шепчитесь -
Я буду третьим при заветной встрече,
При встрече заговорщика с поэтом:
- Что Дельвиг? Что Вильгельм?.. А говорят,
Фамилия моя, как призрак Павла
Плешивого пугает.
- Милый Саша,
Да ты не верь! Ты сам себя не знаешь.
Не знаешь, что тебя по всей России
За каждое твоё стихотворенье,
Как за бесценный дар, благодарят.
Мы только одного теперь и жаждем:
Конца изгнанью твоему! (А в мыслях:
Прости, родной! Но как тебе открыться -
Безудержному, буйному такому?)
И будет так: о чём ни говорили б -
О скуке, о тригорских ли соседях,
О превращеньи ли артиллериста
В надворного судью, - как луч сквозь тучу,
Она пробьётся, тайна, от которой
И плакать хочешь, и щекочешь друга,
И няню тормошишь, и не читаешь,
Кричишь стихи.
И вдруг понятней встречи
В Одессе, в Кишинёве, в Тульчане,
И разговоры в Каменке, - как будто
Ты это всё в одно мгновенье прожил,
Но прожил по-иному.
Где он, Пестель,
Кто без своей отчизны, как поэт -
Без языка родного?..
За стеною
Негромкая, как будто в дальнем поле,
Раздастся песня - и друзья заглянут
В светёлку няни: вот она, Россия,
Что воедино души их слила!
И будет пир! И будет Грибоедов
На все века клеймить тузов московских
Клеймом пословиц! (Браво, Грибоедов!)
Но "Горе от ума" Четьи-Минеей
Заменят: на дворе мелькнет  монах,
Божественный сподвижник Бенкендорфа.
И Пущин объяснит архимандриту:
- Тот Пущин - генерал, а я судья,
Товарищ Александра по лицею.
И спросит Александр ещё бутылку:
- За нашего судью, святой отец!
И станет пить монах за декабриста.
- За генерала Пущина, отец!
И выпьет святогорский настоятель
За русского Квирогу!
- За неё!
(Тут Александр на мамушку укажет)
И выпьет одураченный монах,
С крамольниками вкупе:
- За свободу!..
Крамольник Пущин, первый друг поэта,
Сквозь тысячи самодержавных вьюг,
Вы прорывались к ней, к моей свободе!
За всю Россию обнимая друга,
Ты вместе с ним глядел на эти сосны,
Вы оба говорили:
- Здравствуй, племя
Младое, незнакомое!
Я слышу
Родные голоса в приветном шуме
Шуршащих сосен. Вестницы поэта,
Шуршите! Я и в громе мастерской,
И в пограничном грохоте орудий,
Припав к земле родной,
Услышу вас!

1937 год.

"Пушкину. Стихи". Коллектив молодых поэтов при Гослитиздате. Под редакцией П. Антокольского. Гослитиздат. 1937 год. - Павел Панченко - Пушкин и Пущин. (Стр. 42-44)