Сергей Жадан. Должно было статься...

Должно было статься, что среди надрезов по небу,
оставленных острыми стеблями травы,
надрезов, которыми кровоточит лето
вечером, на песчаном берегу,
отчитывая почерк усталости
в ночной рукописи подъезда,
мы с тобой утратили бдительность, утратили недоверие, что
заставляло наc носить при себе
евангелия скепсиса.
Вокзал, словно коробка из-под обуви,
наполненная письмами людей, что любили, верили,
спрятанная в ящиках городов,
нанизанных на низину, вдоль глубокого русла –
вот он касается твоего плеча своим задымленным
поцелуем, вот он отпускает тебя в мир,
как птицелов.
Ступаем вслед за шумной толпой, за процессией прохожих,
что непрерывным своим перемещением
творит общий фронтир, освещает контуры вечности.
Должно было статься так, что осенью
ничего не изменилось.
И ты, так привычно полагавшаяся на время, на его способность
ломать структуру любви, теперь несёшь в руках
первый снег, как знак – мы остаёмся вместе,
наша верность мотивам и пению, звучанию тревоги и радости –
вот она, всё время с нами, между нами,
как? как, скажи, ты могла сомневаться в возможностях
света, в его нестерпимой целебности?
Должно было статься именно так. И то, что ты
не замечала, не считала стоящим доверия и трепета,
теперь ведёт тебя так, как ветер ведёт паруса,
правит тобой, как календарь правит водами –
пойдём теперь со мной, вслед за музыкой остывания,
за приливами сумерек, по почвенной влагой печали.
Должно было статься так, никто нас об этом не спрашивал, но
и у нас было право ожидать и надеяться.
Вечер похож на порезанную руку садовника –
столько муки, жертвенности, столько терпения и безнадёжности.
Как можно вынести в себе этот яростный перепад
жизни, несовпадение любовей, деталей, служений?
Всё должно было статься так. Это ведь я рассказывал –
нами продолжает говорить любовь, как единственный доступный язык,
язык немых, язык отчаявшихся, язык взрослых,
язык тех, кто меньше всего верит в возможность понять друг друга,
объяснить постороннему, проговорить чужому
все свои сомнения, все убеждения.
Это ведь ты отзывалась со вниманием
на каждую мою попытку
говорить так, будто за языком не стоит это бремя недоверия,
будто мы продолжаем быть детьми словарей,
счастливыми, влюблёнными в письмо школьниками,
теми, кто верит в структурность речи,
в необжалованность нежности,
в лёгкость пения.
Это ведь ты привела к перерождению букв,
переплетению корней – из них
формируются лозы силабики.
Тихо-тихо настаивается воздух зимы.
Долго-долго заворачиваются в темень стебли в долинах.
Грейся моим наговариванием, согревайся им, прячься в нём.
Вот уже ночь. Время защищаться. Время не бояться.

(Перевод с украинского)