Парные Рославлевы

(Дневниковая заметка 6 июня 2015 г. Ранее выложена в ЖЖ и на Вордпрессе. Из серии "тема специалистам и интересующимся хорошо известна, но и мне тоже нужно было свое сравнение написать". Может быть, оно хоть чем-то отличается от других сравнений. По крайней мере, мне этого хотелось бы. Во всяком случае, это сжатое сравнение).


Парные "Рославлевы"


Небольшая повесть Пушкина "Рославлев" интересна, как пример вторжения одного автора в роман другого, как форма полемики ("здесь изображено неверно, а я знаю, как все было на самом деле") и, кроме прочего, как художественное произведение, в котором автор-мужчина прибегает к маске автора-женщины, чтобы заступиться за несправедливо обиженных женщин. (И высказать в их адрес комплимент слишком великолепный, чтобы женщины не были ему признательны).


Пушкину, как кажется, вовсе не понравился роман М.Н. Загоскина "Рославлев, или Русские в 1812 году", а, между тем он ему уделил часть своей славы: нам сейчас стоит читать этот роман хотя бы потому, что существует полемичная по отношению к нему пушкинская повесть "Рославлев". Не зная загоскинского романа, по пушкинской повести можно понять, что речь идет о девушке, которая в войну 1812 года вышла замуж за пленного француза в то время, как у нее был русский жених на фронте, и вызвала этим возмущение многих соотечественников, но все-таки лучше быть знакомым с загоскинским романом, чтобы знать, почему Пушкин захотел пересказать эту историю по-другому. Традиционно эти два произведения сравнивают из-за разницы понимания патриотизма Пушкиным и Загоскиным - и это главная причина для сравнения. Я думаю, что можно заметить здесь и другие любопытные споры.


Роман М.Н. Загоскина "Рославлев" (вот я всегда думала, что надо говорить "РОславлев", а как послушала аудиокнигу, оказалось, что надо "РославлЕв"...) Загоскинский "Рославлев" в общем о приключениях двух контрастных друзей накануне и во время Отечественной войны 1812 года. Друзья эти, как положено, - влюбленный романтик и более прагматичный комик. Романтик - главный герой, Владимир Рославлев, - выражает правильную по логике романа точку зрения и вызывает основное сочувствие. Комик - его друг Зарецкий (Зарецкой) - его подддразнивает и берется поучать. Условно это типы "Клавдио и Бенедикта". Почему именно так? - потому что главного героя постигнут драма ревности и любовное разочарование (которое, правда, в отличие от истории Клавдио в "Много шуму из ничего" не окажется ложным). Когда начинается война, фигуры обоих приятелей служат главным образом для перемещения между различными эпизодами, где показаны воюющие русские и французы. Еще один интересный персонаж - или персонаж, который должен быть интересным, но несимпатичным по замыслу автора, - "молчаливый офицер": он участвует в организации антифранцузского сопротивления, а затем оказывается искусным антифранцузским шпионом. Человек сильный, умный и ловкий, всех вообще французов он до того ненавидит и презирает за их оскорбительное самолюбие, что отказывается считать людьми и истребляет беспощадно, как букашек, а это не может не внушить ужаса перед ним. (В романе изображены по крайней мере два благородных, быстро вызывающих уважение персонажа-француза). Как видно, "молчаливый офицер" задуман отчасти как "русский вариант Наполеона": в этом характере восхитительные cила воли и отвага соединяются с отталкивающими презрением к людям и жестокостью.


Мне любовная линия загоскинского "Рославлева" напоминает сюжет романа сэра Вальтера Скотта "Пират", который считается не очень удачным. Там молодой человек дружит с двумя сестрами, сперва не зная, какую выбрать. Сестры тоже контрастные: cтаршая - любительница всего возвышенного и труднодоступного, младшая - более веселая и простая. Выясняется, что старшая влюблена в "того, кого не надо" - пирата. Роман их в финале расклеивается, они расстаются, возлюбленный погибает, но возлюбленная остается верна своей любви навсегда. А молодой человек, который дружил с обеими, счастлив в браке с младшей сестрой. В "Рославлеве" также старшая сестра, Полина, влюбляется в "того, кого не надо" - француза, и разбивает сердце русскому жениху Рославлеву. Полина должна представлять собой характер "героической мечтательницы" - она способна на запретную любовь и большое самопожертвование. Но оказывается, что высокие стремления в полном смысле завлекли ее "не в ту сторону": она причиняет страдания и получает страдания. Для русских она предательница, для французов - не жена, а только любовница их соотечественника и также объект презрения. История Полины в романе оканчивается раскаянием и гибелью, а Рославлев находит счастье в браке с ее младшей сестрой.


(На сторону Полины стать бесконечно легко, если считать, что любовь должна быть превыше войн и какой-либо национальной розни - или же хотя бы соглашаться, что, мол, сердцу не прикажешь. Лично перед Рославлевым Полина виновата в том, что пошла на помолвку с ним, будучи влюблена в другого, а от Рославлева это скрыла. При этом другой, француз, в которого она влюбилась еще до начала войны, изображен как человек благородный и достойный любви, но, по-видимому, с точки зрения автора героиня виновна в том, что "не сумела" предпочесть русского жениха французу, что и сделалось источником ее беды. Может быть, из-за нее Полиной зовут также героиню "Игрока" Достоевского, где проблема похожа, но кавалер-иноземец вовсе не благороден).


Почему-то у меня впечатление - только ли у меня? - что Пушкин ввязался в полемику с "Рославлевым" еще и из-за того, что в романе можно заметить кое-какие признаки полемики с "Евгением Онегиным".


Для начала, младшую сестру Полины, на которой в конце женился Рославлев, зовут Оленькой. В "Онегине" ее тезка Оленька нечаянно предоставила повод трагедии, в "Рославлеве" Загоскина все наоборот: младшая сестра, которая выглядела более приземленной, оказывается спасительницей душевного покоя, а старшая, более привлекательная для любителей необычного и возвышенного, едва не губит героя - и точно губит себя. Загоскин как бы хочет сказать: зря сравнили Ольгу с "глупой луной", земным людям лучше искать земного счастья, а мечтательница может наделать не меньше трагических глупостей.


Потом, друг главного героя, Зарецкой...Как только он появился на первых страницах романа, у меня возникло ощущение, что он пародирует...да нет, не пародирует, а скажем так: наделен некоторыми узнаваемыми чертами литературного персонажа, определяемого как "голос от автора в "Евгении Онегине". Откровенный ветреник и желает им оставаться, несмотря на то, что ему скоро тридцать лет (какая знакомая фраза!) Зовут Александр. Фамилия Зарецкий встречается в "Онегине" - это фамилия секунданта Ленского, также совсем несерьезного малого, который, по замечаниям Ю. Лотмана, так организовал дуэль, что способствовал ее кровавому исходу (вспоминается исторический анекдот "Зачем вы убили Ленского?" Ведь на самом-то деле Ленского убил автор). Зарецкий в "Онегине" участвовал в войне 1812 года и попался в плен к французам - Зарецкой у Загоскина едва не попался, хотя при обстоятельствах не позорных, а героических. Знает французский так, что может убедительно сойти за француза в России - из-за чего в соответствующем месте романа чуть не погибает. А уж когда персонаж романа Загоскина объявляет, что он обедал с Ленским...вы бы не засмеялись? Но нет, это не тот Ленский: он старше, появляется затем в романе, также участвует в войне и остается жив.


Этот загоскинский Зарецкой - франкофил в том, что касается привычек и, так сказать, "общей культуры поведения": он, как любитель веселого образа жизни, предпочитает французские легкомыслие и веселье. Автор заставляет его продолжительно об этом высказываться, видимо, таким образом подсказывая читателю, что персонаж за эти предпочтения следует упрекнуть. И, может быть, с помощью такого приема он хочет косвенно порицать Пушкина за то же самое. По ходу романа выясняется, что Зарецкой - патриот, что он будет храбро воевать и покажет себя верным другом, но при этом его восприятие жизни останется поверхностным: он советует и другу видеть в жизни лед, по которому скользишь. Рославлев - персонаж, который изменяется: под влиянием гнева на бывшую невесту у него бывают приступы жестокости, плохо вяжущиеся с его вдумчивостью и благородством. Зарецкой - персонаж, который раскрывается, но не изменяется: его поведение доказывает, что он "добрый малый", но все-таки грубее Рославлева. (А ведь на войне он был свидетелем нескольких эпизодов, которые, как кажется, должны были сделать его и печальнее, и глубокомысленнее. Должно быть, он предпочел остаться верным себе).


Произведение Загоскина - роман, о котором автор сообщает, что сюжет основан на реальной истории. Но целью автора было написать роман, а не в точности воспроизвести действительную судьбу героини, а "Полина" - имя вымышленное. Полемизирующее с ним произведение Пушкина - это псевдомемуары, отрывок из неизданных записок подруги Полины, следовательно - якобы документальная проза. И этот прием дает Пушкину свободу рассказать совсем другую историю, даже с другими персонажами. Его версия - это как бы и есть та действительная история, которой воспользовался в своем романе Загоскин, но исказил ее.


Повесть Пушкина тоже называется "Рославлев", но в ней нет загоскинского Рославлева. Персонаж, который появляется вместо него, - скорее тип загоскинского Зарецкого, то есть веселый повеса, который оказывается не столь пуст. Этот сюрприз в своем месте должен произвести впечатление на пушкинскую Полину, но все же этот жених ей кажется слишком легкомысленным. Имя у него совсем другое - не Владимир и не Александр, а Алексей. (В случае с Зарецким у Загоскина, когда он совершает дела отваги, нет ощущения сюрприза и более глубокого "дна" под шутливой поверхностью. Он просто делает то, о чем раньше болтал в беседах со своим другом - и немногим более того). Измены невесты здесь также нет: русский жених погибает до того, как у его невесты Полины могли начаться какие-нибудь отношения с пленным французом.


Полина в романе Загоскина не очень отчетливая: это скорее заданный тип характера, чем характер. Героиня с тем же именем у Пушкина - несравненно более сильная и яркая личность, широко начитанная, мужественная и преданная своей стране. (Как бы ее похвалить, чтобы многие высказанные похвалы ей не повторялись?) Наверное, надо тихонько признать, что при своем величии духа эта Полина устрашает, когда она строит планы лично убить Наполеона или когда заявляет в финале подруге "Твой брат... он счастлив, он не в плену, радуйся: он убит за спасение России" (С). (Насколько большой внутренней силой должен обладать мужчина, чтобы ему не было тесно в обществе такой подруги?!) Но самое главное - не может быть сомнений, что девушке с такими убеждениями и такой любовью к своей родине решиться на брак с воином врага во время войны не могло быть легко. (Мы, правда, не увидим, как именно это произойдет: у повести Пушкина "открытый финал". А вдруг жених Алексей окажется в живых и, как Рославлев у Загоскина, внезапно вернется? Для того, чтобы знать дальнейшую судьбу Полины, надо обратиться к роману Загоскина, но нет уверенности, что Пушкин рассказал бы совершенно то же самое, так что читатель свободен воображать. Но из последнего эпизода очевидно: не эту героиню упрекать в покорности своим личным страстям и недостатке патриотизма). У меня впечатление, что тот Рославлев, фамилия которого вынесена в заголовок повести Пушкина - это не герой-мужчина, а героиня-Полина: мол, вот такие люди должны составлять славу своей земли.


Что интереснее всего: и Загоскин, и Пушкин как будто рассказывают историю одной и той же действительно жившей девушки, но у обоих получаются совершенно разные портреты, хотя они должны как будто вписываться в один и тот же "тип". Напрашивается вопрос о предполагаемом источнике информации. Загоскину историю как будто рассказали недоброжелательно настроенные к Полине люди, судившие о ней по себе, или же люди, жалевшие Полину, но знавшие о ней понаслышке; у Пушкина о Полине рассказывает ее ближайшая подруга, которая восхищается ею и любит ее.


Здесь бы надо распространиться насчет того, как отличаются изображения высшего петербургского общества у Пушкина и у Загоскина, но я не стану этого делать, потому что это многократно уже делалось; достаточно упомянуть, что Пушкин, по-видимому, передает Полине свое отношение к тем, кого он презирал - за угодничество.


Но кто меня интересует в пушкинской повести не меньше главной героини, так это безымянная "дама" - рассказчица, от имени которой она написана. Потому, что это "Пушкин в роли дамы", и потому, что, хотя дама выходит на первый план лишь поневоле, фигура ее достаточно выразительна.


Как будто бы задача этой фигуры состоит в том, чтобы образовывать контраст по отношению к Полине, значит, она должна принадлежать к типу характера загоскинских Оленьки и отчасти Зарецкого. Но Оленька в повести Пушкина совсем исчезает: здесь нигде не говорится о том, что у Полины - то есть княжны, которую называют Полиной, - была сестра, а в романе Загоскина не сказано, чтобы у Полины была другая подруга, кроме сестры Оленьки, или чтобы у ее жениха Рославлева была сестра. Своего имени скромная дама-мемуаристка не называет, язык чешется назвать ее Александрой. Первоначально она вспоминает себя в юности как легкомысленную барышню, которая не имела серьезных увлечений Полины и в свете предпочитала развлекаться, а не размышлять и наблюдать. С возрастом, все же, она, видимо, изменилась, так как сожалеет о своей невнимательности: "Тогдашнее время стоило наблюдения" (C). Очень скоро выясняется, что свой недостаток наблюдения в юности она преувеличила, потому что тогда она делала сатирические замечания, а как же можно делать их, не наблюдая? Затем она пускается в литературно-критические рассуждения, которые выдают в ней читательницу, никак не менее увлеченную, чем ее подруга Полина, и она даже проговаривается, что с ней более-менее откровенно беседовали "самые известные наши литераторы" (C) - что же, к моменту написания своих мемуаров она является как минимум хозяйкой значительного литературного салона? Эта рассказчица настолько не боится показать себя в глазах читателя невыгодно по сравнению с Полиной, что позволяет себе передать свое девическое высказывание "женщины на войну не ходят". Но оказывается, что ходят, и даже в мирное время, так как, решив написать данный фрагмент своих мемуаров, дама выступает в роли "защитницы тени". Дама-рассказчица, по-видимому, насмешница, - или, вернее, в юности была такой, - но над Полиной она не посмеивается, как, например, Зарецкой над Рославлевым у Загоскина, но благоговеет перед нею. "Я еще не понимала ее, а уже любила. Нечувствительно я стала смотреть ее глазами и думать ее мыслями". (С)


Так как мы точно не знаем, как сложилась судьба дамы-рассказчицы, эту судьбу соблазнительно придумать. Наверное, в отличие от Полины, она избрала "проторенную дорогу" для своего счастья и относительно благополучна. Но она считает себя человеком заурядным по сравнению с так любимой ею и погибшей Полиной, между тем как со стороны производит впечатление дамы не только незаурядной, но и более чем в одном отношении замечательной. Может быть, она считает, что Полина ее "воспитала", передав свою привычку к чтению и некоторые свои вкусы. Подругами они были, действительно, очень близкими: рассказчица знает такую деталь, как то, что у Полины был "ключ от библиотеки отца ее" (С).


Вообще же "женская маска" Пушкина прозрачна. В уста этой дамы-рассказчицы он вкладывает похвалу соотечественницам: "Нет сомнения, что русские женщины лучше образованы, более читают, более мыслят, нежели мужчины, занятые бог знает чем" (C). Если бы это действительно написала дама - возможно, был бы повод для улыбки, но знаешь, что это написал "великий Дон Гуан" - и становится приятно.


Я думаю, что в романе "Рославлев" М.Н. Загоскина сейчас больше всего удовольствия может доставить старый русский язык (вкусный, как пряники жуешь). А "Рославлев" Пушкина, кроме прочего, - такой памятник, за который дамы должны быть ему навсегда благодарны. Но главным образом я делаю это сравнение вот зачем: крайне удобно, в особенности человеку читающему, мерить живых людей "литературными типами". А ведь в рамках каждого типа имеют немалое значение оттенки. Две Полины на первый взгляд вроде бы принадлежат к одному и тому же "типу", как принадлежат к другому типу Зарецкой у Загоскина и пушкинская дама-мемуаристка. Но в рамках каждой из этих пар велики различия, так что, учтя их, даже неловко говорить об объединяющих "типах" (хотя нельзя эти "типы" и отменить). У легкомысленных и шутливых персонажей в повести Пушкина - рассказчицы и ее брата - характеры оказываются более глубокими, с возможностью неожиданного развития. Еще одно напоминание, что "по верхам" людей лучше не судить. И, наверное, Пушкин хорошо умел показывать людей "с сюрпризами", потому что был таким сам.