Горница у моря

(Дневниковая заметка 3 февраля 2017 года. Ранее выложена в ЖЖ и на Вордпрессе).


Горница у моря

Со знаменитой песней «В горнице моей светло…» (музыка Александра Морозова, стихи Николая Рубцова) у меня связано одно маленькое воспоминание из серии «могло бы забыться, но приятно об этом думать».


Как-то мы с родителями отдыхали в Затоке. Это курортный городок под Одессой; название переводится «Залив».


Это был один из первых случаев, что я попала на море. Мне все было интересно и море больше всего. Вернее даже «интересно» — это не то слово: море — это было поглощающее внимание чудо, одно большое зрелище и чувство.


Когда мы не гуляли, не ездили в Одессу, не обедали в ресторанчике под тогдашнюю популярную музыку и не были на пляже, мы лежали у себя в комнате и делали вид, что смотрим телевизор. Тогда было время, когда повторяют развлекательные передачи, и повторяли «Старые песни о главном». Не новогодние шоу, а серию концертов переделанных старых песен.


Мои родители, конечно, ворчали на переделки песен для современных исполнителей в их стилях, а я иногда подпевала — не песням, ворчанию. Мы привыкли к этим песням в их оригинальной форме и были того мнения, что новая аранжировка грубо закрашивает частицу главного в большинстве случаев. Я не думаю, что «старая песня» это всегда «устаревшая по форме», а думаю, что не напрасно авторы когда-то решили, что она должна звучать именно так…В общем, вы представляете себе характерный набор боязливых и цепляющихся за неизменность аргументов и догадываетесь, что ремиксы нас возмущали не всегда. Мы слушали с любопытством, а когда надоедало ворчать, относились снисходительно.


Песня про горницу тоже была в концерте, и похоже было на то, что ее поставили туда в качестве небольшой паузы (кроме рекламных пауз). Она чуть ли не единственная не подверглась искажению под видом усовершенствования. Пела ее девушка с высоко подобранными волосами и в черном платье, под оркестр — и ничего больше не было придумано.


Наверное, поэтому я впервые по-настоящему обратила внимание на эту песню. До того я просто ее знала: хорошая песня на известные стихи.


А потом мы вышли к морю. Был вечер, наверное, около пяти часов. Комната у нас была совсем близко от пляжа, что называется — открыть дверь.


На пляже начинался мягкий и светлый вечер, но, конечно, было шумно. Дети бегали и галдели, летал мяч и медленно дышали волны. Купальщиков было не слишком много и некоторые уже собирались уходить, но пока еще нерешительно, и не было заметно, что пляж скоро опустеет.


А у меня внутри еще звучала только что оставленная песня. Я слушала ее и думала, как непохоже все то, что я здесь вижу и слышу, на эти еще не угасшие в голове музыку и стихи: пляж шумнее, ярче и резче, чем эта мелодия, и не подошла бы к этим волнам лодка, о которых говорится в стихах. Я себе представляю рубцовскую лодку как такой челн, соединяющий прошлое и будущее. Странно было бы представить эту лодку идущей по этой воде. А все-таки все это было здесь. Это было в дыхании волн, поднимавшихся и опускавшихся перед моими глазами, не утрачивая важного спокойствия, хотя над ними и в них кричали, бросались, вбегали и выбегали. Я знала (да и видела), что в этой воде довольно разного происхождения грязи, и все же думала о том, что волны чистые.

Проще сказать, эта песня вселила в меня ощущение чистоты. А море как бы отражало его и рассеивало на все вокруг. И оттого у меня были мир и счастье.