Цикл стихов, , пере рождение, ,

Ты боль в своей душе скрываешь, Тебя настигло вдохновение, И в этот миг ты понимаешь, Твой Мир идёт к перерождению.

,,Игорь Ковриков ,,


Под божественным взглядом
 
Суров укор божественного взгляда,
Но всё же в нём и милости огни,
И годы, пролетевшие парадом,
В своих зрачках он, как алмаз, хранит.
 
Мне бесконечно стрАнна милось эта –
Я не святоша, и не ангел я,
Мой путь лежал от мрака и до света
С начала и до края бытия –
 
Я обижала, да, не буду спорить,
Я приносила боль. И что с того,
Что в чёрном море жизненных историй
Я верила лишь в сердце и в Него,
 
Ведь все мои моленья о прощеньи –
Постфактум. Что свершилось – не вернуть.
Где тот мудрейший истинный священник,
Что душу мне поможет обмануть,
 
Что даст надежду (большего не надо!),
Покинув мой земной любимый край,
Шагнуть легко не в бесконечность ада,
А в облачный неповторимый рай,
 
Ведь, от бессилья и обиды плача,
Не жаловалась, месть свою ища,
Не позволяла дать кому-то сдачи,
Шепча упрямо: «Бог велел прощать!»
 
Я не держала злобы за душою,
А помыслы хоть грешны, но светлы.
Да, кулаки сжимала я порою
Среди метелей и полночной мглы,
 
Но всё же, всё же, ночи прекословя,
Горела я, как тысяча лампад,
Живя своей огромною любовью,
Которая ведёт не в рай, а в ад.
 
 Подобное к подобному
 
Как это странно, глупо и смешно –
Подобное к подобному стремится:
Вплетает в жизнь судьбы веретено
Подобные глаза, поступки, лица,
 
И вот уже опять смешной поэт
Читает строки девушке смешливой,
И разливает нежный свой сонет
По берегам закатного залива,
 
И замирает время на часах,
Для тех, кто их давно не наблюдает…
Но вот к кому приходит ночью страх,
Терзает вновь и вновь сомнений стая,
 
И у болезни бледность не отнять,
И верующим вновь дают по вере.
Не повернуть теченье жизни вспять -
Потерянный опять найдёт потери,
 
Кто отдаёт, тот не умеет брать,
Стяжатель же безмерно богатеет,
Удачливым несчастный хочет стать,
Но справиться с удачей не умеет…
 
Кто я такая? Где мой образец?
Какой двойник глядит из зазеркалья?
Я бьюсь, как сотни любящих сердец,
Я мягче пуха, хоть кажусь из стали,
 
Я разбиваюсь от бездумных слов,
Летящих так нежданно и нелепо,
Я та, кто дарит нежность и любовь,
Не требуя чужой любви за это,
 
Я нарушаю бурных лет поток,
В стихах опять мешая полдень с ночью.
Мне нет подобных. Я нашла исток -
Я одинока в мире одиночек…
 
  Жизнь
 
Обрастаю привычками, смыслами,
Каждый год – как листок на ромашке.
Не угнаться за этими числами,
А отстать до безумия страшно –
 
Этот дар, эта жизнь беспокойная
Вся, казалось, легка и подвластна,
И стояла я юная, стройная
Перед морем надежд и соблазнов,
 
И смеялась, и искренне верила,
Что случится лишь так, как хотелось,
Ни секунды я не лицемерила,
Танцевалось тогда мне и пелось…
 
Где всё это – задорное, яркое,
Где мечты и пророчеств громады?
С судьбоносными всеми подарками?
С бесконечным весёлым парадом?
 
Где все планы, мечты беспокойные?
Почему на ветру мне так зябко?..
Опыт с болью – глухие конвойные.
Флаг мечтаний – изорванной тряпкой.
 
Я не стану пенять или сетовать
Возле самого страшного края -
Я сама добиралась до этого,
Перепутья судьбы выбирая,
 
Я сама то пугалась, то бредила,
Предавая мечту без сомнений,
Не смогла, не успела, не встретила,
Стала призраком прошлого, тенью.
 
Я стою – всё такая же тонкая,
Собирая надежды по крохам.
И за памятью давней вдогонку
Утекают и жизнь, и эпоха.
 
  Я уйду

Мне сегодня так грустно и странно,
Видно, слабость пришла и тоска.
Я уйду, хоть, возможно, и рано,
Стану я сединой у виска,
 
Я вплетусь в соловьиные трели,
Спрячусь в зелень тенистых аллей,
Я подснежником нежным в апреле
Поклонюсь у дороги твоей,
 
Я согрею и сердце, и душу,
Дам тебе и любовь, и покой,
Стану западным ветром послушным,
Стану небом большим над тобой,
 
Я стихами из книги случайной
Шевельнусь. И припомнишь тогда
До мурашек, до слёз, до отчаянья –
Я была. И останусь всегда.
 
  Прежнее лето
 
Я помню всё – и лета красоту,
И пчёл тяжёлых мерное жужжанье,
И то, как мошки в воздухе дрожали,
И тёплый земляничный вкус во рту.
 
Давно ли дней промчалась суета?
Дано ли пролетело это лето,
Когда и тело, и душа раздеты,
Когда и слов, и мыслей нагота?..
 
Быть может, мне уже немало лет,
И кажется, что дождь осенний ближе,
Но только в небе ласточку увижу,
Как возраста уже впомине нет,
 
Как снова сердце бешено стучит,
И зноем опаляет нежно память.
Да лет мне не уменьшить, не исправить,
Но по лугам опять девчонка мчит,
 
Смеясь, крича от счастья и любви,
Сшибая одуванчикам головки
И зеркальцем пуская блики ловко.
И я её спешу благословить,
 
И жар опять прихлынет мне к щекам,
И кровь быстрее побежит по жилам,
И то воскреснет, что давно отжИло,
Чтоб, словно в янтаре, застыть в веках.
 
  Зов памяти
 
Пусть с донышка израненной души,
Из самой дальней, самой тёмной мути
Поднимется и нервно задрожит
Зов памяти. Пусть сердце взбаламутит
 
Случайная мелодии волна
И пенье птиц, и аромат сирени.
Мне станет, словно в зеркале, видна
И нежность, и ладошка на колене,
 
И жемчуг звёзд, и мягкость сладких губ,
И солнце, заходящее за горы.
Я от себя в ТО время убегу
Сквозь все преграды, через все заборы –
 
В тот воздух, обжигающий двоих,
Касающийся вдруг груди нескромно.
Туда, где первый появился стих.
Где Родина, как целый мир, огромна.
 
  Живи!
 
О будущем мысли опять колесом
По кругу, по кругу гоняешь, как белку,
Поступки бросаешь на чашу весов,
Пытаешь с совестью выгадать сделку.
 
Зачем? Слишком короток радостный век
И скоро к забвению лодка отчалит.
О чём же печалишься ты, человек,
И если ли спокойствие в этой печали?
 
Всё предрешено. Пролетают года,
Тебя приближая к неназванной дате,
Но всё же сияет на небе звезда,
И волны баюкают, словно в кровати,
 
И влажно касаются тела дожди,
И солнце целует и плечи, и губы.
Живи! И финального часа не жди,
Ещё не трубили Архангелов трубы,
 
Не замерли стрелки часов в тишине,
Закончив со счётом биения сердца.
Будь счастлив. И где-нибудь там, в вышине,
Позволят чуть дольше надеждами греться.
 
  Возраст души
 
Как измеряют возраст у души?
По паспорту? По опыту? По весу?
По радости, надежде, интересу
И по желанью за мечтой спешить?
 
Но можно даже в молодости быть
Истрёпанным, изъеденным, согбенным,
С душой большой и необыкновенной,
Готовой вдруг взорваться и остыть,
 
Сверхновой полыхнув на целый мир,
Вселенную в секунду уничтожив,
Не в силах жизнь летящую итожить,
Исчезнув где-то в бездне чёрных дыр.
 
А вот старик. Всё так же светел взгляд,
Хранящий и наивность и беспечность.
Не ведает он страсти бесконечность,
И ревности не пил он сладкий яд,
 
Ни разу в жизни он не умирал
От вечного мучительного чувства,
Не возводил любовь в предел искусства,
Предательства и подлости не знал –
 
Его душа так ветренно мила,
Неискушённа, словно у младенца,
Он не умеет жить биеньем сердца,
В нём нет ни осознанья, ни тепла.
 
А это я. Душа горит внутри
Пожарищем. Она видна и ночью.
Изношена, но умирать не хочет,
Идёт сквозь ночь с заката до зари,
 
Цепляется за кромочку, спешит,
Хрипит от пневмонии с каждым вздохом.
Какой же возраст у моей души?
Ей прожита не просто жизнь – эпоха.
 
  Не прошло и секунды
 
Не прошло и секунды – исчезли в беспечной далИ
И наивное детство, и юность смешливая тоже.
Летний дождик затёр отпечатки в горячей пыли
И знакомые губы на жаркой полуденной коже.
 
Не прошло пары лет, а уже в полумраке квартир
Мы укрылись от мира, зарывшись в надежды и книги,
Не успев ощутить каждой пОрой отвергнутый мир,
Не испачкав ладоней чернилами первой черники.
 
Не промчалось и жизни, а мы продолжаем стоять,
За ненужную цель и прогнившие истины чьи-то,
Не способные чувствовать, верить, любить, понимать –
Те, чьи дни завершаться забвеньем под вечным гранитом.
 
А всего-то лишь надо вернуться немного назад,
Отмотать киноплёнку сквозь годы до первого мига
И внимать с упоеньем, раскрыв удивлённо глаза,
Как Вселенная наша прекрасна, и как многолика.
 
  Белый свет
 
Настало время подводить итоги.
Мой белый свет, ты столько мне дарил!
Ты создавал шагам моим дороги,
Давал запас терпения и сил.
 
Ты грохотал словами и громами,
Пугая и сминая много раз.
Ты целовал любимыми губами
И обнимал теплом спокойных глаз.
 
Мой белый свет, ты сыпал наказанья
За ненависть, гордыню, и за ложь.
Ты мне давал и славу, и признанье,
Но отнимал, порой, последний грош.
 
Ты позволял словам свободно литься,
Слагаясь в непокорные стихи.
В тебе я узнавала сны и лица,
И познавала первые грехи.
 
Засыпанная снегом и дождями,
С тобой искала вечный идеал.
Давал ты вдохновенье мне ночами
И сам же утром снова отбирал.
 
И я молю себе хотя б немного –
Любви, мечты, дыхания ещё!
Пусть будет рано подводить итоги,
Пусть жизнь моя десятки лет течёт!
 
Хочу смеяться, пить вино и воду,
Катить куда-то в радостную глушь,
Хочу гадать я утром про погоду,
А вечером смывать дождями тушь,
 
Хочу молиться, плакать, огорчаться,
Читать, бежать от будничных забот!
Мой белый свет, позволь не отлучаться
Туда, где холод душу мне скуёт.
 
ЭПИЛОГ
 
Рождение – как вечное движенье –
За годом год всё явственней и чётче
Я понимаю, что ПЕРЕрожденья
Моя душа истрёпанная хочет,
 
Размазать опыт и шагнуть беспечно
В поля, леса, моря, пустыни, горы
И жить на свете в просветленьи вечно,
Самой себе став главною опорой,
 
Купаться и в рассветах, и в закатах,
И засыпать легко, смежая веки,
Не чуя ноши на плечах покатых.
Да будет так. Отныне и вовеки.