О костюмах Призрака

Небольшое дополнение к предыдущей заметке - о театральности и государственности.
Как известно и в этой заметке упоминалось, Гамлет-старший - то есть король-отец Гамлета, который в великой трагедии является как Призрак - при жизни был и превосходным (и законным, и сильным) королем, и человеком в полном смысле слова (A was a man. Take him for all in all), причем его сын чтит в нем скорее второе. Король - это одна из ролей, которые могут быть у человека; Гамлет-отец с ней справлялся и при этом, по-видимому, не вызывал у любящего Гамлета-сына мыслей, что роль короля при успешном исполнении может как-то вредить лучшим человеческим качествам. То есть в данном случае противоречия между ролью и сущностью быть не должно. Или же можно предположить, что человек во всех отношениях должен суметь справиться с королевской ролью.


Далее очень удобно перейти к монологу Гамлета-сына о человеке - где упоминаются и краса вселенной, и квинтессенция праха с точки зрения разочарованного Гамлета. Но сейчас я хочу напомнить, что у Гамлета-отца, то есть Призрака, во время его появлений на сцене два костюма, контрастных между собой.


Один - доспехи, костюм воина; в нем Призрак является солдатам на страже, солдатам и Горацио, и, наконец, сыну; в нем Гамлет-отец рассказывает сыну о дядином преступлении и призывает к возмездию. А другой костюм - это ночной халат, в котором Призрак является сыну в сцене в спальне и призывает явить сострадание к уже потрясенной упреками Гертруде (O, step between her and her fighting soul - буквально: "ступи между ней и ее борющейся душой").


Возвращаясь к костюму как к признаку роли, можно сказать так: в доспехах Призрак появляется как король, а в ночном халате - как муж.


Правда, можно отметить, что образ в латах имеет больше, чем одно значение: и король-воин, запомнившийся подданным как воин; и предвестие новых потрясений, которые подданные, не знающие всех обстоятельств, связывают с внешней военной угрозой; и, возможно, контраст с сыном, в знаменитом университете учившимся (хотя именно такой контраст, наверное, необязателен, во всяком случае, необязательно есть в постановках), а также - жертва преступления и муж, которого предали, - поэтому он нуждается в возмездии. А ночной халат, в особенности после появлений в латах, может восприниматься как комическая деталь: так сказать, снижение, возвращение от героического образа к быту. Но нет, момент не комический: только что нечаянно убит Полоний, сын матери "повернул глаза зрачками в душу" и она охвачена угрызениями совести. Наверное, если этот халат и воспринимать как комическую деталь - она в данном случае работает на усиление трагизма действия. Как шутки в трагедии, в том числе и этой. Ведь именно так Гамлет-отец входил в спальню к жене миллион раз - а теперь он входит к ней же, но уже к жене своего брата-убийцы.


Еще интересно, что Призрак в ночном халате появляется после очередного разоблачающего выпада сына в адрес дяди: сын назвал дядю королем из лоскутов, "a king of shreds and patches", то есть шутом - с пренебрежением. Но когда отец входит не в латах, а в ночном халате - халат не означает пренебрежения к нему.
И вот что еще, наверное, стоит заметить. Призрак в латах является не только сыну-Гамлету, но и другим людям. Призрак в халате - только сыну, хотя, кажется, естественно ожидать, что тут же присутствующая жена также его увидит. Ведь это она привыкла его видеть в ночном халате. Тем более, что сын только что описал ей обоих ее мужей в сравнении - и ее воспоминания ожили. Но жена не видит, когда сын заговаривает с отцом - она воспринимает это как признак сумасшествия сына. И сын удивлен, что мать не видит Призрака. Ее связь с первым мужем прекращена, хотя его с ней - еще нет.


Вряд ли ночной халат подходит как символ мужского и человеческого совершенства, но Призраку для его небольшой роли точно одного костюма мало. Он умеет быть величественным, но умеет быть и простым - не бежит напоминания о повседневности. И ему требуются детали, которые подчеркивают оба эти его умения и создают целостность образа.