Смерть живая - не ужас

Не все стихи поэзия – это удел избранных. Я буду говорить о них поэтах, писавших свои зрелые стихи в 65 – 75 годах прошлого века. К этому времени Хрущёв уже вбил первый гвоздь в гроб СССР, а его убийцы Горбачёв и Ельцин набирались сил, для главного преступления своей жизни.
Я вспомню их – великих, не великих,
На строчки строф не пожалевших кровь,
Давно забыты их живые лики,
А вот стихи волнуют вновь и вновь.
Вновь взгляды замирают в удивленье,
А сердце то заплачет от тоски
То, радуясь, трепещет в восхищенье,
И вновь, давно ушедшие близки.
Знакомьтесь, кто незнаком:
Алексей Тимофеевич Прасолов родился 13 октября 1930 года, умер2 февраля 1972 года.
Ты в поисках особенных мгновений
Исколесил дорогу не одну,
По вспышкам преходящих впечатлений
Определяя время и страну.
 
И в каждой вспышке чудилось открытье,
Душа брала заряд на много лет.
Но дни прошли – и улеглись событья
В ней, как в подшивке выцветших газет.
 
Ей нужно чудо, чтоб завидно вспыхнуть.
Но, это чудо в людях не открыв,
Ты выдаёшь испытанною рифмой
Свой мастерски наигранный порыв.
 
Блюдя приличье, слушают не веря,
Зевком снижают с мнимой высоты,
И все невозвратимые потери
На сложную эпоху свалишь ты.
 
Не утешайся логикою гибкой.
Эпоха жарко дышит у дверей,
Как роженица – с трудною улыбкой,–
Насмешкой над обидою твоей.
 
          1963
Пусть гримаса не станет улыбкой,
Но взлетел твой смычок огневой
Над блокадной оттаявшей скрипкой,
Над ночной многоструйной Невой.
 
О Нева! Ей в гранитной неволе –
Как вину в запасном хрустале:
Ведь его не пригубит в застолье
Та, что там – в пискарёвской земле.
 
Та, что знала: не быть с нами третьей
Ни тогда, ни теперь средь огней,
Та, что знала: не будет бессмертья,
Но бессмертье заплачет о ней.
 
          1970
Тревожит вновь на перепутье
Полёт взыскательных минут.
Идут часы – и по минуте
Нам вечность ёмкую дают.
 
Во мне, с годами не свободном,
Всё круче напряжённый ритм.
И только вижу мимолётно:
Река течёт, заря горит.
 
Берёзы яркие теснятся,
По свету листья разметав
И травы никнут – им не снятся
Былые поколенья трав.
 
Там древние свои законы,
И в безучастности земли
Граничит ритм наш беспокойный
С покоем тех, что уж прошли.
 
Земля моя, я весь – отсюда,
И будет час – приду сюда,
Когда зрачки мои остудит
Осенним отблеском звезда.
 
И думаю светло и вольно,
Что я не твой, а ты – моя
От гулких мачт высоковольтных
До неуютного жнивья.
 
И душу я несу сквозь годы,
В плену взыскательных минут
Не принимая той свободы,
Что безучастностью зовут.            
 
          1963
Как и жить мне с этой обузой,
          А ещё называют Музой.
          А. Ахматова
 
Уходи. Я с ней один побуду,
Пусть на людях, но – наедине.
Этот час идёт за мной повсюду,
Он отпущен только ей и мне.
 
Я к её внезапному приходу
Замираю, словно на краю,
Отдаю житейскую свободу
За неволю давнюю мою.
 
Обняла – и шум пошёл на убыль,
И в минуты частых наших встреч,
Чем жесточе я сжимаю губы,
Тем вернее зреющая речь.
 
Эта верность, знаю я, сурова
К тем, кому даётся с ранних дней,
И когда ей требуется слово,
Дай – судьбой рождённое твоей.
 
И опять замрёт звучанье чувства,
И глаза поймут, что ночь светла.
А кругом – торжественно и пусто:
Не дождавшись, ты давно ушла.
 
          1970
Я умру на рассвете,
В предназначенный час.
Что ж, одним на планете
Станет меньше средь вас.
 
Не рыдал на могилах,
Не носил к ним цветов,
Только всё же любил их
И придти к ним готов.
 
Я приду на рассвете
Не к могилам – к цветам,
Всё, чем жил я на свете,
Тихо им передам.
 
К лепесткам красногубым,
К листьям, ждущим луча,
К самым нежным и грубым
Наклонюсь я, шепча:
 
«Был всю жизнь в окруженье,
Только не был в плену.
Будьте вы совершенней
Жизни той, что кляну.
 
Может, люди немного
Станут к людям добрей.
Дайте мне на дорогу
Каплю влаги своей.
 
Окруженье всё туже,
Но, душа, не страшись:
Смерть живая – не ужас,
Ужас – мёртвая жизнь».
 
          1971

Мы теперь начали понимать, как это точно сказано:
Смерть живая – не ужас,
Ужас – мёртвая жизнь».
Читайте, подписывайтесь, ставьте лайки ушедшим поэтам и они будут жить в наших сердцах.