ШЕНИ 18

Полонез Агинского

Прошел уже октябрь. Стас паспорт получил.
Купил в Берлин билет и чемодан сложил.
Для бегства за кордон имея все ключи,
Зашёл проститься с той, что сам приворожил!
Она, услышав новость, побледнела.
Как стебелёк сломалась Грасиэлла,
Но тут же сила духа верх взяла,
Она, одевшись, Стасу так сказала:
"Пойдём, родной! Наверно Бог единый
Мне начертал в скрижали при рожденье,
Чтоб встреча наша длилась лишь мгновенье,
Но на прощанье фото Аргентины
Я подарю тебе на память. В край чужой,
Возьми его, чтоб быть всегда со мной!"

Фотограф был немного озадачен,
Что надо было сделать по шесть фото
И все в анфас, чтоб ракурс был удачен
До дня конца! Сверхсрочная работа,
Которую упрямо захотела,
Всю оплатить зачем-то Грасиэлла!
Стас оплатить хотел хотя бы половину,
Но Граси не дала и, как причину,
Назвала дальний путь, в Берлине пересадку,
Таможенный досмотр, который, как сказала,
Приводит часто к штрафу. И немало
Платить придётся тут же или взятку
Давать, чтоб только с поезда не сняли,
Такие случаи с её семьёй  бывали.

По Минску побродив, они вернулись снова
К фотографу. Она портреты взяла
И на одном, расплакаться готова,
Слова такие Стасу написала:
"Портрет мой только внешность выражает,
Но внешность пусть тебе напоминает
О том огне, что ты разжёг внутри!
Возьми на память! Вспоминай! Смотри!"
И тут с глаз Стаса спала пелена,
Всё ясным стало, словно солнце было:
Стас понял, что она его любила
Любовью первой, что не знает дна!
Оставшиеся фото Граси все порвала
И, обняв Стаса, горько зарыдала!

Её душа была как на ладони,
Она страдала в самый первый раз,
Что он уедет вечером в вагоне
И не увидит больше её глаз.
Стас, чтоб унять рыдания её
Сам взял портрет и написал своё:
"Уезжаю, но и в той сторонке,
Где не так синеют небеса,
Не забыть мне смех, как утро, звонкий
И твои балдежные глаза.

Не забыть твой черно-синий локон,
Тот, что мне уже не целовать.
И среди вечерних светлых окон
Мне твое уже не отыскать.

И в тот час, как солнце догорая,
Прострелит лучами облака,
Лишь приснится, в волосах играя
Лебедем плывет твоя рука.

Что ж прощай! Иль, даст бог, до свиданья?
Помаши мне вслед руки крылом.
Пусть живет в груди воспоминанье
Об ушедшем, близком и былом...
 
А, когда сверкая утром, росы
Высветят родной  лица овал,
Зацелую я портрет без спроса
Той, что в жизни не поцеловал!

И кольнёт через года и мили
Острие печали в звёздный час:
Боже мой,  как сильно мы любили,
Если свет любви той не погас!

На перроне, скорый как подъехал,
Обняла и тихо прошептала:
"Стас! Я так люблю тебя!" И слов тех  эхо
В сердце его годы все звучало!
Руки разорвал свист паровоза.
Иней на ресницах. От мороза
Пар дыханья в звёзды превратил.
Поезд тихо дальше покатил -
Это всё, что в памяти застыло!
Быстро на Берлин летел экспресс,
В Бресте  вышиб слёзы полонез
Агинского. Бездонно горько было,
Но вещие слова сказала проводница:
"Жена - пока нова! Отчизна ж будет сниться!"