ШЕНИ 17

Грасиэлла

Отпев и отплясав, молодожёны
Поехали решать проблемы быта.
Их было далеко не миллионы,
Согласию грозивших неприкрыто.
И первая из них сразила наповал:
ИФАН квартир, конечно, не давал.
Где вместе жить? Платить чем за квартиру?
С окладом в сто рублей - пора идти по миру!
Ведь 50 из них придется уж отдать,
Чтоб на окраине и в частном доме
Без мебели, хоть спи ты на соломе,
Хелен и Стасу комнату снимать.
К тому ж Хелен доучиваться дома
Должна ещё два года до диплома.

На это время Стасу доведется
Остаться в Минске, ясно, одному
И в верности Хелен хоть и клянётся,
Но клятвы всё ж не нравятся ему.
К тому же он мужчина молодой,
Женатый, но на время холостой
И седцеед. Берёт словами в плён,
А это повод к ревности Хелен!
Пройдут два года этих и опять
Проблема снова, где найти работу?
Ей, немке, будет не совсем в охоту,
Язык, но русский, тут преподавать.
Как жить и где? Проблем несметный рой
Прочь гонит сон, коль хочешь жить семьёй?

Наутро заявились в деканат,
О стажировке чтоб забрать диплом.
Его вручить Хелен был очень рад
Друг Стаса, замдекана. Он потом
Поздравил их и дал такой совет,
Который Стас, спустя немало лет,
На коже своей больно ощутил,
Тогда ж подумал, что он пошутил.
Что ж посоветовал им Жора Воробей?
Он в разговоре подсказал  им утешенье,
Сказав им, что проблем решенье
Имеется: "Ты едь Стас в ГДР  и не робей!"
А здесь нужны финансы, связи тоже,
Чего, увы, вам не подкинул Боже!".

С свидетельством о браке и вдвоём,
Хоть Стасу поначалу стыдно было,
К послу из ГДР решили на приём
Пойти, как мать Хелен о том просила.
Их принял консул. Выслушав, сказал,
Чтоб Стас на выезд документы оформлял!
В ИФАНе "зацвела" патриотизма школа:
Его, с прописки сняв, изгнали с комсомола.
Стас, ожидая паспорт заграничный,
И, чтобы одному не тосковать без дела,
Поехал в Тучу, мама так хотела.
Сентябрь был на дворе отличный!
Там лето бабье уже было на исходе
И в радуги цвета всё красилось в природе.

В зелёный малахит одела луг отава
Прозрачной пеленой скрывала дымка дали,
У леса на лугу стога стояли справа,
И паутинки вслед закату улетали!
Румянили сады ранеты и малины,
Коралловым колье украшен стан рябины
А утром первый луч, в седой росе играя,
В гало белесых туч явит ворота рая.
Березки золотой лист сеяли в загоны,
На озере вода темнела в цвет стальной,
Еленских дом сиял на солнце белизной,
Багрянцем и охрой ковер стелили клёны.
Щемящею тоской сжимало Стаса груди,
Что ждет в стране чужой, добры ли будут люди?

Хелен уехала, остался Стас один.
Он без проблем уволился с работы.
Пустая комната и окна без гардин
И в ней его сомненья и заботы.
В соседней комнате жизнь снова закипела
Туда вселилась аргентинка Грасиэлла,
Отец был венгр, а мама нашей была
И вся семья их в Аргентине жила.
Однажды, постучавши тихо в дверь,
На его:"Да" она вошла несмело
И Стаса попросила Грасиэлла
О помощи, так нужной ей теперь:
Был чемодан тяжёл для её рук,
Он ей помог, но сам очнулся вдруг.

Живой душе он был безмерно рад,
Да и она к нему привыкла сразу.
Его прельщал кофейнокарий взгляд,
И Стас любил внимать её рассказу
О жизни в неизвестной Аргентине,
О гаучос и стадах пасущихся в долине
На воле от рассвета до заката
По берегам великой Рио-Плата.
Она объяла Стаса всей душой
Варила чай любимый покрепчей,
Он слушал смех, пил свет её очей
Стих Петефи дарил ему покой.
Губ земляничных мёд и брови горностая
Всего 16 лет. Невинность ты святая!