Придворный, народный и национальный

С некоторых пор меня стало занимать и раздражать противопоставление "придворного" мастера искусств (художника, композитора, поэта) "народному" с целью унизить первого, то есть "придворного".


Очень долго меня эта тема по-настоящему не занимала. Мне были известны и никогда не вызывали желания возражать знаменитые заявления: не поэт, кто ради золотых кандалов забывает о народных ранах, "нам дворцов заманчивые своды..." и далее по тексту. Мне было также известно, что несколько мастеров самой первой величины были по должности придворными мастерами, и это те, без кого историю культуры представить нельзя. А если почитать их биографии, иногда узнаешь, что на своих должностях они знали большие тревоги.


Наконец, к моим любимым популярным книгам об искусстве принадлежала книга Леонида Волынского "Семь дней" о Дрезденской картинной галерее. В этой книге есть запоминающаяся глава о Веласкесе. И в ней автор старательно убеждает читателя: противопоставлять "придворного" художника "народному" не имеет - или же может не иметь - смысла, один и тот же художник может быть и тем, и другим.


Но произошел такой случай. На одном сайте обсуждался действительно крупный поэт. Некто, желая, как он считал, поставить обсуждаемого на его место, назвал поэта придворным, противопоставляя его народным, дабы его унизить, между тем, как поэт признан как национальный, а звание национального в данном случае предполагает не противопоставление "верхов" и "низов", а объединение. И далее некто продолжал настаивать на своем, хотя и получил заслуженное сопротивление.


Обсуждавшийся автор принадлежит к тем, кто мне дорог по многим причинам.  Поэтому я молча разозлилась. Очень хотелось вмешаться в дискуссию, но...настроение мое было таково, что я всего лишь нарвалась бы на бан. Представитель "провокационного" мнения считал, что проявляет эрудицию и защищает справедливость; в действительности же он проявил ограниченность и предубежденность. Переубедить его не удалось бы. Вполне обоснованные возражения уже были изложены, но на него не подействовали. А что он имеет сторонников, мне уже было известно.


Тот, кто утверждает, что выступает в интересах народа, точно не имеет права быть самодовольным. А в данном случае было заметно и страшно раздражало самодовольство ограниченности.


Думаю, что дело в том, в каком смысле употребляются слова "придворный" и "народный". Придворный мастер - это может быть должность.  Назначение на нее означает признание, из чего может следовать, что совершеннейшая бездарность на ней не желательна. На ней может оказаться гений; в этом случае его творчество по своей тематике и значению очень заметно выходит за рамки того, что вроде бы требуется на этой должности.


Но слово "придворный" применительно к поэту, художнику, композитору может употребляться независимо от должности. Придворный - в смысле "искатель милости". И тогда за этим словом - поток упреков: ограниченный в темах и приемах, дабы угождать власти, льстивый, лицемерный, предатель народа в личных интересах. В той задевшей меня дискуссии слово "придворный" употреблялось именно в этом смысле.


А надо, наверное, еще вспомнить, что находящемуся на должности придворного собратья могут усердно завидовать. И сам он на этой должности подвергается опасностям и искушениям. Каким именно - лучше него никто не знает, даже если он не жалуется. Потом благодарные исследователи творчества могут открыть это для потомков, и тогда завистников будет мало.


Слово "народный" тоже может означать разное. Может: поглощенный народом, неизвестный. Произведения есть, а имя автора забыто - произведения народ принял как свои. А может быть: тот, кто близок народу, кто отлично его чувствует. И уж во всяком случае тот, кто его не предавал.


Насчет национального: наверное, шутка в том, что придворному мастеру - придворному по должности - быть признанным в качестве национального, то есть объединяющего "двор" и "народ", проще, так как ему легче прославиться в национальных масштабах. Но, если это произойдет с ним, дело, наверное, будет не в славе. А в том, чтобы уметь выйти за рамки этой самой должности. Или, лучше сказать, - в ней не замкнуться.


Вообще же мне после всего этого размышления нравится думать, что на самом деле есть только мастер, без прилагательных, кроме одного - настоящий.