21. Жар первой ночи это только проба

  (предыдущий фрагмент главы-повести «Купеческая вдова» из романа «Евгений О»
       «20. Дремучей силой нешутейно его хозяйка потрясла»
            http://stihi.ru/2021/09/04/6999)

То, что надумать мог герой,
Коварством стало бы ползучим.
Где деликатность – полироль,
Чтоб и при    даме    мысль озвучить?

Кто самых светлых мыслей рой
Собрать себе уполномочен?
О чём задумался герой,
Тому причина – тайна ночи.

«Тем, кто любви ждёт от ханжей,
Я не скажу без смеха «здрасьте».
Не привечая сроду вшей,
И    сам   стать гнидой не    горазд    я», –
Евгений собственной Душе
Внушал стремленье быть контрастней
В любви, карт-бланш дав и на   страсть   ей.
Пусть и с улыбкой до ушей,

Пришла к Онегину усталость.
Она   всего   его касалась,
Зовя забыться и упасть,
Но… впечатлений не украсть!
Пусть вышло не без треволнений,
Он с незнакомкой – буйство рвений!

Когда совокуплений страсть
Была превыше откровений,
Свой пыл забудет ли Евгений?!
К нему есть опыт поколений…
Ах, ночь слияния! Всё в масть!
Обычны паузы… не лени
(И не к тому, что стёрлась мазь),
Но отдыха, чтоб    плоть    не ранить…
К обмену    репликами    память
Он обратил свою, томясь.
«...Да где же наша коновязь?

Таким коням, как мы, дай власть –
Не остановятся! Ты мчалась,
Не уставая, ночь! И всласть! –
Сливаясь с дамой в жаркий пласт,
Он ей шептал. – Твой пыл – не малость.

Похоже, ты изголодалась,
Пока не встретила меня».
Она вздохнула: «Простыня
Мокра… и дикая усталость.
Дожить до нового бы дня!

Верней, до ночи. Ночь без сна,
Но до чего была вкусна!
Ох, как с тобой я налеталась! –
Ночная жрица оплеталась

Вокруг него, шептала. – Чу!
Всё! Сил как будто не осталось.
Тебе    неистовством   плачу»!
«Устала, милая»? «Хочу
Познать    последнюю    усталость.
Мне мнится, лоном – и не малость –
Всего    тебя я проглочу!

Меня замучил ты не жалом.
Терзал   блаженством   через край!
Коль это грех, зачем же в рай
Тела и души    погружал     он»?!
«Наш грех для Бога не скандален.
Себя во всём так ободряй, –
Где чутко-нежен, где брутален
(без отклонения в раздрай),
С хозяйкой-нимфой до утра

Гость был тактичен.    Наповал    он
Её сразил: «Себя виню.
Коль в чём какой шаг аморален,
Его не сразу отчленю.
Не зря себе глаза черню.

Во тьме-тюрьме сон мудренее.
Ни рай, ни грех не затемню.
Куда ж для нас ещё темнее!
Уж если что нельзя, приму»…

Герой расплатой за «тюрьму»
обязан, между прочим, неге.
Ночной рай помнился ему
Без сожалений о ночлеге.

Круг тьмы – ещё не кривизна
всех взоров под амурной аркой.
В крови любовника – весна:
«Стань, Ночь – встряхнись, по коням – яркой!
Страдать какого нам рожна»?!
Живая плоть – не    кукла    сна.
В блаженстве – эта явь ясна –
не стала тьма излишне маркой.

Пусть и по-тёмному красна,
К утру интрига возросла.
Пик измерялся не стремянкой.
«Две половинки» – миф с обманкой?
Озвучен дамой не со зла
Пыл сорванца, «банан» осла.
Искал Евгений с нимфоманкой
Путь в рай земной? Она нашла
И без моржового мосла.

Неутомимая утроба,
Как ни крути, – проблема Зла…
Жар первой ночи – только проба.
Нет в играх нимфы ремесла.
Гость брал вершины без числа.
Шалеть вдвоём – удел до гроба,
Когда насытится утроба.
        .         .         .
Взыграют чувства и в конце
Кому-то выкопают яму.
Обмен же ими – это цель
Познавших страсть любви – всю гамму.

Онегин петь, как менестрель,
Не рвался и, сердясь на даму,
Решил: «Послушным я не стану.
Призвал Амур бояться стрел,
А всё ж вернусь к ночному стану…

Хитри, Душа, но не старей.
Шёл с маем под венец апрель,
А ты дели с    июнем     тайну.
От дней в тумане не сопрей
И приручи    предчувствий     стаю.

Свои предчувствия просей
Сквозь сито-кредо: «Всё вкушаю»!
Смешны подходы сбоку к шару.
Краса во тьме? Дай   образ    ей!
Коль держишь слово, не борзей, –
Онегин, маясь без друзей,
Во всём доверился гусару,
Влез в авантюру с пылу, с жару. –

Жар ночи без угару всей
Моей натуре дал подспудно
Безумство от игры беспутной.
Случилась эта карусель
Со    мною    ли – поверить трудно!
Всех сластолюбцев не    затрут,    но…
Амур ужель так обрусел,
Что помогая дворянину
Смоленска, прочий вздор отринул?!
Я поместил в один ряд глину

Своих уступок и гранит
Безвестной воли. Устранит
Амур едва ли груз интриги.
Смешно, что тайны, как вериги,
Воспринимаю, но срамит

Меня же собственная совесть:
Любовь я предал. Катю, то есть.
Достать луну хочу в прыжке,
Иль строю замки на песке»?

Евгений жилкой на виске
Свой тонус выдал. На пределе!
Так никогда, да и ни с кем,
Он не выкладывался в деле
Любви, забыв о сне в постели.

Плод истощения – в горсти!
На полшестого без шести
Способна перезавести
Ночь парню пыл: такая прана –
Итог всей ночи, что не странно.

В Душе за всё в ответе рана,
Что у пройдох, жаль, не в чести.
Мы спросим, что же ветерана
Способно вновь с ума свести,
От муки прежней увести?

Явленье нимфы? Власть дурмана?
Иль то, что на Венерин стиль
Свои подходы упростил
Амур, охотившийся рьяно?

Всего-то случай ветерана
В ночь    незнакомкой    угостил,
Но предсказуемость, что странно,
И страсти полное сопрано,
И пыла скрытые пласты –
Всё было, чтобы у тирана
Могло либидо расцвести.

Что оставалось делать парню,
Шальному (даже и не спьяну)
От игр на жизненном пути? –
Руками только развести:
Совсем уж вышла не по плану
Ночь с нимфой, дамой без изъяну.

Гость, сексуально одарён,
Был сыт постельным приключеньем
(Ласкал её со всех сторон).
Теперь он словно заклеймён
И, наделён предназначеньем,
Сакральной связью с ней скреплён,

Не ясно, до каких времён.
Ого, с каким сердцебиением
День начат, в пику сновиденьям!
Гадая над ночным явленьем,
Переберёт он сто имён…

Ему, сколь не был он умён,
Корпеть над тайною с пыхтеньем.
Ещё так свежи впечатленья!
Всей кожей, обоняньем он,
Как будто вновь в час вожделенья,
С ней близок стал со всех сторон.

Всё расценив серьёзно, тонкий
Знаток роскошных женских форм,
Обрёл нежданно в незнакомке
То, что в узде моральных норм
Не мог он взять от Катерины.
Пусть был он вхож к обеим в дом,
А лишь в одном прошли смотрины,
Но роскошь нимфы и перины
В Эдем раскрыли гостю дверь.
Скакун враз с места – и в карьер!

Бывает это часто с Женей.
Был лишь в одном из искушений
Герою выставлен барьер:
Амур во тьме сразил мишени,
И в бой пошёл вслепую хер.

Координат перемещений
Узнать не смог бы кавалер,
В ночи катаясь, как Гомер –
Слепой певец людских сношений.

Одолеваемый теперь
Разгулом новых ощущений,
Он снова к нимфе на постель
Влетел бы вихрем прегрешений.

Колчан Амура не пустел –
Всегда для жертв имелись стрелы…
Гость притяженье душ и тел
Во тьме почувствовал быстрее,

Чем незнакомка. Присушить
Её к себе и сна лишить
Сумел он вольно и невольно:
На пару с ним была довольна
Она решимостью грешить.
                .         .         .
Деливший с Женькою карету
Товарищ по ночному рейду,
Питая к Женьке пиетет,
Едва обут, полуодет,
К нему (боясь проспать к обеду)
Со сна помчался на обед,
Как диктовал менталитет.

Вчера гусар в час расставанья
Был безнадёжно молчалив:
Клевал он носом в оправданье
Того, что сонным был мотив.
А нынче – гость речист, ретив.
Такое сроду дарованье.

Любовью пусть не болен он
(От мук любви заговорён),
А всё ж луне отдастся воем.
Поручик, выразив свой пыл,
Восторга слог употребил,
Мол, приключением доволен,
Хоть и не понял, с кем он был.

Обменом спальных впечатлений
Друзья перчили свой обед,
И, как обычно, лишь Евгений
В глазах поручика нёс бред.

Онегин высказался в духе
Метаморфоз своей любви
И заключил, что на досуге
Он прыгнет выше головы,

Но разгадает все загадки,
Ведь он играть не склонен в прятки
(Кто заварил? Кто кашевар?)
И уж тем более в разгар
Страстей. Сплошные непонятки?
Удар по ним он нанесёт
Уменьем взять всё на учёт.

– Мне, что спонтанный флирт, что б***ки –
  Люблю я класть баб на лопатки,
  Но не люблю я с ними свар.
  Не дашь ведь бабе по сопатке.
  Я в бабьем царстве – эмиссар.
   Ворую колья из оградки, –
Аттестовал свои порядки
Резонным выводом гусар.
Кобель он старый, но… не стар.

От блюд бесхитростных и сытных
Беседе задан острый тон,
Где бог конструкций габаритных –
Ненорматив. Плюс баритон.
Гость долго сетовал на скрытных
Хитрющих баб и их притон,
а Женька ёрзал от обидных
Подколов друга, но при том

Воспринимал тон жалоб живо:
– Да, жить вслепую всё ж паршиво.
– А ты ждёшь ясности? Шалишь.
– Я думал про мешок и шило –
  Его ж в мешке не утаишь…

– Душа ещё не оклемалась
  От дикой скрытности блудниц,
  Раскрыть пытаясь тайну лиц.
– Пускай всё в тайне начиналось,

  Но ведь свести знакомство днём,
  При свете – этакая малость –
  Дождаться солнца и при нём
  Взглянуть бы хоть одним глазком…
  Со мной во тьме ведь не ломалась…

  Мечтал – раскроемся, рискнём.
  Я ждал, что вместе и уснём,
  А утром очи растаращим…
– Мечты не дружит с настоящим.
– Уж если всё и было сном,
  То сном счастливым и блестящим.

– Блестящим? В полной темноте?
– С шутом гусарским на хвосте.
  Ты, как всегда и как везде –
  Неугомонный пересмешник.
  Будь ночью в комнатах мы смежных,
  Чтоб на ура шёл соус нег,
  Я б вместо женских стонов грешных
  Только б и слышал, что твой смех.
  Ты и в постели громче всех…
– Тебе желаю как приспешник
  Шагов не делать скороспешных.
  Не будет розыгрышей прежних.

  От тёмных тайн не жди потех.
  Представь себе, что ты – стратег.
  С ней на какие отношенья
  Питаешь ты надежды, Женя?
– Я? Уповая на успех,
  Своих надежд преумножение

  Связал я лишь со светом дня.
  Ведь Дон-Жуан – не сатана.
– Идя на жертвоприношенье,
  Забудь, что зрячесть нам дана.
  Нам и красу средь бела дня
  Подай, и страсть, и обнаженье.

  А после нас уж хоть потоп…
– Коль ты гусар, а не холоп
  И интерес блюдёшь свой бойко,
  Попробуй это всё присвой-ка

  Хотя б по праву кобеля.
  Мне, как и обещала Зойка,
  С хозяйкой всё ж досталась койка.
  Постель в шелках – не вру нисколько –
   Зато хозяйка – без белья.

– Мне интересно, с кем был я,
  Не в очи ей во тьме пыля.
  Божилась мне в карете Зойка,
  Что не она со мной была.
– Ты веришь ей?            – Её взор ока
  Хитрющим    показался мне,
  Но ей внимал я в полусне.

– Твой взор был тоже скособочен.
– Зато я ныне не циклоп
  И вижу, как ты озабочен.
– Хочу я видеть Катю, чтоб

  Понять своё к ней отношенье.
  А вдруг себе скажу я «стоп»?
– Завёл себе    другую,    шельма!
– Тянусь к обоим, как душевно,

  Так и телесно. Объясни,
  Как это может быть.             – Аскетом
  Не станешь, так что не тяни –
  Поедем, чёрт тебя возьми!
  Что проку от твоей возни
  Вокруг да около?! Путь ведом!
– Постой! Куда же мы поедем?

  Ужель успел что разузнать?
  Ты, брат, умеешь изумлять.
  Сейчас так прямо и подкатим?
– Не обольщайся – едем к Кате.

  Чевой-то сразу ты поник?
  Цепляй-ка брови и парик.
  Грим – высший сорт! Чего же ради
  Самим собой быть в маскараде?

– Опять грузином быть?! Отстань!
– Есть вариант ничуть не хуже.
  Ты лишь глаза сощурь поуже –
  Китайцем этаким предстань:
  Инь затмевая светлым ян,
  Утешься этим и не вянь,
  Как говорил один знакомый
  К китайской мудрости влекомый.
   И не считай, что дело дрянь…
                .         .         .
Не без былого напряженья
В Катюшин дом стучался Женя,
Но в нём хозяйку не застал.
Когда её изящный стан
 
Мелькнул маняще на бульваре,
Евгений дрогнул, но едва ли
Внушил подобный трепет ей.
А всё ж понёс, как Прометей,

Он даме пламень свой сердечный,
Смутился и вспотел чуток…
Из этой встречи скоротечной
Он вынес в сердце холодок.

К своим реакциям он чутко
Прислушался. Да, страсть – не шутка!
Казалась очень занятой
Катюша – отрешённой жутко.
Сквозь призмы сердца и рассудка
Он присмотрелся к ней. Не то!

Он понял ясно, как никто,
Что охлажденье неизбежно.
Он колебаться мог    допрежь,     но…
Его как будто бы ничто
Уж не влекло в её гнездо.

Прошла Катюша безмятежно.
Аль и в   другой   раз так небрежно
С ним разминётся?! Да хоть сто!
Ей ни к чему вилять хвостом.

Нельзя сказать, что безутешно
Он всё воспринял, но зато
Её хватило лишь на то,
Чтоб с ним раскланяться поспешно.
Он не желанен ей ни до,

Ни после этой встречи рядом.
Не достигает неба грязь.
И в этом ключ ко всем преградам.
Не злясь, не млея, не боясь,
По Женьке Катенька прошлась
Рассеянно скользящим взглядом,
Вновь обманувшись маскарадом.
Что ей грузин, будь он хоть князь!

А Женька наш не ипостась
Прославленного Прометея:
За ночь не сделался мудрее,
Переадресовавши страсть.
Другая, став ему милее,
Над ним взяла по-женски власть.

Не спящих чувств своих транжира,
Поручик всё подметил живо
(Он потолкался вдоволь средь
Влюблённых, чтобы в корень зреть):
– Как не схватились за    ножи    вы
  Тут до сих пор? Мне б поглядеть…

  Совсем уж с ней вы, как чужие.
  В ином мечтал ты преуспеть…
– Да, право, всё это чушь! Жили
  Мы порознь – так и будет впредь.
  Ей надо мной уж не довлеть.

– По ней же сох ты неустанно!
– Теперь без Кати, как ни странно,
  Способен выжить я вполне.
– Сама ли вылечилась рана?

  И очевидно не во сне?
  Я озабочен общим благом,
  Пекусь о вашей же возне:
  Был друг для друга каждый лаком,

  Воспользовавшись полным мраком?
– Ночная лекарша во мне
  Сплин залечила, на спине,
  Моей спине, отдав дань дракам,

  Оставив несколько царапин –
  Следы ногтей. Леченья курс
  Сраженью яростному равен.
– Ты зол, поди?           – Войдя во вкус,
  Я с болью заключил союз.
  Горячий женский темперамент
  Меня не так уж больно ранит.
   Со здравым    смыслом    я сольюсь…
                *         *         *
Тасует Бог зарю с зарёю,
Разносит время по частям…
Промчалось двое суток, трое…
Нет в жизни места новостям
О незнакомке для героя.
По всем немыслимым местам
Её искал – в конец устал
Он, неудачу матом кроя.
Посреднической лишь игрою
Подвигнут, к Зойке он пристал,
Вняв её чувственным устам.

Когда настойчивость героя
Со снисходительностью дам
Объединяется порою,
Имеет место адюльтер
Во мраке сдвинутых портьер.

Ну, наконец, у Женьки, право,
Для рокировки чувств есть право!
Удача с ним: не без потерь,
Но всё ж податливого нрава.
Анализируя всё здраво
По ситуации теперь,
Герой прозренье претерпел.

Догадка малость запоздала:
Всё знал он, кроме одного,
Что крайне тёмное предстало
Вдруг самым светлым для него.

Вслепую, жаль, он шёл по кромке
Дразнящей тайны незнакомки.
Перебирая цепь имён,
Герой с такою силой страсти
В мадам инкогнито влюблён,
Как будто целый эскадрон
Влюблён и, все на страсть горазды,
Все с ней не прочь хотя бы    раз    бы…

Любовью новой обуян,
Франт строит жизни новый план.
Ему вкушать страсть не по найму –
Он вновь в объятия сквозь тайну
За наслажденьем держит путь
И не пресытится ничуть.

        (продолжение в http://stihi.ru/2021/09/20/6988)