Глухомань

Здесь не были французы, немцы, ляхи –
в скитах здесь жили русские святые.
Чисты здесь реки, как при Мономахе,
и время здесь течёт, как при Батые.
И над столом начальства – в месте, где ты,
читатель мой, находишься со мною –
с большою неохотою портреты
вождей тут расстаются со стеною.
Прилипли к ней и не дают повесить
иные, власти жаждущие, лики.
Им нравится висеть здесь лет по десять,
а то и двадцать, ибо все – велики!
В их времена – с их Октябрём и Маем –
мы непрерывно всё чего-то строим.
Потом их, правда, культом называем,
потом волюнтаризмом и застоем.
Но хочется в истории местечко
им застолбить при жизни за собою.
А здесь течёт, как при Батые, речка
мелеющею лентой голубою.
И вам при встрече все тут скажут: «Здрасьте».
Шипит в печной картошке сальца шкварка.
Им всё равно тут, кто в Москве у власти:
им от неё ни холодно, ни жарко.
В прикуску – в платьях скромных и немарких –
тут бабушки чаёк свой пьют из блюдца.
Несутся города на иномарках,
а тут спокойно курочки несутся.