Свет домов продолжение

Свет домов
(продолжение)

  Несколько раз во снах я подходил к бараку у больницы на нашей улице. Длинный коридор с комнатушками направо и налево. И всегда знаю, что иду к Серёже Окатову. И – как и маму свою – никогда не нахожу его. А пенал комнаты пуст и пёстр. Пёстр настолько, как будто он беспорядочно выложен газетами, - они топорщатся везде. А может, это кусочки материи. Какое-то странное оригами – незавершённое, сотканное во сне из «половичков» бумаги или тканей… Свет есть, но людей нет никогда. И сон обрывается пустотой. А через некоторое время возвращается, и отчетливо понимаю: это последний барак по Байбузенко…
  Есть свет от домов, как обрезанная часть картины. И, в случае с Серёжкой, она всегда левая для меня, словно справа мыслится в моей памяти наполненное, но невидимое пространство. Так я вспоминаю приход к Окатовым. Солнце заливает видимую часть комнаты, пышный одуванчик головы Сережки и красивую резную этажерку с книгами. И еще поразившие меня, маленького, РОСТовские работы Маяковского, фовизм его плакатов, которые я сам воспринимал как иллюстрации к стихотворениям.
С кухни – праздничные голоса взрослых, наших отцов и матерей. Поток света, одуван головы дружка, рубин рисунков! Музыка света и праздничного возбуждения.
  А с другой стороны (такова прихоть памяти) – пустое серо-белое пространство спальни с кроватью, на которой сидит Игорь Хохлов с перевязанной бинтами головой. Смешно и обиженно торчат уши. Я ему пробил в нашей нешуточной мальчишеской войне куском кирпича голову, и меня привели на «допрос». И всё вокруг пыльное, цементное, грязно-больничное, однородное…
  И нищие коридоры, притушённыё, гулкие и никуда, кажется, не ведущие. Они часто вползали в мои сны длинными, бесконечными змеями, и я полз и шёл по ним на острие этого утомительного и бессмысленного удава…
  Окатовы – единственные, чей дом мне даёт вкус страниц книги, её типографский запах, кричащие иллюстрации. Они – так же вопиюще очевидны и красивы, как флажки и звёздочки в наших школьных тетрадях.
  Не случайно же со старшей сестрой Сережки, Валей, мы раз за разом встречаемся в книжном магазинчике Вельска на площади Ленина, а родовая библиотека перекочёвывает в новую квартиру Окатовых в пятиэтажном доме. В ней мы не раз с дружком толковали о книгах, пересказывали друг другу прочитанное. Наверное, и сейчас они там, хотя нет в живых Серёжки.
  …Полянка в огороде Турабовых, полторашка пива, купленного мной для «спасения» пошатнувшегося здоровья друга, его нервная короткая исповедь и последние слова его в светящемся окоёме Вели:
  – Я знаю, ты умеешь слушать.
  И свет гаснет.
  Но я его могу включать в себе. Это просто.
(на фото Серёжа с внучкой сестры Тани) ,