Роберт Хасс. Нищета и Великолепие

Вызвав в памяти отчетливые воспоминания,
она улыбнется, они могли бы
разговаривать на кухне,
до или после обеда. Но они в другой комнате,
в чьей раме много маленьких стекол, и они
сидят там, обнимаясь. Он держит её крепко,
как может, она зарывается в его тело.
Утро, а может уже вечер, свет растекается
по комнате. Снаружи день медленно сменяет ночь,
а ночь день.
Процесс сильно колеблется и ускоряется:

недели, месяцы, годы. Свет в комнате
не меняется, да и так ясно, что происходит.
Они пытаются стать одним существом,
но чего-то им не хватает. Они
нежны друг с другом, пугаясь своих резких,
сдавленных криков, которые примирят их
в момент, когда они захотят разойтись.
Так они и трутся друг об друга,
их рты пересыхают, потом увлажняются,
потом вновь пересыхают.
Они чувствуют, что они в центре
могущественной и непонятной воли.

Они ощущают себя почти животными,
выброшенными на берег мира,
или прижатыми к воротам сада,
в который, они неспособны признать,
никогда не будут допущены.


Misery And Splendor

Summoned by conscious recollection, she
would be smiling, they might be
in a kitchen talking,
before or after dinner. But they are
in this other room,
the window has many small panes, and they
are on a couch
embracing. He holds her as tightly
as he can, she buries herself in his body.
Morning, maybe it is evening, light
is flowing through the room. Outside,
the day is slowly succeeded by night,
succeeded by day. The process wobbles wildly

and accelerates: weeks, months, years. The
light in the room
does not change, so it is plain what is
happening.
They are trying to become one creature,
and something will not have it. They are
tender
with each other, afraid
their brief, sharp cries will reconcile them to
the moment
when they fall away again. So they rub
against each other,
their mouths dry, then wet, then dry.
They feel themselves as the center of a
powerful
and baffled will. They feel

they are an almost animal,
washed up on the shore of a world-
or huddled against the gate of a garden-
to which they can't admit they can never be
admitted.