Поэт среди большой игры словами

О книге Никола Шулман "Выceчено алмазами. Множество жизней Томаса Уайета. Придворный, поэт, убийца, шпион" (Nicola Shulman. Graven with Diamonds. The many lives of Thomas Wyatt. Courtier, Poet, Assassin, Spy. 2011).

Известная книга, до которой я наконец добралась. Биография сэра Томаса Уайета Старшего (1503 - 1542), выдающегося (и лично для меня полезного - ввиду моих переводческих занятий) тюдоровского поэта, а также дипломата, в контексте его эпохи, популярной среди исследователей и широкой общественности. Но точнее, как предупреждает автор в предисловии - рассказ о том, как стихи сэра Томаса использовались. (Уже от сочетания "стихи используются" особенно деликатным натурам может стать дурно. Имеется в виду: эти стихи читаются хитрее, чем вы, возможно, думали).
Кому эту книгу точно можно отсоветовать: тем, кто не в состоянии пережить еще одного рассказа о яркой личности и печальной судьбе Анны Фоминичны Болейновой и о ее эффектном августейшем супруге. Без них обойтись не удастся, в частности потому, что в Анну Болейн Томас Уайет был, как известно, влюблен. Посоветовать книгу можно тем, кому интересно, как жил Томас Уайет в годы, последовавшие за казнью Анны, и как проходила его дипломатическая деятельность. Но прежде всего эта книга должна заинтересовать тех, кого увлекает тема игры словами. Не поэзии, не истории литературы, не истории царствования Генриха VIII, не истории Реформации и международных отношений в Европе первой половины XVI века, хотя все это в книге есть со многими подробностями. Главное в ней - пояснить, какова может быть роль игры словами в жизни человека. Как эта игра проявляется в поэзии и как сказывается на применении права и на политике.
Главное в подзаголовке - 'the many lives', "множество жизней". Акцент на многообразии. Как у человека в жизни множество занятий и он может представать в разных ипостасях, так и у стихов, которые он писал, - много значений, которые потомку труднее установить, чем его современнику. При этом первые два названия занятий автора стихов - "придворный" и "поэт" - относятся оба к его роли поэта, так как тесно взаимосвязаны; два других названия относятся к роли дипломата. (Уайет должен был помешать совместным действиям Франции со Священной Римской империей против Англии). Я видела еще другой вариант подзаголовка этой книги, меньше запугивающий читателя главным героем и сформулированный с большим уважением к герою: "Poet, Lover, Statesman and Spy in the Court of Henry VIII" - 'Поэт, влюбленный, государственный деятель и шпион при дворе Генриха VIII". Шпионит он, однако, за рубежом в пользу Генриха VIII.
Надо сразу признать: исторического контекста жизни и деятельности сэра Томаса Уайета в этой книге столько, что временами он почти что затмевает рассказ о личности героя. Картина - многофигурная композиция: одна фигура на первом плане, но на втором - несколько фигур, отвлекающих от нее внимание зрителя. Это Генрих и Анна, Томас Кромвель, император Карл V и Франциск I, да и другие. Автор предупреждает, что книга задумана не как биография сэра Томаса Уайета, а как рассказ о жизни его лирических стихов. На отрицание биографического характера книги можно было бы возразить с помощью сентенции, что поэт - летописец своего времени. Но эта книга о том, как стихи выступают не в роли летописи, которая должна пережить момент и остаться на будущее, а в роли современников. Они - среди жителей этой эпохи, создают ее и подвержены ее волнениям.
В качестве отправной точки - подробное объяснение, что такое "куртуазная любовь" при дворе, как она создает поэзию Томаса Уайета и как его поэзия участвует в этой игре. Это нужно хорошо себе представить, чтобы понимать все остальное. Куртуазная любовь - увлекательное времяпровождение, о котором все участники знают, что это - игра, но иногда она может маскировать не-игру. Стихи - часть игры; они предназначены не для печати, и особая прелесть в том, что они - в рукописи и читаются вслух. В стихах сказано не все, что нужно для их понимания; что-то слушатели и так знают, а что-то можно заменить - и смысл изменится от небольшой замены. Стихи могут быть о своем авторе, могут быть - о ком-то другом, а могут послужить кому-то другому. Многозначность поощряется, от нее получают удовольствие. До сих пор (по состоянию на время действия книги) поэзия почему-то находилась в признанном упадке. Величайший автор - Чосер; Уайета его поклонники, по-видимому, согласны признавать достойным учеником Чосера.
Далее на сцену выходят Генрих, Екатерина Арагонская и Анна, и о многих важнейших событиях царствования рассказывается как об иллюстрациях (хотя бы частично) того, как поэзия, порожденная игрой в "куртуазную любовь", сказывалась на мышлении и образе действий людей. С другой стороны, изменения в жизни общества влияли на поэзию, оттесняя значение "куртуазной любви". История царствования как история слов и того, как люди с ними обращаются. Так, чтобы понять грозного Генриха важно помнить о его увлечении рыцарской литературой; он настаивает, что в своих романах с дамами он - серьезен; его принцип - если я женюсь, я люблю (правда, никто, включая его самого, не догадывался, к чему это однажды приведет). Об Анне автор говорит как об очаровательнице, которая если открывает рот, то не может удержаться от каламбура; впоследствии это поспособствует ее гибели. Анне удается долго сохранять интерес Генриха, оставаясь неприступной, именно благодаря принятому ей образу возлюбленной из игры в "куртуазную любовь", но когда Томас Кромвель губит Анну, организуя процесс против нее и ее поклонников, он прибегает к доказательствам, полученным из их словесных игр, нарочно забыв о том, что это были игры. Образы и сюжет игры в "куртуазную любовь" теперь использованы против Анны. Реформация изменяет поэзию, побуждая возвращаться к смыслу слов. И в таком роде.
Главный прием построения книги: рассказы о людях и исторических событиях чередуются с отрывками из стихов Уайета. Так цитируемые, стихи могут относиться не к тому, что чувствует сам Уайет, но к тому, что, предположительно, чувствует и думает предпринять в определенный момент сам король Генрих или кто-нибудь еще. Читателю внушают мысль, что стихи и сюда подходят. Постепенно автор принимается объяснять читателю, что любовная лирика Уайета могла использоваться неожиданно - для политической критики: все дело в том, как ее читать. Дипломатическая деятельность Уайета - продолжение поэтической; дипломатия - это тоже сфера, где имеет значение игра слов, и навыки, которыми обладает поэт, в ней применяются. Главная заслуга Уайета - в том, чтобы показать, сперва - своим современникам, что можно сделать с помощью слов. Со временем эта его заслуга подзабылась, и автор книги обвиняет в этом знаменитый тоттелевский сборник, где стихи Уайета были опубликованы с ограничивающими смысл заголовками. То, что в действительности было гибким и предназначенным для множества реакций на множество событий, стали часто воспринимать как слишком простое.
Самого сэра Томаса Уайета автор в одном месте книги хвалит, признавая его честность. То есть врать-то он может как любой другой, но никогда не забывает, как было на самом деле. В отношении пребывания Уайета в Тауэре во время процесса над Анной Болейн и ее предполагаемыми любовниками автор склоняется к мысли, что Кромвель отправил Уайета в Тауэр, дабы получить от него свидетельства по этому делу. Впрочем, для героя книги эта роль не могла пройти безболезненно, так как автор на основании анализа нескольких стихов доказывает, что Уайет Анну когда-то действительно любил. О его менее известной любви - любовнице Элизабет Даррелл - в книге тоже идет речь.
От такой книги ожидаешь, конечно, любопытных наблюдений в сфере языка и литературы, и они здесь есть. Автор обращает внимание, что девиз Анны "The Most Happy" следует понимать не как "Самая счастливая", а скорее как "Самая рисковая" - та, с кем много чего случается. Устанавливается несколько не сразу заметных литературных связей: лань, принадлежащая Цезарю, в знаменитом сонете Уайета, - это не только Анна, но еще и церковь в Англии, перешедшая под власть короля. Или, когда Уайет пишет о том, что видел с Колокольной башни Тауэра нечто ужасное, имея в виду Анну, идущую на казнь - здесь возможна неожиданная аналогия с "Рассказом рыцаря" из "Кентерберийских рассказов" Чосера: герой, находящийся в заключении, видит из окна башни героиню, в которую он влюбится.
Книга содержательная, но способна подвигнуть читателя на иногда печальные размышления. Хотя она - об исторических событиях и о поэте из другой эпохи, интересном нам и сейчас, понятно, что книга характеризует и современность своего написания, позволяющую именно так читать стихи этого пота. Она говорит об увлеченности игрой, сознании изменчивости ситуации, множественности смыслов - и, значит, может вызвать невольную тоску по серьезности, постоянству, определенности. И, конечно же, после знакомства с ней понимаешь, что сэра Томаса не так-то просто переводить ... Будем надеяться, что он простит игру со смыслами переводчикам.