Размерена жизнь уходов этапами. Памяти Н. П

                Памяти Нади П-овой

Размерена жизнь уходов этапами.
Под перышками-облаками-ватами,
Ливнями весенними умытыми, –
Кактусы-кирпичи Певчих Дроздов спрятаны,
И масла Аннушек на дорогах разлиты.

И шарфы на витринах рука отбирает...
Которыми будут шей белых увиты
Синие жилки.
Не замечает
Нация флиртов –
Своего вырождения.
Упала
В колеса пилюльного приключения.
Не ужасает
Cмерть любовниц Сарданапала.
И отрава
Дважды хоронившей себя Далиды.
И - "Явы"
Пачки и "Беломорканала",
Голубой дым с жизнью войны.

Мы жили вместе большой общиной
В российском эшелеме. Нас всех разбросало
За десять лет. Многих за край.
Жжужал жуками теплый солнечный май...

А, впрочем, нет,
Отпела капель,
Кончался апрель –
Свернулось кольцо
Змеистое – раньше, чем надо и туже –
Когда ты умерла. И больше не нужен:

Экзаменов верный ответ
И шпаргалок уловка,
Моя отболевшая и родная золовка,
И - поспешность
На электричек хвосты,
И - редкие, но посты
Пустого фриго неотворенного,
И - пустословие... его... влюблённого
В тетю отца,
И гитар далеких горячий завет.

Нежность
Покрывала лица
И предсмертной борьбы – след.
Невежда-папа сгубил тебя жадностью.
Надежда!
С именем будущным, ставшая пылью-неважностью.
Вот уж назад тому десять лет.

Совершая пред зеркалом макияже-творение
Я твоих токов тоскливых
Чувствую жадный привет.
Зеркально-разворотное прикосновение,
Жутко-недетское навожденье –
Зависти неземной приливы
К взорам – нескрытым –
Грешной-земной,
Но живой-молодой,
К узорам –
Парфюмерной палитры...

Бабушка тосковала-плакала над тобой.
И потом чрез шесть лет ушла на покой,
За оградой, вдали, – ах так безнадежно! –
Не вырастет липа о б щ а я
Над старой и молодой,
Навечно чистой, беспечной, живой...
На фотографии нежной.

А еще через два
Мама твоя отболев к тебе пришла,
Оставив в клубке земных пут
Злоб-болей-ревностей пуд.
А папа твой женился на тете...

                Ерунда!
Не желай им старческих смут,
И – не завидуй.
Они тоже придут
За Ворота туманов открытые...

Ерунда!
Ты ж теперь не одна!
Иль не сладка покоев тяжёлая мзда,
Мохом-плющем сребристым увитая?
Иль теплей тебе лиц бледнота,
Макияжной палитрой покрытая?

Ты... ты не смотри
На моих духов нежных раздушины.
Мои губы были задушены
Жизни небелой суетным взором.
                Разрушены
Мечты – плотским позором.

А ты?
Чиста, бела, свежа
На голове была фата:
Ты – жена
Стала небесная.

Так почему ж душе так мила
Земная оболочка тесная?
Притяженье планеты грешное?

Париж

Из сборника стихов "Колосс в разбитом зеркале".