Сонеты 87, 102 Уильям Шекспир, - Свами Ранинанда

*********************

Poster 2021 © Swami Runinanda. «William Shakespeare Sonnets 87, 102»
William Shakespeare Sonnets 87 «Farewell, thou art too dear for my possessing»
William Shakespeare Sonnets 102 «My love is strengthen’d, though more weak in seeming»
Anonymous portrait, believed to show Marlowe, at Corpus Christi College, Cambridge
______________




   Когда, я открываю переводы сонетов Уильяма Шекспира разных авторов маститых переводчиков профессионалов и непрофессиональные переводы, то прежде всего обращаю своё внимание на дату перевода. Далее, внимательно читаю перевод и переношусь в то время, когда был переведен сонет, пытаясь понять, основную причину по которой был сделан этот перевод. Конечно же обращаю своё внимание на необычные литературные приёмы, особенности них применение в различных комбинациях в тексте оригинала на английском.
 
Но по истечению некоторого времени, при более углублённом изучении текста оригинала сонета, у меня в голове начинают складываться строчки перевода, которые почему-то резко отличаются от строк предыдущих переводчиков. Которые по вполне очевидной причине облегчения непосильного труда перевода заимствовали фрагменты переводов сделанных значительно ранее. От чего, у меня возникает вопрос: «А какую цель преследовал изначально каждый переводчик, когда приступал к переводу сонетов, аж самого Уильяма Шекспира (а этот процесс, совсем не из лёгких), — от души или же «для души»? Где по неведению, или совершенно случайно переводчиками была перепутана их бессмертная душа с индивидуальным Эго?

Работая над переводами сонетов 90 и 89 Шекспира, при семантическом анализе этих замечательных сонетов, я столкнулся с фрагментом перевода, который был выполнен неким автором в интернете, крайне посредственно и коряво, вероятно с помощью сетевых инструментов. Это были строки завершающие сонет 87, которые тотчас были мной переведены на русский так, как я их увидел и прочувствовал:

«Thus, have I had thee as a dream doth flatter,
In sleep a king, but waking no such matter».

«Так, ты мне приснился, словно сон льстивый длясь,
Во сне король, но пробудившись — нет ничего».

 Однако, обратив свой взгляд на первую строку этого же сонета, которая была переведена, безобразно и точно, не согласно замыслу автора сонета. И как следствие, истолкована куда хуже, чем, как было написано в оригинале на английском. Посредственный перевод прямым образом подталкивал читателя на мысль об откровенной сексуальной связи барда, автора сонета с той персоной, кому был адресован сонет 87! Этот нюанс пикантного характера, стал мотивацией для перевода мной ещё и первой строки сонета 87. Которая, по всем признакам претендовала, как связующая этот сонет, с предыдущими по нумерации сонетами из серии Поэт Соперник», «Rival Poet» (78-86):

«Farewell, thou art too dear for my possessing / Прощай, твоё мастерство слишком дорогое для обладанья мной».

Эта очевидная связь соединившая их воедино, раскрыла, как ключом основной авторский замысел не только сонета 87, но и следующих строк. Что вызвало у меня приятное чувство удивления. И в следующий шаг ставшее мотивацией, что реально стало подспорьем в дальнейшем переводе остальных непереведённых строчек этого сонета. Однако, главное открытие нового прочтения, отличающегося от предыдущих переводчиков ожидало меня в нюансе, который раскрыл для себя следом. Оказалось, что содержание сонета 87, окончательно переведённого мной, детерминировано переадресовало меня к переводу сонета 102.
Вдумчивому читателю не составит труда уловить тот нюанс, а вернее необычную связь этих двух сонетов, только лишь после ознакомления с переводом и семантическим анализом двух сонетов. Но, как только я завершил перевод сонета 87 на русский, возник вопрос: «Кем в реальной жизни елизаветинской эпохи был, тот самый поэт-соперник, который являлся основным конкурентом Уильяма Шекспира»?               
В процессе перевода для меня был важен процесс сопоставления ассоциативных образов, которыми оперировал автор сонетов. Мне показалось верным, что таким образом, я смогу получить ключ для более полного понимания авторского замысла. И действительно, чуть позднее после осмысления для меня раскрылась полная карта авторского замысла этих двух сонетов. Которая дала мне внятный ответ на вопрос: «О широком применении в тексте сонете 102 неординарной терминологии, а именно слов юридического и финансового характера».
Разгадка этого секрета была тщательно скрыта автором сонета 102 в подстрочнике ключевых строк 3-4 оригинала:

«That love is merchandiz’d whose rich esteeming
The owner’s tongue doth publish every where».

«Когда любовь — есть почитаемый товар, тогда богатый
Владелец языка везде о ней растрезвонит — где попадя».
 

 К сожалению, этот ключ к разгадке причины применения Шекспиром юридических и финансовых терминов в сонете 102, не был замечен. Но об этом я узнал, подробно ознакомившись с диссертационными материалами современных критиков творчества Шекспира. Современные переводчики на русский, принявшие эти критические заметки, которые находились в открытом доступе, взяли их за основу, что привело к следующей волне недопонимания Шекспира, но уже при переводе на русский язык.
Что в конечном счёте привело к тому, что исследователями и переводчиками сонетов Шекспира была утеряна «красная» нить авторского замысла, при их истолковании и переводе последующих строк сонета, следующих за строками 3-4 текста оригинала на английском.
По этой причине, которая привела к возникшему вакууму недопонимания, исследователи от академической науки на перебой стали предлагать множество версий. По их мнению, предоставляющие объяснения касательно содержания сонета. Которые, по своей сути оказались неверными, а порой нелепыми. Потому что, согласно этим версиям строчки сонета не увязывались друг с другом воедино, следуя замыслу автора при написании сонета, изначально. В конечном счёте, все метания от версии к версии, привели к топтанию на одном месте. 
Несмотря на это, я счёл необходимым сделать всеобъемлющий обзор критических замечаний, взятых из уже опубликованных диссертационных материалов ведущих исследователей от академической науки. Зачастую, диаметрально противоположных или же высосанных из пальца. Причина, по которой мной выложены версии критиков кроется в том, что всезнающая Википедия полностью заполнена ссылками на этих известных на весь мир критиков творчества Шекспира.


______________
© Свами Ранинанда
© Swami Runinanda
______________


Farewell, thou art too dear for my possessing,
And like enough thou knowst thy estimate;
The charter of thy worth gives thee releasing;
My bonds in thee are all determinate.
For how do I hold thee but by thy granting,
And for that riches where is my deserving?
The cause of this fair gift in me is wanting,
And so my patent back again is swerving.
Thyself thou gav’st, thy own worth then not knowing,
Or me, to whom thou gav’st it, else mistaking;
So thy great gift upon misprision growing
Comes home again, on better judgment making.
Thus have I had thee as a dream doth flatter,
In sleep a king, but waking no such matter.



—  William Shakespeare Sonnet 87
_____________________________

2021 © Литературный перевод Свами Ранинанда, Уильям Шекспир Сонет 87

*                *                *

Прощай, твоё мастерство слишком дорогое для обладанья мной,
И как, вдосталь ты свою оценку — знаешь;
Твоих достоинств хартия даёт тебе освобождение, покой;
Мои узы в ней все предопределены вполне — понимаешь.
Но как же мне удержать тебя, как не дарованием твоим,
И за богатство это, где моя заслуга перед ним?
Причина этого прекрасного дара — в стремлении моём,
Итак, обратно возвратился мой патент, вернувшись тщась.
Себя отдал ты, свою собственную ценность, тогда не зная,
И мне, кому даруя, иначе заблуждался ты, торопясь;
Итак, твой великолепный дар при недооценке возрастая
Возвратится домой опять, с лучшим принятым вердиктом.
Так, ты приснился мне, словно сон льстивый длясь,
Во сне король, но пробудившись — нет ничего.


*                *                *
Copyright © 2021 Komarov A. S. All rights reserved
Swami Runinanda Jerusalem 30.03.2021
________________________________


* ПРЕДОПРЕДЕЛЁННЫЙ, предопределённая, предопределённое; предопределён, предопределена, предопределено (книжн.). прич. страд. прош. вр. от предопределить.
Толковый словарь Ушакова. Д.Н. Ушаков 1935—1940.
Синонимы:
априорный, детерминированный, заданный, запрограммированный, назначенный, начертанный, обусловленный, определенный, предназначенный, предначертанный, предрешенный, предуготованный, предуготовленный, провиденциальный, программированный, решенный, сужденный, уготованный, уготовленный, фаталистический, фатальный

** Тщетно — I нареч. качеств. Бесполезно, бесплодно, безрезультатно. II предик. Оценочная характеристика ситуации, чьих-либо действий как бесполезных, безрезультатных (дееприч., тщась).
Современный толковый словарь русского языка Ефремовой


   
   Сонет 87 — один из 154-х сонетов, опубликованных английским драматургом и поэтом Уильямом Шекспиром в 1609 году. Он является частью серии сонетов «Прекрасная молодежь» и иногда включается (в качестве последнего сонета в серию сонетов «Поэт Соперник» («The Rival Poet»).
Поэт признает, что он больше не обладает любовью юноши, чья ценность слишком велика для поэта, который мог обладать им только тогда, когда юноша не признавал своей собственной ценности. Время их привязанности друг к другу бард со сном «льстивым», от которого он пробудился, — и нет ничего.


Структура построения сонета 87.

Сонет 87 — это английский или шекспировский сонет. Сонет составлен в традиционно шекспировском стиле и состоит из трёх четверостиший, за которыми следует заключительное рифмованное двустишие. Сонет следует типичной рифмованной схеме формы ABAB CDCD EFEF GG. Сонет 87 составлен в ямбическом пентаметре, типе поэтического метра, основанного на пяти парах метрически слабых / сильных силлабических позиций. 2-я строка иллюстрирует правильный пятистопный ямб:

# / # /# / # / # /

«И как, вдосталь ты свою оценку — знаешь» (87, 2).

Однако (наряду с сонетом 20) Сонет 87 отличается необычными особенностями в настойчивом использовании Шекспиром конечного экстраметрического слога или женских окончаний, которые встречаются во всех строках, кроме строк 2 и 4; например, в первой строке:

# / # / # / #/ # / (#)

«Прощай, твоё мастерство слишком дорогое для обладанья мной» (87, 1).

/ = ictus, метрически сильная слоговая позиция. # = нониктус. (#) = экстраметрический слог.


Литературные приёмы и логические доминанты используемые в сонете 87.

В Сонете 87 Шекспир для придания ему яркой выразительности используют литературные приёмы с применением юридической и финансовой терминологии. Они включают аллитерацию, метафору и цезуру, но не ограничиваются только ими. При применении литературного приёма цезуры, очень характерный для шекспировских сонетов, когда строка разделена пополам, иногда с пунктуацией, иногда нет. Использование пунктуации в этот момент создает намерено выполненный интервал в тексте. Применённый интервал предоставляет возможность читателю рассмотреть, как интервал влияет на ритм чтения, и как он может предшествовать важному повороту или переходу в тексте. Например, в строке 9, можно это увидеть: «Себя отдал ты, свою собственную ценность, тогда не зная».
В этой строке повествующий бард признает, что «молодой человек», по-видимому, ошибался в чем-то, когда отдал барду и поэту свою любовь и привязанность.

Краткая справка.

Цезура (лат. caesura «рубка, срубание»; «рассечение, отсечение, отрубание»):
1. Ритмическая пауза в стихе, разделяющая стих на некоторое количество частей.
2. Граница смысловых частей картины, обозначенная композицией или контрастом цветов, светотеней.                В классической греческой и латинской поэзии цезура — это место, где одно слово заканчивается, а следующее начинается в пределах фута. Напротив, соединение слов на конце ступни называется диэрезисом. Некоторые цезуры являются ожидаемыми и представляют собой точку артикуляции между двумя фразами или предложениями. Цезура, также описывается её положением в стихотворной строке: цезура, расположенная рядом с началом строки, называется начальной цезурой, одна в середине строки — медиальной, а одна в конце строки — конечной. Начальная и конечная цезуры редко встречаются в формальном, романтическом и неоклассическом стихах, которые предпочитают медиальные цезуры.

Аллитерация применяется, когда слова используются последовательно или, по крайней мере, появляются близко друг к другу и начинаются с одного и того же звука. Например, «мне» («me») например, «ошибался», «заблуждался» («mistaking») в строке 10: «И мне, кому даруя, иначе заблуждался ты, торопясь». И, в заключительной части сонета: «словно сон льстивый длясь», — «as a dream doth flatter» в строке 13.

Краткая справка.

  Аллитерация — повторение одинаковых или однородных согласных или предлогов в стихотворных произведениях, придающее тексту особую звуковую выразительность, особенно в стихосложении.
Подразумевается большая, по сравнению со средне языковой, частотность этих звуков на определённом отрезке текста или на всём его протяжении. Об аллитерации не принято говорить в тех случаях, когда звуковой повтор появляется, вследствие повторения морфем. Словарным видом аллитерации является тавтограмма. Редакторы всезнающей Википедии на русском, по рассеянности или в порыве необычайно выросшего самосознания включили русские пословицы и поговорки в данную категорию, — аллитерация. С чем абсолютно несогласен, по причине абсурдного несоответствия. По моему мнению, народные пословицы и поговорки получили яркую выраженную форму в лёгкости их запоминания по простой причине, — выразительной краткости и точности выражения мысли исторического опыта народа, при незамысловатой рифме в конце каждой фразы. То, что в пословицах названо аллитерацией, на самом деле, по факту является — рифмой.

Метафора — это смысловое сравнение двух несхожих субстанций, в которых не использует «как» («like») или «словно» («as»), которые присутствуют в тексте сонета. Используя эту технику, поэт говорит, что одно — есть другое, и они не просто схожи. Хороший пример есть в строке четверостишии, где говорящий обозначает свою собственность на привязанность к юноше «патентом». Он владел им временно, но теперь он возвратился повернув обратно: «Итак, патент мой обратно возвратился повернув вспять».
Шекспир говорит, в сущности, что прекрасный молодой человек значительно лучше его, и обладает чувством достоинства и самоуважения. Что бард не заслуживает его любви будучи недостойным снисхождения. Шекспир хочет освободить молодого человека от отношений, чтобы «он мог иметь лучшую жизнь, которую он заслуживает».
В заключительных двух строках сонета Шекспир приходит к неутешительному выводу, что пока длились их отношения, он чувствовал себя королем, но на самом деле, эта дружба, наполненная платонической любовью, была, — «льстивым сном».                Структура стихотворения образуется из логически обоснованной аргументации с прогрессией из последовательно чередующихся диаметральных утверждений, как очевидных доводов. Таким образом, автор сонета 87, как-бы подчёркивает своё замешательство, связанное с происшедшим разрывом отношений. В строках 11-12 сонета 87, бард признается, что независимо от того, какова причина их разрыва отношений, он тешит себя надеждой, что расположение и чувства молодого человека вернутся: «твой великолепный дар… возвратится домой опять, с лучшим принятым вердиктом».

 
Семантический анализ сонета 87.

Сонет 87 является завершающим серию сонетов «Поэт Соперник» («The Rival Poet»). Но несмотря на это, сонет 87 считается начальным сонетом следующей последовательности сонетов «Прекрасная молодёжь». Из этого следует, что сонет является связующим звеном 2-х последовательностей, — во-первых.
Во-вторых, сонет 87, большинство исследователей считают начальным в серии сонетов «Прекрасная молодёжь».
 Бард, желает, чтобы адресат сонета обратил на него внимание. Он начинает первые строчки сонета 87 с обращения к нему, но не как к личности, затрагивая его чувства по касательной:

«Прощай, твоё мастерство слишком дорогое для обладанья мной,
И как, вдосталь ты свою оценку — знаешь» (87, 1-2).

Но, что имеет ввиду бард под словом «мастерство»? «Твоё мастерство слишком дорогое» — эту фразу можно расшифровать двояко. Первое, это то, что автор сонета недооценивая себя, ставит чувства молодого человека выше своих, что подтверждают слова «слишком дорогое для обладанья мной». Без сомнения, для того чтобы испытывая чувства к кому-либо, их сохранить необходимо проявить большое мастерство. По-настоящему дружить и любить, это мастерство, которое дорого каждому любящему человеку. С одной стороны, в строках 1-2, присутствует упрёк, — это двух строчечный упрёк. С другой стороны, повествующему барду уже известно предательство адресата. Но к кому переметнулся им обожаемый молодой человек? Конечно же, он променял их отношения, многолетнюю дружбу, на дружбу с поэтом соперником.

Однако, рассматривая эти строки, с позиции иронического тона, присущего Шекспиру, который мы можем наблюдать буквально во всех сонетах, можно увидеть неизведанную грань, всё того же Шекспира!
 
Итак, мы читаем подстрочник «…прощай, твоё мастерство» лицемерия и лжи, «слишком дорогое для обладанья мной». Таким образом бард констатирует факт, что ему не было присуще чувство лицемерия в период их многолетней дружбы. В строке 2, можно ощутить чувство досады автора сонета во фразе восклицании: «И как, вдосталь ты свою оценку — знаешь», после которой напрашивается восклицательный знак.

«Твоих достоинств хартия даёт тебе освобождение, покой;
Мои узы в ней все предопределены вполне — понимаешь» (87, 2-3).

В строках 3-4, слова «charter» «хартия», «bonds» не случайны. Именно они, являясь словами юридической и финансовой терминологии, составляют литературный приём аллюзию с ссылкой на исторически известную «Великая хартия вольностей». Что мотивировало меня на соединение переводов сонета 87 и 102 в одно эссе. Можно с полной уверенностью отметить, что с «Великой хартии вольностей» началось реформирование финансовой и правовой системы Англии, так как она заложила основы для образования, так называемого «английского права».

Краткая справка.

 Великая хартия вольностей (лат. Magna Carta, также Magna Charta Libertatum) — политический и правовой документ, составленный в июне 1215 года на основе требований английской знати к королю Иоанну Безземельному и защищавший ряд юридических прав и привилегий свободного населения средневековой Англии. Состоит из 63 статей, регулировавших вопросы налогов, сборов и феодальных повинностей, судоустройства и судопроизводства, прав английской церкви, городов и купцов, наследственного права и опеки. Пришло время реформации и формирования английского права. Ряд статей Хартии содержал правила, целью которых было ограничение королевской власти путём введения в политическую систему страны особых государственных органов — общего совета королевства и комитета двадцати пяти баронов, обладавшего полномочиями предпринимать действия по принуждению короля к восстановлению нарушенных прав; в силу этого данные статьи получили название конституционных. В ХII веке в Англии сложилось феодальное государство основанной на полноправной централизации власти короля. Были законы, установленные королями Генрихом Первым, Стефаном Блуаским, Генрихом Вторым, Ричардом Львиное сердце, определявшие права и обязанности феодалов по отношению к верховной власти короля. Налоги собирались со всего населения и переводились в королевскую казну. Король являлся гарантом сохранения порядка в централизованном управлении государства. В 1199 году Ричардом Львиное сердце умер после последнего крестового похода. Престол в правлении Англией занял его брат Иоанн.
 Иоанну не повезло, его царствование было связано с потерей земель, поэтому он вошёл в историю по прозвищу Безземельный. Слишком много проблем пришлось решать самостоятельно. Смерть Губерта Уолтера, на протяжении последующих десяти лет контролировавшего всю административную машину государства, лишила его единственного государственного деятеля, чей авторитет помогал короне удерживать народ в повиновении. На континентальные владения повел наступление король Франции Филипп II Август, который интригами и военной силой отобрал у Иоанна Нормандию. Папа Иннокентий III желал утвердить в Англии свою власть, что не входило в планы английских епископов, в свою очередь возмущенных конфискацией Иоанном церковных земель, бароны и городские верхи были недовольны фискальной политикой короля. Всё это вынудило Иоанна прислушаться к «гласу народа». В январе 1215 группа баронов представила королю список требований («Баронские статьи»). В июне, после нескольких дней обсуждения была выработана Великая хартия вольностей — компромисс, в основе которого лежали Баронские статьи.

«Основополагающая идея верховенства закона …была возвышена этим документом и превращена в национальную доктрину. И когда в последующие столетия государство, разбухшее от собственной власти, предпринимало попытки грубого попрания прав и свобод своих подданных, то именно к ней снова и снова обращали они свой призыв и всегда одерживали победу», — Уинстон Черчилль «Рождение Британии».

13 июля 1205 года умер архиепископ Кентерберийский Хьюберт Уолтер. Хотя и Иоанн, и кентерберийская митрополия отправили в Рим на утверждение своих кандидатов на вакантную кафедру, папа римский Иннокентий III в июне 1207 года назначил на должность главы английской церкви своего кардинала, англичанина Стефана Лэнгтона, преподававшего богословие в Риме. Иоанн отказался признать Лэнгтона и изгнал его из пределов Англии. В ответ на это 24 марта 1208 года Иннокентий III наложил на Англию интердикт, а в 1209 году отлучил Иоанна от церкви. В ответ на это, король Иоанн отдал своим чиновникам необдуманное распоряжение произвести немедленную конфискацию всех церковных владений и имущества и объявил английскую церковь вне закона. Однако, выполняя волю папы, английское духовенство приостановило богослужение на всей территории страны. По всей Англии начались массовые аресты духовенства за категорический отказ совершать церковные обряды. Несмотря на такую меру, тем временем стали сказываться последствия интердикта: дети оставались некрещёными, у женихов и невест срывались брачные акты, в домах стояли гробы с не отпетыми мертвецами. Эти чрезвычайные и невиданные обстоятельства оказывали тяжёлое психологическое воздействие на население.

В 1212 году папа повторно отлучил Иоанна от церкви и от престола и одновременно поручил французскому королю Филиппу Августу двинуться войной на Англию, низложить Иоанна и сделать английским королём своего сына Людовика, женатого на племяннице Иоанна. Об этом Иоанн был поставлен в известность через папских легатов. Под угрозой утраты престола Иоанн был вынужден смириться. 16 мая 1213 года король издал повинную хартию, в которой, в частности, Иоанн написал следующее:
 «Этой хартией, снабжённой нашей печатью, мы хотим осведомить всех вас, что так как мы причинили много обид Богу и матери нашей, святой церкви, то вследствие этого мы лишились Божьего милосердия, и так как мы не можем предложить Богу и церкви должного им удовлетворения, иначе как смирив себя и свои королевства…, то мы, по нашей доброй и не принуждаемой никем воле и по общему совету наших баронов, свободно даруем и уступаем Богу и святым апостолам Петру и Павлу и святой римской церкви, нашей матери, и господину папе Иннокентию и его католическим преемникам всё королевство Англии и королевство Ирландии со всеми их правами и тем, что им принадлежит, за отпущение всех наших грехов и грехов членов нашего рода как живущих, так и умерших; и с этих пор, получив и держа эти королевства от Бога и римской церкви, как вассал, мы, в присутствии посланника Пандульфа, иподиакона и приближённого господина папы, обязались верностью и принесли в ней присягу господину папе Иннокентию и его католическим преемникам и римской церкви, и мы совершим оммаж господину папе в его присутствии, если нам удастся находиться перед ним; и мы обязываем наших преемников и законных наследников на веки вечные в том, что и они подобным же образом должны будут беспрекословно принести присягу на верность и подтвердить оммаж суверену первосвященнику тогдашнему и римской церкви».
 
 Но возвратимся к сонету 87, а именно строке 4: «…мои узы в ней все предопределены». В хартии, именно «в ней» бард напоминает: «даёт тебе освобождение». Но в освобождение от чувства привязанности и любви, именно к нему, заверяет бард своего адресата в повествовании.
 
Английское слово «bonds», имеет широкий диапазон применения и переводится, как «финансовые обязательства», «облигации» или «путы, «узы». Именно, при неправильном переводе и применении этого слова в общем контексте содержания сонета 87, без конца спотыкались, практически все переводчики на русский! Бард как-бы освобождает адресата от обязательств приверженности в верности их многолетней дружбы, заверяет «мои узы… предопределены вполне», где слово «вполне», означает — в полной мере.
Но в строках 5-6 применяет литературный приём инверсию, логически переворачивая сюжетную линию вспять.

Краткая справка.

Инверсия в литературе (от лат. inversio «переворачивание; перестановка») — нарушение обычного порядка слов в предложении и законов логики. В аналитических языках (например, английский, французский), где порядок слов фиксирован строго, стилистическая инверсия распространена относительно мало; во флективных, в том числе русском, с достаточно свободным порядком слов — весьма значительно. В математике: Инверсия (логика), отрицание — переворачивание смысла, замена «белого» «чёрным». Инверсия в геометрии — это конформное преобразование евклидовой плоскости или пространства.

Строки 5-6 переворачивают законы логики, позднее критики признают это переворачивание, как «самоотрицание» или «разрушение до основания здания своего Эго». Но никто из них не пришёл к выводу, что таким образом Шекспир описал, своё чувство беззаветной и неподкупной любви, не претендующей ни на что. Но так ли, на самом деле?

«Но как же мне удержать тебя, как не дарованием твоим,
И за богатство это, где моя заслуга перед ним?» (67, 5-6).

Бард в строке 5: «но как же мне удержать тебя, как не дарованием твоим» как-бы подтверждает житейскую истину: «чем меньше любим мы, тем больше любят нас». Иронический тон строки 6, создаёт мнимое ощущение обесценивания чувства собственного достоинства барда.
При этом, бард сопоставляет свои чувства с «богатством», таким образом подчёркивая то, что истинные чувства нельзя ничем оценить или купить, и поэтому они — бесценны. Но следом, бард задаётся вопросом: «где моя заслуга перед ним?», где под местоимением «ним», бард подразумевает «дарование тебя», то есть молодого человека. Под игрой слов, бард скрывает иронию, доходящую до сарказма. Когда дарить или даровать можно какую-либо вещь, домашнее животное или имущество, но ни в коем случае человека или чувства к кому-либо. Искусственно создав у читателя при прочтении в сознании парадокс.
 
В строке 7 бард отвечает на вопрос, заданный в предыдущей строке.
      
«Причина этого прекрасного дара — в стремлении моём,
Итак, обратно возвратился мой патент, вернувшись тщась» (87, 7-8).

Поэт убеждает читателя, что в этом, и есть его осмысленный выбор, так как «причина дара… в стремлении» его. Но что означает слово «патент»?

Краткая справка.

Патент — это право собственности, которое дает его владельцу законное право исключать других лиц из производства, использования или продажи изобретения в течение ограниченного периода времени в обмен на публикацию, позволяющую публичное раскрытие изобретения.
Бард словом «my patent» «мой патент», опять с помощью применения юридического термина подчёркивает свою иронию по отношению к молодому человеку, сравнивая его с патентом, то есть с правом собственности. Но допуская пользование им (патентом) «в течение ограниченного периода времени», как предусматривается английским правом. 

Строка 8 заканчивается словами: «вернувшись тщась». Но почему тщась? Когда неверный друг или подруга, возвращаются после измены или предательства, то есть основания на сомнения, что это предательство повторится. Все заверения и клятвы, что тебя не предадут в подобном случае тщетны, то есть абсолютно бесполезны.

Строки 9-10, тоже насыщены словами финансовой и юридической терминологии: «отдал …собственную ценность» чересчур большую ценность «тогда не зная». Каждая строка сонета, как удар плётки по самолюбию адресата!

«Себя отдал ты, свою собственную ценность, тогда не зная,
И мне, кому даруя, иначе заблуждался ты, торопясь» (87, 9-10).

Иронический тон продолжает тему в строке 9: «Себя отдал ты, свою собственную ценность, тогда не зная», где под словами «свою собственную ценность» бард подразумевал чувство собственного достоинства молодого человека. Бард снова создал парадокс игрой слов: «тогда не зная», именно тогда в самом начале их дружбы, в доме общего опекуна.
В строке 10, бард делает логически обоснованное предположение: «мне, кому даруя, иначе заблуждался ты, торопясь». Как правило, когда торопятся, тогда делают много ошибок. Только в спешке можно заблуждаться. Английское слово «mistaking» не случайно, так как автор сонета, это не только для рифмы, однозначно бард применил литературный приём аллитерацию используя в строках 1, 3, 5-12 окончание «ing», таким образом усиливая риторически претензии по поводу неверности молодого человека. В строке 12, слово «judgment» «вердикт» юридического назначения, также не случайно, оно дополняет усиление в эту аллитерацию. Создавая ассоциативный образ суда, осуждения решением суда.

«Итак, твой великолепный дар при недооценке возрастая
Возвратится домой опять, с лучшим принятым вердиктом» (87, 11-12).

Продолжая тему «дара» в строке 10, бард в иронической форме даёт некий прогноз на ближайшее будущее «твой великолепный дар при недооценке возрастая». При этом, молодого человека, адресата сравнивает с недвижимостью или произведением искусства. И в строке 11, бард предрекает ему возвращение «домой опять, с лучшим принятым вердиктом». Иронический тон и юридическая терминология автора сонета не допускают прямого нанесение психологического удара по тщеславию и самолюбию адресата, поэтому удар рассчитано наносится строго по касательной, — таким образом повествующий бард, сводит счёты с предавшим его молодым человеком.
Завершающие строки 13-14 написаны бардом в традиционной манере, свойственной шекспировским сонетам. Где повествующий бард подводит черту всему вышенаписанному. Но, до чего же, это звучит красиво, не побоюсь сказать — поэтически виртуозно!

«Так, ты приснился мне, словно сон льстивый длясь,
Во сне король, но пробудившись — нет ничего» (87, 13-14).

В строке 13, бард сравнивает годы многолетней и беззаветной дружбы со сном: «ты приснился мне, словно сон льстивый длясь». Но почему внёс деепричастие «длясь», то есть более «продлеваясь», применительно к «сон льстивый»? Природа человека основана на том, чтобы всё приятное, тем более «сон льстивый», сладкую мечту любым способом продлить, это желание подсознательное, порой неподвластное воле человека. Ассоциативный образ потери чего-то родного и близкого сердцу, бард усилил за счёт созданного контраста этих двух строк.

В тоже время строки 13-14, написаны великолепно и перекликаются, с переведённым на русский фрагментом известной трагедии Уильяма Шекспира «Гамлет»:
 

© Свами Ранинанда
© Swami Runinanda
______________

William Shakespeare
    HAMLET
ACT II SCENE II


HAMLET
            
O God, I could be bounded in a nut shell and count
myself a king of infinite space, were it not that I
have bad dreams.
О, Боже, я мог быть ограничен в скорлупе ореха и посчитал,
Я, сам король бесконечного пространства, если бы не снились
мне дурные сны.

GUILDENSTERN
               
Which dreams indeed are ambition, for the very
substance of the ambitious is merely the shadow of a dream.
Сны, которые, на самом деле, есть честолюбие; для честолюбцев,
являясь — просто тенью сна.

HAMLET
            
A dream itself is but a shadow.
Сон, сам по себе — есть, только тень.

                (Лит. перевод Свами Ранинанда).

  Таким образом, повествующий бард в завершающих строках 13-14, обвиняет себя в честолюбии не только в творчестве, но и в личной жизни. Ибо честолюбие является, неотъемлемой чертой любого гения, кем и являлся Уильям Шекспир.   


Версии критиков об неординарном применении литературных приёмов.

Джеральд Хаммонд (Gerald Hammond) в своём критическом очерке («The Reader and Shakespeare's Young Man Sonnets») противопоставляет свой взгляд на особенности психосоматических аспектов в группе сонетов 87-93, Мартину Сеймур-Смиту (Martin Seymour-Smith) в его примечании к сонету 88 в авторском редакционном издании. Выступив против версии Сеймура-Смита о «неординарных психологически своеобразных» сонетах, в которых поэт стремился «разрушить здание своего собственного эго», Хэммонд утверждает, что сонеты стремятся «поддерживать и укреплять персональное Эго. Отнюдь, не ставят задачу автора этих сонетов разрушить их содержанием его». В начале сонета 87 проявляется совершенно новая тональность не свойственная другим сонетам, где присутствует драматическое, а если быть точнее сценическое обращение, реплика, направленная адресату: «Прощай, твоё мастерство слишком дорогое для обладанья мною» «Farewell, thou art too dear for my possessing». Таким образом эта строка становится завершением серии сонетов «Прекрасная молодёжь» («Fair Youth»). Серия сонетов 78-86 «Поэт Соперник», через связующий сонет 87, перенаправляет читателя в следующую последовательность сонетов 88, 89 и 90 «Прекрасная молодёжь». В которой сонет 87, воедино связывает эти две серии сонетов. Таким образом сонет 87, являясь узловым, входит одновременно в обе последовательности.

— Но, является ли, это совпадение случайным?!

— Конечно же нет!

Автор сонетов, согласно своему творческому замыслу вводит в сонет 87 сценическую составляющую, свойственную ему, как прежде всего драматургу. Начальная строка, как-бы проводит линию артикуляции в дирекцию окончания сценического акта завершения серии сонетов «Поэт Соперник». Вне всякого сомнения, сонеты 87, 88, 89 и 90 можно выделить, как группу сонетов «Прекрасная молодёжь», объединённых единой тематикой, в единую тему. Это психологически напряжённая тема, которая посвящена разрыву отношений между автором сонетов и «молодым человеком» вероятным адресатом серии сонетов «Прекрасная молодёжь». Мы можем убедится, что сонет 87, по замыслу автора становится ключевым и связующим звеном для последующих сонетов. А именно, в серии «Прекрасная молодёжь» («Fair Youth»).
               
Хочу обратить внимание читателя на то, что беспристрастный критик творчества Шекспира Джеральд Хаммонд (Gerald Hammond) отметил характерную особенность, что заключительной строкой, «деревянной в ритме и детской в её парадоксе... подводится итог бесплодной аргументации» («wooden in rhythm and childish in its paradox... sums up the sterile argument») сонетов 88 и 89. «За тебя, как против самого себя», — «For you as against yourself». Согласно его утверждениям, бесплодная и абсолютно беспомощная аргументация автора в тексте сонетов, выдаёт замешательство и чувство безысходности автора сонетов в момент их написания. По моему мнению, чувства и мысли повествующего барда можно легко прочитать по тону и характеру изложения, строк, написанных в состоянии крайнего психологического напряжения. Иронический тон, которых выделяет автора сонетов, в проявлении защитной реакции — это и есть создании реакции самоотрицания. Равно, как в искусственном «…стремлении разрушить здание своего собственного Эго».

Сонет 87 считается завершением последовательности сонетов, описывающих принципы доминирования в серии сонетов «Поэт Соперник», но на самом деле это прощание поэта с юношей, который вернулся к нему, но его «искусство слишком дорогое» для поэта. Да, уметь дружить, как и любить — это истинное искусство выражения своих чувств, с подобным аргументом барда, не поспоришь! На самом деле, автор сонетов начиная сонет 87, резюмирует предыдущие сонеты подтверждая де-факто, — «твоё искусство (лицемерия), слишком дорогое для обладанья мной». Автор сонета таким необычным образом, подкрепляет свою аргументацию, что лицемерие им любимого молодого человека «слишком дорогое», подтверждая свою приверженность беззаветному чувству привязанности, в отношении которого лицемерие, предательство и ложь — не приемлемы. К величайшему сожалению, подавляющая часть критиков и исследователей творчества Шекспира не смогла уловит эти нюансы, именно, то что заложил в эту строку наполненную горечью персонального жизненного опыта драматург и бард Шекспир. Ищущий и находящий, с помощью своего таланта в любой жизненной ситуации, всё новые, и новые грани драмы.

Тема прощания объединяет этот сонет; в той или иной степени с прощанием, которое упоминается в следующих девяти стихотворениях. Многолетняя дружба между поэтом и молодым человеком, и когда происходит полный разрыв отношений, только тогда поэт обнаруживает, что молодой человек был, всего лишь, словно «сон льстивый».

В первом четверостишии сонета поэт недвусмысленно прощается с молодым человеком. Не вызывает чувство удивления то, что тон скорее всего более, чем ровный. Хотя, на первый взгляд могло показаться, как мелодраматичный, возникает ощущение, будто бард, всего лишь констатирует факт, а затем объясняет его причину: «Прощай, твоё мастерство слишком дорогое для обладанья мной / И как, вдосталь ты свою оценку — знаешь». Часть критиков, вырвала фразу «thou art too dear» в первой строке подразумевая, что юноша слишком дорог и слишком любим. А юридическая терминология в первых четырех строках об этом, якобы подтверждает, насколько непрочным является право барда в обладании чувством привязанности к молодому человеку.

Второе и третье четверостишия, якобы объясняют прочие причины, по которым бард прощается с молодым человеком. Во втором четверостишии, он характерно возвращается к вопросу о собственной ценности и риторически спрашивает, почему он когда-либо думал, что заслужил привязанность юноши: «И за богатство это, где моя заслуга перед ним? / Причина этого прекрасного дара — в стремлении моём». Бард задает вопрос и тут же отвечает на него, таким образом аргументирует свой взгляд на отношения с адресатом сонета. Однако, в строках он признает, что ситуация разрыва отношений возлагает вину на обоих: «Себя отдал ты, свою собственную ценность, тогда не зная / И мне, кому даруя, иначе заблуждался ты, торопясь».  По моему мнению, критики не смогли уловить иронический тон барда, который продолжился в строках 11-12: «Итак, твой великолепный дар при недооценке возрастая / Возвратится домой опять, с лучшим принятым вердиктом». 

— Итак, о каком «великолепном даре» идёт речь? Конечно, это лицемерное предательство, что подтверждают строчки завершающие сонет!

Именно, заключительные строки 13-14 сонета 87, не оставляют сомнений о полном разрыве, где повествующий бард подводит черту относительно закончившихся отношений с молодым человеком. Выводы, завершающие сонет неутешительны, бард приходит к заключению, что их многолетняя и беззаветная дружба пришла к финальному завершению: «Так, ты приснился мне, словно сон льстивый длясь / Во сне король, но пробудившись — нет ничего». Автор сонета подталкивает читателя на мысль, что реальность, которую мы имеем чересчур иллюзорна своей кратковременностью. Таким образом, безутешный бард удручён и обескуражен предательством приведшим к разрыву отношений с адресатом сонета. Мы видим, как реальность, окружающая автора сонетов обнажает свою очевидную иллюзорность, которая своим существованием, лишний раз подчеркивает ее непрочную основу. Где беззаветная дружба, любовь и красота сущего будет уничтожена беспристрастным временем, чтобы снова возродиться, через некоторый промежуток времени. Не поэтому ли, эта тема пронизывает лейтмотивом многие произведения Шекспира, оставляя, лишь зыбкую надежду, у которой нет никакого шанса сбыться, по причине кратковременности человеческой жизни?!


Дискуссия критиков о влиянии окончаний на все строки сонета 87.

Хелен Вендлер (Helen Vendler) предполагала, что женские окончания, подобные их прерывистому использованию, как в сонете 126, проводя параллели между строками «нежеланию поэта отпустить молодого человека». Она отметила характерную особенность, что 12-ть из 14-и строк заканчиваются женскими рифмами. Движение между женским и мужским окончаниями, с акцентом на женском конце, вызывает у повествующего барда страстное желание, чтобы молодой человек остался. Аткинс (Atkins) придерживается мнения, что монотонность женских окончаний строк создает мрачный тон утраты. Строки 2 и 4 — единственные строки без женских окончаний, и они «…заканчиваются, как у пирровых стоп, дают примерно тот же элегический эффект».
Помимо частых женских окончаний, метр довольно регулярен, но есть несколько случаев, в которых, вместо ритма слов, определяющих метр, метр определяет ритм слов. Это происходит особенно в отрезках односложных функциональных слов (таких как предлоги, союзы и особенно местоимения). Слова в начале строки 5 могут быть подчеркнуты почти в любой комбинации, но всё же несут некий смысл. Но, если сделать ударение в соответствии с обычным метром, то чтение «Но как же мне удержать тебя, как не дарованием твоим», что очередной раз подчеркивает риторику, которая характерна, только Шекспиру. Подобный эффект можно услышать в строке 9 «отдал ты, свою собственную ценность», и вероятнее всего, в строке 13 «так, ты приснился мне», подчеркивая факт очевидного, с ссылкой на то, что уже прошло. В данном случает используя, в качестве метафоры, прошлое время.                Критики, как правило сходятся на том, что Шекспир использовал юридическую и коммерческую терминологию, создавая образы, в качестве метафоры межличностных отношений между повествующим бардом и молодым человеком. Хелен Вендлер и Стивен Бут придерживаются того же мнения, что юридические термины сонета описывают отношения между говорящим и молодым человеком, как неких контракт, теперь недействительный из-за осознания чересчур высокой ценности чувств. Отношения между бардом и молодым человеком согласно замыслу автора сонета нашли своё выражение языком юридической финансовой сделки, где нашли применение такие слова, как «обладание», «цена», «хартия», «облигации», «богатство», и «патент» — также «дорогой» и «стоящий». Критик Бут, в дополнение к вышесказанному, сделал предположение, что формулировки подобного характера использовались автором сонета не случайно, а прямом юридическом и финансовом смысле слова. По моему мнению, эта версия также заслуживает внимания по причине возможных займов в долг или передачи денег при заключении сделок. Однако, мне вполне понятна ироническая манера шекспировского языка и почерка написания сонета. Поэтому, в данном случае очевидной является версия, где автор использовал финансовые и юридические образы, умышленно в качестве метафоры с достаточной степенью иронии. Эта причина, чисто психологического характера с целью самозащиты от удара по уязвлённому Эго, вследствие разрыва межличностных отношение с молодым человеком. В подтверждение этой версии в строке 3: «Хартия твоих достоинств даёт тебе освобождение, покой». Автор сонета 87, как-бы отделяет себя от стрессовой ситуации, где он неожиданно теряет близкого ему человека. 

Майкл Эндрюс (Michael Andrews) отметил метафорически смысловое использование юридических и финансовых образов и терминов. Такой же позиции придерживались, как Вендлер (Vendler), так и Бут (Booth). Однако далее Майкл Эндрюс предположил, что под юридическими и финансовыми образами, наряду с «холодно-ироническим» тоном, маскировались истинные чувства повествующего барда, которые полностью раскрываются в заключительном двустишии: «Так, ты приснился мне, словно сон льстивый длясь / Во сне король, но пробудившись — нет ничего». Что повествующий бард находит подтверждение своим догадкам. В которых, молодой человек не в состоянии осознать, отдать себе отчёт уже свершившегося разрыва их отношений. Но, это точка зрения, лишь самого повествующего барда, и более того.               
В данной интерпретации юридические и финансовые образы трёх четверостиший применялись при написании автором скорее всего, как «реакция самозащиты с утончённым чувством иронии», — резюмировал критик Майкл Эндрюс.

Мюррей Кригер (Murray Krieger) предложил иной, диаметрально противоположный взгляд на контрактную теорию, рассматриваемую в Сонете 87. В своем анализе он фокусирует своё внимание на использовании слова «дорогой» в первой строке. Он отмечает, что первоначальная дедукция читателем слова «дорогой» подразумевает идею привязанности. Но этому первоначальному впечатлению слова от читателя сразу же противостоит слово «оценка», которое, по существу, раскрывает перед молодым человеком реальность низменного положения говорящего. Кригер далее отмечает, что юридические и финансовые термины в значительной степени отражают горечь чувств барда, автора сонета по отношению к его положению: «когда мир истиной любви низведен до скудного мира нравов где, вера в дружбу и любовь низведена, до мира банальных сплетен». Как увидел автор сонета тему разрыва отношений с молодым человеком, адресатом сонета 87.
Хотя, Вендлер (Vendler) и Бут (Booth) понимали, что юридические образы сходным образом, они различаются в своём понимании двустишия. Вендлер предполагает, что двустишие имеет дефектное ключевое слово. Вендлер определяет слово «дар» «gift», как ключевое слово сонета а его варианты «дает» «gift» и «отдает» «gives», «даруя» «gav'st». Слово «дар» — являясь ключевым словом, одновременно присутствует во всех вариациях трёх катрен в строках 3, 7, 9, 10 и 11.
По её мнению, — это ключевое слово «gift», является «дефектным», потому что оно отсутствует в завершающих двух строчках. Его отсутствие в конечных строках, служит отражением обесценивавшейся многолетней дружбы, в качестве «дара», молодого человека, адресата сонета.


Версии критиков Шекспира о сексуального контексте сонета 87.

Бут (Booth) предложил версию, что двустишие имеет сексуальный подтекст. Во фразе: «Я видел тебя во сне», — Бут предположил, что «имел» означает «обладал сексуально» или «обнимал» в сексуальной близости. Сексуальные сны были общей темой Ренессанса, и Бут выдвинул предположение, что Шекспир подыграл на использовании этой темы. Приводя, как примеры он цитирует: «Королеву фей» Спенсера 1.1.47-49, «Сон» Джонсона, «Виноградную лозу» Херрика, «Отелло» 3.3.416-432 и «Предположения» Гаскойна 1.2.133, как современные произведения, содержащие тему сексуальных снов. Бут, также предположил определение, что «материя» в заключительной строке содержит сексуальный контекст, как дополнение к значению «реальная субстанция». Где он приводит примеры использования материи в ее сексуальном смысле в «Гамлете» 3.2.111: «деревенская материя», и «Юлии Цезаре» 1.1.23: «женская материя».
Ричард Страйер (Richard Strier) дополнительно отметил сложность слова «льстить», «сон льстивый» не только в сонете 87, но и в других сонетах Шекспира. Хотя это словосочетание использовалось автором сонета «в контексте чистого самообмана, как негативного аспекта», а также «в контексте противопоставления подлинной душевной красоте», оно используется в этом сонете, как «пробуждение радости, которая кратка и обманчива, но сильна, пока она длится». Фраза «как сон льстивый» камертоном создает резонанс с взглядом Петрарки на то, что земные радости привязанности чересчур кратковременно.

 Сонет 87 открывается обращением к конкретной персоне: «Прощай, твоё мастерство…», после прочтения которого создаётся ощущение, что это прощальное стихотворение, что недвусмысленно напоминает читателю о романтической теме отношений двух мужчин. Поэтому, по мнению большей части критиков отношения между автором сонета, бардом и адресатом были оценены по принятым на западе стандартам XXI века, превратив их в двух гомосексуалистов. Повествующий бард в тексте сонета не исключал разрыв отношений с «молодым человеком», по причине разницы в возрасте и других достоинств, что наводит на мысль, по мнению некоторых критиков о «нарциссической ране». Самоотрицание себя является очевидным доказательством «уязвлённого Эго» автора сонетов, как следствие разрыва дружеских отношений между бардом и «молодым человеком» адресатом.
Сонет 87 Уильяма Шекспира переполнен романтическим языком по отношению к «молодому человеку» адресату сонета, в такой строке, как «Так, ты приснился мне, как сон льстивый». Критик Пекиней (Pequigney) используя свою версию, замешанную на его воображении, утверждал, что согласно нетрадиционной интерпретации в иносказании о том, что Шекспир только признается, что ему понравилось знакомство с молодым человеком. Но с оговоркой на то, что использование романтического языка маскирует идею о том, что это признаки платонической любви между двумя мужчинами. Однако, строки 9-10: «Себя отдал ты…» и «И мне, кому даруя» напрочь опровергают какую-либо маскировку сексуальных отношений между ними.
Критики сходятся на мнении, что в сонетах, обращенных к молодому человеку, таких, как сонет 87, отсутствует явно выраженная сексуальная образность, которая особенно заметна в сонетах, обращенных к «тёмной леди». Эта почти неуловимая особенность, как утверждал Пекиней (Pequigney), являлась очередным весомым доказательством в пользу того, что дословно цитирую его мнение: «...в текстах, которые Шекспир сочинил для прекрасной молодёжи, нет ничего сексуального».
А. Л. Роуз (A. L. Rowse), другой критик Шекспира, также отвергал «...наличие гомо эротического внушения» в сонете 87, утверждая, что язык и нравы того времени просто непросто были, так далеки от того, что мы имеем сегодня.
Резюмируя, вышеизложенные версии критиков можно сделать следующие выводы по поводу, сравнительной характеристики межличностных отношений двух мужчин шекспировской эпохи. Что, те межличностные отношения двух мужчин, сильно отличались от аналогичной ситуации в контексте понимания современного мира. Как ни странно, но подобные общения двух мужчин несколько сот лет назад, как в тексте сонета 87, были, всего лишь дружескими с оттенком платонического чувства любви. Без какого-либо намёка на гомосексуальный оттенок, где отчётливо видна судьба двух мужчин, которые были сиротами с детства, которые провели период взросления и возмужания в доме одного опекуна, — Уильяма Сесила.



________________
© Свами Ранинанда
© Swami Runinanda
______________



My love is strengthen’d, though more weak in seeming;
I love not less, though less the show appear:
That love is merchandiz’d whose rich esteeming
The owner’s tongue doth publish every where.
Our love was new, and then but in the spring,
When I was wont to greet it with my lays;
As Philomel in summer’s front doth sing,
And stops her pipe in growth of riper days:
Not that the summer is less pleasant now
Than when her mournful hymns did hush the night,
But that wild music burthens every bough,
And sweets grown common lose their dear delight.
Therefore, like her, I sometime hold my tongue,
Because I would not dull you with my song.



—  William Shakespeare Sonnet 102
_____________________________

2021 © Литературный перевод Свами Ранинанда, Уильям Шекспир Сонет 102

*                *                *

Моя любовь сильнее, хоть выглядит — куда слабей;
Люблю не менее Я, хоть меньше может с виду показаться:
Когда любовь — есть почитаемый товар, тогда богатый
Владелец языка везде о ней растрезвонит — где попадя.
Любовь наша, тогда была нова, позднее осталась — по весне,
Когда имел Я обыкновение, её воспевать песнями своими;
Как Филомела, песнь, распевающая в начале лета средь жнивьев,
И останавливала свою волынку, с ростом зрелых дней успев:
Не то, чтоб менее приятным ставшее лето с ними,
Чем её гимны заунывные, замолкли в ночи уже,
Но будто дикая музыка, отягощающая ветвь каждую древам,
И сладости растущие, теряют своё милое наслажденье позже.
Поэтому, как и она, Я иногда язык свой удерживаю за зубами,               
Всё потому, что не желаю Я своей песней слух утомлять Вам.


*                *                *
Copyright © 2021 Komarov A. S. All rights reserved
Swami Runinanda Jerusalem 06.04.2021
________________________________
 



  Сонет 102 — это один из 154-х сонетов, самым красочным сонетом, написанным английским драматургом и поэтом Уильямом Шекспиром. Сонет 102, один из прекрасных юношеских сонетов, в котором Шекспир пишет о юноше, молодом человеке к которому бард испытывает платонические чувства обожания и привязанности. Сонет 102, относится к последовательности, связанных между собой сонетов, от 100-го до 103-го, в которых бард с помощью ярких литературных приёмов повествует о своих взаимоотношениях со своей Музой. Как не странно, но его музой на время написания был молодой человек, адресат сонетов. Точная дата написания сонетов до сих пор неизвестна, и среди ученых продолжается споры о том, когда они были написаны. Пол Хэммонд (Paul Hammond) в отличие от других исследователей выдвинул предположение, что сонеты 61-103 были написаны в начале 1590-х годов, и значительно позднее редактировались с некоторыми добавлениями, примерно в начале 1600-х годов, ровно через десятилетие. Независимо от даты написания, сонеты были опубликованы значительно позже, вместе с остальными сонетами Кварто 1609 года. На сегодняшний день это предположение, является общепринятым, и наиболее достоверным.

В сонете 102, бард в ходе повествования в стихотворной форме объясняет причину, почему он перестал осыпать свою музу изысканными похвалами в порыве обожания. При анализе сонетов Шекспира, критик Дэвид Уэст (David West) предположил, что последовательность сонетов 100-103 и описанное молчание, являются неким ответом барда на предательство молодого человека принципам многолетней дружбы, что можно увидеть в серии сонетов «Поэт Соперник» «Rival Poet» (78-86). Где описывается, как молодой человек, адресат спровоцировал разрыв отношений между ним и бардом. Автор сонетов обескуражен предательством. Поэтому в серии сонетов «Поэт Соперник» «Rival Poet» (78-86), поэт выдвигает обвинения, в адрес молодого человека в том, что он лжет и является инициатором разрыва их многолетней дружбы. Согласно версии Дэвида Уэста в сонете 102, страсти разрыва отношений настолько накалились, что достигли кульминации в сонетах 100-103, где бард выражает своё сожаление по поводу того, что произошло. Хотя, до сих пор нет единого мнения по какому именно поводу возникли недомолвки. Но вакуум, возникший в отношениях между повествующим бардом и его адресатом, по всей видимости, являлись очередной попыткой исправить их отношения. Где бард с полной уверенностью высказывался о том, что всё ещё любит, так же сильно, как и прежде.
 
По этому поводу, критик Кэтрин Дункан-Джонс (Katherine Duncan-Jones) дала следующее заключение: «Все ещё утверждая, что он замолчал, поэт заверяет, что он любит его также сильно, хотя и подмечает, что не меньше, чем ранее, опасаясь утомительного повторения сказанного раньше».
 С позиций подобных отношений в 20-21-м веке некоторые исследователи творчества Шекспира выдвинули, версию о многолетней гомосексуальной связи барда с молодым человеком, адресатом сонетов. Этой версии придерживались длительное время, и она оставалась, как основная, согревая душу и сердце приверженцам нетрадиционных сексуальных отношений. Но было ли, всё просто в елизаветинскую эпоху?!


Структура построения сонета 102.

Сонет 102 — это английский или шекспировский сонет. Чисто английский сонет состоит из трёх четверостиший, за которыми следует заключительное рифмованное двустишие. Он следует типичной, свойственной шекспировскому сонету рифмованной форме по схеме ABAB CDCD EFEF GG и составлен в ямбическом пентаметре, типе поэтического метра, основанного на пяти парах метрически чередующихся слабых и сильных силлабических позиций. Например, строка 8, своим построением иллюстрирует правильный пятистопный ямб:

# / # / # / # / # /

«И останавливает свою волынку, с ростом зрелых дней успев» (102, 8).

1-я и 3-я строки имеют заключительный экстраметрический слог или женское окончание:

# / # / # / # / # / (#)

«Моя любовь сильнее, хоть выглядит — куда слабей» (102, 1).

/ = ictus, метрически сильная слоговая позиция. # = нониктус. (#) = экстраметрический слог.


Семантический анализ сонета 102.

 С первой строки сонета 102 повествующий бард, продолжает тему, предыдущих сонетов 100-101. А именно, в тщетной попытке оправдать свои недомолвки и молчание в отношении адресата. Бард аргументирует свою немногословность тем, что она является характерным признаком того, что он, как истинно любящий, не распространяется о своих чувствах повсюду, поэтому хранит их в себе. 
Повествующий бард понимает, что и так, слишком много раскрыл о своём чувстве, из-за этого стал объектом для насмешек в кругу окружения. Поэтому, считает разумным решением не показывать свои чувства на людях, таким образом подчёркивая их ценность для него.

«Моя любовь сильнее, хоть выглядит — куда слабей;
Люблю не менее Я, хоть меньше может с виду показаться» (102, 1-2).

Строки 1-2, ассоциативно воспринимаются, как очередная попытка сохранения отношения с молодым человеком. Чередующие повторения слов «love», «less» и игра словами в сравнительных выражениях «though more» и «though less» указывают на применение литературного приёма аллитерация, для придания выразительной запоминаемости. Но эти строки лишь прелюдия к следующим строкам 3-4, которые являются ключевой парадигмой не только для сонета 102, но и для других сонетов из этой последовательности.

Краткая справка.

Парадигма в риторике — поучительный пример, взятый из истории или мифологии и приведённый с целью сравнения; парабола, крылатая фраза или басня. К общепринятым парадигмам относятся образцовый метод принятия решений, модели мира или его частей (отраслей, областей знаний, сфер жизни и деятельности), принимаемых большим количеством людей.

Однако, эта шекспировская парадигма, практически всеми переводчиками сонета 102, была проигнорирована, а если быть точнее не замечена, в ввиду некачественно выполненного перевода.

«Когда любовь — есть почитаемый товар, тогда богатый
Владелец языка везде о ней растрезвонит — где попадя» (102, 3-4).

Общее понимание авторского замысла строк 2-4, кроется в неразрывном соединении во едино двух строк, с помощью литературного приёма цезуры.
 
— Но, как это выполнено изящно и утончённо, чисто по-шекспировски!

 Английское слово «publish», которое с позиции 16-го века, переводилось в форме инфинитива, как «обнародовать» или «разболтать», но с позиции 21-го века можно воспринять, как «опубликовать». Однако, кто о своём сокровенном чувстве любви, вообще публикует?! Поэтому, для придания поэтической выразительности строке, слово «publish», мной соответственно переведено, как «растрезвонит».

«Любовь наша, тогда была нова, позднее осталась — по весне,
Когда имел Я обыкновение, её воспевать песнями своими» (102, 5-6).

В строке 5, повествующий бард уходит воспоминаниями в прошлое время: «Любовь наша, тогда была нова, позднее осталась — по весне». То есть во время её зарождения, примерно конец зимы, начало весны. Но далее в строке 6, с помощью литературного приёма аллюзия, проводит сопоставление себя с соловьем: «когда имел Я обыкновение, её воспевать». Местоимение «её», читателю указывает на их любовь, а именно барда и молодого человека.

Далее в строках 7-8, бард развивает и расширяет, ранее начатую аллюзию в подробностях:

«Как Филомела, песнь, распевающая в начале лета средь жнивьев,
И останавливала свою волынку, с ростом зрелых дней успев»

Какое отношение имеет молодая женщина Филомела, к соловью? Шекспир, используя аллюзию, переадресовывает читателя к древнегреческой мифологии, но это не случайно.

Краткая справка.

Филомела (др.-греч. philomela) — персонаж древнегреческой мифологии, дочь царя Афин Пандиона и Зевксиппы, сестра Прокны (Прогны), Эрехтея и Бута. Ласточку Пандиониду упоминают уже Гесиод и Сапфо. Согласно, Геродота в его произведении античности «Метаморфозы», Филомела — превращена Зевсом Громовержцем в соловья, в Прокла — в ласточку, а Терея — в удода.
Когда-то, очень давно Филомела жила в Давлиде. Филомела — дочь афинского царя Пандиона и сестра Прокны, супруги фракийского царя Терея. Согласно, древнегреческой мифологии Пандион отдал Прокну в жены Терею за то, что он помог разгромить врагов, осадивших Афины. Во Фракии Прокна родила ему сына Итиса, и супруги жили счастливо до пятой годовщины свадьбы, когда Прокна изъявила желание повидаться с любимой сестрой. Терей с готовностью снарядил корабль и отправился в Афины за Филомелой, не подозревая, что эта поездка для всех окажется роковой.
Как только, Терей вступил во дворец Пандиона и увидел Филомелу, которая за это время выросла и стала невиданной красавицей, он загорелся любовью к ней. Доставив Филомелу во Фракию, Терей отвел ее не в свой дворец, где их дожидалась Прокна, а в дремучий лес и попытался овладеть ею силой, но Филомела сумела защитить себя. Тогда Терей запер ее в лесной хижине, надеясь сломить ее упрямство. Но когда вскоре он снова пришел к Филомеле, она сказала ему в глаза, что не станет молчать о его позорном поступке и разоблачит его перед всем народом. В страхе и гневе Терей отрезал Филомеле язык. Но как известно, за новым преступлением невозможно утаить старое: Филомела нашла в хижине ткацкий станок, выткала на покрывале послание сестре неким очень замысловатым образом, который в мифах подробно не описывается, и переслала подарок сестре. Прокна по получению подарка узнала о случившемся и освободила из заточения Филомелу. Затем тайком привела во дворец и вместе с ней задумала страшную месть своему мужу Терею. Она убила их общего сына мальчика Итиса, которого очень любил Терей, тайком от Терея зажарила, а затем его мясом накормила мужа. А после того, как Терей наелся досыта, Прокна открыла ему страшную тайну, чьим мясом он был накормлен.
По другой версии мифа, Филомела, дочь царя Афин, была у своей сестры, Прокны, жены царя Фокиды, Терея. Терей подверг Филомелу насилию, и, чтобы скрыть своё преступление, вырвал у неё язык. Филомела рассказала об этом сестре вышивкой на ткани. Разъярённая Прокна убила своего сына от Терея, Итиса и накормила мужа его мясом. Зевс превратил Филомелу в ласточку, Прокну — в соловья, а Терея — в удода. Более поздние источники (Овидий, Гигин и Аполлодор) утверждают, что в соловья была превращена Филомела, а в ласточку — Прокна.

Для более подробного ознакомления с античным источником мифологией древней Греции, предоставляю читателю ссылку на Овидия «Метаморфозы», Книга VI, Прокна и Филомела (412—674).

«Метаморфозы» (лат. Metamorphoses, букв. «превращения») — поэма древнеримского поэта Публия Овидия Назона в пятнадцати книгах, в которой повествуется о различных метаморфозах, то есть превращениях: людей в животные, растения, созвездия и камни, и т. п.
В книгу входят сюжеты о превращениях из греческой и римской мифологии, фольклора и исторических легенд; они излагаются в «исторической» последовательности: от времен сотворения мира (которое само по себе рассматривается, как метаморфоз) до времен Юлия Цезаря (сюжет о превращении его в звезду). Всего таких сюжетов насчитывают около 250.

В честь Филомелы назван астероид (196) Филомела, открытый в 1879 году.
Миф о Филомеле и Прокне (Прогне) послужил источником многих литературных произведений Нового времени. В драматической форме он представлен трагедией И. А. Крылова «Филомела» 1783 г. Также его сюжет лёг в основу басни Лафонтена, переведённой на русский язык К. Н. Батюшковым — «Филомела и Прогна. (Из Лафонтена)» (написана в 1811 году и тогда же опубликована в «Вестнике Европы»); в примечании к басне кратко пересказывается сюжет мифа. В европейской поэзии Нового времени от Сидни и Шекспира, и до Элиота, Филомела означает соловья, либо в прямом значении, либо как символ творческого начала, воплощение истинного поэта. Например, в элегии Батюшкова «Последняя весна» (1815), в элегии В. А. Жуковского «Вечер» (1806):

«В траве коростеля я слышу дикий крик,
В лесу стенанье филомелы…»

и в стихотворении И. А. Бродского «Подсвечник» (1968):
«…И где-то щебетала Филомела».


  Но возвратимся к семантическому анализу сонета 102. Бард с помощью метафоры сравнивает своё воспевание любви с Филомелой, позднее превращенной в соловья. Что неким образом, а именно сюжетом из греческой мифологией даёт читателю ссылку на комедию, пьесу «Сон в летнюю ночь», где также происходят чудесные превращения. Бард сопоставляет себя с соловьем, но даёт себе сравнительную характеристику с Филомелой: «как Филомела, песнь, распевающая в начале лета средь жнивьев». Что позднее, станет основной причиной нескончаемых версий и споров критиков творчества Шекспира.

Бард в строке 8, продолжая аллюзию устанавливает временной промежуток, когда соловей в лице Филомелы прекращает своё пение: «И останавливала свою волынку, с ростом зрелых дней успев».

— Но причём здесь волынка, когда Филомела, вовсе не шотландец?

  Когда мы видим применение автором сонета 102 фразеологизма, изобретению которого, точно мы не обязаны самому Шекспиру. Однако автор сонета во фразу «останавливала свою волынку» вложил ассоциативный подстрочник «останавливала своё надоедливое пение»

Краткая справка.

«Тянуть волынку», «Волынку тянуть (завести)» — фразеологизм, крылатая фраза. Иногда можно услышать, как людям, невнятно говорящим или что-то мямлящим, говорят: «Ну, сколько можно волынку тянуть — давай говори быстрее!» Наверняка, большинство людей знает, что такое волынка, когда сразу на ум приходят шотландцы в своих цветастых клетчатых юбках. Но если кто не в курсе то, — это такой духовой музыкальный инструмент, который состоит из воздушного резервуара, сделанного из кожи козы или теленка, с вставленными в него трубками. Звук, который может издавать волынка, очень специфический — монотонный, заунывный и тягучий. Отсюда становится ясно, почему в русском языке, этот инструмент ассоциируется с медлительностью и ленью. Существует, даже глагол — «волынить». Именно, из-за этих звуков волынка стала олицетворением медлительности, надоедливости; создалось даже слово «волынить», которое значит: отлынивать дела, работать кое-как. Слова «волынить и «отлынивать объединяет одна корневая основа, происходящая от имени существительного, — «волынка».

 Возвращаясь к содержанию сонета 102, хочу отметить, что аллюзия на Филомелу занимает большую часть сонета строки 5-12, что обусловит окончательную мотивацию барда в последней строке 14.

«Не то, чтоб менее приятным ставшее лето с ними,
Чем её гимны заунывные, замолкли в ночи уже» (102, 9-10).

Все строки сонета детерминировано связаны не только сюжетом, но и литературными приёмами. Поэтому, строка 9, продолжает предыдущую по смыслу «Не то, чтоб менее приятным ставшее лето с ними», где «с ними» бард имеет ввиду «возрастание или рост зрелых дней».
Строка 10, возвращает читателя к Филомеле, где бард сравнивает её надоевшее, а порой назойливое пение с заунывными гимнами, при этом сравнивает жаркие и душные дни лета с заунывными гимнами Филомелы, которые «замолкли в ночи уже». Однако в строке 11, сравнительная метафора воспевания Филомелы в образе соловья, углубляется «будто дикая музыка».

«Но будто дикая музыка, отягощающая ветвь каждую древам,
И сладости растущие, теряют своё милое наслажденье позже» (102, 11-12).

При этом переходит к следующей метафоре, создав переплетение метафор: «будто дикая музыка, отягощающая ветвь каждую древам». Но ввиду того, что время приближается к концу лета то «дикая музыка» Филомелы сравнивается своим отягощающим действием, с созревающими и набирающими сладость плодами на каждой ветви плодовых деревьев, «и сладости растущие, теряют своё милое наслажденье позже». Бард приходит к неутешительному выводу, что свежесть летних дней с пеним Филомелы в облике соловья, также «сладости растущие, теряют своё милое наслажденье позже», буквально всё прекрасное по истечению времени теряет «своё милое наслажденье».

«Поэтому, как и она, Я иногда язык свой удерживаю за зубами,               
Всё потому, что не желаю Я своей песней слух утомлять Вам» (102, 13-14).

Бард переходит к повествованию от первого лица в строке 13: «Поэтому, как и она, Я иногда язык свой удерживаю за зубами». Но согласно мифу, язык Филомелы был отсечён Тереем, а когда её наказал Зевс громовержец, превратив в соловья. Мы знаем, что у пернатых не растут зубы. Именно, в соловья самца, так как только соловьи самцы поют весной и в начале лета свои песни или трели, зазывая таким образом самок для спаривания. Но фразеологизм «удерживать язык за зубами» по ряду причин заслуживает внимания.

Краткая справка.

«Держать язык за зубами» — фразеологизм, крылатая фраза, с ссылкой на сонет 102 Уильяма Шекспира, строка 13: «Поэтому, как и она, Я иногда язык свой удерживаю за зубами / Therefore, like her, I sometime hold my tongue» (лит. перевод Свами Ранинанда).
Анекдотичная версия происхождения фразеологизма «Держать язык за зубами».
Согласно, докторских и кандидатских диссертаций столпов науки (не буду перечислять всех, так как их слишком много), которые и по ныне составляют справочники по истории этимологии русской фразеологии была предложена следующая версия происхождения фразеологизма «Держать язык за зубами».
Ряд исследователей русской фразеологии, исходя из неверного (как мы видели на примерах инославянских параллелей) тезиса, что это «собственно русское выражение», считают его результатом сокращения пословицы: «Ешь пирог с грибами, а язык держи за зубами» (Абрамец 1967, Шанский и др. 1981: 64, Панина 1993: 130).
Такая интерпретация восходит к популярному историческому анекдоту конца XVIII–XIX вв., охотно пересказываемому этнографами и фольклористами.
Пословица, якобы имела свою историю от некого, не подтверждённого историческими документами случая, когда любимец и баловень императрицы Елизаветы Петровны стремянной Гаврила Извольский в день своих именин получил от нее пирог, начиненный рублевыми монетами. На вопрос императрицы: «По вкусу ли пирог с груздями?», — Гаврила ответил: «Как не любить царского пирога с грибами…». Но Гаврила вскоре проболтался кому-то, и его за это пытали в Преображенском приказе. Помилованный потом императрицей, Гаврила Извольский сказал: «Ешь пирог с грибами, а язык держи за зубами» (Максимов 1955: 342—343, Шанский и др. 1981: 64—65).

Итак, возвратимся к строке 14, где повествующий бард подводит черту вышенаписанному. Он дает объяснение своему молчанию и недомолвкам «Because I would not dull you with my song / Всё потому, что не желаю Я своей песней слух утомлять Вам». Таким образом, его объяснение базируется на нежелании барда быть назойливым в заунывном воспевании чувства любви, в виду того, что рано или поздно всё приедается и надоедает.


Литературные приёмы используемые в сонете 102.

Шекспир при написании сонета использует чреду ярких литературных приёмов в тексте сонета 102. Применение литературных приёмов не исключает возможности, и не ограничивает их комбинациями. Литературная выразительность и образность сонета начинается именно тогда, когда бард метафорически сопоставляет себя в сравнительной метафоре с образом соловья, воспевающего свои трели весной, наполненные чувством любви. Однако, несколько позднее трели соловья несколько заглушаются, и становятся менее выразительными, когда к ним присоединяются трели других ранних птиц. Эта характерная особенность, непосредственно связана в более широком контексте с ключевой метафорой, которая согласно замыслу автора, переходит в последующие литературные приёмы.
Литературный приём аллитерацию: можно проследить через повторение слов, начинающихся с одного и того же согласного звука. Например, слова «любовь», «меньше» и «менее» снова во второй строке, а также «Когда имел Я обыкновение, её воспевать» в начале строки 6.

Литературный приём аллюзию можно проследить через ключевые ссылки барда на предыдущие сонеты через взаимосвязи с содержанием сонетов последовательности «Прекрасная молодёжь», и ссылкой, которая встречается в строке 7. Эта ключевая ссылка на известную героиню греческой мифологии — Филомелу.

Краткая справка.

Аллюзия (итал. allusio «намёк») — стилистическая фигура, содержащая указание, аналогию или намёк на некий литературный, исторический, мифологический или политический факт, закреплённый в текстовой культуре или в разговорной речи. Материалом при формулировке аналогии на намёк, образующего аллюзию, часто служит общеизвестное историческое высказывание, какая-либо крылатая фраза или цитата из классической поэзии.
Аллюзией в литературоведении называют отсылку, намек на общеизвестный факт, сюжет или фразу. С помощью аллюзий авторы наполняют свои произведения новыми смыслами, переосмысляют мифологию, историю, литературу и философию или вступают в полемику с прошлым. Слово «аллюзия» происходит от латинского allusidere, которое можно перевести, как «намекать». 
Французский писатель Шарль Нодье предложил, такое определение: «Намёк, или аллюзия, есть умение к месту привести цитату, придав ей смысл, какого она первоначально не имела». Переосмысленная цитата или крылатая фраза может быть использована для названия книги. Например: роман «Унесённые ветром» Маргарет Митчелл, где «Gone with the Wind» — слова из стихотворения Эрнеста Доусона «Non Sum Qualis eram Bonae Sub Regno Cynarae» («Я не тот, кем бывал во дни доброй Цинары»).
Зачастую материал для аллюзий дают сюжеты и герои мифов, а иногда библейские сюжеты. В отличие от реминисценции, аллюзия чаще используется в качестве риторической фигуры, требующей однозначного понимания и прочтения. Пример использования аллюзии в названии кинофильма, — «Облачный атлас», сценарий на основе одноимённого романа Дэвида Митчелла.
Нередко возникают сложности с употреблением термина «аллюзия», а именно с выбором управления. С одной стороны, определение аллюзии в качестве намёка подсказывает читателю дирекцию к мифическому.
Предложенное в Википедии на русском слово «шутить», в качестве определения аллюзии, как литературного приёма неверно. Так как, слово «шутить» на латыни «ut iocus», а на итальянском «scherzare».
Например, по поводу применения Уильямом Шекспиром литературного приёма аллюзии в сонете 102, когда автор сонета даёт ссылку на мифическую героиню Филомелу из «Метаморфоз» Овидия. Было бы крайней степенью невежественного кощунства назвать эту ссылку «шуткой». Так как Филомела, согласно сюжету мифа была изнасилована Тереем, мужем её старшей сестры Проклы. А для того, чтобы Филомела не сказала о случившемся своей сестре, Терей отрезал ей язык.


Парафраза фабулы сонета 102, в видении критика Гвинна Блейкмора Эванса.

Гвинн Блейкмор Эванс предположил, что в сонете 102 бард в ходе повествования поясняет читателю, хотя он писал стихи в честь воспевания молодого человека, адресата сонета, независимо от этого, его чувства по-прежнему сильны, как никогда. Гвинн Блейкмор Эванс придерживался версии, что бард таким необычным образом, выполнял ритуал поклонения своей Музе.   
Гвинн Блейкмор Эванс (Gwynne Blakemore Evans) также допустил, что это была очередная попытка барда извиниться за своё молчание и недомолвки. Поэт продолжает в повествовании объяснять, что его молчание — это всего лишь, нежелание обесценить значимость своей похвалы, таким образом выхолащивая её значение, превратив её в ничего не значащую — банальность. Критик Гвинн Блейкмор Эванс предложил следующую парафразу сонета 102, дав интерпретацию в прозе:

«Моя любовь сильнее, чем когда-либо, хотя может показаться, что моя любовь уменьшилась. Я не люблю меньше, хотя и не так сильно это показываю. Любовь становится товаром, когда о ней слишком много и много говорят. Я очень часто пел свои дифирамбы, когда наша любовь была новой, как соловей, который поет летом и останавливается в конце лета. Дело не в том, что лето менее приятным для соловья, просто в воздухе наполняются песни других птиц, а когда дела становятся обычным явлением, они становятся менее родными. По этой причине я, как соловей, перестаю воспевать. Я не хочу, чтобы мои песни приелись вам».


Критики о предполагаемых адресатах сонета 102.

Сонет 102 является частью последовательности «Прекрасная молодёжь», и он также связан с окружающими сонетами (100, 101 и 103) в детализации молчания, возникшего между поэтом и его музой. Дэвид Уэст (David West) выдвинул предположение, что эта последовательность сонетов могла быть ответом на конкурирующую последовательность поэта его соперника, конкурента. В серии сонете «Поэт Соперник» упоминается соперник либо за любовь прекрасной молодежи, либо за то, что они обращаются к другим писателям, которые могут быть «более достойным пером» (Сонет 79). Существует довольно длинный список людей, которые, по мнению ученых, являются вероятными кандидатами на титул прекрасного юноши, о котором говорится в Сонетах: Уильям Герберт, граф Пембрук (William Herbert, Earl of Pembroke); Филип Герберт, граф Монтгомери (Philip Herbert, Earl of Montgomery); и Генри Райотесли, третий граф Саутгемптон (Henry Wriothesley, Third Earl of Southampton) — это самые распространенные кандидаты. Согласно, предыдущих моих переводов сонетов Шекспира, на основании документированных фактов, я пришел к заключению, что адресатом «молодым человекам», которому Уильям Шекспир посвятил серию сонетов «Прекрасная молодёжь» по всей вероятности, являлся Генри Райотесли, третий граф Саутгемптон (Henry Wriothesley, Third Earl of Southampton).


Предполагаемые кандидаты на роль поэта-соперника Шекспира.

Исследователей волновал вопрос о конкретной исторической личности, под которой Шекспир подразумевался поэта-соперника из серии сонетов «Поэт Соперник» («Rival Poet»). Предположений было много, но более вероятными кандидатурами могли быть Джордж Чапмен (George Chapman) и Кристофер Марло (Christopher Marlowe). Исследователи творчества Шекспира сошлись на мнении и считали их двоих, наиболее вероятными соперниками, из-за их публичности, схожей профессии с самим Шекспиром в течение предполагаемого времени. Были предположения, что поэт-соперник — это некий обобщённый литературный образ, но впоследствии эта версия была отвергнута, как не нашедшая подтверждения.

Согласно моей версии, в качестве поэта соперника наиболее подходящая кандидатура Кристофера Марло (Christopher Marlowe). Сама история соперничества бардов драматургов с большей вероятностью могла взять начало в самом известном литературном салоне Мэри Сидни графини Пембрук в Лондоне. Хочу отметить, что Мэри Герберт, графиня Пембрук (урожденная Сидни; 27 октября 1561 — 25 сентября 1621), была одной из первых англичанок, получивших широкую известность благодаря своей поэзии и литературному покровительству.

В подтверждение версии о соавторстве Кристофера Марло при написании совместно с Шекспиром сонета 151, мной было написано ранее. Где в переводе и семантическом анализе этого сонета полностью опроверг мнение критиков о подчеркнуто «похабном» содержании сонета 151. Изучение лексической семантики сонета 151 подтолкнуло меня на мысль о соавторстве Кристофера Марло в написании этого сонета. Именно, Кристоферу Марло была свойственна подобная манера написания, во всех подробностях интимного характера, как в сюжете сонета 151. Согласно, утверждений светил академической науки, сонет 151 незаслуженно получил полное порицание за вульгарно развязанные подробности сюжета с элементами сексизма и гендерной дискриминации. Когда сонет, был истолкован совершенно неверно, по причине отличия от манеры написания автором, как не свойственной — Уильяму Шекспиру.
Не являлось секретом то, что Кристоферу Марло нравилось писать в соавторстве с другими поэтами и драматургами, что можно увидеть при изучении его творческой деятельности.
Но для этого, попытаемся внимательнее рассмотреть Кристофера Марло, как личность, поэта и драматурга.

Краткая справка.

Кристофер Марло родился 6 февраля 1564 года в Кентербери, графство Кент, в семье кентерберийского сапожника Джона Марло и его жены Кэтрин, дочери Уильяма Артура Дуврского. Он был крещен 26 февраля 1564 года в церкви Святого Георгия в Кентербери.
К 14 годам Марлоу учился в Королевской школе Кентербери на стипендию, а два года спустя в колледже Корпус-Кристи в Кембридже (Corpus Christi College, Cambridge), где он также учился на стипендию и получил степень бакалавра искусств в области искусств. 1584. В 1587 году университет колебался с присуждением ему степени магистра искусств из-за слухов о том, что он намеревался поступить в английскую семинарию в Реймсе на севере Франции, предположительно для подготовки к рукоположению в сан католического священника. Если это была правда то, такое действие с его стороны являлось бы прямым нарушением королевского эдикта, изданного королевой Елизаветой I в 1585 году, криминализирующего любую попытку английского гражданина быть рукоположенным в Римско-католическую церковь.
Крупномасштабное и многолетнее насилие между протестантами и католиками на европейском континенте было названо учёными стимулом для защитных антикатолических законов протестантской английской королевы, изданных с 1581 года до ее смерти в 1603 году. Несмотря на ужасные последствия для Марло, его научная степень была присуждена без задержек, так как Тайный Совет вмешался с протекцией его персоны, поддерживая его сомнительную репутацию. Тайный Совет в письме похвалил Марло за «верное дело» и «хорошую службу». При чём характер выполненной службы Марло не был конкретно определён Советом. В следствие чего, хвалебное письмо Тайного Совета к Кембриджским властям вызвало множество спекуляций у современных ученых и исследователей. В частности, теория о том, что Марло действовал в качестве тайного агента члена Тайного совета сэра Фрэнсиса Уолсингема (Francis Walsingham). Единственное сохранившееся свидетельство переписки Тайного совета содержится в их протоколе, причем письмо было утеряно. В протоколе нет упоминания о шпионаже, но в нём упоминается, якобы утраченное письмо Тайного совета. В котором говорилось, что «её Величеству не было угодно», чтобы такие «нанятые» лица, как Марло, «в делах, затрагивающих благо его страны, были опорочены теми, кто не знает, как он действовал». Ученые сходятся в едином мнении, что расплывчатая формулировка обычно использовалась для защиты правительственных тайных агентов. Что дало дополнительный повод для продолжающихся споров о том, какие «вопросы, затрагивающие благо его страны», на самом деле были в случае Марло. И как «вопросы, затрагивающие благо его страны» повлияли на 23-летнего писателя, когда он начал свою литературную карьеру в 1587 году.
Шесть драм были приписаны авторству Кристофера Марло как в единственному автору, так и в сотрудничестве с другими писателями, с различной степенью доказательств. Последовательность написания пьес, авторство, которых приписывается Кристоферу Марло в хронологии их написания поныне неизвестна. Поэтому предлагаются предположительные даты написания, либо с известными датами, подтверждёнными свидетельствами. Среди тех немногочисленных сведений, которыми мы располагаем, Дидона считается первой исполненной пьесой Марло, в то время как именно, пьеса «Тамерлан» впервые была поставлена на регулярной коммерческой сцене в Лондоне в 1587 году. По мнению многих ученых, «Тамерлан» была первой английской пьесой, написанной «белым» стихом, и вместе с «Испанской трагедией» Томаса Кида, и считается началом зрелой фазы елизаветинского театра.
События, предшествующие скоропостижной смерти Кристофера Марло в мае 1593 года, обнажили конфликт между Томасом Кидом и Кристофером Марло. В следствии скандала по обвинению в краже Томас Кид, был помещённый в тюрьму, и под пытками показал, что бумаги принадлежали Марло и остались от совместной работы над пьесой два года назад. Был или не был Марло тайным агентом, формально совет должен был допросить его, тем более что королева оставила на рапорте резолюцию: «Довести расследование до конца». Поэта, гостившего у Томаса Уолсингема в поместье Скедбери (графство Кент), вызвали на заседание Тайного совета 20 мая 1593 года, но не арестовали, а лишь велели каждый день отмечаться в канцелярии Совета до тех пор, пока не будет вынесен приговор по его делу. Однако допрос, с большей долей вероятности, не состоялся, так как через 10 дней поэт был убит в таверне во время инсценированной драки.

Произведения, написанные Кристофером Марло (даты приблизительны).

«Дидона, царица Карфагенская» (ок. 1585—1587; предположительно, написана в соавторстве с Томасом Нэшем; напечатана в 1594).
«Тамерлан; Часть I» (ок. 1587), Часть II (ок. 1587—1588; напечатано ок. 1590).
«Мальтийский еврей» (ок. 1589—1590; напечатано в 1633).
«Доктор Фауст» (ок. 1588—1592; напечатано в1604 и 1616).
«Эдуард II» (ок. 1592; напечатано в 1594).
«Резня в Париже» (ок. 1593; напечатано ок. 1594).
Пьеса «Власть похоти» была приписана Марлоу после ее первой публикации в 1657 году, хотя ученые и критики почти единодушно отвергли на единоличное авторство. Предположительно, что, пьеса «Власть похоти» была написана в соавторстве с Арденом из Фавершема (Arden of Faversham).
 
 Публикация и отклики на стихи и переводы, приписываемые Кристоферу Марло, в основном были опубликованы посмертно, в том числе: «Аморес» («Amores»), первая книга латинских элегических куплетов Овидия с переводом Марло (около 1580-х годов); копии публично сожжены, как оскорбительные в 1599 году.
«Страстный пастырь к своей любви» Марло (1587—1588); популярная лирика того времени. «Герой и Леандр» Марло (ок. 1593, незакончен; завершен Джорджем Чапменом, 1598; напечатан в 1598). Фарсалия, книга первая, Лукана с переводом Марлоу (ок. 1593; напечатано 1600). Современные ученые продолжают искать свидетельства сотрудничества между Марло и другими писателями. В 2016 году один издатель первым поддержал научное заявление о сотрудничестве между Кристофером Марло и драматургом Уильямом Шекспиром: «Современная академическая наука пьесу «Генрих VII» Уильяма Шекспира отныне позиционирует, как образец сотрудничество с Кристофером Марло в новой Оксфордской серии Шекспира, опубликованной в 2016 году». Именно, Кристофер Марло фигурирует, как соавтор трёх актов пьесы «Генрих VII», несмотря на это ряд ученых исследователей творчества Шекспира высказали сомнения по поводу этого творческого сотрудничества.
Кристофер Марло был известен, как английский драматург, поэт и переводчик Елизаветинской эпохи. Современные ученые считают Марло одним из самых известных драматургов Елизаветинской эпохи, основываясь на «многочисленные подражания» его пьесе «Тамерлан». По мнению ряда исследователей, Кристофер Марло оказал непосредственное влияние на творчество Уильяма Шекспира. Бытующее мнение, что Кристофер Марло был первым драматургом, использовавшим «белый стих» не выдерживает критики. Так как, достоверно известны источники утверждающие, что «белый стих», нашёл применение значительно ранее, в драматургических постановках древней Греции.

Основной и критической особенностью пьес Кристофера Марло являлось то, что в них было слишком много «главных героев», которых автор пьес излишне идеализировал в сюжете. Используемые темы в драматургических произведениях Марло, были отмечены критиками, как гуманистические. Однако, они контрастировали с ярко выраженными несоответствиями положения дел во времена елизаветинской эпохи. Поэтому некоторые исследователи нашли множество несоответствий, которые «…обнажили антиинтеллектуализм» драматургии Кристофера Марло. С целью угождения вкусам елизаветинского театрального бомонда при использовании в сюжетах пьес проявлений физического насилия, жестокости и кровопролития, якобы для усиления сценических образов.
 
Используя свои обширные связи, Кристофер Марло переехал в Лондон, где занялся активной литературной деятельностью. Он сблизился с так называемыми «университетскими умами», кругом драматургов, писавших для общедоступного театра, куда входили поэты: Д. Лили, Т. Нэш, Р. Грин, Дж. Пил и Т. Лодж. В английской столице за Кристофером Марло закрепилась репутация курильщика опиума, распутника, скандалиста, дуэлянта, колдуна, вольнодумца и содомита. Тогда же была поставлена его первая трагедия «Тамерлан великий, скифский пастух», которая пользовалась таким колоссальным успехом, что Марло решился написать её продолжение. Продолжение постановки трагедии трагедия «Тамерлан великий, скифский пастух» с многочисленными сценами сексуального характера и кровавого насилия, также продержалась на сцене длительное время.

Приблизительно с этого времени его отношения с правительством резко меняются. Вольнодумный кружок У. Рэйли, в который вступил Марло, не был на хорошем счету у правительства. Считалось, что там проводились некие «кощунственные обряды». В мае 1593 года в Лондоне произошли волнения, в которых участвовали католики и протестанты. В городе распространялись памфлеты с выпадами против рабочих-иммигрантов из Фландрии. Тайный совет искал авторов этих воззваний среди лондонской литературной богемы. Были произведены обыски, в том числе на квартире, которую Марло делил с драматургом Томасом Кидом. Среди его бумаг были обнаружены заметки, содержащие крамольные высказывания, типа того, что: «Кто не любит табака и мальчиков — дураки» или «Евангелист Иоанн делил ложе с Иисусом». (!)

События в жизни Марло порой были столь же экстремальными, как и в его драмах. Сообщения о скоропостижной смерти Кристофера Марло в 1593 году были печально известными, что закономерно подталкивает на мысль о вымышленной смерти. Поэтому в то время и поныне дата его предполагаемой смерти оспаривалась учеными и исследователями из-за отсутствия достоверных документированных фактов. Хотя, есть обрывочные документы в ходе следствия по поводу его «смерти», датированные 1593 годом, как например, фрагмент коллективной объяснительной записки с обвинениями против Кристофера Марло от Ричарда Бейнса и других.

Объяснительная записка с обвинениями против Кристофера Марло от Ричарда Бейнса и других (Allegations against Christopher Marlowe by Richard Burns and others, on May 12, 1593), приложена в книжной версии этого эссе, как иллюстрация при оглавлении.
Не удивительно что, после фиктивной смерти драматурга, Кристофера Марло обвиняли в длинном списке прегрешений, включая драку в баре, богохульную клевету на церковь, гомосексуалисты интриги, предательство другого драматурга. Но как говорится в пословице: «Нет дыма без огня», поэтому было бы неразумным шагом отрицать все грехи приписанные Марло.
Не вызывает сомнения тот факт, что Кристофер Марло был тайным агентом и шпионил в пользу самого высокого уровня Елизаветы I: Тайного Совета Англии. Не стоит забывать, что во время обучения в Кембридже Кристофер Марло сблизился с Томасом Нэшем и Томасом Уолсингемом, племянником члена Тайного совета Ф. Уолсингема. Именно с того времени взяла начало его карьера, поначалу в качестве информатора, а в последствии, как тайного агента Королевского Высшего Совета.

Кристофер Марло был зарезан в таверне Дептфорда 30 мая 1593 года. В последний день своей жизни он обедал в ней с компанией подозрительных личностей: Инграмом Фризером, Николасом Скирсом и Робертом Пули. Есть основания считать, что эти люди были связаны с секретными службами. Вскоре между ними возникла ссора. Марло выхватил из рук Фризера кинжал и нанёс тому несколько ударов. Фризер пытался вырвать оружие из рук Марло, в потасовке кинжал вонзился над правым глазом Марло и прошёл прямо в мозг. Его тело было предано земле 1 июня там же, согласно официальной версии.

По поводу обстоятельств и причин смерти поэта до сих пор существуют противоречивые версии. Некоторые исследователи считают, что бытовая ссора в таверне, приведшая к фатальному исходу, была заранее подготовлена и умышленно подстроена. По этой версии поэт намеревался уехать из Англии через Дептфорд, но правительство решило помешать этому, ввиду его причастности к секретам английской разведки.
В этом деле действительно много странного, начиная от путаницы с точной датой смерти поэта (по одним данным —12 и 30 мая, по другим — 1 или 2 июня) до имен убийц (их имена несколько раз менялись, а основные подозреваемые — Фризер, Скирс и Пули — считались агентами секретной службы, что и помогло им впоследствии уйти от наказания). Расследование преступления, по факту смерти Кристофера Марло велось крайне неопрятно, что подталкивает на мысль об умышленном характере в проведенном следствии. Вердикт судьи гласил, что Фризер действовал в пределах самообороны. Складывалось впечатление, что власти хотели быстрее замять это дело.
Официальный отчет коронера о смерти Марло был обнародован только в 1925 году, он был малоубедительным в глазах ученых и исследователей по той причине, что в отчёте были собраны все неподтверждённые факты, которые объективно не отражали последовательности событий, приведших к смерти Кристофера Марло в том объёме, который был необходим для следствия. По мимо этого, в отчёте из-за многочисленных несоответствий по факту смерти Марло не был тщательно устранен ряд неопределённостей и недомолвок присутствующих в его биографии.


Неординарные интерпретации критиков о фабуле сонета 102.

 В первом четверостишии поэт описывает, что он успокоился о любви, которую он имеет к своей музе в лице адресата сонета 102, но это не значит, что его любовь меньше. Скорее, он утверждает, что это происходит по прямо противоположной причине. Критик Карл Аткинс (Carl Aitkins) полагал, что тон, установленный здесь, похож на направленную по касательной мысль из Сонета 100 и Сонета 101. Публикация сонетов о его любви стала своеобразной валютой. Это использование общей пословицы того времени: «Хвалит тот, кто хочет продать». Дэвид Уэст (David West) предположил, что такой подход к содержанию серии таких сонетов, как «Поэт Соперник» («Rival Poet»). можно рассматривать как нападки на сонеты серии «Поэт Соперник». В тщетной попытке обесценить чувство любви и привязанности, описанных в серии сонетов «Поэт Соперник».

 Во втором четверостишии поэт развивает свои чувства, выраженные в первом четверостишии, сравнивая нынешнее молчание с межличностными отношениями, когда они было новыми. Бард с необычайным мастерством использовал сезонные образы, чтобы создать атмосферу поэтической лирики, которую он продолжил использовать в строке 3, где читатель встречает намёк на миф о Филомеле, который подразумевает поэтический образ соловья, в которого она была превращена Зевсом. В «Метаморфозах» Овидия миф упоминает о Филомеле и Терее, царем Фракии, который её похитил. А Филомела была сестрой его жены Прокны. Терей после похищения насилует Филомелу и отрезает ей язык, чтобы заставить замолчать. Однако, среди последователей данной версии существовал спор о том, — активно ли, Шекспир использовал аллюзию на Филомелу?
 
 Стивен Бут (Stephen Booth) утверждал, что «...нет активной ссылки на Филомелу». Что означало, что Стивен Бут чувствовал, что Шекспир не призывал Филомелу по какой-либо причине, кроме, как в качестве поэтического имени соловья. Однако, в трогательной риторике Кристина Лакки (Christina Luckyj) присутствует подтверждение, что Шекспир рассматривал молчание молодого человека, адресата сонета, как прегрешение примерно того же масштаба, что и изнасилование Филомелы мужем её сестры Тереем. Что, вполне обосновывает его версию о причине молчания и недомолвок барда, в качестве ответной реакции. А поскольку, адресат сонета предал их многолетнюю дружбу, переметнувшись на сторону поэта соперника, поэтому он не желает быть чересчур назойливым и предпочитает промолчать.
Например, в строке 8, «его» — это слово, которое можно увидеть в оригинальном Кварто 1609 года. Кэтрин Данкан-Джонс (Katherine Duncan-Jones) отредактировала это недоразумении, чтобы позднее стать «ее», поэтому многие ученые считали, что местоимение «его», могло быть неправильным прочтением рукописи исходника оригинала, которое первоначально читалось, как «her» «её». Эти изменения часто вносились многими редакторами текста оригинала, так как Филомела упоминалась, как женщина на протяжении всей остальной части сонета 102. Но, нашлись такие учёные, которые продолжали защищать использование слова «his» «его» в тексте сонета. К примеру, Стивен Бут (Stephen Booth) предложил версию о том, что это делалось только для того, чтобы отойти от мифологической аллюзии и сосредоточиться на соловье, так как на самом деле, поёт он. Согласно данной аргументации и здравому смыслу по весне распевает соловей самец, а не самка соловья, которую он привлекает своём пением для спаривания. В противовес предыдущей версии Дэвид Уэст (David West) предложил свою версию, основанную на предположении, что замена местоимения обусловлена применением бардом, как некая психологическая защита. О которой, также упомянул Мартин Сеймур-Смит (Martin Seymour-Smith) в своём примечании к изданию сонета 88, а именно защиты «…своего Я, путём низведения его на нет», в текстах сонетов.
Несмотря на это, утверждение Дэвида Уэста базировалось на том, что Шекспир использовал эту сравнительную метафору по целому ряду причин, в том числе для того, чтобы избежать «...замешательства и своего смущения, по поводу сравнения (при метафорическом сопоставлении с соловьём, то есть сравнении себя с Филомелой), а именно — женщиной». Но, смею возразить так как, в строках 6-7 бард в ходе поэтического повествования отожествляет себя с соловьём, а если быть точнее с Филомелой, позднее превращенной в соловья:

«Когда имел Я обыкновение, её воспевать песнями своими
Как Филомела, песнь, распевающая в начале лета средь жнивьев»

«When I was wont to greet it with my lays;
As Philomel in summer’s front doth sing».

 Есть ещё одна версия, по причине которой автор сонета в тексте использовал «как она» «like her», в порыве проявления психологической реакции, которая была выдвинута Западом, — всего лишь, в языковом различии. В Елизаветинские времена местоимение «her», «её» использовалось, как нейтральное местоимение, часто применяемое там, где современный писатель использовал бы, — «его». По моему мнению, в сравнительна метафора была применена бардом не случайно, в аллюзии при сравнении себя с Филомелой, позднее превращенной в соловья Зевсом. Этот приём был обусловлен чисто индивидуальным нюансом межличностных отношений барда с адресатом сонета. И поэтому, стилистическое применение «как она» «like her», вполне обосновано и применено верно. В конце концов, версии критиков исходили от их нынешнего понимания елизаветинской эпохи, но по истечению нескольких столетий со времени написания сонетов многое изменилось. Именно, в елизаветинскую эпоху начался процесс формирования и трансформации английского языка. И об этом не стоит забывать!
 
 Автор сонета 102, в завершающих двух строках подводит черту всему вышенаписанному: «Поэтому, как и она, Я иногда язык свой удерживаю за зубами / Всё потому, что не желаю Я своей песней слух утомлять Вам». Это ясный посыл барда, заявляющего, что он не желает быть назойливым акцентируя внимание читателя на молодом человеке, адресате «Всё потому, что не желаю Я своей песней слух утомлять Вам». По мнению, Стивена Бута «…создав сонет, такой же вымученный с избитыми напичканными украшательскими эпитетами, как это делали его современники поэты». В своем анализе строк завершающих сонет 102, Стивен Бут (Stephen Booth) сравнил применение Шекспиром этих «вымученных» эпитетов с народной поговоркой: «Мое желание — не запугать Вас, коль не могу Я удовольствие Вам доставить».  Следом, Стивен Бут объяснил эту аргументацию тем, что автор сонета не хотел, чтобы адресат сонета (он же, Муза автора сонета), «…находящийся, как объект платонического обожания, не оказался субъектом чрезмерной похвалы». Аткинс также, выдвинул предположение, что бард не хотел, чтобы его похвалы в конечном итоге «…не оказались чересчур раздражающими, прежде всего для адресата, а затем для окружения, чтобы не стать объектом насмешек».
 Хелен Вендлер (Helen Vendler) предположила, что поэт в данном фрагменте сонета использовал язык мифов, чтобы обратить внимание читателя на очевидную одержимость молодого человека, охваченного желанием регулярного получения похвал. Однако, личная просьба барда не была бы услышана адресатом, поэтому он завершит своё воспевание, беспристрастно по одной причине, — из нежелания «утомлять слух... своей песней», как соловей, воспевающий весну.



    24.04.2021 © Свами Ранинанда «Сонеты 87, 102 Уильям Шекспир. William Shakespeare Sonnets 87, 102»