Русские писатели и поэты об Исламе!

Русские писатели и поэты об Исламе!

Лев Николаевич Толстой

«Как ни странно это сказать, для меня, ставящего выше христианские идеалы и христианское учение в его истинном смысле, для меня не может быть никакого сомнения в том, что Магометанство [Ислам] по своим внешним формам стоит несравненно выше церковного православия.

Так что, если человеку поставлено только два выбора: держаться церковного православия или Магометанства, то для всякого разумного человека не может быть сомнения в выборе и всякий предпочтёт Магометанство с признанием одного догмата, единого Бога и Его Пророка, вместо того сложного и непонятного в богословии - Троицы, искупления, таинств, святых и их изображений и сложных богослужений...

Мир делал все что хотел, предоставляя церкви, как она умеет, поспевать за ним в своих объяснениях смысла жизни. Мир учреждал свою, во всем противную учению Христа жизнь, а церковь придумывала иносказания, по которым бы выходило, что люди, живя противно закону Христа, живут согласно с ним. И кончилось тем, что мир стал жить жизнью, которая стала хуже языческой жизни, и церковь стала не только оправдывать эту жизнь, но утверждать, что в этом-то состоит учение Христа.

Я бы очень рад был, если бы вы были бы одной веры со мной. Вы вникните немножко в мою жизнь. Всякие успехи жизни - богатства, почестей, славы - всего этого у меня нет. Друзья мои, семейные даже, отворачиваются от меня. Одни - либералы и эстеты - считают меня сумасшедшим или слабоумным вроде Гоголя; другие - революционеры и радикалы - считают меня мистиком, болтуном; правительственные люди считают меня зловредным революционером; православные считают меня дьяволом.

Признаюсь, что это тяжело мне... И потому, пожалуйста, смотрите на меня, как на доброго магометанина [мусульманина], тогда все будет прекрасно».

«Конечной инстанцией любого разумного человека является Ислам»

А.С. Пушкин

Спокойно возвещай Коран

Клянусь четой и нечетой,

Клянусь мечом и правой битвой,

Клянусь утренней звездой,

Клянусь вечернею молитвой:

Нет, не покинул я тебя.

Кого же в сень успокоенья

Я ввел, главу его любя,

И скрыл от зоркого гоненья?

Не я ль в день жажды напоил

Тебя пустынными водами?

Не я ль язык твой одарил

Могучей властью над умами?

Мужайся ж, презирай обман,

Стезею правды бодро следуй,

Люби сирот, и мой Коран

Дрожащей твари проповедуй.

С небесной книги список дан

Тебе, пророк, не для строптивых;

Спокойно возвещай Коран,

Не понуждая нечестивых!

По что ж кичится человек?

За то ль, что наг на свет явился,

Что дышит он недолгой век,

Что слаб умрет, как слаб родился?

За то ль, что бог и умертвит

И воскресит его - по воле?

Что с неба дни его хранит

И в радостях и в горькой доле?

За то ль, что дал ему плоды

И хлеб, и финик, и оливу,

Благословив его труды

И вертоград, и холм, и ниву?

Но дважды ангел вострубит;

На землю гром небесный грянет:

И брат от брата побежит,

И сын от матери отпрянет.

И все пред бога притекут,

Обезображенные страхом:

И нечестивые падут.

Покрыты пламенем и прахом...

Пророк

Духовной жаждою томим,
В пустыне мрачной я влачился, —
И шестикрылый серафим
На перепутье мне явился.

Перстами легкими как сон
Моих зениц коснулся он.
Отверзлись вещие зеницы,
Как у испуганной орлицы.

Моих ушей коснулся он, —
И их наполнил шум и звон:
И внял я неба содроганье,
И горний ангелов полет,

И гад морских подводный ход,
И дольней лозы прозябанье.
И он к устам моим приник,

И вырвал грешный мой язык,
И празднословный и лукавый,
И жало мудрыя змеи

В уста замершие мои
Вложил десницею кровавой.
И он мне грудь рассек мечом,
И сердце трепетное вынул,

И угль, пылающий огнем,
Во грудь отверстую водвинул.
Как труп в пустыне я лежал,
И бога глас ко мне воззвал:

«Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей».

Иван Бунин

«Проклят тот, Кто велений Корана не слышит. Проклят тот, Кто угас для молитвы и битв, - Кто для жизни не дышит, Как бесплодный геджас».

«Ты уснул, но твой сон — золотые виденья. Ты сквозь сорок шелков Дышишь запахом роз и дыханием тленья — Ароматом веков. Ты покоишься в мире, о Слава Востока! Но сердца покорил

Ты навек. Не тебя ли над главою пророка Воздвигал Гавриил? И не ты ли паришь над Востоком доныне? Развернися, восстань — И восстанет Ислам, как самумы пустыни, На священную брань!».

К.Бальмонт

Не позабудь: Коран – остереженье,

Он указание, куда и как идти.

В его строках – всегда внушенье,

И означение пути.

Ф. Тютчев

О наша крепость и оплот,
Великий бог, веди нас ныне,
Как некогда ты вел в пустыне
Свой избранный народ!..

Алла, пролей на нас твой свет!
Краса и сила православных,
Бог истинный, тебе нет равных,
Пророк твой Магомед!..

Глухая полночь; все молчит!
Вдруг из-за туч луна сверкнула
И над вратами Истамбула
Зажгла Олегов щит!..

Иван Алексеевич Бунин

ТАЙНА

Элиф, Лам, Мим
Он на клинок дохнул – и жало
Его сирийского кинжала
Померкло в дымке голубой:

Под дымкой ярче заблистали
Узоры золота и стали
Своей червонною резьбой.
«Во имя Бога и пророка,

Прочти, слуга небес и рока,
Свой бранный клич: скажи, каким
Девизом твой клинок украшен!»
И он сказал: «Девиз мой страшен.

Он тайна тайн: Элиф, Лам, Мим».
«Элиф, Лам, Мим? Но эти знаки
Темны, как путь в загробном мраке:
Сокрыл их тайну Мохаммед…»

«Молчи, молчи! – сказал он строго, –
Нет в мире бога, кроме Бога,
Сильнее тайны – силы нет».



Сказал, коснулся ятаганом
Чела под шелковым тюрбаном.
Окинул жаркий Атмейдан
Ленивым взглядом хищной птицы –
И тихо синие ресницы
Опять склонил на ятаган.

А.Вельтман

МУХАММЕД

Нисшел пророк, посланник новый неба, -

Боготворит его Аравии народ;

Эмина {1} видит в нем свой первый плод

И ветвь цветущую потомства Муталеба. {2}

Но он плодом земным себя не признает,

Он говорит: "Есть бог, сыны Востока!

Для верных он меня на землю ниспослал,

Кто против бога и пророка?

На небе гром, а здесь!.." - он умолчал,

Но ярко меч в руке пророческой сверкал.

"Восток! Тебе на лоне Абраэма

Отверсты горние, сапфирные врата,

И вечный цвет любви под пальмами Эдема

Готовит сладкие объятья и уста!"

Кто не поверит истинам Курана,

Огонь и меч ему вослед.

Арабов, посреди воинственного стана,

Закону праведному учит Мухаммед.

<1829>

{1 Эмина - мать Мухаммеда.

2 Муталеб - дед его.}