Непутёвые путевые заметки. Про попутчиков

Начало здесь
http://stihi.ru/2021/02/11/5267
http://stihi.ru/2021/02/11/5577
 
          Одна из самых замечательных черт путешествия поездом – интересные попутчики. Одних забываешь сразу, едва приехав, других некоторое время спустя. А были и такие, которые будут вспоминаться долго… По разным причинам.

          Ехали как-то на восток… Ну, собственно, мы – в Красноярск, а поезд гораздо дальше. Вагон плацкартный, народу, несмотря на зимнее время, немало. Оказалось, довольно большая часть наших соседей возвращалась на прииск. Из разговора этих товарищей мы поняли, что на прииске сухой закон, а пока не приехали – надо же «надышаться перед смертью», оторваться по полной!
        Отрывались они примерно через купе от нас. Одного из «оторвавшихся» погрузили на верхнюю боковую полку – как раз напротив нашего купе. Через некоторое время наш относительно спокойный сон был прерван грохотом падающего тела и потоком непечатных выражений. Навернувшегося старателя – надо сказать, внушительной комплекции – не без усилий водрузили на место быстро возникшие из темноты его друзья, втроём или вчетвером, и при этом тоже не молча. Водрузили и пристегнули. Маты затихли, последовал мощный храп. Но стоило нам притерпеться к нему и уснуть, падение повторилось…

                ***
         А эта история случилась с моим супругом, когда он, ещё работая в Березниках, получил из Красноярска – то есть, от меня – телеграмму, что он впервые в жизни стал папой. Сначала он побежал в магазин за шампанским – не в форме, а в штатском. Его там спросили, есть ли у него документ, подтверждающий, что он совершеннолетний. На довод «у меня сегодня дочь родилась» ему сухо ответили, что это ничего не значит, и шампанское не продали. Что поделаешь – такая комплекция несолидная. И даже два года службы в «горячей точке» никакой солидности не добавили…
        Потом он побежал на работу, оформил отпуск, проездные документы и рванул к нам. Надо пояснить, что сотрудники внутренних органов имели право на бесплатный проезд к месту отдыха и обратно. Билет в кассе выдавался по специальному требованию, в котором указывались начальный и конечный пункт следования. В нашем случае – «Березники – Красноярск – Березники»
       Когда новоиспечённый отец уже пересел в Перми на поезд до Красноярска, с ним в купе оказался очень компанейский товарищ южной внешности. Они оживлённо проболтали до Свердловска и вместе вышли на перрон покурить… Вернувшись в купе, мой супруг своего попутчика не обнаружил. А чуть позже он не обнаружил ни денег, ни паспорта, ни проездных документов в кармане пиджака, в который он их так беспечно положил… Так он и приехал к жене и дочери.
         Отпуск пролетел быстро, как одно мгновение. На обратном пути пересадка была в Свердловске. И надо же случиться такому чуду – знакомое лицо среди многих лиц, плывущих по перрону, промелькнуло и растворилось.
        Но ненадолго растворилось. Через несколько минут задержанный южной внешности уже сидел в линейном отделе милиции. У него было найдено требование для оформления билета от Красноярска до Березников на имя – понятно чьё. Видимо, решил, что пригодится, и не выбросил, как выбросил паспорт. Деньги, естественно, употребил… И вообще, клиент был давно в розыске, как оказалось.
        А мой супруг с того дня стал очень популярен в железнодорожном линейном отделе милиции Свердловска, его там потом частенько угощали коньячком.

                ***
         Но чаще бывали приятные попутчики.

          Однажды ехала из Свердловска в Пермь – возвращалась из гостей. Поезд был ночной – поздним вечером садишься, ранним утром приезжаешь. И с вокзала сразу на лекции. Мои соседки по купе всю дорогу молчали. По-видимому – каждая, так же, как и я,  ехала сама по себе. Ну, особо-то разговаривать было и не о чем, и незачем – надо выспаться перед трудным утром понедельника. Лицо одной из  девушек мне показалось очень знакомым. Красивое лицо, с тонкими, правильными чертами. Где же я его видела?
        Через некоторое время вспомнила-таки. В университетской газете (еженедельное печатное издание в один-два листа)  была заметка о двух старшекурсницах (одна с географического факультета, другая с экономического), которые спасли мальчика, провалившегося на реке под лёд, при этом девушки сами чуть не погибли. И снимок, где обе сидят в обнимку – обычные девчонки, без какой-либо печати героизма...
        И вот – одна из них напротив меня. Так хотелось поговорить с ней, услышать, какой у неё голос. Но никто за весь промежуток времени пути так ни слова и не произнёс. Разговаривать было как бы и не о чем, и путь не настолько длинный – всего лишь ночь…
       А лицо её помню и сейчас.

                ***
          Как-то мой папа возвращался из Свердловска. Он часто там бывал – то в гостях у наших родных, то по работе.
         В какой-то момент заиграло радио под потолком. В то время ещё можно было услышать в эфире классическую музыку, это потом её вытеснили всевозможные хиты да реклама…
        Папа, незаметно для себя, по привычке начал вполголоса подпевать мелодии. Через некоторое время его сосед по купе спрашивает: «Откуда вы так хорошо знаете пятую симфонию Шуберта?». Папа ответил – мол, он знает, что это Шуберт, но что это именно пятая симфония... Шуберт был у папы одним из самых любимых композиторов.
        Потом они всю оставшуюся часть дороги проговорили о музыке – мой папа, инженер, специалист по защите металлов, и его попутчик – музыкант и дирижёр Иван Шпиллер, который долгое время руководил Красноярским симфоническим оркестром… Сейчас ни Ивана Всеволодовича, ни моего папы уже нет в живых, а рассказ этот папин я часто вспоминаю. И пятая симфония Шуберта, случайно их сблизившая на время пути,  тоже издавна одна из моих любимых…

                ***
       А с мамой моей в дороге был такой случай. Возвращалась она домой – опять-таки из Перми. С ней в купе ехала студентка, звали Таней.
       В дороге они много беседовали о том, о сём… Таня была мастером спорта по биатлону. Рассказывала о своих тренировках, о соревнованиях.
      И вот, когда Красноярск уже показался на горизонте, и все стали собираться, вдруг девушка обнаружила, что у неё пропали часики. Часики были мало того что золотые, так ещё и памятные. Обползали всё купе – бесполезно, нигде не валяются.
     Уже в автобусе, на подъезде к дому мама открыла свою сумочку и нашарила в ней незнакомый предмет…
     Видимо, часики упали ночью с верхней полки, где спала Татьяна, через узкое пространство  между краем и стеной, а как раз внизу находилась открытая сумочка.
      Как моя мама расстроилась тогда! Где теперь искать эту Таню? Что она о ней знает? Студентка, а какого вуза? И фамилию она свою, естественно, не называла. Утешало предположение, что мастеров спорта по биатлону с именем Татьяна среди студентов не так уж много…
       И когда учившийся тогда на заочке в Красноярском университете мой супруг спросил на спортивной кафедре, знают ли они такую, там сразу поняли, о ком идёт речь. В общем, часики недолго тосковали по своей хозяйке, как и она по ним.
 
                ***
        Однажды – это было ещё до развала Союза – ехала со мной в купе молодая семья: папа, мама и трёхлетняя девочка.
        Отец семейства – военный, которого не так давно перевели на новое место службы – где-то в Восточной Сибири или ещё восточнее, сейчас уже не помню. Пока он там, на новом месте, обустраивался, жена с маленькой дочкой ждали его где-то в садах Украины, у бабушки с дедушкой.
       Видимо, небыстро шёл этот процесс обустройства – малышка успела от папы в некоторой степени отвыкнуть.
       И вот, воссоединившаяся семья едет на новое место жительства, всё дальше от солнечной Украины, к снегам и ветрам. Папа никак не может наглядеться на милое круглолицее создание с ямочками на розовых щёчках. В то же время, он мягко пытается восстановить статус отца, которого нужно слушаться. Ребёнок все эти попытки встречает обиженными криками: «Поганый! Поганый! Не лЮблю!»…

                ***
            Как-то, курса после второго или третьего, поехала на каникулы домой. Тогда билеты заранее можно было взять только в формирующийся в Перми прицепной вагон. Причём мне всегда доставалось место в дальнем купе, у самого туалета. И вот,  пробираюсь в конец вагона с сумкой и гитарой (как без неё!), там уже сидят мужчина и женщина – молодые, но постарше меня. Увидев мою гитару, они оживились, заулыбались, и минут тридцать спустя после того, как тронулся состав, мы уже втроём тянули «Мой конь притомился, стоптались мои башмаки…».
          В первые же минуты знакомства мы выяснили, что живём недалеко друг от друга – то есть, в «девятке» (так называли наш Красноярск-26), и у нас есть общие знакомые, и мы любим одни и те же песни. К середине пути, а может и раньше, я призналась, что так и не была ни разу на Красноярских Столбах. На что ребята – их звали Света и Серёжа – мне ответили, что шастают туда регулярно, и что в их компании никто не играет на гитаре…
          Это дорожное знакомство переросло в долгую дружбу. Через пару дней после приезда я уже была у них в гостях, где познакомилась со всей компанией. Удивительно, что всех мужчин звали Сергеями, а среди девушек преобладали Светы. Таким образом, я вписалась очень естественно.  И в ближайшие выходные мы вместе карабкалась на Первый Столб…
         В настоящее время всех нас разбросало по разным городам, но мы не теряем друг друга.

                ***
        Ехали как-то в отпуск в Адлер. Был самый конец октября, но вагон, тем не менее, полон. Даже боковушки заняты. От Красноярска до Адлера ехать четыре дня. И четыре ночи тоже. Так получилось, что всё наше купе, не считая боковых мест, на которых пассажиры всю дорогу менялись, сформировалось почти на всё время пути. Мы ехали до конца, наши соседи – мужчина до Краснодара и женщина до Сочи.
        Женщина возвращалась из гостей домой. Как выяснилось, ей было около восьмидесяти лет. Часто возраст человека выдаёт фигура: с годами одни полнеют, другие высыхают, пригибаются. Но наша соседка выглядела существенно моложе своих лет – ни признаков лишнего веса, ни – наоборот – болезненной худобы. Ладное такое телосложение, прямая спина. Чуть позже из разговора мы узнали, что она спортсменка, мастер спорта по лыжам.  Очень общительная, живая…
       Мужчина был, наоборот, молчаливым, тихим, незаметным. Через некоторое время наша лыжница его разговорила. Мы узнали, что едет он к сыну.
       Казалось бы – ничего необычного: едет человек к сыну. Но то, что сына своего он не видел двадцать лет – не только не видел, но и не общался с ним… На наши восклицания «как же так» сосед отвечал «да сам виноват». По какой-то причине человек долгое время жил один, замкнувшись. Он не рассказал нам об этой причине, а мы не настаивали. И ведь принял-таки решение, сорвался с места и поехал  почти через всю страну…
       Всю дорогу мы его подбадривали, а соседка давала ценные указания. Уверяла, что он обязательно поладит с сыном, а потом и  женщину себе там же, в станице, найдёт. К концу дороги наш попутчик даже как-то приподнялся, приосанился, подбодрился. А ему давали последние наставления: «Станица Тбилисская? Знаю, где… Как выйдешь из здания вокзала, направо через дорогу автовокзал…».
       Уже теперь, много лет спустя, думаешь: как там у него всё сложилось? Должно было сложиться, такие дороги не могут кончаться «ничем»…
 

продолжение следует